- Почему вы решили, что я занимаюсь таким серьезным делом? - со смехом спросила Аллегра. Они даже не знали друг друга по именам, но почему-то это казалось совсем не важным. Ей нравилось разговаривать с незнакомцем и играть в его игру "кто есть кто". - Неужели у меня такой деловитый вид?
"Интересно, что он на это скажет?" - подумала Аллегра. Мужчина немного задумался, склонил голову набок, окидывая ее взглядом, потом покачал головой. Аллегра не могла не заметить, что у него потрясающе обаятельная улыбка. И вообще он очень обаятельный мужчина.
- Нет, я ошибся, - задумчиво произнес он. - Вы серьезный человек, но не занимаетесь такой серьезной отраслью юриспруденции. Довольно странная комбинация, не правда ли? Может, вы представляете интересы профессиональных боксеров или лыжников? Угадал? - Он снова ее поддразнивал, и Аллегра в который раз рассмеялась.
- А почему вы передумали насчет корпоративного адвоката или антимонопольного права?
- Для этого вы недостаточно скучны. Да, вы серьезны, добросовестны, но у вас в глазах смешинки. А эти ребята, специалисты по антимонопольному законодательству, - ужасные зануды, они никогда не смеются. Ну что, угадал я наконец? Вы спортивный адвокат?.. О, умоляю, только не говорите, что вы спасаете от тюрьмы чиновников, злоупотребляющих служебным положением! Не желаю слышать, что вы занимаетесь такой работенкой! - Он поморщился и поставил пустой стакан на ближайший столик.
Аллегра усмехнулась. Она неплохо развлекалась и чувствовала себя на редкость непринужденно с незнакомым человеком. Посмотрев ему в глаза, она сказала:
- Я адвокат из Лос-Анджелеса. В Нью-Йорке я оказалась потому, что мне нужно было встретиться с Вейсманом по делу одного его клиента, ну и еще есть кое-какие дела. В основном я представляю интересы людей, работающих в сфере шоу-бизнеса: режиссеров, актеров, сценаристов, продюсеров.
- Интересно, очень интересно. - Незнакомец снова окинул ее оценивающим взглядом, как будто собирая все впечатления воедино. - Значит, вы живете в Лос-Анджелесе? - Казалось, это обстоятельство его удивило.
- Да, всю жизнь, не считая семи лет учебы в Йельском университете.
- А я учился в его конкуренте.
Аллегра вскинула руку, жестом прося его не продолжать.
- Подождите, теперь моя очередь отгадывать. Думаю, мне будет гораздо проще. Вы учились в Гарварде. Вы родом с востока, может быть, из Нью-Йорка или… - она прищурилась, всматриваясь в его лицо, - возможно, из Коннектикута или Бостона. Учились в закрытой частной школе… дайте подумать… в Эксетере или Сент-Поле.
Портрет, который нарисовала Аллегра, рассмешил его: получился этакий ультраконсервативный, абсолютно предсказуемый сноб из Нью-Йорка. Возможно, в этом был повинен темный костюм, а может, галстук от "Гермеса" или безупречная стрижка.
- Вы близки к истине. Я из Ныо-Йорка. Учился в Андовере, потом поступил в Гарвард. Год преподавал в Стэнфорде, а сейчас…
Аллегра снова знаком остановила его, ей хотелось отгадать самой. Он не походил на университетского профессора, разве что он преподавал в школе бизнеса… но для этого он слишком молод и хорош собой. Если бы дело происходило в Лос-Анджелесе, она приняла бы его за актера, но, пожалуй, этот вариант тоже не очень удачен: для актера он выглядит слишком умным и недостаточно эгоцентричным.
- Вы не забыли, что теперь моя очередь отгадывать? Вы и гак уже дали мне слишком много подсказок, дальше я хочу догадаться сама. Наверное, вы преподавали литературу в Колумбийском университете, но, честно говоря, поначалу я приняла вас за банкира.
Если не считать озорного блеска в глазах, весь его облик был воплощением респектабельности и наводил на мысли об Уолл-стрит.
- Это все костюм. - Он улыбнулся и почему-то стал немножко похож на ее брата и совсем чуть-чуть даже на отца. Он был почти такого же роста, как Скотт и Саймон, и в его улыбке Аллегре виделось что-то смутно знакомое. - Я купил его, чтобы доставить удовольствие матери. Она считает, что если я собираюсь вернуться в Нью-Йорк, мне нужно одеваться респектабельно.
- А что, вы уезжали?
Он до сих пор не сказал ей, профессор он или банкир, и оба по-прежнему развлекались игрой. Толпа гостей постепенно начинала редеть. Если сначала по элегантным апартаментам Вейсмана разгуливало сотни две человек, то теперь, когда их осталась примерно половина, квартира казалась почти опустевшей.
- Я уезжал на полгода, - незнакомец решил подбросить Аллегре еще одну подсказку, - работал в другом месте. Не хочется говорить, где именно.
К его удовлетворению, Аллегра все еще пыталась отгадать, где он был и чем вообще занимается.
- Вы преподавали в Европе?
Он замотал головой.
- Еще где-нибудь преподавали?
Аллегра совсем запуталась. Может, строгий костюм ввел ее в заблуждение и она пошла по ложному пути? Она еще раз посмотрела в глаза незнакомцу. Чувствовалось, что у него есть воображение, однако он явно любит собирать и анализировать информацию.
- Я уже давно не преподавал, но вы не так уж далеки от истины. Ну что, сказать?
- Видимо, придется. Сдаюсь. Во всем виновата ваша матушка, это костюм ввел меня в заблуждение, - заключила Аллегра, и оба рассмеялись.
- Что ж, я вас понимаю, он меня самого смущает. Когда я пришел сюда и посмотрелся в зеркало, то не узнал самого себя. На самом деле я писатель, а писатели - вы же знаете, что это за люди, ходят в рваных кроссовках, а то и в ковровых шлепанцах, в старых халатах, линялых джинсах, дырявых гарвардских свитерах.
- Насколько я понимаю, вы как раз из этой породы, - заключила Аллегра.
Однако он словно родился в костюме, и она подозревала, что в его гардеробе есть не только рваные свитера и линялые джинсы. Аллегра решила, что на вид ему лет тридцать пять, а что он потрясающе хорош собой, она поняла еще раньше. На самом деле ему оказалось тридцать четыре года, в прошлом году он продал киностудии права на экранизацию своей первой книги, вторая книга только что вышла из печати, но уже получила восторженные отзывы и отлично продавалась, к удивлению самого автора. Он написал ее потому, что не мог не написать, и вложил в нее свою душу, в результате получилось настоящее литературное произведение. Однако Андреас Вейсман пытался его убедить, что настоящее его призвание - художественная литература, и сейчас он собрался приступить к третьей книге.
- Значит, вы полгода не были в Нью-Йорке? Где же вы были? Писали роман в бунгало на пляже где-нибудь на Багамах? - Эта мысль почему-то показалась Аллегре очень романтичной.
Он рассмеялся:
- На пляже, но не на Багамах. Я полгода жил в Лос-Анджелесе, точнее в Малибу, перерабатывал книгу в сценарий. Я был настолько глуп, что согласился сам написать сценарий и еще вызвался быть сопродюсером - думаю, больше никогда в жизни за это не возьмусь, да мне никто и не предложит. Продюсер и режиссер фильма - один мой приятель по Гарварду.
- И вы только что вернулись?
Как странно, что они провели полгода в одном городе, а встретились только здесь, в Нью-Йорке. Аллегре показалось странным и другое: большинство гостей на приеме держались каждый сам по себе, а их двоих, только что прилетевших из Калифорнии, потянуло друг к другу как магнитом.
- Не совсем, - объяснил он, - я здесь уже неделю. Прилетел, чтобы встретиться с агентом. У меня появился замысел третьей книги, и я собираюсь на год запереться, чтобы написать ее - если, конечно, когда-нибудь покончу с этим проклятым сценарием. Мне уже предложили написать сценарий и но второй книге, но я пока не уверен, что мне хочется этим заниматься. Боюсь, Голливуд и вообще кинобизнес не для меня. Я еще не решил: не лучше ли забыть о кино, вернуться в Нью-Йорк и с головой уйти в работу над книгами? Я пока сам не понял до конца, чего хочу. В настощее время, можно сказать, живу двойной жизнью.
- А что вам мешает заниматься и тем и другим? Вам даже не обязательно писать самому сценарии, если вы этого не хотите. Продавайте права на экранизацию, и пусть сценарием занимается кто-нибудь другой, это сэкономит вам массу времени для написания следующей книги. - У Аллегры возникло чувство, будто она дает консультацию одному из своих клиентов.
Ее серьезность вызвала у собеседника улыбку.
- А вдруг они испортят книгу? - с искренней тревогой спросил он.
На этот раз, увидев выражение его лица, рассмеялась уже Аллегра:
- Вы говорите как настоящий писатель. Представляю, как тяжело отдать свое детище посторонним людям. Я, конечно, не могу поручиться, что все пройдет без сучка, без задоринки, но иногда это требует меньшего напряжения, чем писать сценарий самому, не говоря уже о том, чтобы выступать сопродюсером фильма.
- Охотно верю. Ходить босиком по гвоздям и то приятнее. Киношная публика меня просто с ума сводит, на книгу им наплевать, их интересует только актерский состав, ну, может, еще режиссер. Сценарий для них вообще ничего не значит, в их представлении это только слова, с которыми можно обращаться как угодно. Они врут, жульничают, а чтобы добиться своего, готовы идти на все. Сейчас я, кажется, начинаю к этому привыкать, но поначалу страшно злился.
- Знаете, вам нужно иметь в Лос-Анджелесе хорошего адвоката или хотя бы местного агента, чтобы был под рукой и мог вовремя помочь, - практично рассудила Аллегра. - Спросите у Андреаса, пусть он вам кого-нибудь посоветует.
Он улыбнулся:
- А может, мне обратиться к вам? - Мысль показалась ему очень привлекательной. - Между прочим, я тут вам жалуюсь, а сам до сих пор не представился. Прошу прощения. Джефф Гамильтон.
Толпа гостей продолжала редеть, а они по-прежнему стояли очень близко друг к другу. Встретившись с ним взглядом, Аллегра улыбнулась. Она сразу вспомнила это имя.
- Я читала вашу первую книгу, она мне очень понравилась. - Книга была серьезная, но в ней попадались и смешные места. Аллегра хорошо помнила, что книга произвела на нее огромное впечатление, а это говорило о многом. - А я - Аллегра Стейнберг.
- Полагаю, вы только однофамилица известного продюсера? - небрежно поинтересовался Джефф, однако Аллегра тут же его поправила. Хотя она не злоупотребляла известностью своих родителей, но очень ими гордилась.
- Саймон Стейнберг - мой отец, - спокойно пояснила она.
- Он отказался снимать фильм по моей первой книге, но я его очень уважаю. Он не пожалел для меня времени, чтобы растолковать, чем плох сценарий. Самое смешное, что я убедился в его правоте. В конце концов я внес много изменений в сценарий, учтя его замечания. Я давно собирался позвонить ему и поблагодарить за помощь, да все как-то не получалось.
Аллегра улыбнулась:
- Отец во многих вещах хорошо разбирается, в свое время он и мне дал немало полезных советов.
- Могу себе представить.
Джефф многое мог себе представить, но только не то, что после сегодняшнего вечера они больше не увидятся. Аллегра стала оглядываться по сторонам. Она только сейчас заметила, что за время, пока она разговаривала с Джеффом, количество гостей в апартаментах существенно убавилось.
- Кажется, мне пора, - с сожалением сказала она.
Считалось, что прием заканчивается в девять часов, а сейчас было уже почти десять.
- Где вы остановились? - спросил Джефф. Он боялся, что Аллегра ускользнет и он больше ее не увидит, и чуть не схватил ее за руку.
- В отеле "Ридженси". А вы?
- О, я слишком избалован, чтобы жить в отеле, и поселился в квартире матери. Она уехала в круиз и вернется только в феврале, поэтому квартира свободна. Место тихое, но очень удобное и всего в нескольких кварталах отсюда.
Джефф проводил Аллегру в прихожую, где одевались гости. Она попросила свое пальто, Джефф тоже оделся и намотал на шею длинный шерстяной шарф. Они попрощались с миссис Вейсман и поблагодарили за гостеприимство. Хозяин в это время был на втором этаже, глубоко увлеченный разговором с двумя молодыми авторами. Судя по всему, он не хотел, чтобы ему мешали, поэтому Аллегра и Джефф не стали прерывать разговор и снова спустились вниз.
- Может, вас подвезти? - с надеждой спросил Джефф.
- Я всего лишь возвращаюсь в отель, - ответила Аллегра, когда они вошли в лифт. - Возьму такси.
Двери лифта открылись на первом этаже, Аллегра и Джефф вместе не спеша двинулись через холл к выходу. Им было легко и хорошо друг с другом. Джефф придержал для Аллегры дверь, потом мягко взял за руку. На улице снова шел снег, и под ногами было очень скользко.
- А может, зайдем куда-нибудь выпить? Заодно и перекусим, например, съедим по гамбургеру. Мне бы хотелось еще немного с вами поговорить, да и время не позднее. Терпеть не могу, когда встретишься с кем-то вот так, как мы с вами сегодня, только разговоришься, войдешь во вкус, он тебе понравится - глядь, пора расставаться. Возникает такое ощущение, будто все было напрасно, все впустую.
Джефф выжидательно смотрел на Аллегру с надеждой. В эту минуту он показался ей совсем юным, гораздо моложе своих лет. Он не мог толком понять, что именно в Аллегре его так восхищает, но чувствовал, что и ее к нему тянет. Возможно, потому, что оба живут в Лос-Анджелесе, работают в близких областях, имеют много общего. Но как бы там ни было, Джефф не хотел ее отпускать, а Аллегре еще не хотелось возвращаться в отель. После разговора с Джеффом она боялась почувствовать себя очень одинокой. И вот они стояли, взявшись за руки, и смотрели на снег.
- У меня в номере лежит несколько контрактов, которые нужно прочесть, - сказала Аллегра без особого энтузиазма. Сегодня утром ей прислали по факсу целую кучу документов, касающихся предстоящего турне Мэлахи О’Донована, но ими можно было заняться и позже. В данный момент ей почему-то казалась куда более важной эта неожиданная встреча. Как будто им с Джеффом Гамильтоном нужно еще многое узнать друг о друге, каждый должен рассказать свою историю, завершить некую миссию. - Честно говоря, я бы с удовольствием где-нибудь перекусила, и гамбургер, о котором вы упомянули, как раз подойдет.
Ей показалось, что Джефф обрадовался. Он стал высматривать такси. К счастью, ждать пришлось недолго, вскоре они уже ехали на восток, в кафе "Элен". Создавая свою первую книгу, он часто бывал в этом кафе и, возвращаясь в город, всякий раз заглядывал к "Элен" в память о прежних временах.
- Я боялся, что вы не согласитесь со мной пойти, - признался он с улыбкой. С горящими глазами, со снежинками в волосах, он еще больше походил на мальчишку, притом очень красивого. Ему не терпелось узнать побольше о самой Аллегре, о ее работе, о жизни, об отце, с которым он однажды встречался. Оставалось только удивляться, почему их пути не пересеклись раньше, когда оба были в Лос-Анджелесе. Неужели для того, чтобы встретиться, им обоим обязательно нужно было прилететь в Нью-Йорк? Но Джефф был очень рад, что они наконец столкнулись, как две планеты.
- Я не так уж часто куда-нибудь хожу, - призналась Аллегра. - Почти все время работаю. Мои клиенты ждут от меня очень многого.
"Слишком многого, если верить Брэндону", - добавила она про себя. Брэндона всегда раздражало, что она о них так заботится, но это было не только частью ее работы, но и особенностью характера. Аллегре нравилось быть незаменимой для клиентов.
- А я вообще никогда никуда не хожу, - признался в ответ Джефф. - Обычно по ночам работаю. Мне понравилось жить в Малибу. Иногда ночью я выходил из дома и шел прогуляться по пляжу, это очень хорошо освежает голову. А вы где живете?
Ему хотелось знать о ней все, и он надеялся, что они еще встретятся, может, даже до ее отъезда из Нью-Йорка.
- Я живу в Беверли-Хиллз. У меня есть небольшой симпатичный домик, я купила его, когда вернулась домой после окончания университета. Он маленький, но для меня в самый раз. Из окна открывается замечательный вид, а вокруг дома разбит японский садик, в основном из камней, так что пока меня нет, растения не погибнут без ухода. Если мне нужно уехать, я просто запираю дверь и уезжаю. - Она улыбнулась. - Например, как сейчас.
- Вы много путешествуете?
Аллегра отрицательно покачала головой:
- Я стараюсь всегда быть доступной для своих клиентов, кроме тех случаев, когда мне нужно быть с ними или по их делам где-то в другом месте. Двое из моих нынешних клиентов - музыканты, иногда во время их гастрольных поездок мне приходится встречаться с ними в других городах и проводить там день-другой, но в основном я живу в Лос-Анджелесе.
Аллегра уже пообещала Брэму Моррисону, что постарается навестить его во время турне. Если Мэл О’Донован пожелает, она и его навестит. И тому, и другому предстоят долгие тяжелые гастроли, и ей придется преодолеть чуть ли не половину земного шара, чтобы подержать своего клиента за руку где-нибудь в Бангкоке, или на Филиппинах, или в Париже.
- Интересно, я их не знаю? - спросил заинтригованный Джефф. Аллегра говорила о своих музыкантах так, будто это какие-то священные существа, которых она поклялась защищать - в некотором смысле так оно и было.
- Возможно.
Такси остановилось. Джефф расплатился с водителем, и они вышли на тротуар перед рестораном.
- А вам можно говорить, кто они такие?
В кафе было шумно и людно, но метрдотель сразу узнал Джеффа и знаком дал понять, что сейчас же найдет для них столик.
- Итак, кто же эти клиенты, которым вы так преданы?
По его тону Аллегре стало ясно, что он понимает ее чувства
и они его не удивляют. Как это было не похоже на Брэндона - тот выговаривал ей за каждую лишнюю минуту, отданную клиентам.
- Вероятно, многих моих клиентов вы знаете, некоторые из них не делают секрета из имен своих адвокатов, и этих я могу вам назвать: Брэм Моррисон, Мэлахи О’Донован, Кармен Коннорс - мои постоянные клиенты; от случая к случаю моими услугами пользуется Алан Карр.
Наблюдая за ней, Джефф открыл для себя еще кое-что новое: Аллегра гордится своими клиентами, как мать - детьми, так же заботится о них и защищает. И этим она понравилась ему еще больше.
- Я не совсем понял, их интересы представляет ваша фирма или их дела ведете вы лично?
На вид Аллегре можно было дать лет двадцать пять, и казалось странным, что молодой адвокат представляет интересы столь знаменитых личностей.
Она рассмеялась, и ее смех показался Джеффу самым прекрасным на свете.
- Нет, не фирма, они мои клиенты. Конечно, у меня есть и другие, но их имена я не имею права разглашать. Этих я назвала только потому, что они сами не скрывают, что я их адвокат. Думаю, Брэм готов рассказать первому встречному, у какого врача он лечится, Мэл такой же. А Кармен то и дело напоминает газетчикам, кто представляет ее интересы.
Казалось, Аллегра не видит ничего необычного в том, чтобы вот так запросто упоминать известные имена, для нее это были не знаменитости, а просто люди, с которыми она работает. Джефф присвистнул.
- Ну и компания! Должно быть, вы очень гордитесь собой, - сказал он с нескрываемым восхищением. - И давно вы работаете в фирме?
Он подумал, что, вероятно, она на самом деле старше, чем ему показалось. Словно прочтя его мысли, Аллегра рассмеялась:
- Четыре года. Мне двадцать девять лет, скоро будет тридцать - по мне, даже слишком скоро.
Джефф улыбнулся:
- А мне тридцать четыре, но рядом с вами я чувствую себя так, будто последние десять лет просто проспал. Вы уже многого достигли… Артисты наверняка не самые легкие клиенты.