Глава 4
Наутро после дождя в Ласковой Долине установилась прекрасная погода. Небо приобрело свою прозрачную чистоту, и снова стало тепло. День для забега был превосходным, и школьников отпустили с первого урока, чтобы они могли поболеть за участников.
Прикрываясь рукой от солнца, Кара Уокер внимательно смотрела на беговые дорожки.
- Я вижу Марка, Питера, вон Тони… А где же Брюс?
- Ты что, не знаешь Брюса? - сухо произнесла Лила. - Он, как всегда, выжидает, готовит эффектный выход. Не удивлюсь, если увижу на нем новый спортивный костюм как раз для сегодняшних соревнований.
- Причем сделанный на заказ, - заметила Джессика не без сарказма. Она когда-то встречалась с Брюсом, и воспоминания об этом у нее были не очень приятные.
- Слушай, а как твои юридические начинания? - поинтересовалась Лила. - Была вчера какая-нибудь интересная защита?
- Не доставай меня, Лила. Как и следовало ожидать, это был один из самых потрясающих дней моей жизни.
- Да? - продолжила допрос Лила. - И как его зовут?
На какую-то долю секунды Джессика почувствовала себя захваченной врасплох. Неужели по ее лицу все так видно? Но затем она сообразила, что слова Лилы означают лишь то, что она не очень серьезно относится к новому увлечению Джессики.
- Его зовут Нед Уэйкфилд, - парировала она. - И благодаря ему у меня был замечательный день.
- Девчонки, смотрите, вон он, - прервала их Кара. Она показывала на поле. - Похоже, ты была права, Лила, - продолжала Кара. - Мистер Большая Шишка в своем репертуаре.
С надменным видом, выработанным годами, Брюс Пэтмен гордо вышагивал по направлению к беговым дорожкам. Его новенькие, с иголочки, красные шорты были коротки ровно настолько, чтобы выставить на всеобщее обозрение длинные мускулистые ноги, а белая майка без рукавов подчеркивала его холеные загорелые руки. По мере того как зрители прибывали, Брюс начал разминаться. Даже это он делал самоуверенно, с видом победителя.
Элизабет Уэйкфилд, сидевшая на скамье чуть ниже сестры, едва взглянула на Брюса. Ее мысли были заняты Тоддом, и она искала его глазами на трибунах.
- Куда же он запропастился? - спросила она Инид, свою лучшую подругу.
- Я видела его сегодня утром. Думаю, он вот-вот появится, - сказала Инид. - Ведь он знает, где ты сидишь?
- Да, мы договорились, - ответила Элизабет. Она оглянулась и увидела Оливию Дэвидсон, которая спускалась по лестнице. С ней был Роджер. Элизабет с восхищением наблюдала, как легко и изящно, не путаясь в длинной юбке, идет Оливия. Оливия улыбнулась в ответ Элизабет и села на скамью перед ней.
- Привет, Элизабет. Я засела в редакции "Оракула", пытаясь избежать этого спектакля, но появился вот этот молодой человек и буквально насильно притащил меня сюда.
Она показала на Роджера, который напряженно всматривался в сторону дорожек. Чувствуя, что его что-то тревожит, Оливия слегка хлопнула его по спине:
- Эй, Роджер, ты нас слышишь?
Роджер медленно повернулся. Его лицо нельзя было назвать радостным. Элизабет, кажется, поняла, в чем дело.
- Тебе бы хотелось участвовать, Роджер, правда? - мягко спросила она.
Ответ прозвучал слишком поспешно.
- Мне? Ни за что. Да и кому охота выступать в исподнем перед всем честным народом.
- Только тому, кто захочет доказать, что он лучший бегун в школе, - настойчиво продолжала Элизабет.
- То есть Брюсу Пэтмену.
- Я имею в виду тебя, Роджер. Каждый день ты несешься в школу и из школы с бешеной скоростью. И я не верю, что тебе совсем не интересно помериться силами с этими ребятами. Почему ты не там?
- Я же сказал, - Роджер слегка повысил голос, - меня не интересует эта ерунда.
Он был раздражен не столько тем, что Элизабет затронула эту тему, - он боялся, что она вынудит его невольно раскрыть главную причину, из-за которой он не может участвовать в соревнованиях. За исключением его родных, Элизабет была единственным человеком, который знал о его работе - работе, которой он не мог рисковать из-за каких-то соревнований.
- Ас какой стати он должен там быть? - спросила Оливия. - Роджер никогда в жизни не участвовал в соревнованиях.
- Когда-то можно и начать. Ведь первое место - это стипендия колледжа Ласковой Долины, - подчеркнула Элизабет.
Оливия притихла. Она не знала о его работе, но по его одежде было слишком заметно, что стипендия ему бы совсем не помешала.
- Роджер, может, стоит послушать Элизабет, - осторожно начала она.
- Она сама не знает, что говорит, - отрезал Роджер. Его раздражение стало очевидно. Об этом говорили твердые складки, появившиеся у рта. - Разговор окончен. Я не собираюсь бежать.
Но Элизабет не сдавалась:
- Мне кажется, ты совершаешь большую ошибку…
Лила, слышавшая этот разговор, нашла его забавным.
- Что это с твоей сестрой? - шепнула она Джессике. - Зачем ей нужно, чтобы Банни бежал?
- Понятия не имею, - ответила Джессика, все мысли которой были заняты тем, как бы снова встретить Денниса. Она довольно резко распрощалась с ним вчера, полагая, что это только усилит его желание увидеть ее. Но все-таки она допустила ошибку и сейчас обдумывала, как устроить все так, чтобы еще раз встретиться с ним.
А в это время Лиле пришла в голову забавная идея.
- Смотри, - сказала она и, приподнявшись, чтобы ее мог видеть Роджер, позвала его:
- Эй, Роджер, можно с тобой поговорить? Сначала реакции не последовало. Зато Джессика очень оживилась. Она наблюдала за Лилой, как за сумасшедшей, от которой можно ждать чего угодно.
- Что ты собираешься сделать?
- Всего лишь немного развлечься, - загадочно улыбнулась Лила и позвала громче:
- Роджер Барретт, повернись, пожалуйста. "Не может быть, - подумал Роджер. - Лила Фаулер зовет меня?! После вчерашнего?" Наконец Элизабет подтолкнула его:
- По-моему, тебя зовет Лила. Когда он, повернувшись, поднял голову и увидел Лилу, та была сама любезность.
- Я бы не хотела лезть не в свое дело, но я слышала ваш разговор. Я думаю, Лиз права, Роджер. Тебе следовало бы участвовать.
Роджер все еще не верил своим ушам.
- Почему? - спросил он. Лила взмахнула ресницами.
- Я видела, как ты бегаешь у школы. Очень быстро. Могу поспорить, что ты бегаешь быстрее всех в школе.
- Ты правда так думаешь? - Последнее слово прозвучало на октаву выше всей фразы, что свидетельствовало о его волнении: ведь он разговаривал с девушкой своей мечты.
Но Лила, казалось, не замечала этого.
- Я давно наблюдаю за тобой, - продолжала она, - и клянусь, ты бегаешь быстрее Брюса Пэтмена. И еще, Роджер, - она понизила голос, - я мечтаю увидеть, как ты его победишь.
- Я не могу, - произнес Роджер.
- Ты что, боишься? - В голосе Лилы звучал вызов.
Роджер покачал головой:
- Ты не понимаешь. Ничего подобного. Его упрямство удивило Лилу, но она не собиралась сдаваться.
- Докажи, - потребовала она.
- Не могу. - Он тяжело вздохнул. Лила в изумлении широко раскрыла глаза:
- Ты все-таки боишься, Роджер. А я-то считала тебя таким сильным, волевым. Я разочарована.
Ты меня очень огорчил.
С грустным видом прищелкнув языком. Лила села и надула губы, всем своим видом изображая неодобрение.
- Лила, подожди! - вдруг закричал Роджер.
Решение было принято. В любом случае он ничего не теряет, если выйдет на поле, зато какая награда его ждет в случае победы! Сейчас он ничего не значит для Лилы, но если он побежит и победит или, по крайней мере, обойдет Брюса Пэтмена, у него появится шанс. Он не будет участвовать в финале и рисковать работой, но если он хотя бы выйдет в финал… Тогда Лила будет смотреть на него другими глазами.
- Ты права, Лила, - сказал он, вставая, мне нужно участвовать.
Сбежав по ступенькам трибуны и перепрыгнув через бортик, Роджер оказался рядом с тренером Шульцем.
- Мне бы хотелось участвовать, сэр, - объявил он.
Удивленный этим поздним явлением, тренер снял кепку и почесал затылок.
- Это твоя спортивная форма, парень? Роджер посмотрел на свои солдатские штаны и красную майку. Он так быстро принял решение, что не успел даже подумать об экипировке. Но состязание должно было начаться с минуты на минуту, и даже думать было нечего о том, чтобы переодеться. Хорошо хоть на ногах были его единственные спортивные тапочки.
- Я готов, - заявил Роджер. - Куда идти? Тренер хмыкнул. Когда-то Роджер занимался у него гимнастикой, Шульц ценил его спортивные данные. Не раз он пытался уговорить Роджера попробовать себя в легкой атлетике, но оставил эту мысль после постоянных отказов. Он не очень понимал, зачем Роджеру понадобилось бежать сейчас, но не собирался его отговаривать.
- Становись на третью дорожку рядом с Пэтменом, - сказал тренер Шульц, указывая на место старта. - Побежите через пять минут.
Роджер улыбнулся.
- Спасибо, тренер. Я не подведу вас.
- Знаю, - ответил Шульц. - Удачи тебе. А Лила в это время дала волю смеху, который она сдерживала во время разговора с Роджером.
- Ну как тебе этот парнишка? - наконец проговорила она, обращаясь к Джессике. - Я не могу дождаться, когда этот Багз выставит себя полным идиотом.
Девочки подхватили ее смех.
- Господи, Лила, ты прирожденная актриса, - сказала Кара. - Ты умеешь убеждать. Даже я в какой-то момент тебе поверила.
- Когда я берусь за дело, я с ним справляюсь, - сказала Лила, откровенно гордясь собой.
- Да уж, у твоего мальчика шансов обойти Брюса не больше, чем у меня получить пятерку по химии, - сказала Джессика.
Лила перестала смеяться.
- Не называй этого придурка моим мальчиком, - зашипела она, - кто-нибудь и вправду решит…
- Не знаю. Лила, - продолжала Джессика, - может, Лиз стоит тиснуть пару строк о вас двоих в "Глазах и ушах". - Она имела в виду колонку сплетен в школьной газете. - По-моему, вы прекрасная пара.
- Ну хватит, Уэйкфилд, - оборвала Лила. В глазах у нее уже была настоящая злоба. - Это просто шутка, поняла?
От слов Лилы у Оливии все внутри перевернулось. Она знала лучше чем кто-либо, как много значит Лила для Роджера, и представила, как глубоко он будет задет, когда узнает, что интерес Лилы к нему - всего лишь фальшивка. Но Оливия не находила в себе сил возразить девушке. Хотя большинство одноклассников любило Оливию, Лила относилась к ней и ее необычным манерам свысока; поэтому Оливия знала, что Лила никогда не примет ее слов всерьез.
Но у Элизабет, которая также слышала выступление Лилы, не было причин для колебаний, и она сказала:
- Ты жестокая. Лила. - Обычно ровный голос Элизабет зазвенел. - Ведь ты на самом деле ему нравишься.
- Да ладно, я ведь только хотела помочь ему. Кажется, ты тоже упрашивала его выйти на соревнования, правда, безуспешно. Может, ты просто завидуешь, что я так легко справилась с тем, что не удалось тебе?
- Я говорю не об этом, и ты прекрасно все понимаешь, - продолжала Элизабет. - Он там только из-за тебя. А ты подумала, что будет, когда он узнает, что все это время ты просто смеялась над ним?
- Ты слишком чувствительна, Лиз. Роджер знает, что между нами ничего не может быть. У нас нет ничего общего.
"Уж это точно", - подумала Элизабет. В Роджере есть честность, сострадание, теплота, а все, чем может похвастаться Лила, - это хорошенькое личико и солидный счет в банке. Но говорить все это Лиле бесполезно. Она сказала другое:
- Может быть, я действительно чувствительна, Лила, потому что я знаю Роджера, а ты - нет. Но единственное, чему я рада, это тому, что он участвует в забеге. И по моим прогнозам он еще всем вам утрет нос.
- Эй, Лиз, ты что, стала единственным членом клуба фанатов Роджера? - спросила Джессика.
- Потому что я верю в него.
- Ну а как же Тодд?
- А причем тут Тодд? - спросила Элизабет.
- А в него ты не веришь? Или ты внезапно сменила веру?
- О чем ты, сестренка? - так раздраженно Элизабет говорила с Джессикой всякий раз, когда та начинала выводить ее из терпения. Она была лишь на четыре минуты старше сестры, но иногда ей казалось, что эти минуты были годами. - Ты прекрасно знаешь, что у нас с Тоддом всегда все в порядке.
- Так почему же ты не болеешь за него? - Джессика показала на поле.
Теперь была очередь Элизабет удивляться. Она посмотрела туда, куда показывала Джессика, и увидела разминающегося на дорожке Тодда. В шортах и беговых ботинках, он явно собирался принять участие в забеге. Элизабет раскрыла рот от удивления.
- Что это он там делает?
- Ты хочешь сказать, что не знала? - спросила Джессика.
"Сегодня происходят одни чудеса". - подумала Элизабет. Хотя Тодд был прекрасным баскетболистом, он никогда не проявлял интереса к бегу, не говоря уже о сегодняшних соревнованиях. С возрастающим любопытством Элизабет следила за Тоддом, уже вставшим рядом с другими участниками.
Глава 5
- А это еще что такое? - Брюс Пэтмен презрительно разглядывал Роджера. - Слушай, Роджер, по-моему, ты ошибся. Клоуны выступают не здесь, а в цирке в культурном центре.
Роджер не отвечал. Он молча занял свое место на соседней дорожке чуть впереди Брюса. Как и положено для бега на дистанцию в милю, линия старта была ступенчатой. Чем дольше хранил молчание Роджер, тем сильнее издевался Брюс.
- Вообще-то здесь собрались спортсмены, а не мальчики на побегушках. С чего это ты сюда явился? - Брюс повернулся к Марку Рили, капитану легкоатлетической команды. - Как тебе это нравится, Марк? Это, наверное, то, что называется равными возможностями. Все отбросы могут прийти сюда.
Роджер продолжал молчать. В какой-то степени он даже был рад, что Брюс позволяет себе такое. Вскипавшая в нем злость увеличивала желание победить. Брюс уже не впервые задевал его. Как-то он сказал Роджеру, что его спортивный костюм настолько стар, что ему место в музее. Конечно, остановить Брюса было невозможно.
- Эй, Роджер, ты не слышал, что бывают спортивные шорты? - не унимался Брюс. - Или ты стесняешься показать свои ножки?
- Прекрати, Пэтмен! - крикнул со своего места Тодд. - Надоело тебя слушать.
Но Брюс не собирался внимать замечаниям.
- Знаешь, Уилкинз, не лезь не в свое дело. Если ему не нравится, пусть сам постоит за себя.
Но Роджер был невозмутим, и Брюс мог говорить до посинения. Роджер ушел в себя: он копил силы.
А рядом по дорожке расхаживал тренер Шульц. Он нервничал. Он знал, что у него в команде были хорошие бегуны, но и соперники были не слабые. Да, предстояла трудная борьба. Никто из его школы уже давно, с 1956 года, не одерживал победы в этих соревнованиях.
В это время Элизабет говорила Инид:
- Посмотри на Шульца. У него такой вид, будто он только что кого-то похоронил. Инид кивнула, откинув волосы с лица:
- Будешь мрачным, если вот-вот лишишься работы.
- Ты о чем?
- Мне сказал Уинстон Эгберт, что слышал, будто Шульца увольняют. Он сказал, что, если никто из Ласковой Долины не выйдет в финал на Барте, беднягу понизят. Дадут какую-то работу в спортивном управлении.
- Я не верю, - сказала Элизабет. Как автор рубрики "Глаза и уши", она обычно была в курсе всех школьных событий. Но это было новостью и для нее.
- Интересно, как они это сделают? Ведь тренер Шульц - это опора.
- И на солнце бывают пятна, - заметила Инид. - Надо признать, что он стареет. Может, они хотят свежих веяний в спортивной жизни школы?
- Это надо проверить. Может, Джон Пфайфер что-нибудь знает.
- Не горит, - сказала Инид, увидев, что тренер подошел к микрофону, установленному рядом с местом старта. - По-моему, начинается.
- Доброе утро, школьники и преподаватели! - Глубокий баритон тренера Шульца разносился над стадионом. Все разговоры тут же прекратились. - Добро пожаловать на забег памяти Бартона Эймса. Как известно, забег посвящен безвременно ушедшему от нас прекрасному молодому человеку, который любил бег так же, как любил жизнь. Его родители основали эти ежегодные соревнования, чтобы дать подросткам возможность почувствовать себя увереннее в жизни. Сегодняшний победитель и двое других, занявшие призовые места, будут участвовать в финальных соревнованиях на следующей неделе вместе с другими лучшими спортсменами нашего района на первый приз и стипендию колледжа Ласковой Долины. Я имею честь представить вам участников сегодняшнего забега. По первой дорожке бежит Марк Рили, по второй - Брюс Пэтмен, по третьей - Роджер Барретт, четвертая дорожка - Тодд Уилкинз, пятая - Питер Сорли, шестая - Тони Эстебан. Пусть победит сильнейший. Спортсмены, на старт… внимание… - Раздался пронзительный звук серебряного свистка тренера Шульца, и шесть юношей стартовали.
Брюс Пэтмен вырвался вперед и возглавил группу бегущих. Проносясь мимо Роджера, он презрительно фыркнул. Марк несся за ним, отставая на доли секунды, за ним бежали Тони, Тодд и Питер. Роджер позади всех.
Лила хмыкнула.
- Только посмотрите на Банни. Будет чудо, если он продержится хоть один круг.
Элизабет, сидевшая прямо перед ней, смотрела на все это со смешанным чувством. Естественно, она болела за своего мальчика, но Роджер волновал ее не меньше. Она не знала, почему решил участвовать Тодд, но ей было ясно, что стипендия больше всех нужна Роджеру. Было бы здорово, если бы Тодд и Роджер разделили первое место. Но пока ни тот, ни другой не давали повода к особому оптимизму. Впереди был Брюс Пэтмен. Олицетворение образцового бегуна, он мчался, как лань. Его ближайший соперник, Марк Рили, отставал на целых десять шагов. На его худом, узком лице проступало напряжение. Другие же сильно отставали, и к середине дистанции их цепочка растянулась на добрую четверть круга.
Брюс оглянулся. То, что он увидел, укрепило его уверенность в своей победе. Он был опытным бегуном и мог бы стать звездой легкоатлетической команды в беге на милю, если бы расписание тренировок не совпадало с занятиями его любимым видом спорта - теннисом. И все равно он чувствовал, что сейчас он вне конкуренции. Марк специализировался на коротких дистанциях и вряд ли был способен сделать рывок и обогнать Брюса; остальные же были слабыми соперниками. Даже Тони Эстебану было не по зубам тягаться с ним, Брюсом. Сейчас Тони шел третьим, и хотя все знали, что он приберегает силы для последнего этапа, он так сильно отставал от Брюса, что уже не смог бы догнать его. Кроме того. Тони был силен на длинных дистанциях, где его выручала удивительная выносливость. Ну и, наконец, он участвовал в этом забеге, больше поддавшись давлению тренера, чем из желания победить. Тодд, Питер и Роджер были темными лошадками, но они, кажется, не представляли опасности.
Но вот по мере приближения к трехчетвертной отметке Роджер начал прибавлять, обойдя Питера и Тодда. Он уже бежал быстрее, его руки и ноги работали с четкостью локомотивного двигателя, на повороте они заработали еще энергичнее, и он приблизился к лидерам. Очень скоро Роджер обошел уже уставшего и начинающего сдавать Марка Рили. Затем он обогнал Тони. Впереди был только Брюс. Но лидерство Брюса лишь разжигало желание Роджера победить. Собрав все силы, он прибавил скорость. Подобно молнии летел он вперед, на каждый шаг Брюса уже приходилось по два шага Роджера.