- И ты права, детка, - подтвердила Виктория, усаживаясь в кресло лицом к софе. Закинув ногу на ногу, она приступила к делу: - Это действительно серьезно. Но в этом нет ничего плохого для тебя. Ты помнишь, зачем Джон приехал сюда?
- Угу-у-у… - протянула Эсме без особой уверенности.
- Помнишь, как ты пришла познакомиться с ним, и няня Хелен сказала тебе, что он…
Эсме какое-то время била голыми пятками по софе. Затем ее личико просияло.
- Тектив! Он приехал, чтобы вернуть домой дядю Джареда. - И, взвизгнув от удовольствия, она повернулась к нему, уткнувшись своим маленьким плечиком в его бок и подняв к нему лицо с улыбкой "ну-скажите-разве-я-не-за-мечательная-девочка?".
Застигнутый врасплох Джон почувствовал, как его сердце сжалось от самой настоящей боли.
- Правильно, - подтвердила Виктория. - И чтобы Джон получил возможность разговаривать с людьми, которые могут помочь ему в этом, ему и мне придется разыграть маленький спектакль. Мы должны притвориться…
Эсме прекратила стучать пятками по софе, но продолжала смотреть на мать, как охотничья собака на пойманную птичку.
- Вы? - Она притихла и почти шепотом произнесла: - Я тоже люблю притворяться.
- Я знаю, что ты любишь, дорогая. К сожалению, не могу сказать, что мне это нравится. Потому что у меня это не так хорошо получается, как у тебя. Но мы надеемся, что это поможет Джареду, и я буду стараться изо всех сил. - Она бросила предостерегающий взгляд на Рокета, но тут же вновь повернулась к дочери. Глубоко вздохнув, она тихо продолжила: - Начнем прямо сегодня. Джон и я должны заставить всех поверить, что мы помолвлены.
- Здорово! - Эсме счастливо кивнула и тут же поинтересовалась: - А как это… помолвлены?
Джон рассмеялся, а Виктория объяснила:
- Это когда мужчина и женщина собираются пожениться.
Эсме улыбнулась, посмотрела на Джона, затем снова перевела глаза на мать, и аккуратные бровки на детском личике поползли наверх.
- Как мама и папа Ребекки?
- Да, но только они по-настоящему женаты, а мы понарошку. Но помни, ты не должна никому говорить, что мы притворяемся.
- И Ребекке?
- Да, детка, ей тоже нельзя.
- Но, мамочка! - возмутилась девочка. - Она же моя лучшая подруга!
- Я знаю. Но если она забудет, что это секрет, и расскажет кому-нибудь, а потом тот человек расскажет кому-то еще, очень скоро все узнают, что это всего лишь игра, и тогда Джон не сможет разговаривать с людьми, которые способны ему помочь найти Джареда. - Тори подвинулась на край кресла. Потянувшись вперед, она ухватила большой пальчик на ноге Эсме и зажала его в ладони, прежде чем свободной рукой погладить ее стопу. - Я знаю, как трудно хранить секреты, милая, но надеюсь, что это скоро закончится. Если тебе захочется поговорить с кем-то об этом, а меня не будет рядом, то можешь обратиться к няне Хелен. Она знает правду. И я очень сомневаюсь, что Барбара и Мэри поверят в эту сказку. - Она поколебалась, затем сказала: - Но только ни слова Ди-Ди, окей?
- Ди-Ди плохая, - пробормотала Эсме.
К удивлению Джона, Виктория не поддержала дочь.
- Нет, Эс, она просто не умеет разговаривать с маленькими девочками.
Эсме смотрела на мать секунду-другую, вертя туда-сюда своей голой стопой, которую продолжала держать Виктория. Покосившись на Рокета, она снова уставилась на мать. Джону казалось, что затянувшемуся молчанию не будет конца, когда она наконец сказала:
- Можно я буду иногда спать в твоей постели, мама?
- Конечно, дорогая, что за вопрос?
- А мистер Джон тоже будет спать с тобой?
Отпустив ногу девочки, Тори отодвинулась и поглубже уселась в кресле.
- Нет, - бесстрастным тоном произнесла она. - Он не будет. Но почему ты спрашиваешь?
Эсме пожала плечами:
- Папа Ребекки спит с ее мамой.
- Да, но мы ведь только притворяемся, милая, помнишь?
- Ага…
- И мы не притворяемся, что женаты, мы делаем вид, что только собираемся пожениться. Понимаешь? - Девочка неуверенно кивнула, и Виктория добавила: - Ну, это как… когда принц отдал туфельку Золушке.
- Окей…
Джон видел, как тонкие бровки Эсме сошлись на переносице, и усомнился, что девочка на самом деле что-то поняла. Все это сомнительное притворство, рассыпавшееся, как карточный домик, предстало перед его мысленным взором. Он понял, почему Тори настаивала на том, что лучше сказать дочери правду. Она предвидела последствия: девочка могла узнать это от кого-то другого, что было бы еще хуже. В то же время ему больно было наблюдать, как он теряет последнюю возможность войти в круг людей, которые могли бы помочь в его расследовании.
Его мозг начал работать четко и быстро, соображая, как взять ситуацию под контроль. "Давай, старина, ты ведь знаешь женщин". Конечно, Эсме была пока всего лишь ребенком, с которым ему предстояло иметь дело, но в ней уже чувствовались замашки маленькой женщины. А фокус общения с женщинами заключался в том, чтобы понять, чего они хотят, и дать им это. Он повернулся к Эсме.
- Ты ведь тоже хочешь поиграть с нами, правда? - Не обращая внимания на предостерегающий взгляд Виктории, он наблюдал, как большие темные глаза девочки просияли, и понял, что попал в точку.
Она кивнула, предвкушая что-то очень интересное.
- Ты знаешь, что может заставить людей поверить в нашу маленькую игру? - Увидев, как она во все глаза смотрит на него, он вдруг ощутил неловкость. Этот взгляд был на удивление неотразимым для ребенка ее возраста, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к повестке дня: - Не называй меня мистер, лучше просто Джон. Хорошо?
- Просто Джон? Ой, как мне нравится! - Обрадовавшись, Эсме улыбнулась ему. - Я буду притворяться, что т ы скоро станешь моим папой.
- Но только пока это необходимо. Эсме, - вмешалась Виктория.
Джон едва не взорвался. Сколько можно талдычить одно и то же? Они уже и так все поняли.
Даже Эсме казалось, менее ластилась к матери, чем обычно.
- А сейчас я могу сказать Ребекке, что он будет моим папой? - Девочка с вызовом посмотрела на Викторию и, прежде чем мать успела снова повторить свое, добавила: - Но не моим папой понарошку?
Казалось, Тори что-то обдумывала секунду-другую, потом вздохнула:
- Да, я думаю, можешь. Ну а сейчас тебе пора в постель. Поэтому пожелай Джону спокойной ночи, и я уложу тебя.
- Пусть он тоже пойдет с нами, - возразила Эсме. - Мы прямо сейчас начнем играть в папу, маму и дочку, хорошо? Ты же сама говорила…
Джон видел, как загорелись глаза девочки, и ее непосредственность произвела на него необычайно глубокое впечатление. Она спрыгнула с софы и повернулась, чтобы протянуть ему свою маленькую ручку.
- Пойдем! - скомандовала она, невольно копируя строгие интонации матери. - Мама уложит меня, а ты почитаешь мне мою любимую книжку.
Глава 12
Тяжелые свинцовые тучи нависли над Денвером в субботний вечер, когда Джаред и Пи-Джей пробирались к месту, которое облюбовал и для ночлега еще днем. К тому времени как они добрались до цели и остановились перед забором, окружавшим стройку, небо было уже чернильно-черным.
- Надеюсь, мы не попадем под грозу, - пробормотала Присцилла, когда они стали карабкаться через забор. Закинув наверх одну ногу, она, задрав голову, посмотрела вверх. - Ненавижу молнии.
- Правда? - Джаред бросил на нее быстрый взгляд, начиная спускаться с забора по другую сторону. - Мне тоже кажется, что в этом есть что-то устрашающее.
- Что ж, пусть так, может, я ненавижу не молнии, а когда… - Зловещий слепящий зигзаг внезапно прорезал темное небо и, словно в подтверждение ее слов, послал искрящийся росчерк в сторону Скалистых гор. Пи-Джей вскрикнула.
- Тише ты! - прошипел Джаред, обрывая ее. - Если тут есть охранники, нам не стоит привлекать их внимание.
- Ах, извини-и-ите меня! - сердито процедила Присцилла в ответ. - Но я снова говорю: я ужас как боюсь грозы. - Она всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть Джареда, который соскочил на землю и, повернувшись, смотрел на нее, уперев руки в бедра. - Но не так сильно, как я ненавижу…
И тут раздался страшный удар грома, Пи-Джей взвизгнула, покачнулась и свалилась с забора. Джаред хотел подхватить ее, но опоздал. Все, что он мог сделать, - это протянуть руку, чтобы помочь ей подняться.
- Ты не ушиблась?
- Чертов придурок! - процедила она сквозь зубы и вырвала руку. Дыхание клокотало в ее груди. Приоткрыв рот, она пыталась восстановить его, и сейчас напоминала маленькую беспомощную рыбку, выброшенную на берег. Но когда он подошел поближе, она уже достаточно отдышалась, чтобы огрызаться. - Убери свои паршивые руки! - прошипела она. - И вообще вали отсюда!
- Да ради Бога! Мне-то что! - Он повернулся и пошел внутрь строящегося здания, состоящего из трех отдельных блоков. На объявлении, которое они приметили ранее, было написано, что здесь возводится кондоминиум с территорией торгового центра на нижнем этаже. Джареду было все равно. Единственное, что имело для него значение, - это возможность убежища и то, что они были здесь одни.
Сухого убежища, заметил он чуть позже. Когда небо наконец прорвало, дождь хлынул с такой силой, что все пространство, окружавшее стройку, моментально превратилось в болото из густой жижи и грязи. Выглянув через дыру в стене, которой впоследствии предстояло стать окном, он поежился. Было еще не так холодно, но пропитанный влагой воздух, бетонные стены и пол здания - от всего этого исходил такой холод, что пронизывал до костей. Что будет, когда придет осень? Или еще хуже - зима?
Секундой позже появилась Пи-Джей - крошечная призрачная тень, которая тут же разразилась нелицеприятной тирадой в адрес молнии:
- Дурацкая ночь, черт бы ее побрал! - Едва она успела произнести последние слова, как новая вспышка осветила то место, которое Джаред выбрал для ночлега. Зябко потирая плечи, Присцилла огляделась. Вздернув упрямый подбородок к потолку, она прошла к стене, находившейся напротив того места, где Джаред бросил свой рюкзак.
Живот сводило от голода, он продрог и сегодня спустил последний доллар. Ему до смерти хотелось оказаться дома. А тут еще нытье Пи-Джей!
- Черт побери, что случилось?
- Ничего, козел! - огрызнулась она.
- Где ты нахваталась этих словечек? Какая муха тебя укусила?
- Никакая, - просипела она, ее голос прозвучал еще более хрипло, чем всегда. - Я уже говорила тебе - ненавижу такую погоду. Она действует мне на нервы.
- Да, это точно, - согласился он, подхватил свой рюкзак и присел рядом с ней. - Но есть и хорошая сторона. По крайней мере мы не попали под дождь. И мы здесь одни. Кто знает, что ждет нас впереди?
Снова прозвучали раскаты грома, хотя Джаред не видел молнии, обычно предвещающей грозу. Чувствуя, как вздрогнула Пи-Джей, он обхватил ее худенькие плечи.
Она мгновенно напряглась.
- Я не нуждаюсь в утешении!
- Вот и хорошо, потому что я не собираюсь утешать тебя. Господи, ты могла бы хоть на пять минут прекратить изображать принцессу на горошине? Здесь чертовски холодно, ты не думаешь, что я сделал это для того, чтобы согреться?
- А-а… - протянула она, ее тоненький голосок снова обрел звук, и девочка расслабилась. - Тогда давай.
Он улыбнулся. Господи, она такая независимая. И такая упрямая, просто как осел. Но именно это в ней и нравилось ему.
Они молча сидели в темноте, и только шум дождя, барабанившего по крыше, нарушал тишину. Внезапно он осознал, что близость Пи-Джей и то, как доверчиво она прижималась к нему своим теплым худеньким телом, были удивительно приятны. Это открытие, а также искорки сексуального возбуждения, неожиданно вспыхнувшие в нем, заставили его убрать руку, обнимавшую плечи девочки, и отодвинуться от нее.
Он старался не винить себя за те мысли, что сейчас вихрем проносились в его голове. Черт, нельзя же не учитывать тот факт, что она женщина как-никак! Не говоря уже о том, что кругом так темно, хоть глаз выколи, а они сидят, прижавшись друг к другу… Вне сомнений, окажись любая девушка на ее месте, его реакция была бы точно такой же. И все же уж кому, как не ему, следовало знать, что он допустил ошибку, потому что Пи-Джей, несомненно, чертовски юна для него. Но даже если бы он ничего не знал о ее возрасте и о ее отношении к сексу, она все равно была такая худенькая, безгрудая, что больше подходила ему как сестра, чем как любимая девушка.
Однако у него за всю жизнь не было такого друга. Да, она была лучше всех. Когда молния снова осветила их убежище и Джаред увидел серебристые дорожки от слез на ее щеках, он вдруг почувствовал, как сжалось его сердце.
- Эй, послушай, - мягко проговорил он, снова придвигаясь поближе, но так, чтобы между ними оставалось небольшое расстояние. - Почему ты плачешь?
Кругом снова стало темно, но Джаред слышал, как она шевельнулась, и ему не надо было света, чтобы понять, что она сейчас ощетинится, как, видимо, делала всегда, когда кто-то смел уличить ее в слабости.
- Ты сказал "плачешь"? С чего ты взял? "Ну ладно, если начал, давай расхлебывай".
- А это что? - Пододвинувшись к ней, он снова обнял ее и свободной рукой смахнул слезы со щек. - Не плачь, Пидж. - Черт, он сам готов был заплакать!
- Ну и что? Подумаешь, большое дело! Какая-то пара жалких слезинок. - Она отбросила его руку. - Почему тебя это волнует? Ты же собирался бросить меня тут.
- Что? - Он старался разглядеть ее лицо сквозь темноту, но свет, проникавший с улицы, был слишком скудным, и только длинные тени бродили по стенам. - С чего это ты взяла?
- Ты знаешь.
- Не говори, что я знаю то, чего не знаю. Если бы я знал, то не спрашивал бы…
- Ты считаешь, что я глупая, потому что боюсь г-гро-зы. - Ее голос запнулся на последнем слове, и, чтобы скрыть свою слабость, она изо всей силы пихнула его в бок.
- Ты чего? Прекрати сейчас же! - Он схватил ее ладонь и зажал в кулаке. - Я сказал, что глупо бояться грозы, а не то, что ты глупая. Это просто шум. - Но, чувствуя, как затряслись ее плечи от беззвучных рыданий, он отпустил руку Присциллы и крепко прижал ее к себе. Она такая слабенькая! Черт, хотел бы он изменить погоду, лишь бы она не боялась. Их жизнь и так была полна дерьма, не хватало еще, чтобы эта дурацкая гроза окончательно все испортила.
- Да ладно, ты хреновый друг. Ты ушел и бросил меня, когда я свалилась с забора!
- Ты что, шутишь? Ты сама послала меня куда подальше. - Но тут он внезапно понял, что ей просто было стыдно от того, что она так неловко упала. Его раздражение как рукой сняло.
Словно прочитав его мысли и истолковав их как жалость к ней, она разозлилась, издала глубокий вздох и потерла кулаками глаза.
- Не ври! Я позволила тебе поднять меня, разве нет? И я позволила твоим паршивым рукам обнять меня, когда тебе стало холодно. И ты не очень-то торопился сделать это снова. Ну подумаешь, большое дело. Я не маленькая, и мне не надо ничего объяснять. Я понимаю, что надоела тебе и ты хочешь уйти. И мы оба знаем, что я готова говорить сколько угодно и о чем угодно, лишь бы не выходить в эту грозищу.
- Оба знаем? Черт, Пидж, я не знаю, о чем ты! Господи, ты просто болтаешь невесть что ..
- Я не болтушка, сам ты глупый сосунок, кре…
- Тогда не пори такую чушь. Я отодвинулся, потому что мне стало жарко, я перегрелся… черт, за одну минуту. - Он не хотел объяснять свое мгновенное умопомрачение, если она до сих пор сама не поняла, поэтому строго отрезал: - Послушай, кончай реветь, хорошо? Я не хотел никуда уходить без тебя. Господи, Пидж, ты единственная, кто держит меня на этой земле с тех пор, как я сбежал из дома.
Она прижалась головой к его груди, и даже сквозь темноту Джаред почувствовал ее взгляд.
- Да? - спросила она неуверенным робким голосом.
- О да. Абсолютно. - Он прижал ее покрепче к себе и почувствовал еще большее облегчение, когда она в ответном порыве сама притиснулась поближе. И тут она потерлась лицом о его грудь. - О Господи! Не вытирай сопли о мою рубашку.
Она захихикала сквозь слезы:
- Ах, простите… У меня нет с собой носового платка.
- Я прихватил рулон туалетной бумаги в "Волфганг-Пакс" - Он потянулся к рюкзаку и шарил в нем, пока не нашел то, что искал.
Она привстала, взяла рулон, отмотала приличный кусок и стала вытирать нос, пока он засовывал бумагу назад в рюкзак. Когда он вернулся на свое место у стены, она тут же приняла прежнюю позицию: свернулась клубочком и прильнула к нему. Джаред обнял ее, стараясь не обращать внимания на бурчание в животе.
- Что ты думаешь делать завтра? - поинтересовался он.
- У нас завтра что, воскресенье?
- Да.
- Центр защиты детей будет раздавать бесплатную еду в Скайлайн-парке.
При мысли о еде его рот наполнился слюной.
- Это будет днем, да?
- Угу. - Она зевнула. - Может, нам даже удастся разжиться тюбиком зубной пасты.
- Было бы здорово. Хотя… - Он замялся, но все же спросил: - А как насчет денег?
Страх, что он знает ответ, оправдался, когда она сказала:
- У меня ничего не осталось.
- Черт, у меня тоже. - Он выдохнул. - Но по крайней мере у нас есть крыша над головой, а завтра мы наконец сможем поесть.
Глава 13
Пленительные звуки популярной мелодии, которую негромко наигрывал джаз-банд, наполняли просторный зал отеля, где проходила вечеринка по случаю помолвки Виктории и Джона. Виновники торжества были заняты беседой, когда увешанная бриллиантами женщина, кивнув на руку Виктории, поинтересовалась:
- Почему у вас нет кольца, дорогая?
Увидев замешательство на лице Виктории, Джон поспешил на помощь и, быстро обняв ее за талию, сказал:
- Вы представляете, мэм, она не захотела! И тогда мы решили приобрести кольца к свадьбе. - Он тихонько провел кончиками пальцев по ее боку вверх и вниз, одновременно послав любопытной даме самую обаятельную улыбку из серии "это-между-нами-мадам", какая только была в его арсенале. - Тори хочет простое кольцо, но что касается меня, я предпочел бы побольше блеска, что-то такое, что можно было бы разглядеть с другого конца футбольного поля. - Он рассмеялся. - Я пытаюсь уговорить ее на кольцо по крайней мере с тремя бриллиантами.
Дама ответила ему обожающим взглядом, и хотя он привык к подобной реакции, на сей раз повышенный интерес этой женщины к его персоне был ему неприятен.
- Что ж, великолепный выбор, - сказала она и, отведя от него глаза, обратилась к Виктории: - Вам стоит прислушаться к нему, дорогая. Ваш жених наверняка знает толк в бриллиантах. - Еще раз с любопытством взглянув на Джона, дама извинилась и поспешила за проходящим официантом, который держал в руках поднос с бокалами шампанского.
Молчание, нарушаемое только звуками музыки и негромким разговором гостей, собравшихся отметить их помолвку, вновь окружило Джона и Викторию. Улыбнувшись, он нежно приподнял подбородок Тори и заглянул ей в глаза. Как и полагается жениху, он сознательно использовал эти милые приемы ухаживания, так как все взгляды были направлены на них, но его голос звучал совсем не так мило, когда он пробормотал: