- Для таких случаев есть лестница, - ответил он. - Но не стоит и пытаться подняться по ней, правда? Твои маленькие ножки стерлись бы до основания прежде, чем ты забралась бы наверх.
Эмма захихикала, а Джулия усилием воли заставила себя оглядеться вокруг с притворным интересом. Оказалось, это и на самом деле интересно. Многие старые здания исчезли, и их место заняли башни из стекла и бетона. Магистрали сплетались и переплетались между собой в сложную стальную сеть, где машины носились, как в кошмаре. Джулия подумала, что она вряд ли отважилась бы сесть здесь за руль после спокойных дорог Ратуна. Потом она с грустью, но твердо сказала себе, что у нее может и не быть такой возможности. Ведь Майкл завещал свою долю в фирме своей семье, а на ее скромные личные средства вряд ли можно будет позволить себе машину. Вообще же она планировала снова найти место секретаря и самой содержать себя. Она не хотела ничем быть обязанной Пембертонам.
Когда они свернули со Слоун-стрит на Итон-Гейт, Джулия начала узнавать город. Центр города изменился несколько меньше, чем окраины, здесь все было до боли знакомым. Они пересекли улицу, где находился офис "Пембертон констракшн компани", и она ясно вспомнила свой первый рабочий день в машинописном бюро. Она была так молода тогда. Такой же молодой она была, когда поднялась до должности личного секретаря Винсента Харви, который и познакомил ее с президентом фирмы Робертом Пембертоном. Ее нервы затрепетали. Классический сюжет, подумалось ей. Идеально подходит для романа, но как трагично все это закончилось!
Роберт свернул на тихую площадь и поставил машину на стоянку перед многоэтажным домом. Даже сквозь сетку дождя Джулия смогла рассмотреть это внушительное здание и его скульптурный внешний двор с фонтанами и садами. Низкие ступеньки вели к галерее стеклянных дверей, привратник за стойкой наблюдал за входящими. Узнав Роберта, он вежливо поздоровался. Роберт, выходя из машины, взмахнул в ответ рукой.
Когда Роберт открыл багажник и стал доставать чемоданы, привратник вышел из-за стойки и подошел к ним.
- Добрый день, сэр. Могу я вам помочь?
Роберт покачал головой, в его темных волосах блестели капли дождя.
- Спасибо, Норрис. Я справлюсь сам. Отвратительная погода, правда?
- Да, сэр.
Норрис с любопытством посмотрел на Джулию с Эммой, они выбрались из машины и стояли рядышком, растерянные и чужие.
Роберт понял безмолвный вопрос Норриса. Он выпрямился и захлопнул багажник.
- Это моя невестка и ее дочь. Они поживут у меня несколько дней, - пояснил он. - Они только что приехали из Ратуна.
Джулия широко раскрыла глаза, переваривая эту новость. Как, они будут жить у Роберта?!
Но она не могла ничего сказать, пока на них смотрел Норрис, и она ограничилась тем, что бросила острый взгляд на своего шурина. Но Роберту, видимо, было безразлично, что она думает, и, взяв чемоданы, он жестом предложил им пройти в подъезд.
Кипя от негодования, Джулия взяла Эмму за руку, и они поднялись по низким ступенькам. Что все это значило? Почему они должны остановиться у него? В своих письмах Люси предлагала им остановиться у нее. Она писала, что живет отдельно, что, с тех пор как у Роберта появилась своя квартира, ей одиноко, и с жаром приглашала их к себе. Нечего и говорить, что все это Джулия принимала с некоторым недоверием. Она слишком хорошо знала свою свекровь, поэтому и не могла поверить, что та вдруг изменила свое отношение к ней. Пусть так, но она все же не сомневалась, что все планируется именно так, как писала Люси.
В лифте сразу стало тесно - двое взрослых, один ребенок и два чемодана. Поднимаясь, Джулия почувствовала, что должна что-то сказать:
- Почему мы едем к тебе, Роберт? Из писем твоей матери я поняла, что мы остановимся у нее.
Лениво прислонившись к стенке лифта, Роберт сказал только:
- Перестань, Джулия.
Потом он повернулся к Эмме:
- Ну, Эмма, что ты об этом думаешь?
Эмма с улыбкой подняла на него глаза. Она была слишком мала, чтобы понять разговор взрослых.
- А долго ехать до самого верха?
- Не очень. Через несколько секунд приедем. Посмотри - видишь, за номерами этажей пробегает красный огонек? Он указывает этажи, мимо которых мы проезжаем. А вот и наш, на самом верху.
Эмма широко раскрыла глаза.
- Ой, да. Мам, смотри, мы уже почти приехали. Ой, у меня в животе что-то пусто.
Лифт замедлял ход, и Эмма почувствовала некоторую слабость от резкого изменения метаболизма. Затем лифт остановился, Роберт открыл дверь.
Они вошли в холл, покрытый коврами с длинным ворсом. Хотя все лифты останавливались на этом этаже, дверей было всего две, причем одна явно вела в подсобное помещение. Сама того не желая, Джулия была под впечатлением от всего этого. Должно быть, у Роберта действительно огромная квартира.
Роберт подхватил чемоданы, а когда они подошли к дверям квартиры, им открыл человек в черном. Он был средних лет, с седеющими рыжеватыми волосами и рыжими усами.
- Вот наконец и вы, сэр, - радостно приветствовал он Роберта. Его круглое лицо сияло. - Я услышал, как остановился лифт, и сразу же сказал миссис Пембертон, что это точно мистер Роберт, так оно и вышло.
Роберт слегка улыбнулся.
- Вы хорошо знаете свое дело, - сухо заметил он. - Можете взять чемоданы.
- Да, сэр.
Человек направился к чемоданам, а Роберт безразлично посмотрел на Джулию и коротко сказал:
- Джулия, это Хелберд. Он всегда при мне. Он - что-то вроде доверенного слуги. Во всяком случае, он умеет все на свете.
Джулия попыталась выдавить подобие улыбки:
- Добрый день, Хелберд.
- Добрый день, мэм. Добрый день, мисс, - тепло прибавил он, обращаясь к Эмме. - Надеюсь, ваше путешествие было приятным. Правда, сегодня не лучший день для поездки, не правда ли? Отвратительная погода!
- Отвратительная, - согласилась Джулия. А Эмма, которая всегда отличалась любопытством, спросила:
- А почему у вас волосы седые, а усы - нет?
- Эмма! - испуганно воскликнула Джулия, но Хелберд и Роберт рассмеялись.
- Не знаю, юная дама, - ответил Хелберд, поднимая чемоданы. - Наверное, мороз до моих усов еще не дошел.
- Какой мороз? - нахмурилась Эмма.
- Юная леди, у вас еще будет время обсудить все достоинства внешнего вида Хелберда, - заметил Роберт. - А теперь пойдем. Бабушке не терпится увидеть тебя.
"Но не до такой степени, чтобы встретить нас у двери", - горько подумалось Джулии. Потом она упрекнула себя за излишнюю чувствительность. Она приехала всего час назад, а уже позволила себе расстроиться из-за всего этого.
- Входи же, - поторопил ее Роберт. В его голосе явно чувствовался холод, когда он обращался к своей невестке. Джулия отступила назад:
- Иди первым, Роберт. Здесь ты хозяин дома.
Когда Роберт встретил упрямый взгляд ее зеленых глаз, он помрачнел на мгновение. Затем молча взял Эмму за руку и вошел в дверь из светлого дерева. Джулия медленно пошла за ними, ее каблуки вязли в мягком ковре прихожей. Здесь стены были украшены гобеленами и произведениями резьбы по дереву разных народов, которые Роберт собрал во время поездок за границу. Еще в холле стоял кедровый сундучок, а на нем ваза из пекинского жадеита. Джулия сразу же поняла, что эта ваза, должно быть, бесценна.
Роберт не остановился, чтобы дать им время снять пальто, а сразу же открыл дверь в холл, подгоняя Эмму.
Джулия услышала возгласы восторга свекрови, увидевшей внучку. Вслед за дочкой она вошла в огромную комнату. А комната и вправду была огромной - длине она занимала весь этаж - и с окном во всю стену. Но прежде всего взгляд Джулии остановился не на элегантном убранстве комнаты, а на маленькой женщине, изящно откинувшейся на маленькой кушетке. Женщина обнимала Эмму, восклицая, как она выросла, как повзрослела и как не похожа на того карапуза, каким она видела ее в последний раз.
Джулия стояла растерянно на толстом ковре абрикосового цвета и чувствовала себя совсем молодой и уязвимой. Впрочем, она всегда чувствовала себя так в присутствии свекрови. Она прекрасно помнила тот день, когда ее представили Люси Пембертон. Их познакомил Роберт, и с первых же слов Джулия поняла, что для Люси Пембертон не существует девушек, достойных ее возлюбленных сыновей.
Но вот Люси, кажется, вспомнила о существовании невестки и, обнимая одной рукой Эмму, другую протянула Джулии.
- Джулия, дорогая, - воскликнула она, - прости, но я была в таком восторге от встречи с Эммой, особенно после всего, что произошло!
Волнение, звучавшее в голосе Люси, сразу же передалось Джулии, и она быстро подошла и поцеловала надушенную щеку свекрови.
- Я тоже рада вас видеть, Люси, - тепло сказала она, а затем осознала, что Люси, в общем, так и не сказала, что рада видеть ее. Но она отбросила эти неблагодарные мысли и, когда Люси жестом пригласила ее присесть рядом, опустилась на кушетку и расстегнула шубу дрожащими пальцами.
- Я должна извиниться, что не встретила вас в аэропорту, - снисходительно продолжила Люси. - Но я жутко простудилась, и Роберт настоял, чтобы я осталась дома.
- Ничего. - Джулия быстро решила, что незачем было и обижаться. - Вам уже лучше?
- Да, много лучше. - Люси подняла глаза на Роберта, который с мрачным видом смотрел на эту сцену.
- Дорогой, может быть, Хелберд приготовит нам чаю? Уверена, что Джулия охотно выпила бы чашечку, не правда ли, дорогая?
Джулия кивнула, избегая критического взгляда Роберта:
- Спасибо, это было бы кстати.
- Ах, нам есть о чем поговорить! - вдруг воскликнула Люси, крепче прижимая к себе Эмму. - Нам надо как следует познакомиться, правда, Эмма?
К тому времени Хелберд с чемоданами уже скрылся за дверью, ведущей, видимо, в другие комнаты. Роберт пошел позвать его.
- Бабушка, а ты здесь живешь? - с восторгом спросила Эмма.
Реакция девочки не удивила Джулию. Живя в Ратуне, она, конечно, не привыкла к такой откровенной роскоши. Но, несмотря на то что холл был огромным и роскошно обставленным, его нельзя было назвать помпезным. Комната казалась теплой и жилой, и это Джулии невольно нравилось. А для маленькой девочки все это было чересчур. Она зачарованными глазами смотрела на декоративный камин, занимавший центральное место в интерьере.
- Нет, дорогая, - наконец ответила Люси. - Я живу не так роскошно. У меня есть квартира в многоэтажном доме неподалеку. Надеюсь, со временем ты ее увидишь. Но Роберт использует эту квартиру как представительскую, поэтому она должна быть такой красивой и дорогой.
- Представительскую? - переспросила Эмма. - Он дает представления?
Люси вздохнула, а Джулия почувствовала, что начинает раздражаться. Ей наконец должны объяснить, что происходит. Почему они здесь? Почему Люси молчит? Когда они смогут поговорить по-настоящему о вещах действительно важных? Таких, как смерть Майкла, например!
Глава 2
Эмма уснула, а Джулия переодевалась к ужину. К чаю Хелберд подал самые разные тоненькие сандвичи, печенье и пирожные с кремом. Отведав всего этого, Эмма начала дремать и после душа улеглась в постель без всяких протестов.
Их комнаты соединялись общей ванной, а также гостиной, и в целом их новые жилища были милы и изысканны. Комната Эммы была поменьше, чем у матери, на полу лежал голубой ковер, на кровати - светло-голубое покрывало, а на окнах висели светло-голубые занавески. В комнате Джулии ковер был белым, а занавески и покрывало - фиолетовыми. В обеих комнатах были длинные стенные шкафы для одежды, и во время чая Хелберд повесил туда мнущиеся вещи из их чемоданов. Контейнер с их багажом еще не прибыл, но Джулия рассчитывала, что они получат его со дня на день, так как его выслали заранее.
Джулия причесывалась и при этом критически рассматривала свое отражение в зеркале трюмо. Интересно, она сильно изменилась? Заметил ли Роберт какие-нибудь перемены в ней? Сильно ли она постарела?
Она вздохнула. Какая разница, что подумает Роберт. Хотя ничего еще не было сказано о том, как изменились планы относительно нее, Джулия понимала, что, раз они остановились здесь, значит, Люси была не вполне искренна в своих письмах. А Джулия вовсе не собиралась оставаться в квартире Роберта ни секундой дольше, чем это необходимо. Лучше уж найти работу и снять свою квартиру.
Приблизив лицо к зеркалу, она рассматривала синие тени под глазами. Она плохо спала, и это начинало сказываться. Она с раздражением поджала губы. Какая теперь разница? Нет сомнений, что здесь всем все равно, как она выглядит. Люси принимает ее из-за Эммы, а Роберт…
Внезапно мрачное предчувствие охватило ее, и она невольно вздрогнула. Нет, она не должна думать о прошлом. Надо думать только о настоящем. К черту все остальное.
Она встала из-за туалетного столика и разгладила подол своего единственного вечернего платья - темно-синего, из тонкой шерсти, с гофрированной юбкой. Платье доходило ей до щиколоток и выгодно подчеркивало ее светлые волосы и стройную фигуру. Волосы она причесала как обычно - распущенные прямые волосы серебряным каскадом падали ей на плечи.
Она осталась довольна увиденным в зеркале и, решив, что больше ничего делать не нужно, вышла из комнаты и медленно пошла по отделанному панелями холлу к двойным дверям гостиной. Почувствовался легкий аромат континентального кофе, и Джулия с удовольствием вдыхала этот запах. Она не хотела есть, она немного перекусила бутербродами Хелберда за чаем, но хороший кофе она любила.
Свет ламп придавал гостиной удивительно уютный вид, хотя слово "уютный" к такой гостиной не очень подходило. А со светом она действительно казалась теплой и удобной. В комнате никого не было.
Джулия закрыла за собой дверь и подошла к окну. Венецианские шторы были опущены, но через них можно было увидеть город, переливавшийся внизу миллионами огней. И хотя они были в самом центре города, вокруг стояла такая тишина, что казалось, они здесь наверху совсем одни, как в кабине самолета. Джулия грустно подумала, что, если жить здесь, невольно станешь напыщенным и самодовольным.
Звук закрывающейся двери вернул ее к действительности. Обернувшись, она увидела Роберта Пембертона и спросила себя, давно ли он тут стоит и смотрит на нее. Смокинга он не надел, но сменил свободную замшевую куртку на выходной костюм темно-серого цвета. Узкий костюм плотно облегал его поджарую фигуру, подчеркивая длинные ноги и крепкие мускулы под гладкой тканью. Его волосы были влажными, и Джулия поняла, что он только что из душа.
Он скользнул взглядом по ее хрупкой фигурке, затем, пожав плечами, направился к шкафчику с галереей бутылок.
- Что ты будешь пить? - спросил он, стоя к ней спиной. Он был занят тем, что открывал бутылку скотча и насыпал лед в стакан.
Джулия сделала глубокий вдох.
- Джин с тоником, пожалуйста, - ответила она, стараясь, чтобы по голосу он не догадался, о чем она думала.
Роберт налил джина и тоника и, повернувшись, принес напиток ей. Джулия поймала его взгляд и решила проявить инициативу:
- Теперь ты объяснишь мне, почему нас привезли сюда?
Роберт заколебался. Он потирал влажные от холодного стакана ладони.
- Какая разница? - коротко спросил он. - Уверяю тебя, мои побуждения - самые что ни на есть благородные.
- Как мне это понимать?
- Так, как я сказал. Моя мать не может поселить вас у себя. И разумеется, как вдове Майкла тебе всегда здесь рады.
- Кажется, ты не особенно рад. - Джулия потягивала джин с тоником, чтобы скрыть волнение.
- Разве? - Роберт пожал плечами. - Очень жаль.
- Вовсе тебе не жаль, - взорвалась Джулия и сразу же пожалела об этом. Она с дрожью сделала глубокий вдох и торопливо продолжала: - Одного не могу понять: почему твоя мать в письмах предлагала Эмме и мне жить у нее, говорила, что теперь ей так одиноко, а сама этого вовсе не хотела?
- А ты бы приехала, если бы знала, что остановишься у меня? - холодно спросил Роберт.
Джулия поджала губы:
- Нет, разумеется.
- Вот почему. - Роберт отвернулся, чтобы налить себе, а Джулия беспомощно вздохнула.
- Значит, ты выманил меня сюда под ложным предлогом?
- Не надо драм, Джулия. Было необходимо привезти тебя сюда, а это был единственный способ.
Джулия кипела от негодования.
- А почему это было так необходимо? Я… то есть твоя мать никогда во мне не нуждалась, пока… пока Майкл был жив. Зачем я понадобилась ей, когда он умер?
Роберт залпом отпил полстакана виски и посмотрел на нее:
- Моя мать переодевается к ужину. У нас не так много времени. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что случилось, прежде чем она появится.
- Ты имеешь в виду смерть Майкла?
- Конечно.
Джулия опустила голову.
- Что значит "конечно"? Что-то ты раньше этим не поинтересовался.
Роберт выругался.
- Я не хочу тратить время на споры с тобой, Джулия. Просто изложи мне факты. Ведь не мог же я говорить об этом в присутствии Эммы, не так ли? А моя мать слишком переживает все это, при ней мы не могли бы спокойно поговорить.
Джулия с негодованием взглянула на него:
- А я, конечно, не переживаю. Он ведь всего-навсего был моим мужем!
Роберт потянулся к низкому столику за сигарой и закурил, с трудом сдерживая ярость. Джулия угадала это по тому, как окаменело его лицо, как он стиснул зубами сигару, как нетерпеливо щелкал зажигалкой.
- Что ты хочешь от меня услышать, Джулия? - выпрямившись, спросил он. - Тебе нужны пошлые соболезнования? Не думаю. Мы оба знали бы, что это было бы неискренне. Но, что бы ты ни думала, я любил своего брата и хочу знать, как он умер. Теперь ты расскажешь мне?
Джулия отвернулась. Она не могла, глядя на него, говорить о том, что все еще причиняло ей боль.
- Ты… ты же читал медицинские отчеты, - твердо сказала она. - Но ты не приехал повидать его.
- Нет. О чем очень жалею. - У него сел голос.
- Жалеешь? - невольно с недоверием переспросила Джулия. - Что ж, я не понимаю, что еще ты хочешь узнать. Если тебя это интересует, то я не знала, что у него уже был приступ. Майкл заставил врача никому об этом не говорить. Я думала, что он слишком много работал и переутомился. Мне никогда в голову не приходило, что жара подействует ему на сердце. Он, конечно, сильно прибавил в весе и много пил, но там все выпивали. В любом случае я уверена, что сам Майкл не принимал свою болезнь всерьез. Но сразу за первым приступом последовал второй, и у него не хватило сил бороться с этим… - Она перевела дух, чтобы справиться с обуревавшим ее волнением. Майкл был так молод, он был хорошим человеком, он не заслуживал смерти.
- Понимаю (она услышала, как Роберт наливает себе еще виски). Ему было больно? Я имею в виду - перед смертью?
Джулия покачала головой:
- Нет. Он был под действием лекарств, почти без сознания. Иногда он даже меня не узнавал. Но я думаю, он понимал, что умирает.
- Ты должна была вызвать меня, - резко сказал Роберт. - Ты знаешь, что я приехал бы, если бы знал, если бы догадывался…
Джулия, не видя, смотрела на полоски венецианских жалюзи.
- Он не разрешил бы мне никого позвать. Не знаю почему. Но я не могла идти против его воли.
Роберт пересек гостиную и встал рядом с ней. Она не взглянула на него, но чувствовала его присутствие всем своим существом.