Море это, где появлялись очень редко испанские военные корабли и где вовсе не было военных кораблей других наций, где притом не знали флибустьеров, и перуанские и мексиканские прибрежные моряки привыкли разъезжать без всяких опасений, всегда представлялось пиратам чрезвычайно привлекательным. И в самом деле, множество больших испанско-американских приморских городов от Чили до Калифорнии обещали богатую и легкую добычу. Значительнейшими из них, начиная с юга, были: Арика, Санья, Наска, Писка, Пахакама, или Циудад-де-лос-Рейес, и гавань его Каллао, где находились королевские военные корабли, принадлежавшие к перуанскому флоту, далее города Трухильо, Паита, Квеаквилья, Ла-Барбакоа, Панама, Реалегво, Текоантепекуа, Акапулько и другие важные приморские поселения. Все эти города и преувеличенные понятия о еще более значительных и богатых городах во внутренности земли, как то Лиме, Мехико и прочие/соединенные с мечтой о золотых и серебряных рудниках, делали флибустьерам Южный океан интереснейшей частью всего земного шара. Правда, они видели его при экспедициях своих в Панаму, но не поездили по нему, как следовало по их понятиям. В исходе 1684 года многие отдельные, рассеянные по разным островам толпы флибустьеров, англичан и французов, не сговорясь между собой, но как бы руководимые инстинктом, в одно и то же время решились предпринять поход к берегам Южного океана.
Это намерение приняли вдруг с лишком две тысячи человек, но, как обыкновенно, без всякого предварительного согласия и условия, потому что один случай сводил всегда большие или меньшие отряды их.
С Ямайки поплыли на разных судах восемьсот англичан с намерением пробраться через Магелланов пролив в Южный океан. Другой отряд, состоявший из ста двадцати англичан, на лодках поехал в залив Ураба, потом пошел пешком к реке Чика и по ней поплыл вниз до впадения ее в Южный океан у местечка Бока-дель-Чика. Недолго спустя по той же дороге последовали за ними четыреста тридцать французов под предводительством Гронье, л'Экюйе и Ле-Пикара, а за ними следовало еще несколько отрядов обеих наций на кораблях и на мелких судах. Большая часть, составляя слишком незначительные отряды и плывя на весьма малых судах, должна была держаться близко к земле и поминутно выходить на берег для добывания пищи, они почти всегда падали жертвой индейцев и погибали, не достигнув цели своей. Другие двести французов сели на суда в Кап-Франсе под начальством капитана Лесажа чтобы, подобно англичанам, также пробраться в Южный океан через Магелланов пролив.
Между тем англичане составляли большинство и несколько времени были господствующей нацией, с ними соединилось много французов и голландцев. Таким образом, составились отряды пиратов, которые считались превосходившими все прежние. Образованному французскому дворянину Равено де-Люссану, деятельному соучастнику пиратов в их разбоях и судьбе, обязаны мы сведениями о действиях флибустьеров в Южном океане, впоследствии они были подтверждены и другими соучастниками- очевидцами - французами и англичанами.
В марте 1685 года, вследствие вышеописанного плана, флотилия флибустьеров, состоявшая из десяти кораблей с 1100 человеками экипажа, явилась в Южном океане. Флотилию составляли два фрегата, один тридцатишести-, другой шестнадцатипушечный, пять меньших военных судов без пушек и три барказа Девятью из них командовали англичане и только одним француз, все они были отняты у испанцев. К ним присоединилось еще несколько других отрядов флибустьеров и между ними отряд капитана Гронье, который совершил удачно долгий и опасный путь на пирогах и лодках. Всей флотилией командовал англичанин Дэвид.
Недалеко от перуанских берегов флибустьеры взяли испанский корабль и узнали от пленных, что перуанский вице-король приказал всем купеческим кораблям не выходить в море, обещая им, что в скором времени прибудет военная эскадра, которая изгонит пиратов из Южного океана. Между тем флибустьеры прибыли уже к Панаме, где надежда на помощь была очень слаба, а, напротив, царствовал величайший ужас при вест о вторичном появлении неумолимых врагов. Пираты крейсеровали на небольшом расстоянии от города, потому что по причине мелководья не могли приблизиться к нему. Вскоре, однако, они бросили якорь у острова Тарога, ожидая появления испанского флота, без уничтожения которого не могли иметь успеха.
Наконец после четырехнедельного ожидания, седьмого июня 1685 года, флибустьеры завидели испанскую эскадру, назначенную для их уничтожения. Она состояла из семи больших военных кораблей, в числе которых были два линейных и один семидесятипушечный, они шли прямо на суда пиратов. Флибустьеры ни минуты не сомневались в победе и радовались случаю, который на долгое время оставит им неоспоримое владычество на этих морях. Впрочем, битва не кончилась к их выгоде, потому что ветер был им противен, море беспокойно, и они не знали отмелей и берегов. Кроме того, силы были слишком неравны.
Самое сражение было одним из отчаяннейших предприятий, отмеченных в летописях флибустьеров, и при великом неравенстве никак не могло иметь счастливого конца. Поэтому они пришли в весьма опасное положение, из которого могло спасти их только самое отчаянное мужество. Один корабль их был окружен испанцами. Другие, менее стесненные, могли бы удалиться, но они решились единодушно лучше погибнуть до последнего, чем оставить неприятелю хоть малейшую лодку. И в самом деле, намерение это удалось сверх всякого чаяния, так что эта почетная битва, хотя неудачная, стоила победы, они потеряли только барку, большей частью наполненную пленными, которая до того была пронизана испанскими ядрами, что угрожала немедленной гибелью, почему экипаж оставил ее. Освобожденные этим случаем пленные, которым не было неизвестно отчаянное положение их на готовой потонуть барке, поспешили броситься в объятия земляков своих, но испанский адмирал, который не знал этого обстоятельства и не подозревал, чтобы там находились пленные, но видел, как барка была оставлена флибустьерами, принял ее за брандер и поспешно велел обратить на нее весь огонь. Через несколько минут барка и все пленные исчезли в морской пучине.
Морское волнение, продолжавшееся и после битвы, скоро рассеяло суда флибустьеров, и они никогда уже не сошлись все вместе. О некоторых из них более не слыхали, о судьбе же других, особенно о тех, которые, как будет описано ниже, с 330 человеками, достигли до острова Сан-Хуан-де-Куэбло, остались следующие сведения.
Еще до общего рассеяния кораблей между флибустьерами оказались признаки несогласия, которое нередко укоренялось между ними и здесь особенно было для них гибельно. Неудачная битва с испанцами подала первый повод к раздору, и - что особенно странно - причиной его была религия. Англичане, которыми владел в те времена дух пиетизма, заставлявший их ужасаться зрелищами католических обрядов, подвергали в испанских церквах поруганию распятия и образа, разбивали их в куски, стреляли в них из пистолетов и смеялись над своими товарищами, французами, которые в ужасе крестились при виде этого безбожия. Поэтому все французы, рассеянные на разных судах, числом сто тридцать, отделились от англичан, двести же других, находившихся на корабле капитана Гронье, остались близ них, недалеко от Панамы.
Сто тридцать отделившихся французов сделались основою толпы самых отчаянных искателей приключений, они производили теперь грабежи на свой собственный счет на море и на суше, забирали все попадавшиеся им корабли, высаживались везде, где предвидели добычу, и брали выкуп с городов, которых жители были слишком слабы или трусливы, чтобы сопротивляться им. Между прочим, взяли они приступом города Леон и Эспарсо и сожгли город Реалейо. Здесь вовсе не привыкли видеть неприятелей, и потому жители дрожали при виде всякого вооруженного человека. Поэтому не нужно было даже страшного имени флибустьеров, чтобы произвести всеобщее бегство. Суеверные поступки испанцев еще увеличили бедствия страны. Если флибустьеры являлись вторично в какой-нибудь город, то духовенство торжественно предавало анафеме город, и жители немедленно оставляли его, не похоронив даже убитых при обороне.
Одна барка, на которой находились англичане, была отброшена в Куэбло, экипаж ее решился соединиться с французами, которые, как господствующая партия, согласились на это тем охотнее, что незначительность числа их заставляла опасаться неудачи. Усилившись таким образом, они умножили и распространили свои нападения, которые, впрочем, большей частью производились каждой нацией отдельно.
Испанцы придумали хитрость, чтобы избавиться от этих ужасных гостей. Они отправили к флибустьерам с офицером письмо от генерального викария провинции Коста-Рика, в котором уведомляли последних, что в Европе Испания заключила мир со всеми народами, и поэтому должно надеяться, что и флибустьеры не будут продолжать более войны, а подумают о возвращении восвояси. Если им угодно совершить это возвращение, то им будет оказано всевозможное пособие, и их, как друзей испанцев, перевезут в Европу на королевских галионах. Но флибустьеры скоро догадались, что тут скрывается измена, и наотрез отвергли предложение.
Город Никоя, взятый также флибустьерами, но не сумевший заплатить выкупа, был сожжен. Но при этом французские грабители поступили особенным образом. Превосходя в числе англичан, они могли соблюсти свои религиозные предрассудки. Поэтому во время пожара они наблюдали за сохранностью церквей и даже образов в частных домах, которые относили в церкви. Город Чириквита и другие, не желавшие подвергнуться одинаковой участи с Никоею, давали выкупы.
Англичане и французы все еще действовали отдельно, причем первые, будучи сильнее, делали лучшие успехи в грабежах и морских разбоях. Притом толпы англичан были смешаны, тогда как французские состояли из одних французов, но как число их все более и более уменьшалось, то они скоро были принуждены принимать в свои отряды и англичан. Отчаянное мужество и бесчеловечие господствовали во всех отрядах в равной степени. Панама была, так сказать, средоточием, куда ездили они часто, чтобы в окрестностях ее добывать жизненные припасы и брать встречавшиеся корабли, причем часто происходили битвы на суше и на море. Скоро капитан Гронье соединился с этими флибустьерами, отделясь с 60 французами от первой флотилии.
Подкрепленные этим отрядом, флибустьеры пошли на Пуэбло-Вьего, большое местечко, где испанцы окопались в церкви, перед нею выстроили в боевом порядке сто пятьдесят всадников. Но эти защитники не дождались даже приближения неприятеля: только что завидев пиратов, все они разбежались, оставив им множество съестных припасов, в которых очень нуждались флибустьеры. Но по истреблении этих припасов возобновился прежний недостаток, потому что испанцы скрывали все жизненные потребности. Это принудило флибустьеров возвратиться в Сан-Хуан-де-Куэбло, где море обещало добычу или хоть другую помощь, ибо там оставалась часть отряда. Там же находились и морские силы их, состоявшие из одного корабля, двух барок, четырех лодок и нескольких недостроенных еще пирог. Здесь пребывали они в совершенном спокойствии, когда вдруг завидели пятнадцать кораблей, подъезжавших к пристани. Уверенные, что это испанские суда и что, следовательно, корабль их погиб, они поспешно перенесли о него все припасы и вещи на барки и разбили его на берегу, при этом приняли все меры, чтобы воспрепятствовать высадке, если бы испанцы покусились на нее.
Но последние и не думали пускаться на это и удовольствовались осмотром разбитого корабля, выбрали из него железо в знак победы и сожгли остов, после чего немедленно уехали.
Флибустьеры собрали свою небольшую флотилию в Кайдейраском заливе и намеревались посоветоваться о важной экспедиции, когда завидели корабль, за которым тотчас учинили погоню. Приблизясь к нему, они с удивлением узнали в нем один из кораблей дэвидовой эскадры, на котором находились английские флибустьеры, - встреча, угрожавшая недобрыми последствиями. Начальник его, Тюслэй, гордым обращением с французами подал первый повод к вредному для всех разделению отряда. Поэтому теперь его и весь экипаж взяли в плен. На корабле находилось сто двадцать англичан, которые, застигнутые врасплох, не могли выгодно защищаться против превосходных сил, корабль был объявлен добрым призом.
Тюслэй и англичане были чрезвычайно поражены, французы же, которые действовали вовсе не серьезно и притом нисколько не желали на краю света иметь между собой новых врагов, после пятичасовой шутки, в продолжение которой бранили пленных за их небратские поступки, положили конец ужасу их: дали всем им свободу и возвратили корабль со всем на нем находившимся. Освобожденные англичане решились соединиться навсегда со старыми друзьями.
Усилившись так значительно, флибустьеры решились предпринять важную экспедицию. Они хотели напасть на город Гренаду и семнадцатого апреля 1687 года триста сорок пять человек отправились в путь к этому городу, где давно уже ждали их, поэтому удалили все драгоценности и, кроме того, приготовились к отпору. Флибустьеры узнали от одного пленного, что все жители вооружились, окопали себя высокими и крепкими стенами, снабженными двадцатью пушками, и, кроме того, имели для подкрепления шесть эскадронов кавалерии.
Гренада была в то время большим городом с красивыми домами, прекрасными монастырями и великолепными церквами и принадлежал к числу богатейших городов Америки. Он находился на берегу озера Никарагуа, в двадцати французских милях от Южного океана. Перед городом было множество обширных сахарных заводов. Посреди его находилась цитадель, крепкая четырехугольная крепостца, способная задержать целую армию. Но все это нисколько не затруднило флибустьеров. В несколько часов овладели они городом, лишившись только двенадцати человек. Но они не нашли здесь ничего, кроме немногих бесполезных для них товаров: все прочее было увезено или скрыто.
Никогда еще не случалось флибустьерам брать большой город и не находить в нем никакой добычи. Оставшиеся товары и вещи не имели для них никакой цены. Между тем теперь представлялся им прекрасный случай с удобством и безопасностью оставить твердую землю Америки, потому что озеро сообщалось с Северным океаном, но они не успели еще награбить никакой значительной добычи, и мысль возвратиться с пустыми руками после стольких опасностей и приключений была им несноснее смерти. Итак, решившись выжидать лучшей удачи, оставили они Гренаду, не взяв с собой ничего, кроме одной пушки, которая пригодилась им как нельзя лучше: едва только вышли они в поле, как на них напало 2500 человек, которые, однако, при первом выстреле из пушки разбежались. Другой отряд, из города Леона, в 500 человек был прогнан так же легко. На другой день, проходя пустыней и не имея, при сильном солнечном зное, ни капли воды, они должны были бросить пушку, потому что волы не могли тащить ее далее. Везде, куда бы ни являлись они, не было съестных припасов, потому что индейцы, по повелению правительства, уничтожили все съестное, которого не могли скрыть заблаговременно.
Жители местечка Джинандейо пригласили к себе флибустьеров, конечно, в насмешку, потому что тут испанцы, в числе 200 человек, окопались в ущелье. Но это не препятствовало приступу, гарнизон бежал без сопротивления, и победители вступили в город и сожгли его в наказание за насмешку.
Чрезвычайно странным и даже загадочным кажется то, как могли флибустьеры в прекраснейших и плодороднейших провинциях терпеть нужду и голод, но причина этого заключалась в их маленьких, дурных судах, в которых они не могли пускаться в открытое море, а должны были держаться у берегов, следовательно, всегда в виду испанцев. Последним поэтому было очень легко наблюдать за всеми их движениями и иметь время до прибытия их обезопасить все драгоценности и съестные припасы. Пираты нигде не могли застать города, местечка или селения врасплох, что было бы легко, если бы они имели большие корабли: зная о близости врагов и потеряв уже не одно судно, испанцы прекратили все береговые сообщения между Перу и Чили, на море не показывался ни один корабль, ни одно судно, посредством которых поддерживалась и процветала торговля. Вместо того, открыли они более дорогой, но безопасный торговый путь сухим путем и поддерживали его в продолжение всего времени, которое провели в этих странах флибустьеры.
Большой отряд пиратов, о котором мы говорили, наконец снова достигнул морского берега, где находились другие, все они начали советоваться о дальнейших действиях. Одни предлагали крейсеровать на широтах Панамы, пока испанцы, успокоенные их удалением, снова откроют мореплавание. Другие оспаривали это мнение, опасаясь продолжительной дурной погоды, часто бывающей в это время года, и хотели ехать на запад, перезимовать на каком-нибудь острове и ждать лучшей погоды. Всякий оставался при своем мнении и потому решили - разделиться. В отряде находилось шесть тяжело раненных и четверо изувеченных. Для обеспечения их положения употребили все общественные деньги, накопленные в последнее время. Первым шестерым дали по шестьсот, а другим четверым по тысяче пиастров, потом разделили все братски, без спора: барки, лодки, снаряды, съестные припасы. Число французов, которые намеревались идти к Панаме, простиралось до 148, к ним присоединились также 125 англичан из отряда Тюслэя, которому поручили главное начальство, другой, слабейший отряд, состоявший из 148 французов, желал иметь начальником капитана Гронье, но он не хотел оставить многочисленнейшего отряда. 13 мая 1686 года последовало формальное расставание и мы, по недостатку сведений, можем следовать только за отрядом Тюслэя.
Первым подвигом его флибустьеров было взятие города Виллия, в тридцати французских милях от Панамы, где взяли трехсот пленных и нашли 15'000 пиастров золотом и серебром и на полтора миллиона товарами, из которых выбрали самые драгоценные, надеясь увеличить ценность добычи еще выкупом города и пленных. Вскоре представился случай предложить это бежавшему алькаду, но он дал гордый ответ, что "не имеет другого выкупа для флибустьеров, кроме пороха и пуль, и ими готов служить им; что касается до пленных, то предоставляет судьбу их воле Божией, притом же люди его собираются уже, чтобы ближе познакомиться со своими гостьми". После этого ответа, город, находившийся довольно далеко от морского берега, был зажжен и оставлен, добычу же нагрузили на две лодки, чтобы сплавить ее по реке, между тем как отряд флибустьеров шел недалеко от берега. Испанцы не осмеливались напасть на последних, но шестьсот человек из них в засаде подкараулили добычу, и быстрым нападением им удалось овладеть ею снова. После разных необдуманных поступков алькада, стоивших жизни нескольким испанцам, наконец за остальных заплатили 10'000 пиастров выкупу.
От экипажа судна, шедшего из Панамы и взятого ими, флибустьеры узнали, что тридцать шесть флибустьеров сели на барку, чтобы рекой Бока-де-Чика достигнуть Северного океана, но что большой отряд испанцев и индейцев, соединясь, напал на них и истребил большую часть их, причем в Панаму привезли одного пленного. Два отряда англичан, в 40 человек каждый, имели ту же участь и изрублены все. Но вместе с этой неприятной вестью получили они другую, приятную, что ежедневно ждут в Панаму два корабля с мукой из Лимы, на которых, кроме того, находится жалованье панамского гарнизона Флибустьеры тотчас расположились у острова Тарога, чтобы пресечь им путь.