***
Государственники боятся свободного народа. Они утверждают, что народ без власти потеряет якорь общественности, рассыплется и одичает. Это, конечно, вздор. Он говорится бездельниками, любителями власти и чужих трудов или слепыми мыслителями буржуазного общества. Освобождение народа действительно означает вырождение и одичание, но не народа, а тех, кто благодаря власти и привилегиям живет трудом рук его, соком его сердца. На примере русской революции мы видим, как тысячи семейств из привилегированного сословия - чистых, сытых и холеных - пришли к упадку и одичанию. Революция отняла у них прислугу, и они через месяц-два покрылись грязью, запаршивели. Освобождение народа ведет к одичанию тех, кто вырос на его рабстве. Народ же с момента полной свободы лишь начинает жить и усиленно развиваться. Крестьянство гуляй-польского района как нельзя лучше показало это. В течение шести с лишним месяцев - с ноября 1918 по июнь 1919 г. - оно жило без всякой внешней политической власти и не только не утратило общественной связи в своей среде, но, наоборот, выдвинуло новую, более высокую форму общественности - свободную трудовую коммуну и свободные советы трудящихся.
По изгнании из района помещиков земля оказалась в руках крестьянства. Однако многие из крестьян сознавали, что на этом дело еще не кончается, что недостаточно захватить клок земли и успокоиться на нем. Суровая жизнь говорила, что со всех сторон их подстерегают враги, и учила держаться вместе. В ряде мест стали проявляться попытки организовать общественную жизнь коммунально. Несмотря на враждебное отношение крестьян к казенным коммунам, во многих местах гуляй-польского района возникли крестьянские коммуны с названием "трудовая" и "свободная". Так, при селе Покровском была первая свободная покровская коммуна имени Розы Люксембург. Участники ее были сплошная "голота". Вначале в нее входило несколько десятков человек, а потом дошло до трехсот и более. Коммуна эта была создана местным беднейшим крестьянством, и ее название, посвященное памяти Розы Люксембург, указывает на отсутствие в организаторах ее какого бы то ни было партийного духа. Крестьяне с народной простотой и великодушием почтили память неизвестной для них революционерки, мученически погибшей в революционной борьбе. Внутренняя же жизнь коммуны не имела ничего общего с тем учением, за которое боролась Люксембург. Она была построена на безвластных началах. Со своим развитием и ростом она начала оказывать большое влияние на местное крестьянство. Коммунистическая власть пробовала было вмешаться во внутреннюю жизнь коммуны, но не была допущена туда. Коммуна определенно назвала себя свободной, трудовой, чуждой всякой власти.
В семи верстах от Гуляй-Поля, в бывшей помещичьей экономии, была коммуна, объединявшая гуляй-польскую бедноту. Коммуна эта называлась просто коммуной № 1 гуляй-польских крестьян. Верстах в двадцати от нее находились коммуна № 2 и коммуна № 3. В ряде других мест возникли коммуны бедняков. Конечно, их было немного, они объединяли значительное меньшинство населения, - главным образом тех, кто не имел своих прочных удобных хозяйств. Но ценным в них было то, что они возникли по почину самих крестьян-бедняков. Работа махновцев проявилась здесь лишь постольку, поскольку махновцы вообще вели в районе пропаганду свободных коммун.
Коммуны создавались не по примеру, не на почве каприза, а исключительно на почве насущных потребностей крестьян, бывших до революции ни с чем и приступивших после победы к организации своих хозяйств на общинном начале. Это не были искусственные коммуны коммунистической партии, в которых обыкновенно работает случайно подобранный элемент, зря переводящий семена и землю, пользующийся всемерной поддержкой государства и живущий, таким образом, трудом того народа, которого он собирается поучать труду. Это были действительно трудовые коммуны крестьян, выросших на труде и ценящих свое и чужое трудолюбие. В них крестьяне прежде всего работали, стараясь обеспечить себя ежедневным пропитанием. Кроме того, каждый находил в них необходимую моральную и физическую опору. Коммуны основывались на принципах товарищества и братства. Все - и мужчины, и женщины, и подростки - обязаны были равно трудиться по мере своих сил. Организационные работы поручались одному, двум товарищам, которые, выполнив их, трудились потом наравне с остальными членами коммуны. Несомненно, коммуны имели эти черты потому, что возникли в трудовой среде и что развитие их шло естественным путем.
Однако ростки свободного коммунизма далеко не составляли всего общественно-хозяйственного строительства крестьян. Наоборот - эти ростки только пробивались. Независимо от этого, политическая обстановка требовала от крестьян общих усилий и общего напряжения в другой, смежной области. Необходимо было достигнуть единения не только в пределах того или иного села, но и в пределах целых уездов и губерний, входящих в состав освободившегося района. Необходимо было достигнуть и решения вопросов, общих для всего района. Для этого необходимо было создание соответствующих органов. И крестьяне не замедлили создать их. Районные съезды крестьян, рабочих и повстанцев стали такими органами. Этих съездов за время свободы района состоялось три. На них крестьянство успело сплотиться, осмотреться вокруг, определить стоявшие перед ним хозяйственные и политические задачи. На первом же районном съезде, происходившем 23 января 1919 года в с. Б. Михайловка, крестьяне обратили главное свое внимание на опасность петлюровщины и деникинщины.
Петлюровцы организовывали в стране новую государственность. Под обманным лозунгом защиты страны они проводили повсеместную мобилизацию, затягивая таким образом революционный народ в узел нового рабства. Революционное крестьянство всего Приазовья решило энергично бороться с этой опасностью. Оно создало несколько отрядов и комиссий и послало их в район петлюровской директории с целью разъяснять там широким массам всю ложь новой демократической власти, призвать массы к неповиновению этой власти, к бойкоту объявленной ею мобилизации и к продолжению повстания до свержения этой власти.
Деникинцы представляли собою еще большую опасность свободному району. Они шли войной вообще на русскую революцию во всех ее видах и представляли собою один из потоков той общей контрреволюции, которая ставила себе целью восстановление разрушенной монархии. Эта контрреволюция вышла на свет божий, как только после низвержения царизма дворянское сословие мало-мальски пришло в себя и осмотрелось. Генералы Корнилов, Каледин, Краснов, Алексеев, Колчак и Деникин - это все вожди одной и той же общей монархической контрреволюции в России. Они - живые куски низвергнутой монархии. Хотя многие из них и прибегали к демократическим лозунгам, шли под флагом учредительного собрания, однако делали это только по тактическим соображениям. Отдавая дань времени, они надеялись таким образом успешнее пройти первые шаги по восстановлению монархии. Какой бы то ни было республиканский дух был им абсолютно чужд.
Второй районный съезд крестьян, рабочих и повстанцев собрался через три недели после первого; именно - 12 февраля 1919 года в с. Гуляй-Поле. На этом съезде всесторонне был обсужден вопрос об опасности, надвигавшейся на свободный район со стороны контрреволюции Деникина. Армия последнего состояла из отборного контрреволюционного элемента - кадрового офицерства и старого казачества. Крестьяне прекрасно знали, как будет решаться спор между ними и этой армией. Поэтому они немедленно приняли меры для усиления своей самоохраны. Повстанческая армия махновцев имела к этому времени в своих рядах около 20 тысяч бойцов-добровольцев. Многие из них были крайне переутомлены и истрепаны, участвуя в течение 5–6 месяцев в беспрерывных боях. Между тем, деникинцы быстро усиливались и нависали над свободным районом огромной опасностью. Ввиду этого второй съезд крестьян, рабочих и повстанцев постановил организовать добровольную уравнительную мобилизацию по району за 10 лет. Мобилизация предполагалась добровольной, основанной на совести и добром пожелании каждого. Постановление съезда о ней имело лишь тот смысл, что съезд своим авторитетом подчеркивал необходимость пополнить повстанческую армию свежими бойцами. "Уравнительная" в этой мобилизации означало то, что крестьяне разных сел и волостей брали на себя обязанность поддерживать армию бойцами на равных приблизительно основаниях.
Как только среди крестьян были распространены резолюции съезда о добровольной мобилизации, каждое село стало слать в Гуляй-Поле массы свежих добровольцев, изъявивших желание идти на деникинский фронт. Определилась огромная цифра таких бойцов. Между тем, в районе не было вооружения, из-за чего не удалось вовремя сформировать новые повстанческие части. Это роковым образом отозвалось на судьбе района во время общего наступления деникинцев в июне 1919 года. Но об этом речь ниже.
Для общего руководства борьбой с петлюровцами и деникинцами, а также для задач внутренней общественной связи, информации и отчета, для проведения в жизнь разнообразных постановлений съездов на втором съезде был создан Районный Военно-революционный Совет крестьян, рабочих и повстанцев. В него вошли представители 32 волостей Екатеринославской и Таврической губерний и от повстанческих частей. Он охватывал всю местность свободного района, ведал, по поручению съездов, всеми делами общественно-политического и военного характера и являлся как бы высшим органом всего движения. Но он ни в малейшей степени не был органом властным. Он получил только исполнительную функцию. Роль его - выполнять наказы и постановления съездов рабочих и крестьян. В любую минуту он мог быть распущен тем же съездом, то есть прекратить свое существование.
С образованием Районного Совета общественная деятельность в районе пошла интенсивнее. Во всех селах поднимались и решались вопросы, общие для всего района. Главными вопросами были: военный, продовольственный и вопрос местного самоуправления. Мы говорили уже о военных мерах, предпринятых крестьянами в связи с обстановкой момента и местности. Продовольственный вопрос в полном масштабе - для всего населения района - пока не решался. Решение его в таком объеме предполагалось на 4 районном съезде крестьян, рабочих, повстанцев и красноармейцев, созывавшемся на 15 июня 1919 г., но объявленном советской властью вне закона. Об этом - ниже. Что же касается повстанческой армии, то содержание ее крестьянство брало на себя. В Гуляй-Поле был организован центральный отдел снабжения армии, куда с разных концов доставлялись продовольствие и фураж, направляемые затем оттуда на фронт.
В отношении органов общественного управления крестьяне и рабочие всего района держались идеи Вольных Трудовых Советов. В отличие от политических советов большевиков и прочих социалистов, вольные советы крестьян и рабочих должны быть органами общественно-экономического самоуправления. Каждый такой совет является исполнителем воли местных тружеников и их организаций. Между собою советы вступают в необходимую связь, образуя высшие - в хозяйственном и территориальном отношении - органы народного самоуправления.
Однако повсеместная боевая обстановка района крайне затрудняла создание этих органов, и в своем чистом виде организация их ни разу не была доведена до конца.
Общие положения о Вольном Совете крестьян и рабочих удалось впервые отпечатать лишь в 1920 году. До этого же в "Декларации" реввоенсовета армии махновцев, в главе о Вольном Советском строе, были даны общие начала трудовых советов крестьян и рабочих.
Мы видим, - таким образом, как широкое крестьянство и часть рабочих, освободившись от режима гетмана и других властей, вдумчиво и деловито подошли к громадному делу построения новой жизни; как они, будучи в окружении разнообразных враждебных сил, здраво и верно принимали меры защиты от них своего озаренного лучом свободы района. Возникновение ряда свободных трудовых коммун, стремление создать органы общественного и экономического самоуправления являлись первыми шагами крестьян и рабочих в построении их свободной и независимой жизни. Нет никакого сомнения в том, что вся масса трудящихся, оставаясь свободной, пошла бы по этому пути, внесла бы в свое строительство много здорового, самобытного и мудрого, соорудив тем самым фундамент подлинно свободного трудового общества.
Но на район уже надвигался исконный враг труда и свободы - власть. С севера двигалась государственная армия коммунистов-большевиков, с юго-востока - армия генерала Деникина.
Первыми пришли деникинцы. Еще в период борьбы крестьян с гетманом и в особенности в первые дни низвержения его, с Дона и Кубани просочились на Украину отдельные партизанские контрреволюционные отряды генерала Шкуро и подошли к Пологам и Гуляй-Полю. Это была первая угроза освободившемуся району со стороны новой контрреволюции. Естественно, армия повстанцев-махновцев повернула свои силы в эту сторону. К этому времени она состояла из нескольких полков пехоты и нескольких полков кавалерии, прекрасно организованных. Пехота в армии махновцев представляла собою исключительное, своеобразное явление. Вся она, подобно коннице, передвигалась на лошадях, но не верхом, а в легких рессорных экипажах, называемых на юге Украины "тачанками". Выстроившись в ряд или в два ряда, эта пехота двигалась обыкновенно быстрой рысью вместе с конницей, делая в среднем по 60–70 верст в день, а когда надо было, - и по 90-100 верст.
Деникин, рассчитывая на запутанную украинскую обстановку, на борьбу петлюровской директории с большевиками, надеялся без особого труда занять большую часть Украины и поставить свой фронт, по крайней мере, первое время, - за северными пределами Екатеринославской губернии. Но он неожиданно наткнулся на упорную, хорошо организованную армию повстанцев-махновцев. После нескольких боев деникинские отряды стали отступать обратно в направлении Дона и Азовского моря. В короткий срок все пространство от Полог и до моря было освобождено от них. Махновские части заняли ряд важных узловых станций и города Бердянск и Мариуполь. Начиная с этого времени (январь 1919 г.), здесь создался первый противоденикинский фронт, - фронт, на котором махновская армия в течение шести месяцев сдерживала поток контрреволюции, лившийся с Кавказа. Он растянулся затем на сто с лишними верст, от Мариуполя по направлению на восток и северо-восток.
Борьба на этом фронте приняла упорный, ожесточенный характер. Деникинцы, подражая махновцам, стали прибегать к партизанскому способу действий. Отдельными конными отрядами они врывались в глубокий тыл района, производили там разрушения, пожарища и смерть, исчезали и вновь неожиданно появлялись уже в другом месте, производя подобное же разрушение. От этих набегов страдало исключительно трудовое оседлое население. Ему мстили за поддержку повстанческой армии, за несочувствие деникинцам, стараясь таким способом вызвать в нем реакцию против революции. Страдало от этих набегов также еврейское население, издавна живущее в приазовском районе самостоятельными колониями. Евреев отряды Деникина громили при каждом своем набеге, стараясь искусственно вызвать антисемитское движение, которое бы создало благоприятную почву для вторжения их на Украину. В этих контрреволюционных набегах особенно проявил себя генерал Шкуро.
Однако в течение четырех с лишним месяцев деникинцы, несмотря на отборный состав войск и ожесточенность нападений, не смогли осилить повстанческие войска, преисполненные революционного огня и не менее деникинцев искусные в партизанской войне. Наоборот, очень часто генералу Шкуро приходилось попадать под такие удары повстанческих полков, что лишь отступление на 80-120 верст к Таганрогу и Ростову спасало его от полной катастрофы. У стен Таганрога махновцы были в это время не менее 5–6 раз. Ожесточение и ненависть деникинских офицеров в отношении махновцев принимали невероятные формы. Пленных махновцев они подвергали различным истязаниям, рвали снарядами, и были случаи, когда сжигали их на листах раскаленного железа.
Во время этой упорной четырехмесячной борьбы военный талант Махно ярко проявился. Славу талантливого полководца за ним признали и его враги - деникинцы. Это, конечно, нисколько не помешало генералу Деникину обещать полмиллиона рублей тому, кто убьет Махно.
Революционное повстанчество было попыткой народных масс воплотить в жизнь неосуществленные замыслы русской революции. Оно являлось органическим продолжением массового движения рабочих и крестьян в октябре 1917 года и было проникнуто единством цели с этим движением и глубочайшим духом братства между трудящимися всех национальностей и областей.
Отметим следующий характерный факт. В начале 1919 года повстанцы-махновцы после ряда боев отбросили деникинские войска к Азовскому морю, захватив у них около 100 вагонов хлеба в зерне. Первой мыслью Махно и штаба повстанческой армии было - послать все захваченные продовольственные трофеи голодающим рабочим Москвы и Петрограда. Широкая повстанческая масса восторженно приветствовала эту мысль. Хлеб, в количестве около 100 вагонов, был доставлен в Петроград и Москву в сопровождении махновской делегации, горячо принятой Московским Советом.