Но где они будут через год? Разведется ли Брэндон к тому времени? Может, они уже поженятся? Преодолеет ли он свой страх перед браком? На все эти вопросы у Аллегры по-прежнему не было ответов.
- Я позвоню тебе завтра вечером, - снова пообещал Брэндон. Уже перед тем как повесить трубку, он тихо произнес слова, которые обезоружили ее: - Я люблю тебя, Эл.
- Я тоже тебя люблю. - Аллегра крепко зажмурилась, твердя мысленно, что Брэндон с ней, он от нее не отдаляется, просто у него есть определенные обязательства, и он еще не преодолел свои страхи. - Береги себя.
- Обязательно, ты тоже, - ответил Брэндон.
Аллегра поняла по голосу, что он действительно будет по ней скучать, и, вешая трубку, мечтательно
улыбнулась. Что бы там ни говорили, у них все еще получится, хотя им, возможно, придется нелегко. Ей только нужно набраться терпения, Брэндон того стоит.
Затем Аллегра позвонила родителям, поздравила отца и передала ему поздравления от Брэндона. Когда она разговаривала с матерыо, в голосе Блэр все еще слышались печальные нотки.
- Мама, как ты? - участливо спросила Аллегра.
Блэр улыбнулась, тронутая заботой дочери.
- Ужасно. Я пока не решила, то ли вскрыть себе вены, то ли сунуть голову в духовку и открыть газ.
Аллегра мысленно порадовалась, что мать еще способна шутить.
- Тогда тебе стоит поторопиться, а то в кухне начнется ремонт и духовку отключат. А если серьезно, мама, то эту премию должны были присудить тебе, ты ее заслужила.
- Как знать, дорогая, может быть и нет. Возможно, пришло время уступить место другим. Наши проблемы начались еще осенью. - Одна звезда отказалась от участия в сериале, потому что за девять лет ей изрядно поднадоело в нем сниматься, другие, когда пришло время подписывать новые контракты, запросили заоблачные гонорары. Несколько сценаристов тоже ушли из сериала, и, как обычно, все сложности, вызванные этими переменами, тяжким бременем легли на плечи Блэр. - Может, я просто старею, - добавила Блэр вроде бы в шутку, но что-то в интонации матери насторожило Аллегру. Это было то же, что она заметила накануне в ее взгляде. Аллегра спросила себя, догадывается ли отец о том, что происходит в душе Блэр.
- Мама, не говори глупости, у тебя впереди еще тридцать - сорок лет успешной работы, - возразила Аллегра с несколько преувеличенным оптимизмом.
- Упаси Бог! - При одной мысли об этом Блэр шутливо застонала. А потом вдруг рассмеялась и снова стала похожа на себя прежнюю. - Пожалуй, я ограничусь двадцатью годами, а потом уйду на пенсию.
- Ладно, на этом и договоримся.
Аллегра как-то сразу повеселела, уже меньше переживала за мать и даже стала более оптимистично смотреть на отношения с Брэндоном. Она почти жалела, что не сможет с ним увидеться до отлета в Ныо-Йорк, а еще лучше провести с ним ночь. По своему обыкновению, она рассказала и матери, что улетает в Нью-Йорк и вернется только в конце недели.
- Увидимся после твоего возвращения, - ответила мать.
Блэр поблагодарила дочь за звонок, и Аллегра повесила
трубку. После этого она позвонила Кармен. Актриса совсем уже отчаялась. Папарацци буквально взяли ее дом в осаду. По словам Кармен, у главных ворот собрались целые полчища репортеров и фотографов, только и ждущих, когда она высунет нос из дома, чтобы на нее наброситься. Это было вполне естественно: завоевав "Золотой глобус", Кармен Коннорс стала сенсацией. В результате она сделалась пленницей в собственном доме и с утра не могла никуда выйти.
- А разве у тебя нет задних ворот, через которые доставляют грузы? - спросила Аллегра.
Оказалось, что другие ворота есть, но и там дежурят корреспонденты нескольких телестудий с телекамерами на изготовку.
- Алан не собирался заехать? - задумчиво спросила Аллегра, одновременно пытаясь придумать способ для Кармен выбраться из дома, избежав при этом встречи с представителями прессы и телевидения.
- Вчера вечером мы договорились, что поедем в Малибу, но сегодня Алан не звонил, а я не хочу ему надоедать, - не совсем уверенно ответила Кармен. Однако у Аллегры уже появилась идея, она не сомневалась, что Алан не откажется помочь Кармен.
- У тебя найдется парик другого цвета, не такой, как твои собственные волосы?
- Есть один - черный, я его надевала в прошлом году на Хэллоуин.
- Отлично, найди его, он может пригодиться. Я звоню Алану.
Вместе с ним Аллегра разработала план. Алан (Аллегра и ему предложила надеть парик, благо их у него имелось множество) должен подъехать к дому Кармен на старом пикапе, которым редко пользовался. Если все же кто-то узнает номерные знаки машины известного актера, то к тому времени Алан и Кармен будут уже далеко. Он подъедет к задним воротам. Кармен выйдет из дома в парике, и они тут же уедут. Может быть, все сойдет удачно.
- Кармен может пожить несколько дней в моем доме в Малибу, пока шум не утихнет, если, конечно, захочет, - предложил Алан. Эта идея показалась Аллегре удачной. Договорившись с Аланом на два часа, Аллегра позвонила актрисе. Но Кармен вдруг застеснялась, смутилась и стала говорить, что не хочет пользоваться его добротой.
- Ну что ты, - подбодрила Аллегра, - Алану это понравится.
Алан, как они с Кармен позже рассказали Аллегре, появился точно в срок. На нем был светлый парик, делавший его похожим на хиппи, и приехал он на старом, обшарпанном "шевроле", который, естественно, никого не заинтересовал. Никто не обратил внимания на то, что хиппи посадил в свою развалюху девушку-мексиканку с короткими черными волосами, в тонкой хлопковой футболке и потрепанных джинсах. Девушка несла в обеих руках по большому бумажному пакету, в каких носят покупки из супермаркета. Парочка вышла за ворота, но никто не обратил на них внимания и уж тем более не подумал фотографировать. План бегства сработал превосходно. Через десять минут Алан и Кармен позвонили Аллегре с ближайшей бензозаправочной станции.
- Молодцы, - похвалила Аллегра. - Желаю приятно провести время. И смотрите, пока меня нет, постарайтесь не слишком часто попадать в переделки.
Она напомнила Кармен, что в Нью-Йорке остановится в отеле "Ридженси" и вернется в Лос-Анджелес в следующие выходные. Не забыла она и поблагодарить Алана за помощь и заботу о Кармен.
- На самом деле это вовсе не жертва с моей стороны, - признался Алан старой подруге. - Не стану врать, что руководствовался исключительно альтруистическими побуждениями.
Алана самого немного удивляло, как сильно ему понравилась Кармен. Он пока не знал, что у них получится, но сама мысль заботиться о Кармен в отсутствие Аллегры пришлась ему по вкусу. Они даже не взяли с собой телохранителей звезды. В его бунгало на морском берегу в Малибу они собирались остаться только вдвоем.
- Надеюсь, ты не натворишь глупостей в мое отсутствие? Имей в виду, Кармен - хорошая девушка, очень религиозная и очень порядочная… она не похожа на девиц, с которыми
ты обычно имеешь дело. - Аллегра вдруг испугалась, что
Алан вскружит Кармен голову, а потом бросит, и попыталась найти нужные слова, чтобы выразить свои опасения.
- Элли, что, я сам не знаю? Не трать на меня слова, я все понял. Обещаю вести себя прилично… более или менее. Клянусь. - Он с тоской во взгляде посмотрел на Кармен, расхаживающую вокруг телефонной кабинки в своих обтягивающих джинсах и футболке. - Элли, я знаю, что она не такая, как все, она… я никогда не встречал такой девушки… ну, может, кроме тебя, но это было давно. Знаешь, по-моему, она похожа на нас, какими мы были в юности. Мы тоже были честными, искренними, неиспорченными, а потом повзрослели, стали грубее, циничнее… Я не причиню ей зла, Эл, обещаю. Я думаю… ладно, не важно. Лети в Нью-Йорк и спокойно занимайся своим делом. А когда ты вернешься, мы как-нибудь выберем время и поговорим с тобой о нашей жизни, как в старые добрые времена.
- Договорились. Позаботься о Кармен.
Аллегра чувствовала себя так, будто поручает его заботам младшую сестру, но она хорошо знала Алана, а что-то в его словах и самом голосе подсказало ей, что он действительно неравнодушен к Кармен.
- Я люблю тебя, Элли. Надеюсь, в один прекрасный день ты тоже найдешь себе подходящего парня взамен того обормота с бывшей женой на буксире и нескончаемым разводом. Элли, пойми, это ни к чему хорошему не приведет.
- Пошел к черту, - незлобиво откликнулась Аллегра.
Алан рассмеялся:
- О’кей, все ясно.'Тогда лети в Нью-Йорк и по крайней мере переспи с кем-нибудь, может, это пойдет тебе на пользу.
- Ты неисправим! - Аллегра расхохоталась.
Алан повесил трубку. Теперь можно было покончить с маскарадом и ехать в Малибу. Там было солнечно, дом Алана стоял совершенно пустой и, казалось, дышал тишиной и покоем. Кармен никогда еще не видела более красивого места, а Алан был счастлив оказаться в Малибу с ней. Ему вдруг захотелось остаться здесь навсегда.
А тем временем Аллегра была на пути к аэропорту. Перед отъездом из дома она позвонила Брэму Моррисону и сообщила ему название отеля, где ее можно будет найти. Одной из причуд Брэма было то, что он хотел все время знать, где она находится. Все остальные, если возникнет необходи- 86 мость, смогут связаться с ней через фирму.
В начале четвертого Аллегра заняла место в салоне бизнес-класса. Неподалёку случайно оказался адвокат из конкурирующей фирмы. Она иногда думала, что весь мир кишмя кишит адвокатами. Как странно, в то же самое время, когда она летит на восток, Брэндон летит обратно в Лос-Анджелес. И летят они в противоположные стороны.
В полете Аллегра изучила документы по предстоящей сделке, сделала для себя кос-какие пометки и в оставшееся время успела пролистать пару журналов. Самолет садился в Нью- Йорке за полночь. Аллегра взяла с багажной карусели свой чемодан и вышла из здания аэропорта, чтобы поймать такси. К ее удивлению, на улице оказалось очень холодно. К часу ночи она была уже в своем гостиничном номере. Из-за разницы во времени спать ей еще не хотелось, она бы с удовольствием кому-нибудь позвонила. В Лос-Анджелесе было только десять часов вечера, но Аллегра знала, что Брэндон вернется домой не раньше одиннадцати. Поэтому она приняла душ, надела ночную рубашку, включила телевизор и легла в кровать на белоснежные хрустящие простыни. Обстановка была роскошной, и Аллегра почувствовала вдруг себя этакой солидной дамой. Жаль, что ей некому позвонить и друзей в Нью- Йорке у нее нет. На предстоящую неделю у нее не было других планов, кроме встречи с писателем, назначенной на завтра, точнее, уже на сегодня, да еще нескольких встреч с агентами и другими адвокатами. Неделя обещала быть загруженной, но по вечерам ей было совершенно нечем заняться, разве что сидеть в номере и смотреть телевизор или читать деловые бумаги. А еще лежать на этой необъятной кровати и, чувствуя себя озорным ребенком, есть шоколадные конфеты из коробки, подаренной администрацией отеля.
Пройдя в ванную почистить зубы, Аллегра посмотрела на себя в зеркало и спросила свое отражение:
- Над чем ты смеешься? Разве ты достаточно взрослая, чтобы останавливаться в роскошных отелях и встречаться с одним из самых известных в мире писателей? А вдруг догадаются, кто ты на самом деле, поймут, что ты просто глупая малявка?
Мысль, что она так далеко продвинулась в своей карьере, что ей поручают столь ответственную работу, вдруг показалась Аллегре ужасно смешной. Почистив зубы, она захихикала, снова юркнула под одеяло в свою огромную роскошную кровать и стала доедать остатки "трюфелей".
Глава 5
В восемь часов зазвонил будильник. В Нью-Йорке занимался снежный январский день, солнце только-только вставало, а в Калифорнии в это время было пять часов утра. Аллегра со стоном перевернулась с боку на бок, на какое-то время забыв о том, где она. А потом вдруг вспомнила, что утром у нее назначена встреча. Писатель был гораздо старше ее и очень настороженно относился ко всему, имеющему хоть какое-то отношение к кино. Однако его агент считал, что на данном этапе фильм пойдет только на пользу, тем более что популярность писателя в последнее время стала снижаться. Аллегра затем и прилетела в Ныо-Йорк, чтобы по просьбе агента убедить писателя доверить ей заняться этим вопросом. Сам агент был почти так же знаменит, как писатель, чьи интересы он представлял, и то, что он пригласил Аллегру в Нью-Йорк, было своего рода признанием ее профессиональных заслуг. Предстоящее дело могло стать для нее важным шагом на пути к полноправному партнерству в юридической фирме. Но сейчас, в шестом часу утра по калифорнийскому времени, перспектива встречи со сколь угодно важным клиентом очень мало вдохновляла Аллегру. В кровати было тепло и уютно, а за окном - снежно и холодно, и она бы с удовольствием не вылезала из-под одеяла до полудня.
Пока Аллегра лежала в кровати и уговаривала себя встать, принесли завтрак и свежие выпуски "Нью-Йорк таймс" и "Уолл-стрит джорнэл". Она выпила кофе, съела овсяную кашу и горячий круассан с джемом, попутно просматривая газеты, и постепенно предстоящий рабочий день стал представляться ей почти в радужном свете. Литературное агентство, в которое она собиралась, находилось на Мэдисон-авеню, а адвокатская контора, где у нее были назначены встречи на более позднее время сегодня же, - на Уолл-стрит. На пространстве между этими улицами находилось не меньше тысячи магазинов и магазинчиков, по крайней мере столько же, если не больше, художественных галерей и великое множество интереснейших людей. Иногда от одного только пребывания в Нью-Йорке голова шла кругом - столько всего интересного происходило в этом городе: концерты, драматические спектакли, музыкальные шоу, самые разные выставки… По сравнению с Нью-Йорком Лос-Анджелес казался глубокой провинцией.
Готовясь к утренней встрече, назначенной на десять часов, Аллегра надела черный костюм, сапоги и теплое пальто. Она приехала на такси, но даже за то короткое время, которое потребовалось, чтобы дойти от машины до подъезда, неся в одной руке портфель с бумагами, в другой - сумочку, успела пожалеть, что не надела шляпу. Уши замерзли, кожу на лице покалывало от холода.
Лифт вознес ее на верхний этаж, целиком занимаемый агентством. С первого взгляда становилось ясно, что агентство процветает. На стенах была представлена внушительная коллекция работ Шагала, Дюфи и Пикассо - несколько пастелей, одно полотно маслом и серия карандашных рисунков. В центре холла красовалась небольшая скульптура Родена.
Аллегру незамедлительно проводили в кабинет главы агентства, невысокого плотного господина по имени Андреас Вейсман. В речи Вейсмана чувствовался едва заметный немецкий акцент.
- Мисс Стейнберг? - Он подал Аллегре руку, с интересом разглядывая адвоката, о котором слышал много лестных отзывов. Светлые волосы Аллегры, ее утонченная англосаксонская внешность не могли не привлечь его внимание, он нашел ее очень красивой.
Некоторое время Аллегра и Вейсман беседовали вдвоем, около часа дня наконец прибыл их клиент. Писателю было, по-видимому, за восемьдесят, но он сохранил остроту ума, которой могли бы позавидовать и сорокалетние. Джейсон Хэйвертон оказался живым, остроумным, очень проницательным и даже сейчас, на девятом десятке, очень привлекательным мужчиной. Аллегра догадывалась, что в свое время он был очень хорош собой. Примерно около часа они разговаривали о киноиндустрии, и только потом Джейсон Хэйвертон осторожно поинтересовался, не приходится ли Аллегра, случайно, родственницей Саймону Стейнбергу. Когда она призналась, что это ее отец, Хэйвертон обрадовался и с воодушевлением заговорил о фильмах Саймона.
Писатель и его агент пригласили Аллегру на ленч в "Ла Гренуй". Только там, да и то не сразу зашел разговор о деле. Джейсон Хэйвертон признался, что и раньше не желал, чтобы по его книгам снимали фильмы, и сейчас всеми силами старался избежать сделки. Ему казалось, что в его возрасте продать роман киностудии- все равно что торговать своими убеждениями. Но с другой стороны, в последнее время он стал писать меньше, чем раньше, его читатели старели, и агент убеждал его, что снять фильм по книге - идеальный способ расширить читательскую аудиторию и привлечь более молодых читателей.
- А знаете, я согласна с вашим агентом, - сказала Аллегра, улыбнувшись сначала Хэйвертону, потом Вейсману. - И по-моему, ваши опасения напрасны; может, вам еще понравится работать с киностудией, - продолжала она.
Аллегра вкратце изложила возможные способы, позволяющие избежать всевозможных стрессов, сопряженных со съемкой фильма, и сделать весь процесс более приятным для писателя. Аргументы Аллегры, да и она сама, произвели на писателя благоприятное впечатление. Он убедился, что это умная женщина и опытный адвокат. К тому времени, когда принесли шоколадное суфле, они успели стать почти друзьями. Хэйвертон пожалел, что не мог встретить ее лет на пятьдесят раньше. Он признался, что был женат четыре раза и решил, что на пятую жену у него уже не хватит сил.
- С женами хлопот не оберешься, - сказал он с насмешливым огоньком в глазах.
Аллегра рассмеялась, ей было нетрудно понять, почему он когда-то пользовался у женщин таким успехом. Даже в преклонном возрасте он оставался невероятно привлекательным. В молодости Хэйвертон жил в Париже, и его первая жена была француженкой. Вторая и третья, как поняла Аллегра, были англичанками, а четвертая - американкой. Эта последняя и сама была известной писательницей, десять лет назад она умерла, и с тех пор, хотя у Хэйвертона за это время было несколько женщин, больше ни одной не удалось затащить его к алтарю.
- Знаете, дорогая моя, они отнимают ужасно много сил. Жены - как породистые скаковые лошади, они изящны, на них приятно посмотреть, но они нуждаются в уходе и к тому же страшно дорого обходятся. Правда, они доставляют и массу удовольствия, не спорю. - Хэйвертон улыбнулся, и Аллегра поймала себя на мысли, что тает под его взглядом. У нее даже возникло желание обнять его и прижаться к нему. Но Аллегра легко допускала, что если она так и сделает, он набросится на нее, как кот на мышку, которая стала слишком доверчивой и забыла об осторожности. Джейсон Хэйвертон явно не домашний котик, даже в свои восемьдесят с хвостиком он все еще лев. И при этом лев очень привлекательный.
Вейсману было забавно наблюдать за тем, как Хэйвертон обхаживает красавицу адвокатшу. Они с Хэйвертоном были хорошими и давними друзьями, и Вейсман вполне разделял мнение друга об Аллегре. Вейсмана, пожалуй, скорее удивило бы, если бы маститый писатель не попытался за ней ухаживать. Однако, пожалуй, она Хэйвертону не по зубам. К тому же, хотя у Аллегры не было кольца на левой руке, из отдельных мелочей, каких-то слов и намеков у Вейсмана сложилось впечатление, что она занята.
- Вы всегда жили в Лос-Анджелесе? - спросил Джейсон, прихлебывая черный кофе из миниатюрной чашечки. В его представлении изысканность, присущая облику Аллегры, ассоциировалась с Европой, в крайнем случае с восточным побережьем Соединенных Штатов. Ответ Аллегры удивил его:
- Да, я прожила в Лос-Анджелесе всю жизнь, за исключением нескольких лет, когда училась в Йельском университете.