- Держите. Пятый этаж, номер с видом на море. Странное совпадение. Это номер был забронирован для моей се…
- Привет! Почему не позвонил, что уже добрался? Кто эта милая особа?
Тамара, конечно, она. Именно так и должна выглядеть разбивательница мужских сердец. Придраться хотелось бы, но не к чему. Леди совершенство, чтоб она провалилась. Таша совсем забыла об этой девице. И расслабилась. Ну и правильно, что расслабилась. Теперь, увидя безупречную молодую женщину, идеальной внешности, вкуса, наряда, фигуры, перечислять надоест все, что в ней было идеально, потому что идеально все, Таша усомнилась в Юлином чувстве реальности. Юля и правда могла подумать, что Таша может хоть на секунду отвлечь внимание мужчины, если он не сумасшедший, от этого создания неземной красоты? Ну и ну. Миссия невыполнима-1, 2, 3, 4… Миссия невыполнима - никогда. Провал операции. Гибель Атлантиды. Сто лет одиночества.
- Твоя знакомая? - не унималась Тамара, поправляя своими идеальными руками идеальные волосы.
- Да… То есть нет, мы просто летели одним рейсом.
Тамара тут же потеряла всякий интерес к Таше, отвернулась от нее и под руку увлекла к лифту Кирилла.
- Скорей располагайся и ужинать. Я специально заказала твою любимую…
Все же Кирилл обернулся:
- Носильщик проводит вас. Не заблудитесь.
Ужасно рада, что вы не сразу забыли обо мне, услышав песню белокурой сирены.
Глава XII
Оказавшись в своем номере на пятом этаже, Таша бросила вещи и, растопырив руки, исполнила танец бешеной чайки, подпрыгивая и повизгивая от удовольствия.
Изумляло все - обстановка, мебель, ванная, балкон с двумя креслами и видом на бухту. Белоснежные яхты, готовые сорваться в любой момент, отражались в ряби совершенно особенной воды. Да. Даже вода здесь была особенная. Здесь все было очень дорогое. Дороже, чем в Москве. Значительнее. Это открытие отрезвило. У Таши снова появилось ощущение своей случайности в этом месте. Радость улетучилась, и стало очень одиноко.
Началось. Эти приступы меланхолии мучили ее с детства. Она ненавидела их, но справляться пока не научилась. Обидно до слез. Надо что-то делать, но не пускать больше в голову ни одну мысль. Только начни их перемалывать, и все. Только депрессии не хватало. Что надо делать, было понятно - для начала, хорошо бы поесть. Идти ужинать одной в ресторан этого шикарного отеля? Не может быть и речи. Там уже заняли свой столик Кирилл и Тамара. У них романтический ужин. Таша вздохнула так тяжко, что грудная клетка с трудом выдержала давление такого количества печали. Ну, достаточно. Пострадала немножко - и хватит. Только подумай, сколько нового ты сейчас увидишь. Только поднимись, переоденься и вперед. Дуня Тупицына! Ты же в Каннах.
Таша разложила по полочкам и развесила на плечики свои вещи. Выбрала белые джинсы и приятнейший на ощупь голубой новенький джемпер, купленный специально для этой поездки. Волосы собрала в тугой хвост. Это была ее удача - Таше изумительно подходили хвосты. Андрюшка говорил, что у нее идеальной формы череп. Ну вот и славно, хоть что-то идеальное. Белые мокасины и маленький джинсовый рюкзачок. Таша покрутилась перед зеркалом, улыбнулась себе сначала довольно грустно, потом довольно натянуто, наконец, просто довольно. А ты хорошенькая. Не трусь. И, пройдя еще раз по кругу - туалет, балкон, зеркало, Таша все-таки покинула номер.
Прогуляв допоздна по набережной Круазетт и близлежащим улочкам, Таша поняла, что русских здесь не то чтобы много, а очень много. В среднем каждые пять минут до ее ушей доносилась русская речь, и Таша оценила это как приятную неожиданность. Даже парень, один из охранников в известном кинотеатре, который ассоциируется у любителей кино во всем мире с красной ковровой дорожкой, оказался Игорьком, к которому обращалась на чистом русском языке дорогущая дамочка на шпильках. На кинотеатре висела растяжка, рекламирующая какой-то фестиваль, и по цифрам выходило, что он заканчивается завтра. Таша притормозила рядом и услышала, как широкоплечий красавец Игорек что-то сказал по-французски своему напарнику, такому же красивому и загорелому, как он сам. Таше очень хотелось что-нибудь спросить у Игорька. Ей уже давно хотелось перекинуться ну хоть с кем-нибудь парой слов, но к нему опять подошла дама на шпильках, и видно было, что они обсуждают какие-то рабочие моменты. Таша прошла мимо.
Вблизи кинотеатр оказался немного меньше, чем видился в телевизионных репортажах. Все вообще ей казалось здесь очень камерным, узнаваемым, и в то же время чужим.
"Наверное, это потому, что я здесь одна, а одной везде неуютно… Даже не начинай!" - строго остановила себя Таша.
С этими невеселыми мыслями она отправилась искать недорогую кафешку, где можно было поужинать. В разнообразных ресторанчиках многолюдно. Свободные столики наблюдались, но Таше было как-то неловко заходить туда одной. Все по парам или компаниями. Всем весело. Если где-то и встречались одинокие люди, то они вели себя так свободно, будто их совсем не напрягает находиться здесь в одиночестве. А вот ее, Ташу, напрягает, причем сильно. Даже сильнее, чем можно себе представить. Если честно, то ей почему-то стыдно ходить здесь одной. Как будто она делает что-то неприличное. Это какой-то дефект психики. Ну не стыдятся же этого другие люди. В этом смысле Таша всегда завидовала мужчинам. Им просто. Они могут ходить одни куда захотят. Сидеть в барах, пялиться на женщин, читать газеты, заговаривать с незнакомцами. Даже умная Ляля не знала, как помочь Таше избавиться от этого комплекса. Она предлагала почаще выбираться куда-нибудь одной и вышибать свой страх преодолением. Надо пройти сквозь него, сделав то, чего боишься, много раз. Это закон природы. Это помогает. Но Таша все откладывала. А теперь вот оказалась в такой ситуации, что хоть с голоду помирай. Да еще мужчины здесь оказались гораздо активнее, чем в Москве. От тепла, что ли? Смотрят с интересом. Даже, можно сказать, глазеют. Некоторые что-то говорят, комплиментики какие-то.
У Таши уже закружилась голова от вкусных запахов, нахально лезущих в нос. Она как раз нацелилась присесть за свободный столик довольно демократичного кафе, но, не дойдя полметра до цели, стала объектом громких заигрываний американского подростка-туриста. Четверо парней с рюкзаками были еще не взрослые и уже не дети. Самые что ни на есть подростки. Тот, что посимпатичнее и пошире в плечах, назвал Ташу "бэби" и еще как-то там, а другие одобрительно и широко улыбались. То ли пива выпили на свободе, то ли просто без присмотра опьянели от счастья.
Так, понятно, здесь поесть тоже не удастся. Таша пошла дальше, ненавидя свои комплексы лютой ненавистью и глотая слюну. Завернув на улочку, которая поднималась от моря, она наткнулась на аккуратненькую лавочку с какой-то снедью. Ну наконец-то. Придется так, на ходу, что-нибудь сжевать. Она выбрала половинку багета, напичканного ветчиной, сыром и разной зеленью, и стакан колы и, чувствуя себя жалким одиноким бомжиком, пошла искать укромное местечко. Покружив по улочке, она вернулась на набережную и уселась на траву прямо под пальмой. Бомжик - так бомжик. Забавно, конечно, так думать, когда в кармане лежит пластиковый ключ от шикарного номера, но почему-то именно так Таша себя и ощущала. Удивительное дело, но, когда удалось поесть, настроение значительно улучшилось. Недаром папа всегда говорит: "Еда - это здоровье". По всей вероятности, душевное и психическое в том числе. Теперь можно спуститься к морю. Вечер был прохладный, от моря дул несильный ветерок. Таша порадовалась, что надела этот чудесный уютный джемпер, уже успевший стать любимым, обхватила себя руками и побрела вдоль берега. Остатки тоски растворились с неимоверной быстротой. Рядом с морем не бывает одиноко. Яхты, большие и маленькие, щедро усеянные огнями, светлыми пятнами разбавляли темноту.
Глава XIII
Таше было неловко от того, что в купе на нее все время сваливался какой-то мужчина с рыжими усами. Он то ли спал, то ли делал вид, что спит. Таше хотелось смотреть в окно, на цветущие фиолетовые луга, но мужчина никак не хотел сидеть ровно и его большая голова в фетровой шляпе то и дело оказывалась на Ташином плече. Зато шляпа на его голове держалась крепко. Гвоздями, что ли, прибита? Таша уже начала раздражаться. Из соседнего купе доносилась дивная нежная мелодия. Прислонив мужчину к стенке, Таша выбралась из купе и потихоньку заглянула к соседям. Тамара играла на арфе, а Кирилл мирно спал с блаженным выражением на лице. Ну точно, сирена. Она же усыпила своей музыкой весь вагон. Ой, а может, и поезд. "А вдруг и машинист тоже заснул", - в ужасе подумала Таша. Она стала трясти Кирилла сначала понемножку, а потом изо всех сил. "Просыпайся, дорогая!" - Нет, она хотела сказать "дорогой", но опять произнесла "просыпайся, дорогая!" Это продолжалось довольно долго, пока, наконец, звук откуда-то снаружи не пробился до ее сознания. Будильник в телефоне, похоже, потерял надежду быть услышанным и продолжал почти без энтузиазма, зато родным Андрюшкиным голосом - "просыпайся, дорогая". Как хорошо, что он неделю назад, помогая разобраться с меню нового мобильника, записал для Таши такой сигнал…
Таша потянулась, потерла глаза и огляделась. Опс! Как будто впервые, она осмотрела номер. Как волшебно! И солнце. И какая удобная кровать. Таша подскочила и вышла на балкон. Море. Широченная бухта. Боже, какая красотища! Тишина. На набережной почти никого. Вот и отлично. Таша нарочно завела будильник на семь утра по местному времени. Сегодня она будет гулять, сколько выдержат ноги. Таша решила позавтракать рано, чтобы наверняка не встретиться в ресторане с Кириллом и его бывшей женушкой. А может, уже и не бывшей. Скорее всего, она его уже соблазнила. Так ему и надо. Пускай целуется со своей Тамарой. Таше даже стало спокойнее. Она вообще никогда не любила никаких соревнований. А уж тем более за внимание мужчины. Таша была абсолютно уверена, что это недостойно уважающей себя женщины. Пусть мужчины добиваются ее расположения. Правда, вот уже год желающих не находилось вовсе. Но это же не повод изменять своим принципам. И вспомнила ироничную улыбочку автора зеленой книжки. "Иди к черту", - послала Таша его, впрочем, вполне миролюбиво.
В ресторане, к Ташиному удивлению, было довольно многолюдно. Она посмотрела по сторонам, чтобы понять, как здесь все устроено. Как обычно. Только в сто раз белее, аккуратнее, доброжелательнее и богаче. Но вот еда… Таша и представить не могла, что предлагается на завтрак в пятизвездочном французском отеле. На каждый из столов с десятками сортов сыров, колбас, ветчины, нежнейшего лосося, зелени и всевозможных, в том числе абсолютно незнакомых Таше фруктов можно было любоваться как в музее. Ничего себе! И кто-то еще будет говорить, что деньги - зло. Дойдя до золотистых, полупрозрачных круассанов, Таша твердо решила пересмотреть свое пренебрежительное отношение к деньгам. Но это потом. А сейчас…
- Ой, извините, - она не заметила мужчину с двумя наполненными всевозможными булочками и сладостями тарелками в очень крупных загорелых руках и наступила ему на ногу.
- Ничего-ничего, я сам виноват. О! - до мужчины дошло, что они оба говорят на русском. Хотя сам он был то ли киргиз, то ли казах. Очень колоритный восточный мужчина лет около сорока. - А вы откуда?
- Из Москвы.
- Отдыхаете? Только приехали? А я здесь по делу. С женой, - на всякий случай, больше для себя, уточнил он. - Ну и совместили с отдыхом, как без этого. Вы в Париже были?
- Нет.
- А мы три дня провели там. Два дня по магазинам и Лувр, разумеется. Но с моей ходить по магазинам одно мучение. Она у меня красавица. Хочу ее нарядить, а она ни в какую.
Таша с болью смотрела на остывающий круассан и никак не могла отцепиться от говорливого мужчины.
- А вы знаете, что здесь надо пить кофе? Здесь такой кофе подают, что я, любитель хорошего черного чая, уже и представить себе не могу утро без двух чашек этого кофе.
Во время разговора мужчина потихоньку подталкивал Ташу, и в результате они оказались у стола, за которым сидела очень скромная женщина.
- Это моя жена Айгуль.
- Таша.
- Бакир, - представился мужчина и, посомневавшись, протянул Таше руку. Больше бы подошло Батыр. Вся Ташина ладошка обхватила его два пальца. И шея обхватом с маленькое ведро. При этом совсем не толстый. А весь плотно сбитый, как будто из железа.
- Вы ставьте свои тарелки, и я вам советую еще потом взять ананас. Он здесь желтый и спелый, никогда такого не ел. А круассанов я вчера съел с десяток. Невозможно оторваться.
Ну и отлично. Хоть будет с кем словечком перемолвиться. Вернее, будет кого послушать, потому что, судя по всему, Айгуль уже дала обет молчания. Смиренная, одобрила Таша. Как настоящая мудрая восточная женщина. Ее муж все равно говорил беспрерывно. Говорил очень громко, напористо и с сильным акцентом. Конечно, это были очень простые люди, даже простецкие, не чета этой пафосной парочке, которая до сих пор дрыхнет.
Однако пафосная парочка именно в эту секунду продефилировала мимо их столика с довольно скучающим видом, как завсегдатаи дорогих отелей, для которых эти отели и существуют. Кирилл, скользнув взглядом по троице за столом, произнес равнодушное "доброе утро", а Тамара поздоровалась кивком, но, оглядев с десяток наполненных доверху тарелок, пожелала приятного аппетита таким тоном, что Таше стало сразу жутко стыдно, что ее уличили в жадности и обжорстве. Сама-то, небось, позавтракает лошадиным овсом, в лучшем случае залитым ложкой обезжиренного йогурта. На Тамару ей было наплевать, а перед Кириллом стыдно до жути. Ну не бежать же за ним с криком, что она случайно оказалась за этим столом. А сама питается очень даже умеренно. Таша проводила парочку взглядом и с облегчением убедилась, что столик они заняли в другом крыле. Хорошо это или плохо, но аппетит даже не думал проявлять слабонервность или какую-то там дурацкую умеренность. Еще не забудь про омлет с беконом, озабоченно напомнил он.
- Ваши знакомые? - поинтересовался Бакир.
Таша даже не нашлась сразу, что ответить. Скорее противные и слегка знакомые. К счастью, стиль общения Бакира не предполагал ответов. Он уже увлеченно беседовал с женой на совершенно непонятном языке. Беседой это, конечно, не было, потому что опять говорил только мужчина, но по интонации Таша поняла, что это походит на спор. Потому что Айгуль, теперь Таша уже была абсолютно уверена, давшая обет молчания, умудрялась спорить со своим мужем, не произнеся ни слова в ответ. Только лицом, даже не лицом, а совершенно неуловимым движением брови. Идеальная пара. Ничего не скажешь. Незамолкающий и немая. Наблюдая эту сцену, Таша неожиданно обнаружила, что женщина, на которую она до этого едва взглянула, очень красива. Таша уставилась на нее профессиональным взглядом и действительно, Айгуль обладала естественной благородной красотой, которой могли позавидовать многие. Чуть раскосые глаза, чувственный рот, роскошные волосы. И, похоже, фигура под стать лицу. Одежда. Все портит одежда. Просто уродство какое-то. Бесформенный серый, в непонятного цвета разводах блузон. Сидит, нет, не сидит, висит безобразно. Грудь угадывается, но надо сильно присмотреться. От такого наряда веяло унылостью и отказом от своей привлекательности.
Вдруг Айгуль заговорила, да еще и на прекрасном русском языке. Таша от неожиданности поперхнулась.
- Извините нас. Это наш вечный спор. - Она встала из-за стола, кинула мужу что-то резкое на еще более непонятном языке и удалилась.
Именно удалилась. Как королева. Бакир вскочил, побежал за ней, но после еще одного короткого слова Айгуль вернулся за стол, как побитый Югай. Югай - это огромная среднеазиатская овчарка, некогда Лялькина и ее первого мужа. А теперь только мужа. Первого. Муж, кстати, был первым и третьим. Как-то так у них получилось. Так вот, когда Югаю случалось очень сильно провиниться, особенно в подростковом возрасте, его горе и раскаяние были такими бесконечными, что не только у Ляльки, а и у первого и третьего сердце обливалось кровью от невыносимого сочувствия к любимому псу.
Бакир вернулся за стол и запустил свою гигантскую пятерню в густые, наполовину седые волосы.
Ну точно Югай, хоть бери да чеши за ухом. Таша закончила завтрак, но уйти и оставить этого здоровяка, который страдал так неподдельно, не смогла и даже не подумала об этом. Она стала подыскивать слова. Но потом вспомнила, что на этот счет можно не беспокоиться. И правда, Бакир поднял голову и заговорил сам:
- Не понимает меня. Я вырос в степи. Бедность. Четырнадцать братьев и сестер. Я мечтал, что и я, и мои родные будут жить в роскоши. Все для этого делаю. Сил не жалею. Все для нее и для детей. Три дня в Париже умолял - давай выбери себе колье, серьги. Я и сам дарю, но она не носит. Хорошо. Я говорю - выбирай сама. Говорю - платья купи себе, какие хочешь. А она - нет, и все. Понимаешь? Не любит меня. Я хочу, чтобы она шла, и люди все смотрели и любовались. Ну ладно, дома - хорошо. Ходи в чем хочешь. Но здесь. Почему не порадуешь мужа?
Таша как-то сразу согласилась с Бакиром. Это же сколько надо вкалывать мужику, чтобы из Казахстана вывозить ее во Францию. Да еще бриллианты покупать. Конечно, может у него не одна отара. Таша почему-то решила, что Бакир и Айгуль живут в степи и выращивают овец.
Чего не уважить мужа? Таша была уверена, что ни одна женщина от такого не откажется. А нет, гляди-ка, нашлась равнодушная.
- А ты видела, какая она красавица?
Таша кивнула.
- А кто это видит? Этой женщине цены нет. Она самая лучшая на свете. Хочу, чтобы все видели, какая она. Сегодня закрытие фестиваля. Нацепит на себя опять юбку до пола и какой-то балахон. А нас по телевизору показывать будут, у нас пол-Казахстана родни. Я ей в Париже магазин нарядов скупил. Даже палантин из какого-то там редкого зверя, так она ж не оденет. А, - в отчаянии махнул рукой Бакир.
- А почему она сейчас обиделась?
- Сказал, что успеем ее еще в салон записать. Здесь есть, я узнавал. Хоть волосы в прическу закрутить. Так сказала, что не пойдет со мной, раз я ее стесняюсь. Не любит меня.
- А что за фестиваль?
- Я кино снял, понимаешь? Про лошадей, про степь. Фестиваль документальных фильмов. Мечта моя была. Кино. Фестиваль. И чтобы я и Айгуль, как в кино. Все получилось. Только упрямицу эту мне, видно, никогда не переспорить.
Бакир встал и с опущенными плечами поплелся из ресторана.
- Подождите! - крикнула Таша. Она подошла поближе. - Я не обещаю, но постараюсь вам помочь.