***
Среди крестьян Великороссии живет следующее предание о Пугачеве. Попав после своего бунта в руки властей, Пугачев заявил собравшимся около него барам: "Я своим бунтом вас только попугал. Но вот подождите, незадолго после меня придет метла, - она вас всех заметет по-настоящему". Этой народной исторической метлой оказался Махно в течение всей своей революционно-повстанческой деятельности и, в частности, в период разгрома деникинщины.
Сбив главный кулак деникинцев, он, не медля ни минуты, пустил свои части по трем направлениям. Словно исполинское помело, шел он по селам, местечкам, городам и выметал всякий дух эксплуатации и рабства. Помещики, кулаки, урядники, священники, старшины, припрятавшиеся офицеры - все падали жертвами на пути движения махновцев. Тюрьмы, полицейские и комиссарские участки - символы народного рабства - разрушались. Всякий, кто изобличался, как обидчик крестьян и рабочих, погибал. Больше всего в этот период погибло помещиков и крупных кулаков. Это, между прочим, может показать, чего стоят вздорные и заведомо ложные толки большевиков о якобы кулацком характере махновщины. В действительности - там, где нарождалась махновщина, кулачество всегда искало и находило себе защиту под крылом советской власти.
Движение армии назад к Днепру шло со сказочной быстротой. На другой день после разгрома деникинцев под Перегоновкой Махно находился за сто с лишним верст от места боя. Он двигался со своей сотней верст на сорок впереди остальных частей. Еще день - и махновцы заняли Долинскую, Кривой Рог и подошли к Никополю. А еще через день на рысях был захвачен Кичкасский мост через Днепр и занят город Александровск. Как будто в завороженное, сонное царство влетели махновцы: никто еще не знал об их прорыве под Уманью, не имел представления о том, где они; власти не принимали никаких мер, пребывая в обычной тыловой спячке. Поэтому всюду махновцы являлись врагам, как весенний гром, неожиданно. За Александровском последовали Пологи, Гуляй-Поле, Бердянск, Мелитополь, Мариуполь. В неделю-полторы весь юг Украины был очищен от войск и властей Деникина.
Освобождение махновцами юга Украины, главным образом приазовского района, поставило под угрозу смертельной опасности всю противореволюционную кампанию Деникина. Дело в том, что в районе Мариуполь - Волноваха находилась основная база снабжения деникинской армии. При взятии Бердянска и Мариуполя там оказалось не поддающееся учету количество снарядов. В Волновахе находились целые ярусы снарядов. И хотя последняя еще не была взята махновцами (за нее шел в течение пяти дней бой), однако она уже не могла обслуживать армии Деникина, так как железнодорожная магистраль всего района находилась в руках махновцев. Тыловые части Деникина, обслуживавшие этот район, были уничтожены. Таким образом, вся эта гигантская артиллерийская база попала в круг махновцев, и, начиная с этого времени, она уже не могла послать ни одного снаряда, ни на северный, ни на какой-либо другой фронт.
Деникинцы наспех выслали против Махно части, стоявшие в резерве под Таганрогом; но и эти части были разбиты, и волны махновщины стали устремляться в глубь донецкого бассейна и на север. В 20-х числах октября махновцы заняли Екатеринослав и ряд других прилегающих к нему мест. Тогда деникинцы признали действительность такою, какой она была. Они заявили, что центр борьбы с севера перенесся на юг; что на юге будет решена судьба их дела. Генерал Май-Маевский в обращении к казачеству говорил: "Настал момент непосредственной опасности нашим землям. Враг бушует на юге, угрожая нашему жилью. Необходимо спешить туда для защиты своих земель" (речь Май-Маевского, напечатанная в одной из деникинских газет).
В связи с таким положением дел деникинцы сняли с северного фронта свои лучшие кавалерийские части - Мамонтова и Шкуро, - и пустили их в гуляй-польский район. Но было уже поздно. Пожар охватил весь край, от берегов Черного и Азовского морей до Харькова и Полтавы. Благодаря свежим силам и множеству автоброневиков деникинцы как будто начали вытеснять махновские части из отдельных мест: Мариуполя, Бердянска, Гуляй-Поля. Но это означало только то, что Махно занимал Синельниково, Павлоград, Екатеринослав и ряд других мест. В течение октября и ноября борьба вновь приняла ожесточеннейший характер, и в ней частям Деникина вновь было нанесено несколько огромных поражении. Больше всего досталось кавказским частям - чеченцам и другим. Их в эти месяцы погибло несколько тысяч. В конце ноября массы чеченцев категорически заявили, что они не желают больше воевать с Махно, самовольно бросили посты и армию Деникина и поехали к себе на Кавказ. Так начался общий распад деникинской армии.
В борьбе с махновщиной на юге России деникинцы потерпели полное поражение, и этим был предрешен исход всего их похода на русскую революцию.
Мы, в соответствии с исторической истиной, должны сказать здесь, что честь победы над деникинской контрреволюцией осенью 1919 г. принадлежит, главным образом, махновцам. Не будь уманского прорыва и последовавшего за ним разгрома тыла, артиллерийской базы и всего снабжения деникинцев, последние, вероятно, вошли бы в Москву приблизительно в декабре 1919 г. Бой красных с деникинцами под Орлом имел малое значение. В своей основе отступление войск Деникина на юг началось уже раньше - именно в связи с разгромом тыла. Все последующие военные операции их имели целью провести, по возможности, безболезненное отступление и вывезти имущество. На протяжении всего пути от Орла и Курска до берегов морей Черного и Азовского красные войска шли беспрепятственно. Их въезд на Украину и Кавказ произошел, как и после падения гетмана, по очищенным уже путям.
***
Военная сторона дела поглощала в это время почти все силы махновцев. Боевая обстановка района крайне не благоприятствовала созидательной работе внутри. Однако и в этой области махновцы проявляли необходимую инициативу и старание. Прежде всего они всюду спешили предупредить важное недоразумение - возможность принятия их за новую власть или партию. Войдя в тот или иной город, они всякий раз заявляли, что не представляют собою никакой власти, что их военная сила никого ни к чему не обязывает, а лишь охраняет свободу трудящихся. Свобода крестьян и рабочих находится у них самих и потому не может быть ограничена. Во всех областях своей жизни они должны сами устраиваться, как найдут нужным. Махновцы же могут помогать им лишь советом, отдельными культурными работниками или военной силой, но никоим образом не предписывать им что бы то ни было.
Александровск и прилегающий к нему район были первым местом, где махновцы закрепились на продолжительное время. Там они прежде всего обратились к широким рабочим массам, позвав их на общее рабочее совещание города. Совещание состоялось. На нем было представлено положение всего района в военном отношении и предложено было приступить к налаживанию жизни в городе, на фабриках и заводах силами самих рабочих и их организаций на принципах труда и равенства. Рабочие горячо приветствовали это предложение; однако с делом медлили, смущенные, во-первых, его новизною, а во-вторых, - и это главное - близостью фронта, который невольно внушал им мысль о неопределенном, неустойчивом положении города. За первым совещанием последовало второе. Вопрос об организации жизни на принципах рабочего самоуправления широко освещался и дебатировался массой, которая целиком держалась за основную идею трудового самоуправления, но не находила пока первых конкретных форм его. Железнодорожники сделали в этом направлении почин. Они создали железнодорожный комитет, взяли железные дороги района (местного) в свое ведение, разработали план движения поездов, перевозки пассажиров, систему оплаты и т. д. Мысль пролетариата г. Александровска отныне начала систематически направляться в область создания органов самоуправления.
Вскоре за рабочими совещаниями состоялся районный съезд крестьян и рабочих, собравшийся 20 октября 1919 года в г. Александровске. На съезде было свыше 200 делегатов, из которых 180 - крестьяне, остальные - рабочие. Съезд занимался вопросами - а) военным: борьба с деникинцами, пополнение и содержание повстанческой армии; и б) вопросом внутреннего строительства.
Съезд работал около недели при необыкновенном подъеме делегатов. Этому содействовала особая обстановка. Во-первых, само победоносное возвращение махновской армии в родной район являлось громадным событием для крестьян, из которых каждый почти имел в армии того или иного члена семьи. Главное же - это то, что съезд собрался в условиях абсолютной свободы. Он не испытывал над собой никакого давления извне. В довершение к этому съезд имел прекрасного работника-докладчика, анархиста Волина, который, к изумлению крестьян, оказался лучшим выразителем их дум и надежд. Идея вольных советов, работающих в согласии с желанием местных тружеников; связь крестьян с рабочими городов на почве взаимообмена продуктами их труда; идея равенственной безвластной организации их жизни, - все эти идеи, развитые в докладах Волина, были и живыми идеями крестьянства. В ином смысле оно и не представляло себе революцию и революционное строительство.
Первый день представители политических партий пытались внести в общую работу съезда дух раздора, но тут же были осуждены всем съездом, и работа последнего протекала при полном содружестве участников.
Последние дни съезд принял характер красивой поэмы. Деловые резолюции чередовались с энтузиазмом настроения. Все были одухотворены верой в свои силы, в мощь революции… Настоящая свобода, какую немногим приходилось чувствовать, реяла в зале съезда. Каждый видел перед собою и сознавал действительно великое дело, на которое стоит отдать силы и за которое не жаль умереть. Крестьяне, среди которых много было пожилых и стариков, говорили, что это - первый съезд, где они чувствуют себя не только свободными, но и братьями в отношении друг к другу и что они никогда не забудут его. Да и вряд ли кто из участников забудет его. У многих, если не у всех, съезд этот остался в памяти, как красивая греза жизни, когда великая свобода сблизила людей, дала им возможность жить одним сердцем, одной любовью.
Постановления съезда касались, во-первых, расширения и укрепления повстанческой армии. Последнюю, согласно резолюции съезда, решено было пополнить всем мужским населением до 48 лет включительно. При этом пополнение должно было идти в согласии с духом постановления съезда, т. е. добровольно, но по возможности широко и полно, как того требовало опасное положение района. Выше мы отмечали, какой смысл имело постановление 11-го районного съезда 12 февраля 1919 г. о добровольной мобилизации за 10 лет. Этот же смысл имело постановление о мобилизации и настоящего съезда. Содержание армии, по резолюции съезда, должно было основываться на добровольных взносах крестьян, на военных трофеях и на реквизициях у богатого сословия. В области внутреннего строительства съезд отметил общую идею - обходиться трудящимся у себя на местах без какой бы то ни было власти, устраивать свою жизнь местными силами тружеников.
Разъезжаясь, крестьяне усиленно подчеркивали необходимость и важность выполнить постановления съезда. Резолюции последнего были взяты разъезжавшимися делегатами и распространены по селам и деревням. Несомненно, через три-четыре недели сказались бы на местах реальные результаты съезда, а следующий съезд крестьян и рабочих привлек бы к работе большие массы трудящихся. Но свободу последних вечно сторожит их злой враг - власть. Не успели делегаты съезда разъехаться по своим местам, как многие из этих мест были заняты деникинцами, в большом количестве переброшенными с северного фронта. Правда, захват этот был кратковременным, представлявшим собою последние судороги врага, но он в самый дорогой момент приостановил творческую работу крестьян на местах. А ввиду того, что с севера уже надвигалась другая власть - большевизм, также непримиримо относившийся к свободе масс, - этот захват принес громадный вред делу трудящихся: после первого районного съезда не только не удалось созвать следующие съезды, но не пришлось проводить в жизнь даже постановлений первого съезда.
В городе Екатеринославе, занятом повстанческой армией в дни работы съезда, условия для внутреннего хозяйственного строительства были еще менее благоприятными. Выгнанные из города деникинские войска успели закрепиться на противоположном - левом - берегу Днепра и в течение целого месяца, изо дня в день, бомбардировали город из нескольких бронепоездов. Всякий раз, когда по инициативе культурно-просветительного отдела армии устраивалось рабочее совещание города, деникинцы, прекрасно осведомленные об этом, открывали усиленный артиллерийский огонь и срывали совещание. Серьезная систематическая работа в городе в этой области была невозможна. Удалось лишь провести несколько митингов в центре города и по окраинам. Кроме того, махновцы прекрасно наладили выход ежедневной газеты "Путь к свободе", а некоторое время спустя - ее украинский вариант: ежедневную газету "Шлях до Воли".
Во всем освобожденном районе махновцы были единственной организацией, располагавшей реальной силой, с помощью которой они могли диктовать противнику свою волю. Но никогда они не пользовались этой силой в целях политического господства или влияния, не применяли ее к чисто политическим противникам. Военный противник, заговорщики против рабочих и крестьян, аппарат государства, тюрьмы - вот на что они обращали силы своей армии.
Тюрьмы есть символ народного рабства. Они всегда строились только для народа, для рабочих и крестьян. На протяжении тысячелетий буржуазия всех стран всегда укрощала бунтующую подневольную массу плахой и тюрьмой. И в настоящее время, в коммунистическом и социалистическом государстве, тюрьмы пожирают, главным образом, пролетариат города и деревни. Свободному народу они не нужны. Раз существуют тюрьмы - народ не свободен. Тюрьма является вечной угрозой труженику, покушением на его совесть и волю, показателем его рабства. Так махновцы определяли свое отношение к тюрьмам. В соответствии с этим они разрушили тюрьмы во всех местах, где проходили. Тюрьма в Бердянске была взорвана при громадном стечении народа, который принял энергичное участие в ее разрушении. Тюрьмы в Александровске, Кривом Роге, Екатеринославе и ряде других мест были взорваны или сожжены махновцами. Рабочее население неизменно приветствовало эти акты.
***
Мы с величайшим удовлетворением можем отметить здесь, что махновцы полностью осуществили революционный принцип свободы слова, совести, печати, партийной и политической принадлежности. Во всех занятых махновцами городах и местечках все запрещения, наложенные какой бы то ни было властью на ту или иную печать, на ту или иную политическую организацию, отменялись. Печать объявлялась для всех свободной, организации и собрания тоже. За короткий полуторамесячный срок пребывания махновцев в Екатеринославе, там родилось пять или шесть газет разных политических направлений: орган правых эсеров "Народовластие", орган левых эсеров "Знамя восстания", орган большевиков "Звезда" и другие. Между тем, меньше всего могли рассчитывать на открытую организацию и свободную печать большевики. Во-первых, потому, что они умертвили свободу организаций и свободу печати для трудящихся; а во-вторых, потому, что их местные организации принимали прямое участие в преступном походе на Гуляй-Поле в июне 1919 г. и должны были понести за это ответственность. Однако, чтобы не бросить тень на великие принципы свободы слова и свободы организаций, их оставили в неприкосновенности, предоставив им, наряду со всеми прочими политическими течениями, все права, написанные на знамени пролетарской революции.
Единственное, в чем махновцы стеснили большевиков, левых эсеров и прочих государственников, - это в организации властнических революционных комитетов. В Александровске и Екатеринославе, после занятия этих городов махновцами, большевики немедленно создали ревкомы, стремясь через них установить свою власть над населением. В Александровске члены ревкома явились к Махно даже с предложением - разделить в городе сферы влияния; т. е. предложили ему оставить за собой военную область, а им предоставить полноту власти в политической и гражданской областях. Махно посоветовал им идти и заниматься честным трудом и пригрозил казнить весь ревком, если он проявит какие бы то ни было властнические меры в отношении трудящихся. Точно так же был распущен подобный ревком в Екатеринославе. В этом отношении махновцы были вполне последовательны и выдержанны. Охраняя полную свободу слова, печати и свободу организаций, они в то же время принимали все меры против таких политических организаций, которые навязывали трудящимся свою волю и свою власть. И когда в ноябре 1919 г. в такой организации оказался замешанным командир третьего Крымского повстанческого (махновского) полка Полонский, последний был казнен вместе с прочими участниками этой организации.
Вот что писали махновцы по поводу свободы печати и организаций:
1) Всем без исключения социалистическим политическим партиям, организациям и течениям предоставляется полная свобода распространять свои взгляды, идеи, учения и мнения, как устно, так и печатно. Никакие ограничения свободы социалистического слова и социалистической печати недопустимы, и никакие преследования в этом направлении не должны иметь места.
Примечание. Сообщения военного характера допускаются к опубликованию лишь при условии получения их из редакции главного органа революционных повстанцев "Путь к Свободе".
2) Предоставляя всем политическим партиям и организациям полную свободу распространения своих идей, армия повстанцев-махновцев в то же время предупреждает все партии, что подготовка, организация и навязывание ими трудовому народу политической власти, ничего общего не имеющей со свободой распространения своих идей, революционным повстанчеством ни в коем случае допущены не будут.
Воевво-революционный Совет Армии Повстанцев-Махновцев. Екатеринослав.
5-го ноября 1919 г.
За все время русской революции период махновщины является единственным, осуществившим полную свободу в различных ее проявлениях. Как ни было неустойчиво положение г. Александровска, а особенно Екатеринослава, ежедневно обстреливаемого деникинскими бронепоездами, все же в этот тяжелый период трудящиеся обоих городов, впервые в своей истории, говорили то, о чем хотели и так, как хотели. Они, кроме того, держали в своих руках великую возможность - самим устраивать свою жизнь по своему разумению и по своей правде.