Лу отвернулась и постаралась ободриться. Конечно, ей не видать такой встречи, но, по крайней мере, тешила она себя надеждой, миссис Брайент должна обрадоваться, что она приехала помочь, пока их чудо-гувернантка отсутствует. Да и не в том она положении, чтобы выбирать. У нее даже денег нет вернуться обратно в город. Но здесь экономить будет легко, решила девушка, - ни магазинов, ни платы за проезд на трамваях или автобусах, да и жить она будет на всем готовом - и это при весьма щедрой плате! Расчесывая золотистые волосы, она изучала свое отражение в зеркале вагонной туалетной комнаты. Бледное овальное лицо, большущие фиалковые глаза, изящно выгнутые брови, прямой носик - слишком маленький, чтобы считаться красивым, а рот - слишком большой. Унылая картина, вздохнула девушка. В довершение ко всему под глазами залегли тени, а на лице застыло выражение усталой решимости. Лу не стала возвращаться в купе, хотя в коридоре вагона было холодно. Наконец поезд остановился, и она вышла на вымощенную гравием платформу с облезлой изгородью, которая и была разъездом Нандойя.
Лу осмотрелась. На платформе, кроме нее, никого не было, а за изгородью, у старого эвкалипта, стояла длинная серая машина, сверкая быстро тающими искрами утренней изморози. Значит, кто-то здесь есть, поняла она. Услышав голоса где-то в конце платформы, Лу поспешила туда и чуть не столкнулась с мужчиной в черной кожаной куртке и надвинутой на лоб широкополой шляпе. Он задержался на долю секунды, смерив ее с ног до головы критическим взглядом серых глаз, потом решительно прошел мимо к ожидающему его лимузину. У Лу почему-то перехватило дыхание, словно ее хлестнули по лицу.
"Надо было съесть бутерброды, - сказала она себе, - а не одно яблоко. Я устала и немного проголодалась, вот почему внутри ощущение пустоты. И оно не имеет никакого отношения к этому мужчине, а он не имеет никакого отношения ко мне". Лу ни на мгновение не усомнилась, что перед ней местный житель: длинные крепкие ноги, обтянутые линялым вельветом, начищенные до блеска сапоги, расстегнутый ворот рубашки, открывающий мощную загорелую шею. Явно не фермер.
- Здрасте, мисс. Кого-то ищете? - Словно из-под земли появился второй обитатель разъезда, видимо сигнальщик. Он запер дверь станционного домика, опустил ключ в карман выгоревшего защитного комбинезона.
- Здравствуйте… Извините, я хотела бы узнать, как добраться до Ридли-Хиллз.
Человек остановился как вкопанный.
- Ридли-Хиллз? - эхом отозвался он.
Довольно глупо, подумала девушка, но вслух пояснила:
- Да. Владение мистера Стивена Брайента, Ридли-Хиллз.
В глазах сигнальщика недоверие сменилось изумлением и превратилось в тревогу - и все в какие-то доли секунды! Он стоял, будто не мог сдвинуться с места, а потом бросился бежать, крича:
- Стив! Стив, остановись! Это она! Она все-таки приехала! Это та девушка в плаще.
- О нет! - не удержавшись, воскликнула Лу. - Нет! Не может быть!
Только не он, не этот мужчина, которого она про себя окрестила деревенским жителем. Но в душе Лу знала, что это он. Когда сигнальщик раскричался, мужчина уже лениво садился в машину. Но вернулся отнюдь не лениво. Он яростно хлопнул дверцей автомобиля, и гнев звучал в каждом его шаге, отчеканенном на изрытой колдобинами земле. Он навис над Лу как скала - широко расставив ноги, небрежно держась за плетеный кожаный пояс.
- Это что, шутка? - Его едкий тон не оставлял сомнений в серьезности вопроса.
Лу вытянулась во весь свой миниатюрный рост в тщетной попытке казаться выше и неожиданно для себя спросила с предельной вежливостью:
- Может ли быть, что вы - мистер Стивен Брайент из Ридли-Хиллз?
- Я Стив Брайент, не сомневайтесь! - нетерпеливо обронил он. - А вы-то кто? Неужели мисс Стейси?
- Да, я Луиза Стейси.
Казалось, незнакомец собрал всю волю в кулак, чтобы не разразиться бранью - только заскрежетал зубами. Потом, наконец, заговорил, отчетливо произнося каждое слово:
- Ну что ж, мисс Стейси, если это не шутка, могу ли я узнать, как случилось, что вы прибыли занять место, на которое требовалась женщина? Я совершенно четко сказал: "способная женщина".
- Ну, так я женщина. И я здесь, - с несвойственной для нее нахальной решимостью возразила Лу. Ее голос звучал твердо, хотя внутри у нее все дрожало, как фруктовое желе. Она даже рискнула поднять на него глаза и, встретив холодный взгляд противника, изо всех сил старалась первой глаз не отводить, наивно полагая, что скроет свое смятение. Лу не знала, что невольно мольба отразилась в ее фиалковых глазах и она казалась хрупкой шестнадцати летней девочкой. Суровый мужчина стоял, набивая табак в почерневшую трубку.
- Мисс Стейси, вам придется уехать. Вы не можете здесь оставаться. Я не возьму вас в Ридли-Хиллз.
Право, он невозможен! Сначала дает объявление, что надо ехать немедленно, а теперь, когда она все выполнила, отправляет ее обратно. Терпение Лу кончилось. С отвагой, рожденной отчаянием и пустым кошельком, и упрямством, унаследованным, наверное, от дедушки-ирландца, она отрезала:
- Мистер Брайент, я не позволю так со мной поступить. Вы дали объявление, я на него ответила. И ваши адвокаты сочли меня подходящей кандидатурой, хотя вы, конечно, другого мнения. - Лу постаралась подавить укоры совести при воспоминании о том, как мистер Бейтс из адвокатской конторы "Бейтс и Хьюстон" с облегчением улыбнулся, что наконец хоть кто-то подвернулся, а выбирать ему, по всей видимости, не из кого было. - Если вы откажете мне, это будет нарушением контракта. А поскольку я твердо намерена соблюдать его, считаю дальнейший спор бессмысленным. Я настаиваю на том, чтобы сейчас же ехать в Ридли-Хиллз.
Долгое задумчивое молчание было ей ответом. За это время Стив Брайент зажег несколько спичек, пытаясь раскурить трубку. Наконец - Лу показалось, что она ждет его ответа уже несколько часов, - он раздраженно ответил:
- Хорошо, мисс Стейси. Раз вы решились, можете ехать, - и буркнул себе под нос, поднимая ее чемодан: - Видит Бог, нам таки нужна женщина.
Господи, подумала девушка, еле поспевая за своим нанимателем, он будто оправдывается в том, что берет меня. Странно. Должно быть совсем наоборот. Да, уныло размышляла она, худшего начала не придумаешь. Бедная миссис Брайент! Неудивительно, что она нуждается в обществе женщины, пока та, другая, в отъезде. Как же бедная женщина справляется с этим деспотом, этим грубияном, этим варваром! Да ведь он ни одного вежливого слова не сказал с первой минуты их встречи. Даже не спросил, как она доехала, нравится ли ей здесь, не проголодалась ли она.
- Когда вы в последний раз ели? - Он словно прочел ее мысли. Правда, голос больше походил на рычание.
- Я… вчера вечером, в Сиднее. Вообще-то я в поезде съела яблоко, и у меня есть бутерброды… - Лу судорожно полезла в сумку и достала сверток с бутербродами, которые так и не смогла заставить себя съесть.
Мужчина посмотрел на сверток с отвращением.
- Садитесь, - приказал он.
Шины заскрипели в замерзших колдобинах - огромная машина развернулась…
Какое удовольствие - съесть яичницу с беконом и куском румяно поджаренной баранины! Но в обществе кого-нибудь другого. Ее волчий аппетит куда-то испарился под орлиным взором мистера Стивена Брайента из Ридли-Хиллз. Тем не менее Лу заставила себя проглотить все до последнего кусочка и выпить чашку крепкого чая.
Насытившись, девушка с любопытством оглянулась. Они находились в какой-то странной помеси почтового отделения и магазинчика, и седеющая женщина, приготовившая ей завтрак по повелению этого грубого мужлана, обращалась к нему с уважением и услужливостью, совершенно не заслуженными, по мнению Лу. У аккуратного белого штакетника виднелись заправочные колонки и борющийся за выживание сад с цветником, где каждый розовый куст чопорно восседал в центре побеленной автомобильной шины. По одну сторону зеленела рощица эвкалиптов, а по другую тянулись плантации апельсиновых деревьев. Взгляд Лу скользнул по коричневой почтовой конторке, по полкам с консервами, бутылками и пакетами, по шокирующей мешанине из кухонных принадлежностей, бочонков с раствором для уничтожения паразитов у овец и ловушек для кроликов, по заворачивающимся краям прошлогоднего календаря, висящего на кнопках сбоку от нее. Подавленная, девушка отодвинулась от стола, расправила плечи…
- Я готова.
В дороге они почти не разговаривали. Лу застыла у окна, ошеломленная чудовищными масштабами быстро меняющегося ландшафта. Водитель управлял мощным автомобилем, погрузившись в свои мысли. Теперь их окружала гористая местность первозданной красоты. Редкие посадки люцерны в долинах вносили долгожданное разнообразие после монотонности блекло-зеленых эвкалиптов и самшитов на вздымающихся вверх уступах. Порой дорога, петляющая вокруг бездонных обрывов, становилась такой узкой, что Лу казалось, колеса вот-вот соскользнут с каменистого края. Когда она заглядывала вниз, на красноватый склон, усеянный обломками сланца, ей от страха хотелось зажмуриться. Она чувствовала себя спокойнее, переводя взгляд на сильные жилистые руки Стива Брайента, сжимающие руль, - смуглые твердые руки с темными волосками на тыльной стороне ладоней, как раз такие и должны быть у грубого деревенского жителя. А вот у Джеймса руки пухлые и гладкие, а его африканский загар быстро исчез под бледным солнцем Англии. А руки Дика… они прикасались к Лу нежно, успокоительно, обещали так много… а верили так мало! А к чему любовь без доверия? Да и любовь ли это, если нет доверия? И вообще, что приходит сначала - доверие или любовь? Лу вздохнула. Она, наверное, не узнает ответа, потому что больше уже не сможет полюбить. Никогда! Любовь исчезла из ее сердца в ту минуту, когда Дик сказал: "Не вижу смысла обсуждать наше будущее", - и оставил ее. Сердце Лу превратилось в пустыню - иссохшую, безжизненную. В нем погибли все чувства. Оно больше не любило и не верило.
Словно с другой планеты послышался голос Брайента - неожиданно добрый, участливый:
- Вы совсем выдохлись, мисс Стейси. Поспите, пока можно.
Она смутно ощущала, как под голову ей кладут подушку, а ноги укутывают пледом… стало так хорошо и уютно! Губы девушки тронула благодарная улыбка, и Лу провалилась в сон. Из сладкого забытья ее вывел голос несносного Брайента: "Ворота, мисс Стейси", не добрый и участливый, а строгий и настойчивый. Пока Лу силилась проснуться, он трижды успел повторить: "Ворота, мисс Стейси".
Лу открыла глаза, обнаружив, что поле зрения закрывает море черной кожи. Сильный запах табака ударил ей в ноздри. Она подняла голову с черной кожаной куртки, на которой, видимо, в конце концов устроилась, и непонимающе уставилась на мужчину. Автомобиль стоял, водитель хладнокровно раскуривал свеженабитую трубку. Дорогу им преграждали ворота, затянутые сверху донизу металлической сеткой и запертые ржавой задвижкой.
- Ворота, мисс Стейси! - в четвертый раз повторил голос. Видя недоумение в глазах девушки, Стив Брайент соизволил просветить спутницу: - В буше такое правило: пассажир открывает ворота. Так что, если вы собираетесь здесь жить, пусть недолго, вам следует привыкать к местным обычаям.
- Ох! - Лу поспешно выбралась из машины и начала сражение с задвижкой. Она надеялась - о, как она надеялась! - что ее "ох!" выразило все негодование, все колкие ответы, которые пришли ей в голову при столь явном проявлении неджентльментства. Там, откуда она приехала, к женщинам относились почтительно, с уважением. Мужчина бросался открывать перед дамой двери, шел впереди в полутьме кинотеатра или театрального зала, чтобы спутница не споткнулась, нежно помогал своей подруге выйти из такси и никогда, никогда не сидел бы, как этот человек, благодушно покуривая почерневшую вонючую трубку, в то время как женщина в одиночку сражается с ржавым механизмом. Хотя, конечно, Брайент ведь и не считает ее женщиной, кисло поморщилась Лу.
За первыми последовало еще несколько ворот, отстоящих друг от друга примерно на две-три мили, потом пара пандусов, что избавило девушку от необходимости карабкаться туда и обратно.
- Решетки для скота, - коротко объяснил Стив, когда Лу в изумлении высунулась в окно, чтобы получше рассмотреть железные пруты, по которым прогрохотал автомобиль. - Они расположены так, что скоту неудобно по ним идти, а машины могут проезжать без помех.
Был почти полдень, когда Лу и ее сердитый наниматель подъехали к воротам, оказавшимся в лучшем состоянии, чем предыдущие. На стыке створок ворот была прикреплена металлическая пластинка с надписью: "Ридли-Хиллз". Распахивая ворота, Лу увидела, что на обратной стороне написано: "Закройте ворота, пожалуйста".
- Долго еще ехать? - Девушка не могла скрыть дрожи нетерпеливого ожидания в голосе, закрывая ворота, как она надеялась, в последний раз за этот день.
- Недалеко. Около двух миль. Усадьба сразу вон за тем подъемом.
- Слава богу… - Теперь, когда поездка близилась к концу, Лу блаженно откинулась на спинку сиденья. - Мне хочется побыстрее приехать. Я очень надеюсь, что вы сочтете мою работу удовлетворительной. Я буду стараться изо всех сил, - вернувшийся энтузиазм и желание забыть о неприятностях придали ее голосу решимость. - Я так надеюсь понравиться детям! Я привезла им кое-какие книги, хоть и не знаю, какого они возраста. Видите ли, в объявлении об этом не говорилось. Но ведь все любят "Сказки" Киплинга…
Лу замолчала на полуслове: она заметила наконец, что машина никуда не движется, что водитель выключил зажигание и уставился на нее с загадочным выражением лица. Одна рука Брайента легонько прикрывала руль, вторая небрежно легла на спинку сиденья за спиной Лу. Его глаза завораживали. Так змея смотрит на птичку, промелькнула мысль у девушки. Его лицо оставалось непроницаемо, а слова… Сказанные совершенно спокойным тоном, они оглушили, ошеломили и обескуражили несчастную гувернантку.
- Мисс Стейси, здесь нет никаких детей!
Птичка не могла двинуться: змея загипнотизировала ее. И теперь ждала, что предпримет глупенькая птаха, но не очень-то беспокоилась, поскольку знала, что в конце концов не может не победить.
- Нет детей? - Ее вопрос больше походил на горестный вскрик.
- Нет, - подтвердила змея в облике Стивена Брайента. - В Ридли-Хиллз нет никаких детей…
- Тогда… тогда почему… как… почему вы?..
- Почему я что?..
- Почему вы привезли меня сюда? - горестный вскрик сменился всхлипом.
Стивен убрал руку из-за ее спины, но не отвел гипнотического змеиного взгляда. В серых глубинах его глаз затаилась ирония, а голос был полон сарказма:
- Дорогая моя, я вас сюда не тащил. Вы сами настояли. А это совсем другое дело.
Тут он прав, Лу не могла не признать. "Ох, Луиза, Луиза, - укорила она себя, - ну и во что ты вляпалась? Почему, ну почему ты была так высокомерна и не послушалась, когда он настаивал, чтобы ты вернулась домой?" "Тебе пришлось так поступить, - ответил холодный рассудок, - потому что у тебя не было выбора. Ты осталась без денег, без работы и даже без жилья. Что еще тебе оставалось?.."
Взыграл характер, а вернее, упрямство, доставшееся ей от предков-ирландцев. Луиза сочла возможным игнорировать справедливый выпад. Мало того, она заговорила тоном, столь же холодным, как и у Брайента:
- Не будет ли слишком смело с моей стороны осведомиться, почему, раз в Ридли-Хиллз нет детей, вы сочли возможным дать объявление - а вы это сделали - о том, что желаете нанять человека, который будет присматривать за ними? Временная гувернантка, было сказано, я правильно помню?
- В Ридли-Хиллз, повторяю, нет детей. Но до вчерашнего вечера были - дети моего покойного брата, трое. Со дня его смерти о детях заботился я, а родная мать сочла возможным их бросить. Она никогда не была ни хорошей матерью, ни хорошей женой.
- Куда же они делись? - прошептала Луиза.
Невыразительный тон сказал ей больше, чем слова его короткого ответа, - в нем таились боль, горечь, разочарование. Где-то что-то пошло совсем не так, решила девушка.
Костяшки его пальцев, сжимающих руль, побелели. Осуждение, даже презрение слышались теперь очень явственно.
- Их мать приехала и забрала детей. Вчера вечером… - Он в отчаянии саданул по рулю. - Они только привыкли! Только начали свыкаться со смертью отца и привязались к Марни, моей старой няньке. Она вернулась специально, чтобы присматривать за ними. И хотите знать, почему она их забрала? Нашла другого мужчину. Какого-нибудь доверчивого дурака, который не знает, что она бросила собственных детей. Надеюсь, он порядочный и надежный человек. Боюсь, она взяла детей, чтобы играть роль любящей мамочки и безутешной вдовушки. А на самом деле ей на детей наплевать. Женщины! Им нельзя верить, ни одной!
Лу притихла. Да и что она могла ответить? Какой смысл рассказывать обиженному и разочарованному мужчине, что может сделать с женщиной отсутствие доверия - что это сделало с ней?
- И куда же тогда делась Марни? Что… что она скажет, когда узнает?..
- Уехала ухаживать за больным братом. Он одинокий, у него фруктовая плантация в Мильдуре. Что она скажет, когда вернется, - одному Богу известно. Она тоже к ним привязалась. Мальчик как две капли воды похож на Филиппа, когда он был в таком же возрасте. Наверное, они напомнили ей о счастливых годах, когда мы были детьми. Она старалась не иметь любимчиков, но, мне кажется, уже отдала свое сердце этому мальчишке. - Стивен вздохнул. - Только и остается - надеяться, что парень, которого подцепила эта женщина, - а он солидный, надежный человек - присмотрит за ними.
- Тогда почему, раз они уехали, вам все равно нужна я?
- Мне не нужны именно вы, мисс Стейси, как я уже вам объяснял. Но мне нужна способная домовитая женщина. Видите ли, отъезд детей - не единственный кризис у нас за последние дни. Наш повар в отпуске ушел в загул, да так и не вернулся. В дальнем лагере есть повар, но он нужен там, тут уж ничего не поделаешь. А здесь уже порядочный свинарник. Вы умеете готовить, мисс Стейси?