Никола Феррис приезжает на Крит, чтобы отдохнуть вместе со своей кузиной в непритязательной сельской гостинице у подножия Белых гор. Неожиданно она обнаруживает, что среди безмятежной красоты этой первозданной природы ведется самая настоящая охота на двух молодых англичан, по несчастливой случайности ставших свидетелями убийства. Никола понимает, что убийцей может быть любой из местных жителей или обитателей гостиницы.
Мэри Стюарт - одна из самых знаменитых писательниц в мире. Ее книги расходятся миллионными тиражами. В романах М. Стюарт изумительным образом сочетаются интеллектуальный детектив и романтическая история.
Содержание:
ГЛАВА 1 1
ГЛАВА 2 3
ГЛАВА 3 7
ГЛАВА 4 10
ГЛАВА 5 12
ГЛАВА 6 14
ГЛАВА 7 17
ГЛАВА 8 21
ГЛАВА 9 23
ГЛАВА 10 26
ГЛАВА 11 28
ГЛАВА 12 30
ГЛАВА 13 33
ГЛАВА 14 36
ГЛАВА 15 40
ГЛАВА 16 41
ГЛАВА 17 45
ГЛАВА 18 49
ГЛАВА 19 52
ГЛАВА 20 55
Примечания 57
Мэри Стюарт
Лунные пряхи
Посвящается Китти и Джеральду Рейнбоу
ГЛАВА 1
Беспечно парит этот маленький вестник,
Взмывает все выше, стремится вперед -
Туда, где у входа в пещеру струится
И брызжет прохладой вокруг ручеек…Джон Ките. Эндимион
Все началось с белой цапли, вылетевшей из лимонной рощи. Впрочем, не стану утверждать, что я сразу же восприняла эту птицу как некий условный сигнал, как провозвестницу приключений, вроде сказочного белого оленя, который, выскочив из заколдованной чащи, увлекает принца за собой, прочь от его преследователей, а затем вдруг оставляет его в лесу, где с наступлением сумерек со всех сторон угрожает опасность. Но когда эта крупная белая птица неожиданно взмыла из-под блестящих листьев цветущих лимонных деревьев и, описав круг, устремилась к горе, я последовала за ней. А как же еще поступить, если такое случается в чудесный апрельский полдень у подножия Белых гор на Крите, когда пыльная дорога раскалена, но впереди зеленеет ущелье, откуда доносится плеск воды, а белые крылья, устремляясь вперед, попеременно то оказываются в глубокой тени, то вырываются из нее и воздух пропитан ароматом спелых лимонов?
Машина из Гераклиона доставила меня к тому месту, где от дороги ответвляется тропинка, ведущая к Агиос-Георгиос. Я выбралась наружу, взвалила на плечо объемистый мешок из расшитого холста, служивший мне сумкой для провизии, и повернулась, чтобы поблагодарить чету американцев за то, что подвезли меня.
- Ну что вы, дорогая, нам это доставило удовольствие, - заверила меня миссис Стьюдбейкер, выглядывая из окошка автомобиля с несколько встревоженным видом. - А вы уверены, что у вас все будет в порядке? Не нравится мне высаживать вас вот так, на краю света. Вы уверены, что это то самое место? Что там на столбе написано?
На указательном столбе красовалась табличка с греческой надписью "АГ ΓΕΩΡΓΙΟΣ".
- Ну, что там такое? - нетерпеливо повторила миссис Стьюдбейкер, - Послушайте, дорогая моя…
- Все в порядке, - смеясь, успокоила я ее. - Это Агиос-Георгиос, и, судя по словам вашего шофера да и по карте, деревня в трех четвертях мили отсюда, вниз по тропинке. Стоит обогнуть вон тот утес, и я, наверное, увижу ее.
- Надеюсь, это и вправду так.
Мистер Стьюдбейкер вышел вслед за мной из машины и наблюдал за водителем, пока тот доставал из багажника мой единственный небольшой чемоданчик и ставил его возле меня на обочину дороги. Мистер Стьюдбейкер, крупный розовощекий и добродушный мужчина, был одет в светло-серые спортивные брюки, оранжевую рубашку навыпуск и широкополую матерчатую шляпу. Он считал миссис Стьюдбейкер самой умной и самой красивой женщиной в мире и не уставал повторять это, вследствие чего она обладала мягким и приятным характером, к тому же была остроумна и находчива. Оба они прямо-таки излучали теплоту и несколько наивную доброту - на мой взгляд, истинно американские добродетели. Я познакомилась с ними в отеле лишь накануне вечером, и, едва узнав, что я направляюсь на южный берег Крита, они сразу же предложили мне составить им компанию, проведя вместе с ними часть турне по острову. Теперь же, казалось, больше всего их порадовало бы, если бы я отказалась от своей дурацкой затеи посетить эту богом забытую деревню и провела бы вместе с ними оставшуюся часть путешествия.
- Не нравится мне это. - Мистер Стьюдбейкер озабоченно разглядывал узенькую каменистую тропку, ответвлявшуюся от дороги и полого спускавшуюся вниз по холму, петляя по каменистым склонам, покрытым кустарниками и карликовым можжевельником. - Не по душе мне оставлять вас здесь. Вообще-то… - Он устремил на меня серьезный взгляд своих добрых синих глаз. - Вообще-то я читал книгу о Крите как раз перед тем, как мы с мамашей приехали сюда, и, поверьте мне, мисс Феррис, у них тут есть кое-какие обычаи, о которых вы и не подозреваете. В некоторых отношениях, если судить по этой книге, Греция все еще очень, очень примитивная страна.
Я рассмеялась.
- Может быть. Но один из этих примитивных обычаев заключается в том, что чужестранец здесь свят и неприкосновенен. Даже на Крите никто не станет убивать гостя! Не беспокойтесь за меня. Это очень мило с вашей стороны, но, право же, со мной все будет в порядке. Я же говорила вам, что живу в Греции уже больше года и вполне прилично знаю греческий язык, да и на Крите я раньше бывала. Так что можете оставить меня со спокойной душой. Это именно то место, которое мне нужно, и через двадцать минут я уже буду внизу, в деревне. В гостинице меня, правда, ждут только завтра, но я знаю, там все равно никто больше не живет, так что мне найдется где переночевать.
- А эта ваша кузина, которая должна была приехать с вами? Вы уверены, что она приедет?
- Конечно. - Он выглядел таким встревоженным, что я объяснила еще раз: - Она задержалась, не успевала на авиарейс, но велела мне не ждать ее, и я оставила ей записку. Даже если она и не успеет на завтрашний автобус, то возьмет машину или еще что-нибудь придумает. Она очень деловая и сообразительная. - Я улыбнулась. - Франсис очень переживала, не хотела, чтобы я без толку тратила часть своего отпуска на ее ожидание, так что она, как и я, будет очень вам благодарна за то, что вы подарили мне лишний день.
- Ну что же, если вы так уверены…
- Я совершенно уверена. А теперь мне не хотелось бы дольше вас задерживать. Так здорово, что вы меня сюда подвезли. Если бы я осталась ждать завтрашнего автобуса, то потеряла бы целый день. - Я улыбнулась и протянула руку. - И все равно меня высадили бы именно здесь! Так что сами видите, вы и вправду подарили мне целый дополнительный день к отпуску, не говоря уже о поездке, которая была просто чудесной. Еще раз большое вам спасибо.
Наконец успокоившись, они уехали. Автомобиль медленно прокладывал себе путь вверх по затвердевшей грязи холмистой дороги, переваливаясь из стороны в сторону и двигаясь рывками по колеям, оставленным в горах обильными зимними дождями. Вписавшись в крутой изгиб дороги, он скрылся из виду, оставив после себя густое облако пыли, которое постепенно развеял легкий ветерок.
Я же стояла рядом со своим чемоданчиком и осматривалась вокруг.
Белые горы представляют собой цепь высоких горных хребтов, занимающих западную часть острова Крит. На юго-западе острова гряды гор подступают прямо к самому побережью, пустынному и каменистому. Там и сям вдоль берега, в тех местах, где какой-нибудь горный ручей, спускаясь к морю, прорезает небольшую бухточку с пресной водой в толще отвесной скалы, разбросаны деревушки - горсточки домов, каждая из которых прилепилась к своему собственному полукружью гальки и собственному ручейку с пресной водой, вблизи диких гор, где кое-как перебиваются овцы и козы, влача жалкое существование. До некоторых из этих деревушек можно добраться лишь по крутым тропинкам, блуждающим сквозь лабиринты предгорий, или же по морю на каике - турецкой шлюпке. И как раз одну из таких деревушек под названием Агиос-Георгиос - то есть деревня Святого Георгия - я и облюбовала, чтобы провести там неделю пасхальных каникул.
Как я и сказала Стьюдбейкерам, я жила в Афинах с января прошлого года и работала в Британском посольстве на скромной должности секретарши. Лично я считала, что мне повезло - в двадцать один год получить работу, пусть и достаточно скромную, в стране, где я, сколько себя помню, всегда мечтала побывать. Я удачно устроилась в Афинах, старательно занималась греческим (обладая врожденной способностью к языкам), и все свои выходные, праздники и отпуска проводила, знакомясь с местными достопримечательностями, до которых только могла добраться.
За месяц до этих пасхальных каникул я получила весточку от своей кузины, Франсис Скорби, чему несказанно обрадовалась. Она написала, что собирается посетить Грецию в ходе круиза, который намеревается совершить вместе со своими друзьями этой весной. Франсис намного старше меня, по возрасту она скорее ближе к моим родителям, нежели ко мне. Когда после смерти мамы три года назад я осталась круглой сиротой (отца своего я никогда не знала - он погиб на войне), то переселилась к Франсис в Беркшир, где она является совладелицей довольно-таки известного питомника но выращиванию горных растений. Она также пишет книги и выступает с лекциями о растениях и сама делает чудесные цветные фотографии, иллюстрируя ими свои книги и публичные выступления. Мои восторженные письма к ней о греческих полевых цветах принесли свои плоды. Вроде бы ее друзья собирались, взяв напрокат небольшую яхту, отправиться из Бриндизи в Пирей, где намеревались провести несколько дней, осмотреть Афины и их окрестности, а затем не спеша поплавать вдоль островов. Получалось, что их прибытие в Пирей совпадало по времени с началом моих пасхальных каникул, однако, как я незадолго до того написала Франсис, даже ради нее я не стала бы проводить эти несколько драгоценных праздничных дней среди пасхальных толп и лавинообразного нашествия туристов, наводняющих город в течение нескольких недель подряд. Я предложила ей на четыре-пять деньков оторваться от своей компании и присоединиться ко мне на Крите, где она сможет в тишине и спокойствии насладиться созерцанием сельской природы и легендарных цветов, растущих на Белых горах. На следующей неделе мы вместе примкнем к путешествующим на яхте, когда те прибудут в Гераклион, сделав остановку на пути к Родосу и Спорадам; а перед возвращением домой кузина сможет пожить у меня в Афинах и изучить все достопримечательности, когда те уже не будут облеплены пасхальными толпами.
Франсис с восторгом восприняла эту идею, друзья ее тоже отнеслись к моей затее вполне благосклонно, так что мне оставалось лишь подыскать какое-нибудь тихое местечко в юго-западной части Крита, которое сочетало бы покой, безмятежность и красоту "истинной Греции" с определенным уровнем удобств и комфорта, на этом теперь настаивает новое поколение туристов. Почти недостижимое сочетание, но, кажется, мне удалось найти такое место. Как-то в Афинах я познакомилась в кафе с одним писателем-датчанином, автором книг о путешествиях, который провел несколько недель, исследуя наиболее редко посещаемые части Греческого архипелага; он-то и рассказал мне о небольшой уединенной деревушке на южном берегу Крита у подножия Белых гор.
- Если вы и в самом деле ищете девственную деревушку, к которой и дороги-то никакой не ведет, просто два десятка домов, крошечная церквушка и море, значит, Агиос-Георгиос - это именно то, что вам нужно, - сказал он. - Вам же, наверное, захочется поплавать? Так вот, я отыскал идеальное местечко для этого - скалы, с которых можно нырять, песчаное дно, пляж. А если вас интересуют цветы и красивые виды - что ж, можете пойти в любую сторону, куда хотите, там кругом чудесно, восхитительно, совершенно нетронутая природа, лучше и не пожелаешь. Да, и еще, Никола, если вам интересно, там есть крошечная, заброшенная церквушка - надо только пройти миль пять на восток вдоль побережья; все там заросло бурьяном аж до самого входа, но на потолке церкви все еще можно разглядеть остатки довольно-таки причудливой византийской мозаики, а один из проемов подпирает, клянусь, настоящая дорическая колонна.
- Слишком это здорово, чтобы быть правдой, - сказала тогда я. - Ну ладно, это все прекрасно, я вам верю, а как насчет всего остального? Где мы будем спать? Над закусочной, в компании с истинно дорическими клопами?
Оказалось, нет. Как выяснилось, в этом-то и была вся суть. Все прочие прелести Агиос-Георгиос с таким же успехом можно было найти в двух десятках подобных деревушек - на Крите или еще где-нибудь. Но в Агиос-Георгиос была гостиница.
Фактически это была деревенская кофейня, "кафенейон", с парой комнат наверху. Но здание вместе с примыкающим коттеджем недавно приобрел новый хозяин, намереваясь превратить эти строения в небольшую комфортабельную гостиницу.
- Он только-только начал этим заниматься. По сути, я был их первым гостем, - сказал мой новый знакомый. - Как я понял, местные власти планируют вскорости построить дорогу, ведущую прямо к деревне, а пока что Алексиакис - тот парень, что приобрел кафе, - строит грандиозные планы. Там все в общем-то просто и незатейливо, но идеально чисто, а главное, кормят превосходно.
Я взглянула на него с неким благоговением. Дело в том, что, не считая самых лучших отелей и самых дорогих ресторанов, кормежку в Греции очень редко можно назвать превосходной. Пища довольно однообразна, и все блюда, как бы они ни назывались - горячими или холодными, без разницы, - все они тепловатые. Однако сейчас датчанин, причем объездивший весь свет и разбирающийся в таких делах (а у датчан, вполне возможно, лучшая кухня в Европе), рекомендует мне питание в греческой деревенской закусочной.
Он посмеялся над моим выражением лица и раскрыл тайну:
- Все очень просто. Этот человек - грек из Сохо, он родился в Агиос-Георгиос, а двадцать лет назад эмигрировал в Лондон, нажил приличное состояние, работая в должности управляющего рестораном, и теперь вернулся домой, как часто поступают эти люди, и хочет обосноваться здесь. Но он полон решимости прославить Агиос-Георгиос, вот и начал с покупки закусочной, к тому же в помощь себе он привез друга из того самого лондонского ресторана. Пока они еще не приступили всерьез к работе, разве что привели в порядок две имевшиеся в наличии спальни, третью превратили в ванную комнату и готовят для собственного удовольствия. Но вас они возьмут, Никола, я уверен. Почему бы не попытаться? У них даже телефон есть.
На следующий день я туда позвонила. Владелец закусочной был удивлен, но польщен. Гостиница пока еще официально не открылась, сказал он мне, они все еще строят и красят, и никаких постояльцев у них сейчас нет; все очень незамысловато, ничего особенного… Но стоило мне заверить его, что это как раз то, что нам надо, как он с радостью изъявил готовность нас принять.
Планы наши, однако, не вполне воплотились в жизнь. Мы с Франсис должны были вылететь на Крит в понедельник вечером, переночевать в Гераклионе, а на следующий день отправиться в Агиос-Георгиос на автобусе, который ходит туда два раза в неделю. Но в воскресенье она позвонила из Патр, где яхта ее друзей задержалась, и убедительно просила меня не тратить на ее ожидание ни дня из моего драгоценного недельного отпуска и самостоятельно отправляться на Крит, а она уж доберется туда по возможности быстрее. Поскольку Франсис более чем успешно умеет находить выход из любого положения, я согласилась, проглотив свое разочарование, и ухитрилась вылететь из Афин прямо в воскресенье вечером, намереваясь провести лишний день в Гераклионе и во вторник сесть на автобус, как и было запланировано. Но благодаря его величеству Случаю в лице Стьюдбейкеров уже в понедельник утром меня подвезли прямо в юго-западную часть Крита. И вот я была здесь, располагая лишним днем, а вокруг меня простирался дикий и пустынный ландшафт - самый убежденный отшельник не мог бы пожелать лучшего.
Позади меня каменистые предгорья стремительно вздымались ввысь - серебристо-зеленые, серебристо-рыжеватые, серебристо-фиолетовые, прорезаемые глубокими лощинами и оживляемые скользящими тенями парящих высоко в небе перистых облаков, которые, казалось, спускались с призрачных горных вершин. Вниз от дороги, ближе к морю, зеленела трава. Тропинка, ведущая в Агиос-Георгиос, вилась меж высоких зарослей маквиса, ароматного греческого маквиса. До меня доносились запахи вербены, лаванды и, кажется, шалфея. Над раскаленной белой скалой и темно-зеленым маквисом возвышались багряники, окутанные облаками ароматных цветов, окраской напоминающих пурпурные волчьи ягоды, ветви их склонялись до земли, прячась от ветров, дующих со стороны Африки. Внизу, в дальней расселине, я увидела яркий отблеск солнечных лучей - там было море.
Тишина. Ни пения птиц, ни позвякивания овечьих колокольчиков. Слышалось лишь жужжание пчелы над голубым цветком шалфея, растущего на обочине. Ни малейших следов присутствия человека - за исключением дороги, на которой я стояла, тропинки передо мной да белого инверсионного следа, высоко в ясном небе.
Подняв свой чемоданчик, стоявший среди покрытых пылью кустиков шалфея, я двинулась вниз по тропинке.
С моря дул легкий ветерок, тропинка круто спускалась под гору, так что я двигалась с приличной скоростью, тем не менее прошло целых пятнадцать минут, прежде чем я достигла обрыва, который скрывал нижнюю часть тропинки, делая ее невидимой с дороги, и заметила ярдах в двухстах от меня первое свидетельство человеческого присутствия здесь.
Это был мост, небольшой мостик с парапетом из необработанного камня, перекинутый через узенькую речушку - должно быть, источник водоснабжения для жителей Агиос-Георгиос. Деревню отсюда все еще не было видно, хотя, как я догадывалась, вряд ли она находилась далеко, поскольку долина здесь расширялась, так что становился виден большой участок моря, сверкающего и переливающегося уже за следующим изгибом тропинки.
Я задержалась на мостике, опустила свой чемоданчик и заплечную сумку, потом уселась на парапет в тени платана и, болтая ногами, стала внимательно разглядывать тропинку, уходящую вниз, к деревне. Море, насколько я могла судить, находилось всего в полумиле от меня. Внизу, под мостиком, речка плавно струилась, неся свои воды от заводи к заводи, через поблескивающие отмели, меж поросшими кустарником берегами, оживляемыми порой багряниками. Чуть поодаль в долине совсем не было деревьев, ее каменистая поверхность, казалось, поглощала все тепло солнечного дня.