- Перси… - выдавил из себя запыхавшийся Гэр Дэвис, хватая товарища за рукав, когда они достигли опушки и оказались в безопасности. Перси Холл замедлил бег, они остановились и уставились на конюшню, возле дверей которой спокойно стояла лошадь, чуть видная в лунном свете. - Перси, что же нам делать? Где нам взять еще бренди? Мы даже не знаем, откуда этот бренди брался! Он же убьет нас! - Так как Перси ничего на это не сказал, то тревожный взгляд Гэра вновь переместился к дверям конюшни, и он скорбно заметил: - Конечно, я-то все одно помру…
- Ничего ты не помрешь, - отрезал Перси, сердито сдвинув брови.
- Еще как помру. Я же в могилу свалился. - Лицо у Гэра стало совсем жалким. - Ну а что мы можем поделать, Перси? У него целая банда… с пистолетами. - Он содрогнулся и потрогал свой живот. - И с ножами.
- Мы можем напугать его. Пусть думает, что у нас тоже целая банда. С ружьями. - Он повернулся, снова посмотрел на конюшню и на лошадь этого столичного гада. - Ему же в город возвращаться надо через Рауденский лес, так? А мой коттедж совсем рядом. - Квадратное лицо Перси просияло вдохновением. Он двинулся вперед, потянув Гэра за собой. - Пошли же!
Четверть часа спустя Гэр и Перси мчались во весь дух по дремучему Рауденскому лесу, рассчитывая выскочить к дороге в том месте, где она делала крутой поворот. Когда дорога наконец показалась впереди, Перси остановился и, тяжело дыша, привалился к стволу ближайшего дерева. Другая его рука сжимала древнее кремневое ружьишко. Тут подоспел и Гэр, тащивший старинный солдатский ранец, в котором были и свинец, и порох. Гэр запыхался так, что едва на ногах держался.
- Вот сюда… думаю, здесь будет… самое то, ~ сказал все еще не отдышавшийся Перси и взмахом руки указал на кусты, в которых можно было спрятаться и откуда удобно наблюдать за дорогой, залитой лунным светом. Вскоре оба приятеля были уже в кустах и, стоя на коленях, пытались зарядить ветхое ружьишко.
- А что, если он уже проехал? - прошептал Гэр с надеждой.
- Скоро появится, никуда не денется, - уверенно заявил Перси, забивая пыж. Затем он вкатил в дуло свинцовую пулю.
- Но, Перси, я ведь никогда в человека не стрелял. А ты? - Даже в бледном свете луны видно было, что лицо Гэра стало зеленоватым.
- Мы не собираемся попадать в него. - Перси сердито хмыкнул. - Мы будем стрелять мимо. Но он-то подумает, что мы хотим убить его, ну и согласится взять оставшиеся деньги да и убраться восвояси. - Перси приложил ружьишко к плечу и прикинул, глядя вдоль длинного дула.
- Надо думать, он проскачет-то мимо нас ой как быстро, - заметил Гэр слабеющим голосом. - А ты и в кролика из этого ружья сроду попасть не мог.
- Забыл, что ли? Вся суть плана в том, чтобы не попасть в него! - огрызнулся Перси, снова прицеливаясь. Вдруг он сложился пополам и схватился за живот. - О Господи!
- Что такое, Перси?
- Живот схватило… Это моя - как ее? - язва разыгралась! Придется тебе стрелять, я не могу! - И он со стоном сунул Гэру в руки ружье.
В тишине раздался приглушенный топот копыт. Всадник быстро приближался.
- Может, это не он.
- Он! Давай, Гэр, не подведи! - И Перси снова согнулся, словно бы от настоящей боли, и подпихнул ружье к плечу Гэра. - Ну же! Пора! Стреляй!
Гэр, совершенно серый с лица, дрожа всем телом, поднял старое ружьишко к плечу и навел длинное дуло на фигуру всадника, появившуюся из-за поворота и хорошо видную в лунном свете. "Пора! Стреляй!" - зазвенело вдруг у Гэра в голове, дыхание в горле перехватило, в животе все перевернулось. Сердце как бешеное прыгало у него в груди, старое кремневое ружьишко в дрожащих руках так и плясало. А фигура всадника все росла, чернея, как могучий призрак, как темная, нездешняя сила. Вот он все ближе и ближе…
- Пора, Гэр! - шепнул Перси, когда всадник поравнялся с ними. Гэр вздрогнул, сообразив, что сейчас всадник ускачет, но тут Перси заорал "Давай!" прямо ему в ухо, и Гэр напугался так, что палец его сам собой нажал на курок. Ружьишко выстрелило.
Всадник дернулся в седле, лошадь сбилась с шага, взвилась на дыбы и сбросила седока прямо на дорогу. Затем прижала уши и поскакала во весь дух. Человек остался лежать распростертым в грязи. Скоро остались только залитая лунным светом дорога, неподвижно лежащее тело на ней и глубокая тишина.
Гэр и Перси, потрясенные, сидели в кустах и ждали, сами не зная чего. Но подстреленные, ими человек все не поднимался и даже, похоже, не очнулся. Приятели переглянулись и нервно сглотнули слюну. Прошло еще несколько тревожных минут. Перси выполз из кустов посмотреть, в чем дело.
Гэр, весь покрывшись липким потом, отбросил ружьишко, будто оно жгло ему руку.
Перси толкнул распростертого на земле человека сапогом, потом присел на корточки рядом и перевернул бесчувственное тело. Он ощутил на ладони что-то влажное, и даже в свете луны можно было различить красный цвет.
- Ты застрелил его, - прохрипел Перси.
- Н-но… - Гэр поспешно подбежал к приятелю. - Я не хотел! Я нечаянно! Ружье само выстрелило. Ах, Перси, неужто он мертв?
- Почем я знаю? - Перси вскочил на ноги, в ужасе не сводя глаз со своей мокрой ладони. - Похоже, ты попал куда-то в корпус.
- Я никогда в жизни ни в кого и ни во что не попадал, Перси, жизнью клянусь!
- Ну удачный же ты выбрал момент, чтоб превратиться вдруг в меткого стрелка. - Перси скривился, встряхнул испачканную в крови руку и собрался вытереть ее о траву на обочине.
- Это все мисс Чарити и невезение, которое она приносит. - Гэр смотрел на свою жертву и читал собственное мрачное будущее в безжизненной позе здоровенного столичного гада. - Я упал в могилу, а теперь вот убил человека. Он мертв, и я умру… на виселице.
- Заткнись, Гэр. Ничего ты не умрешь, - сердито буркнул Перси, чувствовавший, что паника охватывает и его. - Мне надо подумать.
Но прежде чем Перси успел выдумать новый план, до слуха их донесся топот копыт. Звук был еще слабый, но становился все громче.
- Кто-то едет сюда! Что нам делать? - Перси посмотрел на пепельно-серое лицо приятеля, затем на тело убитого и, схватив Гэра за локоть, кинулся к кустам. - Бежать. Вот что!
Барон Салливан Пинноу, одна нога которого была обмотана повязками и неловко торчала над болтающимся стременем, выехал на залитую лунным светом дорогу, а за ним и небольшой отряд, которым он командовал. Этот воинский контингент следовал домой после вечера, проведенного в преследовании и выслеживании браконьеров, совершенно бесплодных, в лесах сэра Хью Ладдингтона. Сам-то Пинноу провел вечер более чем плодотворно: сидел в гостиной сэра Ладдингтона, положив на подушку свою поврежденную ногу, которая была предметом всеобщего сочувствия, загребал деньги за карточным столом и потягивал великолепный портвейн.
Конечно, пэрство, осложненное пустым кошельком, имеет свои недостатки, но, как успел убедиться Пинноу, недостатки эти все же не совсем перевешивают преимущества, которые сулит пэрство само по себе, когда речь идет о самом лучшем, что может предложить человеку свет. Человек, имеющий титул, пусть и без гроша за душой, покуда он выглядит сколько-нибудь прилично и имеет возможность поддерживать хотя бы видимость образа жизни, подобающего джентльмену, может рассчитывать на то, что его станут приглашать в самые престижные дома, где он сможет наслаждаться изысканными винами, интересной беседой и обществом прелестных женщин.
С тех пор как он переехал в Мортхоу, получив это жалкое повышение, и стал мировым судьей округа, Пинноу рьяно эксплуатировал этот принцип, так же как и свой совершенно бесполезный в прочих отношениях титул. Он немало потрудился, прежде чем убедил здешнее мелкопоместное дворянство в том, что лишь благодаря его твердому правлению район не был ввергнут в хаос и спасся от ужасов анархии. Между делом он приобрел себе подходящий домик в городе - конфисковал за неуплату налогов в свою пользу - и принялся вить гнездышко, используя все особые доплаты, какие ему только удавалось настричь при сглаживании финансовых углов, часто возникающих в ходе отправления правосудия. В придачу к этому скромные карточные выигрыши. Всего этого было достаточно, чтобы выглядеть как подобает хорошо обеспеченному аристократу, пока не подвернется возможность и в самом деле стать таковым.
- Ваша светлость, что-то на дороге лежит! - Голос сержанта вывел барона из приятной мечтательности, навеянной отличным вином. Сержант приказал замедлить ход и указал куда-то вперед. Когда они рискнули осторожно приблизиться к этому "что-то", оказалось, что оно имеет форму человеческого тела. Барон приказал сержанту выяснить, в чем дело.
- Ваша светлость, у него кровь сильно бежит, - доложил сержант, стоявший теперь на коленях возле тела. Барону нравилось, когда к нему обращались "ваша светлость", хотя официально эта форма обращения не была ему положена. - Похоже, его подстрелили, но вроде живой. Одет как джентльмен.
Истекающий кровью джентльмен на дороге! Этого только не хватало, подумал Пинноу, на уме у которого была сейчас только его теплая, удобная постель. Однако… джентльмен может достойно отблагодарить впоследствии.
- Есть при нем какие-нибудь документы или… деньги?
- Документов никаких нет, ваша светлость, а денег довольно много, и еще складной фонарь. - Сержант поднялся, держа в руках изрядную пачку банкнот и небольшой кошелек с монетами.
- В самом деле. - Тут Пинноу окончательно проснулся, глаза его широко раскрылись, он приказал сержанту подойти поближе и выхватил у него деньги. - Я лично об этом позабочусь… вещественные доказательства должны быть, само собой, сданы на хранение. - Количество денег, оказавшееся у пострадавшего, заставило Пинноу посмотреть на простертое тело с новым интересом.
- Что нам с ним-то делать, ваша светлость? Ему нужна помощь врача, и как можно скорее.
- Джентльмен со средствами заслуживает самого внимательного к себе отношения. Следует перенести его в ближайший дом, где ему могут предоставить кров, то есть в Стэндвелл. Какая жалость, что придется поднять мисс Чарити Стэндинг в столь поздний час… ну и леди Маргарет тоже. - Однако сладострастная улыбка на баронских устах противоречила сокрушенному тону его слов. Он повернул лошадь в сторону Стэндвелла и рявкнул через плечо: - Составьте носилки из своих ружей и шинелей. И побыстрей!
Глава 4
От яростного стука, который обрушился на ветхую парадную дверь Стэндвелла, медленно, но верно пробудились все. К тому времени как старый Мелвин, дворецкий, и его жена Бернадетта выползли наконец в переднюю, чтобы узнать, кто стучит, леди Маргарет уже мчалась как вихрь вниз по лестнице в ночном чепце и развевающейся шали.
- Стойте! Не смейте эту дверь трогать! - зашипела она отчаянным шепотом на старика дворецкого, подскакивая к двери. ~ - В такой-то час ночи, кто это может быть? Это непременно злая судьба, болезнь, раздор или беда пытаются пролезть в дом. Уж будьте уверены. - В дверь заколотили с новой силой. Леди Маргарет заслонила дверь своим телом, словно иначе и не надеялась предотвратить какой-либо безответственный поступок старых слуг. Мало ли что они могут натворить? Например, взять и попросту открыть дверь. - В небе молодой месяц, - Напомнила она им, - и как раз перевалило за полночь. Значит, началась пятница. - Озадаченный Мелвин только сдвинул брови, и тогда леди Маргарет растолковала непонятливому старику сердитым шепотом: - Очень несчастливый день, когда молодой месяц появляется в пятницу. К большой беде. - И как это Мелвин до сих пор не может запомнить элементарных вещей? - Где моя соль?
Мелвин буркнул что-то, почесал седую голову и достал небольшой мешочек соли, который леди Маргарет держала в передней, в ящике столика, как раз на такой случай. Всякая уважающая себя цыганка всегда должна быть готова к отвращению дурной судьбы, а также к привораживанию хорошей. И в этом отношении леди Маргарет была цыганка из цыганок.
Леди Маргарет, младшая дочь герцога Кларендона, была похищена цыганами в раннем детстве. Она странствовала с табором и жила в цыганских шатрах целых три года, прежде чем была возвращена целой и невредимой под отеческий кров в нежном возрасте двенадцати лет. Слухи, ходившие о приключениях, которые ей довелось пережить вместе с цыганами, а также отпечаток, наложенный на нее бродячей жизнью, лишили Маргарет возможности составить партию, подобающую герцогской дочери. Мало кому хотелось получить в невестки девицу, которая любила разгуливать босиком, за словом в карман не лезла, хорошо разбиралась в лунных знамениях и знала, как приготовить цыпленка, но ничего не понимала в модах и не умела составить меню из семи блюд. Но то, что она столь низко котировалась на лондонской ярмарке невест, дало ей возможность проявить неслыханную самостоятельность, и она в конце концов вышла замуж за Генри Вильера, сына французского графа де Вильера, по любви.
Двадцать лет назад Генри умер, и она переехала жить к своей дочери, Чансон, и зятю, Аптону Стэндингу. А когда и ее горячо любимая дочь умерла от лихорадки, леди Маргарет взвалила на свои плечи заботы обо всей семье. По ходу дела она вернулась к прежним цыганским привычкам: и потому, что иначе трудно было снести свалившееся на нее горе, и чтобы справиться с "проблемой" своей внучки. С той самой ночи, когда Чарити появилась на свет, леди Маргарет знала, что девочке уготована особая судьба, что она всегда будет отличаться от обычных людей. Ибо молодой месяц в ту ночь изливал необыкновенно яркий, мерцающий свет и окружен был ореолом с радужной окаемкой. Но только после безвременной кончины дочери старуха поняла, что вот и проявилось необыкновенное свойство Чарити, и заключается оно в способности навлекать на окружающих беды и несчастья. С тех пор леди Маргарет тем только и занята была, что, не жалея сил, изыскивала и применяла на практике все новые способы приворожить удачу и отвратить невезение.
- Соль под порог, соль на порог, - нараспев говорила леди Маргарет, насыпая тоненькую дорожку соли через каменный порог, - оберег от зла, ранений, тревог…
- Помнится, на прошлой неделе соль у нас была верным средством против ведьм, - пробурчал Мелвин себе под нос, открывая засовы.
За дверью стоял барон Пинноу, опиравшийся на толстую трость, в окружении своих солдат.
- Господин барон! - пролепетал старый Мелвин, отступая на шаг и раскрывая дверь шире.
- Поди скажи хозяйке… - Барон величественно шагнул через порог и тут увидел леди Маргарет. - Ах, вы тут, леди Маргарет! Прошу простить меня за столь грубое вторжение - и еще в такой несусветный час… - Этот поток любезностей даже подавлял. - Но правосудие должно свершаться невзирая на часы. Я явился просить вас оказать помощь одному тяжело раненному джентльмену, которого мы нашли на дороге. В него стреляли, и он на пороге смерти. Боюсь, что, если не оказать ему помощь немедленно…
- Итак, это ранение, - буркнула леди Маргарет и, оттолкнув изумленного барона, выскочила во двор. - Где он?
Она посмотрела на тело джентльмена, лежавшее на земле, и бросила быстрый взгляд на ухмыляющийся молодой месяц. Ох и не понравилось ей, как выглядел этот месяц! Леди Маргарет снова повернулась и накинулась на солдат:
- Ну, что встали как пни? Заносите его в дом, и поосторожней!
Чарити резко села в своей огромной кровати под пологом. Сердце колотилось как бешеное, в заспанных глазах притаилось замешательство, которое, впрочем, быстро исчезло, как только она убедилась, что находится в собственной спальне. Вдруг возле двери послышалась какая-то возня, царапанье, щелканье когтей по деревянному полу, пыхтение, а затем замогильный стон…
Чарити облегченно вздохнула.
- Ну что такое, Вулфи? - окликнула она пса и принялась вглядываться во тьму. - Что такое, мальчик? Ты погулять хочешь? - Новый стон, переходящий в поскуливание. Тут и она услышала то, что тревожило пса. Голоса. Голоса в их прихожей, посреди ночи. Сердце ее забилось еще сильнее. - Что происходит?
Она откинула одеяло, вылезла из постели и, позабыв о тапочках и едва вспомнив, что следует все же накинуть капот, поспешила к двери и стала прислушиваться. Голоса, и становятся все громче… мужские голоса. Она открыла дверь, и пес выскочил в коридор с яростным рычанием.
Чарити, торопливо натягивавшая капот на бегу, отставала от пса едва ли на пару шагов. И вдруг она замерла. По дальнему коридору быстрыми шагами шли солдаты, облаченные в красные мундиры, а впереди них, как полководец, - бабушка, в чепце и развевающейся ночной рубашке. Сзади тащился, опираясь на трость, барон.
Здоровенный волкодав ринулся на чужаков и, выбив трость из рук барона, врезался в группу солдат, которые отскочили в разные стороны, будто кегли. В коридоре воцарился сущий ад: пес рычал и оглушительно лаял, солдаты бранились, леди Маргарет орала на пса, барон выкрикивал приказы, которых никто не слышал.
- Вулфрам, прекрати! Вулфрам! - раздался голос Чарити, мчавшейся по коридору в развевающемся капоте. Пес послушался ее незамедлительно и, ограничившись сердитым рычанием, принялся исследовать тело раненого джентльмена, брошенное солдатами. Ко всеобщему удивлению, пес попятился, замер и, через мгновение, завалился на бок - судя по всему, свалившись в глубоком обмороке. Первой пришла в себя леди Маргарет.
- Ну слава Богу. Эй, вы, - заорала она на солдат, тыча пальцем то в них, то в сторону открытой двери, - а ну тащите раненого сюда и кладите на кровать, пока он не истек кровью! - Тут леди Маргарет заметила Чарити, бежавшую к ним. - Скорей, девочка, скорей! Барон тут подобрал на дороге человека. Огнестрельная рана, и кровотечение сильное. Мне понадобится твоя помощь. - И пожилая женщина метнулась в комнату вслед за солдатами. Чарити поспешила за ней.
- Н-но… что произошло с собакой? - Потрясенный барон, держась за стену, с неприкрытым изумлением смотрел на спящего пса.
- Кровь, - ответил старый Мелвин, направляясь вниз, чтобы нагреть воды и принести леди Маргарет ее целительные бальзамы и травяные настойки. - Этот пес не переносит запаха крови.
Чарити же, оказавшись в слабо освещенной комнате, прошла мимо солдат и остановилась в изножье кровати.
- Я не ослышалась, ты говорила об огнестрельной ране?
- Похоже на то, - бодро ответила леди Маргарет, осматривая пропитанную кровью одежду раненого, дабы обнаружить, откуда именно течет кровь. - Свету надо побольше. Кровищи-то, кровищи…
Чарити поспешно зажгла все свечи в канделябре и поставила его возле кровати, на которой, заполняя ее почти целиком, лежало лицом вниз распростертое тело очень крупного мужчины. У Чарити остановилось сердце и занялось дыхание.
Широкие плечи раненого обтягивало черное, а не серое сукно, но волосы были черные и чуть вились; лицо также показалось ей очень знакомым, и это длинное мускулистое тело она явно уже где-то видела. Чарити осторожно коснулась его ноги, обутой в сапог; та была плотной и вполне реальной. Чарити стояла как зачарованная. Это был он… А значит, приключение на дороге вовсе ей не привиделось.