- Что ты имеешь в виду под "э-э-э"? Это не ответ. Мне нужен нормальный, разумный ответ. Ты находишь меня подвижной? Считаешь ли ты меня лидером? - Я выдержала паузу. - Может, ты ощущаешь себя со мной… - Барри оторвался от газеты. Возможно, чтобы послушать меня, а может, просто посмотреть, закипел ли чайник. - Комфортно? Как в старом кресле?
Он пристально посмотрел на меня.
- Ну? - повторила я еще раз, размахивая полуочищенной морковкой. - Что ты мне скажешь?
Барри послушно взглянул на меня, как будто заранее знал, что неправильно ответит на мой вопрос, поэтому сразу предпочел сдаться.
- Чего это ты вдруг? - попытался он выиграть время.
Я вздохнула и вернулась к жарке котлет. Мне не хотелось рассказывать мужу, что парень на работе, на десять лет моложе меня, обозвал меня старым креслом. Он, конечно же, не удержится и посмеется надо мной, а потом при наших последующих ссорах не упустит такой замечательной возможности, чтобы уколоть меня. Ну и что, что я ленива, эгоистична и у меня несносный характер, по крайней мере я не выгляжу как старое кресло!
- Я не хочу стареть, - сказала я с раздражением, бросая морковку на сковородку.
- Что такое с тобой происходит, глупышка?
После этих слов я почувствовала, что возвращаюсь к жизни. Может, я вообще зря беспокоюсь? По крайней мере, муж не считает меня старой развалиной. Правда, он больше не смотрит на меня, как раньше, но если бы вдруг в нем проснулся прежний интерес ко мне, то он не увидел бы унылую, седеющую, занудливую Рози, а разглядел бы прежнюю активную, яркую личность, которую полюбил всем сердцем.
- Конечно, тебе сорок, но ведь и мне тоже, - мягко ответил Барри, возвращаясь к чтению газеты. - Тебе придется смириться с этой мыслью, старушка!
Старушка?! Черт побери! Я металась по кухне, со злости побросала овощи в раскаленную сковородку. Они зашипели на огне, и мне тоже очень хотелось зашипеть им в ответ. Я пихнула мужа со всей силы, на которую была способна, когда мы в очередной раз столкнулись с ним по дороге к холодильнику.
-Что с тобой опять? - спросил он раздраженно. - Тяжелый день на работе?
Что со мной?! Как он мог забыть - только что, буквально три минуты назад он задел за живое, напомнил о возрасте, назвал старой? Неужели он не понял, как мне обидно сейчас, как задето мое самолюбие? А сам преспокойно читает газету. Какие-то ураганы в западной Франции волнуют его больше, чем я?
- Ну и долго ты так обо мне думаешь? - спросила я, прервав молчание, царившее за ужином.
- Что, прости? - Он посмотрел на меня так взволнованно. - О чем я думаю долго? Что вообще происходит?
- Как долго ты считаешь меня старой, занудливой, надоедливой?
- А… я понял. - Он довольно кивнул, гордый собой. - Ради Бога, Рози, ты спрашиваешь о моем мнении, и когда я тебе сказал, что думаю, тебе это не понравилось!
Конечно, мне не понравилось. Идиот! Тебе надо было соврать.
- Я не говорил, что ты зануда, - добавил он, посмотрев так, как будто и, правда, так не думал. - Какой смысл притворяться? Нам за сорок, обоим.
- Ну и что, а я не хочу, - настаивала я.
- А как же я?
Мужчины всегда стремятся повернуть тему разговора таким образом, чтобы говорили только о них.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты хочешь сказать, что не думаешь обо мне как о человеке, которому за сорок?
К счастью, у меня был полный рот еды. Я медленно прожевывала и проглатывала пищу, стараясь выиграть время, раздумывая, как бы получше ответить. Вот в чем разница между нами: я всегда уважала его чувства и думала, что говорю. Я не стремилась вонзить ему нож в спину, поступить так, как он три минуты назад. Но к моему глубокому сожалению, мне пришлось мысленно признать, что он был прав. Разумеется, я знала, что ему за сорок, и он выглядел на сорок! Барри был всегда взрослым, с двадцатипятилетнего возраста, пожалуй! Он всю жизнь копался в теплице, бормоча что-то. Он рассуждал о шестидесятых как о добрых старых временах, осуждал поведение подростков, ругал поп- музыку, поправлял окружающих, если они неправильно произносили слова или делали ошибки. Иногда меня посещали мысли, что я живу не с мужем, а с отцом.
Я закончила жевать. Надо было что-то сказать.
- Ну, если мне за сорок, значит, и тебе тоже, - ответила я обиженно. Он улыбнулся и вернулся к ужину, вполне довольный собой.
- Я не собираюсь с этим мириться! - вновь начала я разговор, со злостью бросив вилку. - Я не хочу стареть, не желаю быть просто удобной для кого-либо!
- Ну и что ты намерена делать? - спросил он, тяжело вздохнув, посмотрев на меня как на школьницу, провинившуюся перед преподавателем.
Что я собираюсь делать? Как поступить со старым развалившимся креслом? Обновить его, купив новые подушки? Сменить обшивку? Поставить новые пружины, обить заново?
- Буду меняться, - заявила я уверенно, хотя, может, мои слова могли показаться смешными. - Я стану другим человеком, активной, творческой, яркой личностью.
- Рад за тебя! - спокойно ответил Барри, направляясь к посудомоечной машине. - Пудинг остался со вчерашнего дня?
Наверное, мне стоит объяснить, почему я так разозлилась, когда меня назвали старым креслом, развалиной, после того, как мой собственный муж напомнил мне о возрасте с таким надменным видом. "Почему это настолько важно? - можете задать себе вопрос вы. - Что ужасного в том, что человек проходит по жизни подобно старой развалине, в то время как есть люди, у которых не хватает денег на корку хлеба?" Я понимаю ваше негодование. Если оставить моего мужа в стороне, то я должна сказать, что у меня трое взрослых детей. Они молоды, юны. Эмма, старшая дочь, переехала в Лондон к своему молодому человеку, Тому. Средняя дочь - Наташа, первокурсница университета Лестер, - лишь время от времени появлялась дома, в основном на длинные каникулы. Правда, большую часть времени она проводила в своей комнате, слушая музыку. Кроме того, не упускала случая предъявить свои права на собаку своему брату, моему младшему сыну, Стюарту. Но поскольку Таша приезжала домой только на каникулы и не заботилась о псе, не кормила его, не гуляла с ним, в той мере, как это делал он, то битву за право на Биглса, нашего питомца, она проиграла. Биглс тоже молодой щенок, помесь кокер-спаниеля и лохматого существа неизвестной породы.
Когда детишки были маленькими, лежали в колясках, я думала, что как только они вырастут, станут взрослыми, то будут заботиться обо мне, помогать так же, как и я им в детстве: относить грязную посуду на кухню, выкидывать мусор, разговаривать со мной, рассказывать о своей жизни, друзьях, спрашивать совета. Я мечтала, что мы будем обсуждать политику, затрагивать религиозные темы, спорить, кто первый отнесет мусор. Вместо этого Стюарт, равно как и все его друзья, вбегал домой после школы, бросая портфель, забирал футбольную форму и убегал вновь. Мимолетные обрывки фраз мало напоминали задушевные беседы, которые я представляла.
- Куда идешь?
- На улицу.
- Когда вернешься?
- Не знаю.
- Сделал домашние задания?
- Не задавали.
Их молодость, энергия, немногословие угнетали меня. Я смотрела на них и чувствовала, что жизнь проходит, пыталась поговорить, но лишь слышала, как мои слова улетали в пустоту.
Каждое утро я шла на работу, где оказывалась в окружении молодых, энергичных Бекки и Сары, а также молодых привлекательных мужчин в белых халатах. Они выглядели не старше студентов последних курсов мединститута.
Да, я согласна, должна признать, что у меня действительно есть проблема. Я не хочу становиться старой развалиной среди полных жизни, красивых, современных людей, не собираюсь сидеть сложа руки, не дождетесь, я буду бороться! Думаю, что когда-нибудь в будущем я поблагодарю судьбу за то, что произошло. Да, этот день перевернул мою жизнь.
Я загрузила посудомоечную машину и пошла спать. Мне приснилось, что Альпинистка с сегодняшней лекции преследует меня и прохожие надо мной смеются. Ну, уж нет, я вам еще покажу! Вы еще меня узнаете!
Глава 2
ПРИХОД ГОРИЛЛЫ
- Что? - переспросила Наташа во время очередного звонка. - Ты использовала ваучер из "Бутс"?
Мы обсуждали, сколько стоила пинта сидра в пятницу на студенческом собрании, с противоположного конца линии доносился голос моей дочери, рассказывающей о ее подружках, как вдруг она упомянула о ваучере. Должна сказать, что мгновенно воцарилась гробовая тишина. К сожалению, молчание не могло продолжаться вечно.
- Ваучер? - переспросила я с удивлением. - Какой еще ваучер?
- Тот, что мы подарили тебе на День матери! - напомнила она обиженно.
- Ах, ну да, конечно, - выпалила я поспешно. - Нет, то есть… еще нет, но я в процессе. У меня есть несколько идей, как потратить деньги, что купить.
- Очень хорошо, не покупай ерунду, как обычно! - сказала она без особого энтузиазма.
Ерунда? Значит, я покупаю ерунду, опять начинается.
- Что ты имеешь в виду?
- Обычные, повседневные вещи, мелочи… например, зубную пасту, салфетки, туалетную бумагу, шампунь.
- Видишь ли, без этих мелочей вряд ли можно обойтись. Они необходимы для семьи. - Я почувствовала себя уязвленной.
- Да, это так, но не на деньги, которые мы тебе подарили. Купи что-нибудь только для себя, мам!
- Но я не знаю, что… что ты думаешь о?..
- Извини, мамуль, мне сейчас надо бежать, хорошо? Я немного занята, эссе надо написать. - "Договорились, Хелен, только возьму кошелек, - услышала я в трубке. - В какой бар мы идем?" - Пока, мам, побежала.
Я послушала короткие гудки какое-то время, затем повесила трубку. Как мне хотелось, чтобы моя дочь жила вновь со мной, в нашем доме, а не ходила по барам с неизвестными подругами. К несчастью, Лестер не ближний свет, я не могла просто так сорваться туда, чтобы привести ее домой здоровой и невредимой. "Дети, - подумала я, повесив трубку, - никогда не перестаешь о них беспокоиться". Так говорила моя мама, когда ей было за сорок, и ее тоже все считали занудой.
Стараясь не думать о том, что мою дочь могут ограбить, накачать наркотиками, изнасиловать или убить, я принялась за уборку на туалетном столике. Выдвинула ящики, вытащила оттуда все, после чего обнаружила четыре пузырька лака примерно одного оттенка, бледно-розового. Причем все
флаконы были начаты и не использованы даже наполовину. Также я нашла одиннадцать ключей, сама не знаю отчего, семнадцать шиллингов, девять пенсов и два ваучера из магазина "Бутс". Один был на сумму десять шиллингов и шесть пенсов, другой - на двадцать пять фунтов. Последний был подарен моими детьми в этом году на День матери. Я посмотрела на него, прочитала памятную подпись, поставленную Ташей, Стюартом и Эммой. Мне вспомнилось, сколько было споров из-за того, кто сколько вложит в него денег. Большую часть суммы оплатила Эмма, поскольку она единственная работала, но младшие настояли, что тоже добавят по пять фунтов. Они долго обсуждали, какой именно ваучер подарить. Сын советовал приобрести ваучер из магазина, торгующего аудио- и видеоаппаратурой, средняя дочь предлагала отдел одежды, однако Эмма рассудила по-своему. "Давайте подарим маме ваучер на любую покупку в магазине "Бутс", - вспомнились мне слова старшей дочери. - А она сама решит, что ей купить, что ей больше всего нужно".
Не могу объяснить, что произошло со мной в тот момент. Может, я вновь услышала слова Эммы про шампунь и туалетную бумагу, а возможно, остался неприятный осадок от того, что меня не так давно назвали занудой. Вероятно, это просто возрастное. Я взяла пузырьки с лаком и выбросила в корзину. Вслед за ним туда же отправились ключи от давно неработающих замков, высохшая помада вызывающе красного цвета, которой я давно не пользовалась, ярчайшие темно-синие тени для глаз. Теперь ящики были совершенно пустые. Но я решила не останавливаться на достигнутом и взялась за шкаф. Сначала нижнее белье. Одни трусики были старые, другие растянулись, третьи мне просто показались вышедшими из моды. В общем, я решила оставить две или три пары, которые точно буду носить.
Теперь платья. Большая часть стала мне мала. Брюки выглядели просто ужасно: как я вообще их когда-то носила? В корзину отправились вслед за нижним бельем, платьями и брюками туфли - такие носила моя бабушка.
Когда я закончила уборку, передо мной возвышалась гора мешков для мусора. Если бы я занималась благотворительностью, то с успехом обеспечила бы обитателей Оксфэма на долгие годы. Что же теперь? Думаю, вряд ли я смогу заполнить шкаф новыми вещами на сумму ваучера, подаренного мне детьми. Так я проводила вечер пятницы, окруженная реликвиями прошлого. Если бы сейчас каким-то чудом появился принц из детских сказок и позвал меня на бал, я бы не смогла принять приглашение, мне просто было нечего надеть. Где же крестная фея? Как бы мне пригодилась ее помощь!
- Не хочешь пойти попить пива? - спросил меня Барри, зевая.
- С удовольствием. А у тебя есть тыква, которая превратится в карету? А белые мыши, которые перевоплотятся в лакеев? - пошутила я.
- Разумеется, - поддержал он меня, - я правда о тебе думаю, Рози!
- Ну и что ты купила? - спросила Бекки с интересом.
Наступил понедельник, восемь тридцать утра, самый тяжелый день недели. Первые посетители появлялись с самого раннего утра, приходилось выполнять двойную работу, одной рукой заполнять амбулаторные карточки, другой - указывать направление нужных им кабинетов. В перерывах я рассказывала девчонкам о своем недавнем озарении. Поведала им, как выбросила почти все старые вещи, и о походе по магазинам.
- Оставила только пару лифчиков и трусов, - продолжала я радостно. - Мистер Уилсон, не могли бы вы присесть, пока вас не пригласят? Спасибо.
- И все? - спросила Бекки. - А как насчет обновления гардероба? Кстати, что ты думаешь про вчерашнюю зарплату? Мне кажется, произошла какая-то ошибка. Почему дали так мало?
- У меня та же сумма - что и у тебя. К сожалению, у нас оклад не с шестью нулями. Спасибо, миссис Смит. Мы работаем с девяти, но если хотите, то можете оставить вашу карточку здесь, и мы позже перезвоним, - объяснила я пациентке.
- Но все же ты молодец, Рози! Надо же с чего-то начинать, - подбодрила меня Сара. - Правильно выкинула все ненужное! Так держать! Хотя я думаю, что тебе было непросто это сделать.
- Да нет, наоборот, но боюсь, вести себя так было глупо с моей стороны. Не знаю, что на меня нашло. Теперь мне нечего надеть, кроме того, я осталась без косметики, как буду теперь выглядеть?
- А как же твой ваучер? - Они обе внимательно посмотрели на меня, оценивая мой внешний вид. - Может, ты все же купила что-то из декоративной косметики?
- Только не говори, что купила зубную пасту или туалетную бумагу! - воскликнула Сара.
Я молча заговорщицки улыбнулась.
- Неужели потратила деньги на "Тампакс"? - разочарованно предположила Бекки. - Нет, это не кардиологическое отделение. Как только выйдете из этого прохода, сразу поверните направо и идите до конца коридора. Пожалуйста. Что, прокладки? Ты купила "Олвейз", Рози? Или таблетки против цистита?
- Прекратите, вы обе, - обиделась я. - Если немного помолчите, я все расскажу.
В ответ на мои слова последовало молчание. Видимо, моя просьба подействовала на них.
- Я купила фотоаппарат. Берешь его, наводишь объектив, нажимаешь кнопку - и фотография готова.
- Да-да, конечно, понятно, но… Мы все поняли, - улыбнулась Сара.
- Купила что, прости? - переспросила Бекки. - Я не понимаю, а почему вдруг фотоаппарат?
Мне было очень сложно объяснить им, почему я остановила выбор именно на этой покупке, так как они никогда не тратили деньги на подобные вещи. Их интересовали исключительно товары, преображающие женщину, например косметика, одежда и прочее.
- Я просто хотела… - начала оправдываться я, - не знаю, почему мне пришло в голову купить именно фотоаппарат, просто решила - и все.
Три пары глаз наблюдали за мной, ожидая продолжения рассказа. Кроме подруг, меня также слушал мистер Уилсон, восьмидесятипятилетний пациент нашей больницы. Мы его считали своим, так как он был нашим постоянным пациентом и появлялся почти каждый день. Мы иногда шутили, что неплохо было бы ему иметь собственный стул здесь, в больнице, хотя он даже минуту не мог просидеть на месте. Мистер Уилсон предпочитал проводить все время у справочной, то есть у нас, пытаясь присоединиться к нашим задушевным беседам.
- Да, мистер Уилсон, - улыбнулась я, - мы уже начали свой рабочий день. Давайте взглянем на вашу карточку. Кто вам сегодня назначил прием?
Время летело неумолимо быстро, понедельник был в самом разгаре. Мне не удалось вздохнуть вплоть до обеденного перерыва. Поэтому до конца историю про недавние события в моей жизни я смогла рассказать только в обеденный перерыв.
Собственно говоря, я провела много времени в магазине "Бутс". Но, как вы понимаете, довольно трудно купить что-то стоящее на двадцать пять фунтов. То, что бы я хотела приобрести, тянуло больше чем на сто фунтов. Я перенюхала бесчисленное множество духов, но, в конце концов, они все у меня смешались, и я не могла отличить один от другого. По ошибке я зашла в детский отдел и заблудилась среди сотни рядов игрушек и детских принадлежностей. Когда росли мои Таша, Эмма и Стюарт, такого выбора товаров не было. Хотя и прежде я вряд ли бы могла что-нибудь купить на двадцать пять фунтов. Затем мне на глаза попалась краска для волос. На сумму ваучера я могла перекраситься в блондинку, оттенить волосы красным, сделать мелирование или стать темно-рыжей, а потом, когда надоест золотисто-каштановый цвет, сделать что-нибудь эдакое с корнями. Или распорядиться деньгами так - купить средства против старения кожи: кремы, лосьоны, пенки для лица, рук, шеи и волос. Только что толку, если фигура от этого не улучшится: ягодицы не станут более упругими, а мышцы живота и ног не накачаются сами собой? Кто станет смотреть на женщину со столь несовершенными формами? Гладкая кожа рук, лицо без морщин и шелковистые волосы не исправят положения. Можно было бы сделать пластическую операцию, но липосакция стоит во много раз дороже. И тогда, сама не знаю почему, я отправилась в отдел аудио- и видеотехники. Возможно, это вас удивит, но у меня никогда не было фотоаппарата. То есть в нашей семье был фотоаппарат, принадлежавший Барри, которым я пользовалась исключительно на семейных торжествах, чтобы снимать детей. Должна сказать, я совсем не разбираюсь в технике, в частности в марках, поэтому очень долго разглядывала витрины, так ничего и не присмотрев.
- Могу я чем-нибудь помочь? - обратился ко мне молодой человек, выглядевший не старше ученика средней школы.
- Нет, спасибо, я просто смотрю.
Уж не знаю, что меня тогда подтолкнуло к этому шагу, но я решила купить фотоаппарат. Может, просто пожалела паренька, предлагавшего мне помощь.
- Довольно дорогие модели!
- Вот эти подешевле. Посмотрите, вдруг что-нибудь подберете? У нас довольно большой выбор. На какую сумму вы рассчитываете? - поинтересовался он.
- Двадцать пять фунтов, - ответила я. Кто меня за язык тянул? Можно подумать я действительно собиралась купить у него фотоаппарат? Мне просто хотелось