В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами, -
В чем по существу нет разницы.
Впрочем, ничем они управлять не собирались, ничего строить не планировали, тем более не желали ничему учиться. После завоевания России другая заветная цель жгла душу - освободить от гнета капитала остальной пролетариат. Главнейшей из всех программ была ленинская "Военная программа пролетарской революции": захватив власть в одной стране, необходимо, всемерно вооружившись, выступить против других государств. Ибо "невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами".
Что Россия! Россия - лишь плацдарм для завоевания мира, или хотя бы Евразийского континента. Как и положено "несравненному гению", Ильич мыслил масштабно: "На Россию мне наплевать. Я большевик". Очень хотелось на штыках принести счастье всему трудящемуся человечеству, землю в Гренаде крестьянам отдать, вымыть калоши в Индийском океане.
* * *
Таким образом, с самого начала большевики объявили войну всему миру "разнузданного империализма". И в первые годы существования советской власти главной её целью являлось продвижение революции на Запад и Восток, создание Всемирной Республики Советов. Все богатства ограбленной дочиста страны были брошены на раздувание хаоса в разоренной войной Европе. Потоки золота и оружия шли через большевистских эмиссаров в Германию, Венгрию, Австрию, Финляндию, Швецию.
1 октября 1918 года Ленин потребовал от Троцкого и Свердлова создать к весне армию в 3 миллиона человек для "помощи международной рабочей революции". А потому - выгрести у русских крестьян вдесятеро больше хлеба, "запасы все очистить и для нас и для немецких рабочих" (заметим, до этого полгода гребли хлеб для себя и для кайзера), в десять раз увеличить призыв, не жалеть денег: "Не экономьте. Тратьте миллионы, много миллионов".
В марте 1919 года по инициативе Вождя был создан Коминтерн - штаб мировой революции, подрывная организация с практически неограниченными финансовыми ресурсами. Что ж, послевоенные лишения, патогенность бациллы большевизма, распространяемой в благоприятной среде, оружие и без счета выделяемые деньги делали свое дело. Весной 1919 года возникли Венгерская и Баварская Советские Республики. Вот он, "мировой пожар", ликовали в Кремле. Ведь именно Германия, с ее могучей промышленностью и организованным пролетариатом, считалась наиболее "подходящей" страной для марксистских экспериментов.
Троцкий мечтал вслух: "Советская Германия, объединенная с Советской Россией, оказались бы сразу сильнее всех капиталистических государств, вместе взятые!"
Председатель Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев (1883–1936) печатно объявил, что буквально через год вся Европа будет коммунистической:
"Борьба за коммунизм перенесется уже в Америку, а может быть, и в Азию, и в другие части света" (из многочисленных высказываний ясно видно, в чем заключался процесс "строительства коммунизма": а где у власти большевики - там и коммунизм. Чем не Чевенгур?)
Красная Армия, едва установив советскую власть на Украине, сделала первую попытку прорваться в Европу через Галицию и Бессарабию, однако сначала была задержана поляками и григорьевским мятежом, а затем разбита войсками Антона Ивановича Деникина (1872–1947). Не дождавшись помощи от "красной России", Баварская и Венгерская республики пали под ударами "реакции". Несостоявшийся вождь красных мадьяр Бела Кун (1886–1939) всплыл в Москве и прославился в 1920 году дикими расправами над русскими офицерами и "враждебным населением" в Крыму. Рассаженных по тюрьмам наркомов Советской Венгрии большевики обменивали на пленных венгерских офицеров.
"Военная программа" дала первый сбой. В самой России в полную силу разгоралась гражданская война, народ уже вдосталь нахлебался "пролетарской диктатуры". Ильичу с товарищами по партии пришлось на время отложить глобальные планы и заняться работой по "очистке земли российской от всяких вредных насекомых". Европа в это время вырабатывала иммунитет и отгораживалась от зараженной Совдепии санитарным кордоном национальных государств, возникших в Восточной Европе по Версальскому договору.
Летом 1920 года была сделана новая попытка донести до немцев, французов и англичан "красную правду большевиков" - через "труп белой Польши". Войну с пресловутыми "белополяками" в Москве объявили "самой справедливой, какую когда-либо знала история".
В июле войска Западного фронта вышли к Висле и обошли Варшаву с севера. В обозе ехало будущее правительство "социалистической Польши": Юлиан Мархлевский (1866–1925), Феликс Дзержинский (1877–1926), Феликс Кон (1864–1941), Эдвард Прухняк (1888–1937), Иосиф Уншлихт (1879–1938). Московские типографии в срочном порядке тиражировали их портреты с биографиями на польском языке. Вопрос советизации Польши казался Ленину уже решенным и не самым существенным. В эти дни он телеграфировал Сталину:
"Зиновьев, Каменев, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тот час в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а также Чехию и Румынию".
С каждой новой верстой, оказавшейся под красным сапогом, аппетиты росли тысячекратно, захватывающие дух перспективы ударяли в голову. Второй Конгресс Коминтерна так сформулировал программу-минимум:
"Красная Армия, главное оружие рабочего класса, должна быть подготовлена так, чтобы выполнить свою наступательную миссию на любом участке фронта. Границы же этого фронта в ближайшую очередь определяются пределами всего материка Старого Света".
Однако и этот поход с треском провалился.
Во-первых, из-за самонадеянности командующего фронтом М.Н. Тухачевского (1893–1937), полагавшего, что на войне "революционная смелость и энергия доминируют над всем остальным".
Во-вторых, Европа не стала безучастно ждать, когда ее осчастливят, и, "мобилизовав все черные силы", оказала польскому политическому лидеру Юзефу Пилсудскому (1867–1935) всю возможную материальную и военную помощь.
В-третьих, польские "пролетарии" братьев по классу не признали. "Ревкомы приволжских и донских дивизий прокламировали советскую власть по-русски и на жаргоне. Для большинства поляков вопрос выглядел просто: сначала Польша, а потом посмотрим какая", - вспоминает участник событий.
14 августа 1920 года поляки внезапно (кто бы мог подумать, что они на такое способны!), начали контрнаступление, приведшее к сокрушительному поражению всего Западного фронта. Тем из освободителей, кто не попал в плен, пришлось пробежать 800 километров, до самого Минска. Конный корпус Гая Дмитриевича Гая (Бжишкяна; 1887–1937), прорвавшийся в Германию, там же и разоружился.
Пришлось московским советизаторам умыться кровью, подписать с поляками мирный договор, объявить себя победителями очередного "похода Антанты", и выплатить "побежденной" Польше 5 миллионов золотых рублей контрибуции.
Тем более, что в это же время из Крыма на последний бой вышла Белая Гвардия "черного барона" Врангеля, полыхнули восстания в Кронштадте, главной базе Балтийского флота, и на Тамбовщине.
"Известия" восставшего Кронштадта в марте 1921 года указывали, что власть в России захватили авантюристы, готовые ради абстрактных идей угробить страну со всем населением:
"На горьком опыте трехлетнего властвования коммунистов мы убедились, к чему приводит партийная диктатура. Немедленно на сцену выползает ряд партийных генералов, уверенных в своей непогрешимости и не брезгующих никакими средствами для проведения в жизнь своей программы, как бы не расходилась она с интересами трудовых масс. За этими генералами неизбежно тащится свора примыкающих прихвостней, не имеющих ничего общего не только с народом, но и с самой партией. Создается класс паразитов, живущих за счет масс, озабоченных собственным благополучием, или тех, кто обеспечивает ему обеспеченную жизнь.
И какая бы партия не стояла у власти, она не избежит роли диктатора, так как, какой бы крайне социалистической она не явилась, у них будут программные и тактические пункты, выработанные не жизнью, а созданные в стенах кабинетов".
Но ни "контрреволюционные мятежи", ни разразившийся в России голод на "программные пункты" ленинцев никак не повлияли. Матросов и крестьян показательно жестоко привели к покорности при помощи артиллерийских орудий, пулеметов, бронепоездов, аэропланов, ядовитых газов и концлагерей.
А голод вообще оказался очень кстати. Под предлогом борьбы с ним удалось "с беспощадной решительностью" провести акцию по изъятию церковных ценностей и заодно перестрелять изрядное число "представителей черносотенного духовенства". Гигантские богатства монастырей и лавр, оценивавшиеся в несколько сотен миллионов рублей, давно грезились Ильичу. Ленин был в восторге от "комбинации": "Прекрасная вещь революционное насилие и диктатура, если они применяются, когда следует и против кого следует".
Правда, ни крошки хлеба, ни грамма муки на эти деньги не приобрели. Закупили у буржуев 60 тысяч комплектов кожаного обмундирования для доблестных чекистов, снабжали оружием и золотыми слитками аскеров турецкого генерала Мустафы Кемаля (Ататюрка), оплатили установку памятника Марксу с центре Лондона, усиленно размышляли над вопросами помощи золотом и винтовками Индии.
В 1922 году в стране царил еще более страшный голод и эпидемия холеры. Сводки ОГПУ сообщали. По Самарской губернии "…Наблюдается голодание, таскают с кладбища трупы для еды. Наблюдается, детей не носят на кладбище, оставляя для питания". По Тюменской губернии: "в Ишимском уезде из 500.000 жителей голодают 265 тысяч… Случаи голодной смерти учащаются"…
Ленин, которого уже начали мучить "кондрашки", в это время голоданием лечился, заявляя докторам, "что никогда больше есть икру не будет". Бюджет Коминтерна в 1922 году составил свыше трех миллионов рублей. Циничный краснобай Николай Иванович Бухарин (1888–1938) позже вспоминал с удовольствием: "мы ободрали церковь, как липку, и на ее "святые ценности" ведем свою мировую пропаганду, ни дав из них ни шиша голодающим".
В 1923 году советское руководство выделило 300 миллионов золотых рублей на осуществление "германского Октября". Чемоданы с валютой и "бриллиантами для диктатуры пролетариата" ушли в сотрясаемую кризисом Веймарскую республику
(инфляция в ограбленной победителями стране достигла такой высоты, что для покупки буханки хлеба требовалась тачка немецких марок).
На нелегальную работу в Западную Европу выехали Г.Л. Пятаков, К.Б. Радек, В.В. Шмидт и другие видные деятели партии, слушатели Военной академии РККА, чекисты. Они формировали "красные сотни", писали инструкции для "всегерманской ЧК", раздавали оружие и деньги коммунистам, фашистам, анархистам, национал-социалистам.
Это сегодня "фашист" и "нацист" - слова ругательные, а в ту пору Ленину весьма импонировали энергия и боевой задор бывшего социалиста Бенито Муссолини (1883–1945), создавшего в 1919 году фашистскую партию в Италии.
Н.И. Бухарин между фашистами и большевиками особой разницы не видел. Фашизм, по мнению "ценнейшего и крупнейшего теоретика" партии - "это полное применение большевистской практики и специально русского большевизма: в смысле быстрого собирания сил, энергичного действия очень крепко сколоченной военной организации… и беспощадного уничтожения противника, когда это нужно и когда это вызывается обстоятельствами".
Смысл понятен: те и другие - бандиты одного пошиба. Что ж, ему, теоретику, виднее.
Средства тратились щедро и бесконтрольно, разворовывались миллионами. Апофеозом бурной подрывной деятельности должны были стать восстание в Берлине 7 ноября 1923 года, в день шестой годовщины Октября, и "прямая помощь пролетарской диктатуры" германской и итальянской революциям. По приказу Троцкого к западным границам СССР начали выдвигаться конные корпуса.
Правда, прагматичный Сталин относился к проекту со скепсисом: "Если сейчас власть в Германии, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это "в лучшем случае". А в худшем случае - их разобьют вдребезги и отбросят назад".
Зато был в полном восторге глава Коминтерна Г.Е. Зиновьев: "Кризис в Германии нарастает очень быстро. Начинается новая глава германской революции. Перед нами это скоро поставит грандиозные задачи… Я убежден, что скоро нам придется принимать решения всемирно-исторического характера".
Ан, не обломилось и в этот раз. Рабочий класс Германии отчего-то не поддержал коммунистов, сколько-нибудь масштабных боев не получилось. Правительственные войска под руководством получившего диктаторские полномочия генерала фон Секта быстро разогнали "рабочие правительства" Саксонии и Тюрингии, "потопили в крови" вооруженное выступление красноармейцев Тельмана в Гамбурге, а заодно и "пивной путч" нацистов Адольфа Гитлера в Мюнхене. Очередная авантюра провалилась. Как и вооруженное восстание "пролетариев" в том же году в Болгарии.
Провалилась также предпринятая в ноябре 1924 года попытка государственного переворота в Эстонии, которая должна была закончиться провозглашением "революционного правительства" и приглашением регулярных частей Красной Армии "на помощь".
* * *
Итак, Европа устояла перед нашествием "красной саранчи". Пришлось большевикам взять мирную передышку. Осенью 1923 года началось глобальное, почти десятикратное, сокращение Красной Армии, перевод ее на милиционно-территориальный принцип.
Ленин, "горный орел нашей партии", к этому времени уже вел растительное существование и 21 января 1924 года преставился. Зарыть его в землю, по мнению Зиновьева, "было бы слишком уж непереносимо". Поэтому Ильича забальзамировали и отвели нетленному телу персональную пирамиду на Красной площади. Петроград - "колыбель революции" - переименовали в Ленинград.
Решение "архисложной" задачи построения социализма в отдельно взятой стране досталось И.С. Сталину. Он одним из первых понял, что произошел откат "революционной волны" и пора как-то устраиваться на имеющейся территории. Россия, выжатая досуха, лежала в разорении и запустении. Экономика развалилась, промышленность не существовала, транспорт был парализован, немногочисленный пролетариат почти уничтожен. Товарные отношения существовали лишь в форме натурального обмена. В сражениях Гражданской войны, от голода, болезней и террора, по разным подсчетам, сгинуло от 8 (официальная цифра советского времени) до 15 миллионов человек, например, население Москвы уменьшилось вдвое.
Сумасшедшие деньги, щедро вбрасываемые в топку революционного паровоза, тоже кончились. "Чтобы выиграть Гражданскую войну, мы ограбили Россию", - откровенно проговорился Троцкий.
И армии не было. Специальная комиссия ЦК, изучив положение дел в РККА, в начале 1924 года вынесла вердикт: "Красной Армии как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной запасами силы у нас в настоящее время нет".
Приехали… В Коммуне остановка.
* * *
Для начала предстояло восстановить хоть какое-то подобие нормальной жизни, обеспечить самые простые человеческие потребности, в первую очередь - физиологические. Люди хотели есть, ходить одетыми и обутыми, иметь крышу над головой. Как все это сделать, никто из пламенных революционеров не знал и подобными низменными вопросами ранее никогда не интересовался.
Поэтому еще в 1921 году большевики со скрежетом зубовным вынуждены были протрубить "временное отступление": объявить новую экономическую политику (НЭП); разрешить "остаточные классы" - мелкую и среднюю буржуазию, частную собственность и наемный труд; отменить продразверстку, взять курс на "смычку" города с деревней; реанимировать рынок с тем, чтобы народ, пока власть будет заниматься созданием "распределительных и снабженческих аппаратов", прокормил себя сам.
Как объяснял Сталин, глупо было бы взвалить на свои плечи "неимоверное бремя устроения на работу и обеспечения средствами жизни, искусственно созданных миллионов новых безработных. НЭП тем, между прочим, и хороша, что она избавляет пролетарскую диктатуру от таких и подобных им трудностей".
В самой РКП(б), между тем, разворачивалась борьба за Верховное Кресло в пирамиде красных диктаторов, которую с первых дней революции любовно отстраивал для себя усопший Вождь. Укрепляя машину беспрекословного подчинения, он успел провести на Десятом съезде партии, состоявшемся в марте 1921 года, резолюцию о запрете всякой фракционности и роспуске всех групп, образовавшихся на любой, кроме большевистской платформы. Данная резолюция ознаменовала закономерный переход от "беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян" к применению подобных мер к членам партии.
Без Ленина, естественно, необходимо было сплотиться еще сильнее. И главное, не сломать саму "машину", в этом вопросе были едины все члены Политбюро. Так, Троцкий представлял партию неким коммунистическим кланом самураев.
Сталин писал о "своего рода ордене меченосцев", спаянных единой волей и беспримерной железной дисциплиной: "Партия есть единство воли, исключающее всякую фракционность и разбивку власти в партии". Вот только желающих стать "великим магистром" хватало. В составе "капитула" - сплошь авторитетные вожди, старая партийная гвардия:
Вождь Октября, создатель Красной Армии, председатель Реввоенсовета, нарком по военным и морским делам, нарком путей сообщения, зажигательный оратор и геройский герой товарищ Лев Давидович Троцкий (Бронштейн).
Вождь Коминтерна и Ленинградской партийной организации, деливший с Лениным спальное место в священном шалаше в Разливе, товарищ Григорий Евсеевич Зиновьев (Радомысльский).
Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и РСФСР, первый после Ленина, товарищ Алексей Иванович Рыков.
Председатель Совета Труда и Обороны товарищ Лев Борисович Каменев (Розенфельд), сподвижник Ильича, хранитель его личного архива.
Вождь профсоюзов товарищ Михаил Павлович Томский (Ефремов), матерый подпольщик, десять лет отстрадавший за дело пролетариата в тюрьмах и ссылках (из них пять лет каторжных работ, неужто в самом деле всего лишь "за принадлежность к партии"? А может быть, за банальную "мокруху"?).
Любимец партии и тоже вождь, товарищ Николай Иванович Бухарин. В детстве сей вундеркинд воображал себя Антихристом и допрашивал свою мать - "женщину очень неглупую, на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную - не блудница ли она, что, конечно, повергало ее в величайшее смущение".
Путем упорного самообразования, "усиленно работая в библиотеках", Коля Балаболкин вырос в ба-а-а-льшого теоретика и стал изрекать важнейшие истины: "Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью… является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи".