Единственным клочком бумаги, который она нашла, был входной билет в музей, зато его оборотная сторона оказалась пригодной для записи. Она разорвала билет пополам и записала на обороте свое имя и адрес.
- Если вам понадобится увидеть меня до вторника, вот мои координаты. А где можно найти вас?
Он продиктовал ей адрес меблированных комнат в Клер-кенуэлле.
- Каждый раз, когда я бываю в Лондоне, я останавливаюсь в новом месте и живу там недолго.
Алатея записала адрес, потом спрятала бумажку в свой ридикюль.
- Вы не отплывете раньше вторника?
- Это маловероятно, - пробормотал Стратерс: - А теперь мне пора. - Он снова отвесил Алатее церемонный поклон: - Не бойтесь, миледи: Алоизиус Стратерс не подведет вас.
С этими словами старик нахлобучил на голову шляпу и с мрачным видом удалился.
Алатея еще некоторое время смотрела ему вслед. Голова ее кружилась, и в конце концов она, обессиленная, опустилась на скамью. Когда пятью минутами позже Мэри, Элис и Огаста нашли ее, она уже была спокойна и улыбалась.
- Мы можем отправляться домой.
После этих слов все весело направились к выходу.
Как только Алатея оказалась дома, она немедленно послала записку на Брук-стрит. Габриэль прибыл, когда они вставали из-за стола после ленча. Едва дав ему время поздороваться со своей семьей, Алатея тут же потащила его в беседку.
Будто подчиняясь ее лучезарному настроению, тучи рассеялись. Молодежь тоже выбежала на лужайку сада, чтобы поиграть и порезвиться, но никто из них не посмел последовать за ними.
- Я полагаю, - предложил Габриэль, - что ты на пороге какого-то открытия?
- Капитан Алоизиус Стратерс! - Алатея быстро повернулась и опустилась на скамейку. - Я нашла его.
- Где?
- В музее.
Она, сияя, поведала Габриэлю историю их встречи.
- Этот человек не только согласился свидетельствовать в нашу пользу и разоблачить Кроули, но также сказал мне, что может добраться до карт, выверенных и завизированных карт, и достать бумаги, где излагаются все подробности, имеющие отношение к аренде копей. Он готов оказать нам даже большую помощь, чем мы предполагали.
Габриэль поморщился:
- Меня бы вполне устроило, если бы капитан во плоти появился перед судьей со своим устным свидетельством. Большего нам и не требуется. Стратерс сказал тебе, где остановился?
Алатея извлекла из кармана сложенный лист бумаги.
- Я переписала для тебя его адрес. Может быть, ты съездишь туда, повидаешься с ним?
Лицо Габриэля становилось все мрачнее.
- Да, думаю, его необходимо повидать и предупредить. Если он начнет совать нос и расспрашивать о картах и аренде копей, то может вызвать подозрения. Кроули тотчас же начнет действовать. Мы близки к цели, но Роналд Кроули не такой противник, которого можно недооценивать.
- Все это верно, однако капитан его хорошо знает.
- И все же мне следует поговорить с ним. Я попытаюсь внушить ему, что необходимо соблюдать крайнюю осторожность.
Сунув листок с адресом в карман, Габриэль внимательно посмотрел на Алатею.
- Никуда не ходи и не езди одна до тех пор, пока не будет принято решение суда и нам не станет известно, что Кроули покинул Англию.
- А я-то воображала, что ты не склонен все драматизировать.
- Я говорю серьезно. - Он взял ее за руку. - Кроули не какой-нибудь легкопредсказуемый английский мошенник - он не признает никаких законов, кроме закона джунглей. С той минуты, как он узнает о наших планах, и до той, когда вернется в свои джунгли или в какое-нибудь другое место, столь же далекое от цивилизации, ты не будешь в безопасности. Теперь у нас достаточно доказательств, чтобы свалить Кроули, и нет никакой причины подвергать себя опасности.
Взрыв смеха с той стороны, где резвились Чарли и Джереми, заставил их обернуться.
- Они тоже будут в безопасности, если ты откажешься от необдуманных вылазок за пределы светского общества - там Кроули не может действовать свободно, не привлекая к себе внимания.
Габриэль сжал руку Алатеи:
- Обещай, что будешь осторожна.
Алатея видела беспокойство и непривычную нежность в его глазах.
- Да, но…
- Никаких "но"…
В мгновение ока нежность исчезла с его лица: ее рыцарь и защитник смотрел на нее с яростью.
- Обещай!
Это было требование, а не просьба.
Алатея вспыхнула:
- Я буду осторожна. Я не буду делать глупостей. Надеюсь, ты удовлетворен? Я никогда не была твоей, чтобы подчиняться твоим приказам.
Его голос зазвучал, как львиный рык:
- Ты ступаешь по тонкому льду.
Да, но что было под этим льдом? Алатея отчаянно хотела это знать.
Она ответила надменным взглядом.
- Я принадлежу только себе, и никому больше. Я не принадлежу тебе.
Несколько минут они смотрели друг другу в глаза, и лицо Габриэля становилось все жестче и суровее.
- Позволь мне сообщить, что произойдет после того, как суд вынесет решение в нашу пользу и мы покончим с Восточно-Африканской золотодобывающей компанией. Сначала одним прекрасным июньским утром мы поженимся, но не тайно, не в каком-нибудь захолустье, а здесь, в самом сердце Лондона, в церкви Святого Георгия. После этого наша жизнь будет отчасти протекать в Лондоне, отчасти в графстве Сомерсет. Во время сезонов мы всегда будем в Лондоне, а если исключить все необходимые поездки, связанные с делами, остальное время посвятим Куиверстоун-Мэнор, приглядывая за делами в Морвеллан-Парке и помогая Чарли вести хозяйство, если это потребуется. Еще ты будешь наблюдать за тем, как растут Джереми и Огаста. Мы вывезем Огасту в Лондон на ее первый сезон, и так ты сможешь общаться с Мэри и Эшером, а также с Элис и Карстерсом.
К тому же у нас есть еще Хизер и Элайза, которые, как тебе отлично известно, не против обрести еще одну сестру. Восточное крыло дома придется обновить и обставить заново. Я ничего там не менял, кроме мебели, которую отполировали и почистили.
Если всего этого тебе не достаточно, у меня на примете есть еще миллион развлечений - по крайней мере три сына и столько дочерей, сколько получится. Таково наше будущее.
Алатея спокойно выдержала его взгляд; она молила Бога, чтобы Габриэль не догадался, что творится у нее в сердце.
- Представь себе такую картину - мы с тобой сидим под старым дубом в южной части сада и смотрим, как играют дети. Мы слышим их пронзительные голоса и веселый смех, урезониваем их, когда они уж слишком разойдутся, утешаем, когда они огорчаются. Ты ведь всегда любила детей, и теперь судьба обернулась так, что к тебе возвращается то, что было отнято. - Он устремил взгляд на лужайку. - Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты все это отвергнешь во второй раз.
Его доверительный тон тронул сердце Алатеи. Он был воином - все в его словах было логично и практично. Ее рыцарь и защитник готов был ввести ее в новый мир и ожидал, что она будет ему благодарна за это.
Прежде чем заговорить, Алатея подняла голову и взглянула на него.
- Ты прав почти во всем, вот только как насчет нас - тебя и меня? Как ты представляешь наши отношения?
Она попала в точку. Габриэль мгновенно нахмурился.
- Я представляю нас в постели, - проворчал он, - и во многих других местах. Хочешь услышать в деталях?
- Нет. У меня хватит и своей фантазии, чтобы представить это.
- Вот и отлично. Каждый день мы будем ездить верхом, как когда-то. Ты ведь всегда любила верховую езду.
Поколебавшись, она призналась:
- Я давным-давно продала лошадей.
Габриэль кивнул:
- Значит, мы снова их купим. Ты будешь помогать мне со счетами по имению, и у нас освободится время для верховой езды. Кстати, сейчас в моих руках все состояние Кинстеров. Тебе хорошо удалось вести финансовые дела Морвелланов, но я свои дела веду более напористо и с большим успехом.
- По части напористости я не обладаю особыми талантами.
- Зато у тебя есть талант к обороне, и вместе мы способны на многое. Разве это тебя не вдохновляет? - Он сделал широкий жест рукой.
Алатея выждала с минуту, потом тихо сказала:
- Ты прекрасно понимаешь, что я другое имела в виду. Я хотела знать, как ты представляешь наши личные отношения.
- Как только ты выйдешь замуж за меня, все, о чем я говорил, осуществится, и ты это отлично знаешь.
- Ничего я не знаю. Почему это ты вообразил, что я соглашусь на твой диктат?
- Согласишься обязательно, потому что любишь меня.
В ее глазах загорелся гнев.
- Предоставь мне самой судить об этом.
- Ты хочешь убедить меня в обратном?
В его тоне она почувствовала угрозу.
- Я хочу сказать, что и сама еще не знаю.
- Зато я знаю. Я знаю это еще и по тому, какой ты была в моих объятиях. Можешь ты себе представить, чтобы это оказался не я, а кто-то другой?
Алатея смотрела на него не отрываясь. Сама мысль об этом казалась ей чудовищной и настолько нелепой, что она потеряла нить, забыла, о чем хотела сказать.
- Я - да… нет…
Ей с трудом удалось собраться с мыслями. Он увел ее от главного и привел к заключению, что уж если она его любит, то он женится на ней независимо ни от чего. Осознание этого вызвало в ней взрыв эмоций, в котором в равной степени были перемешаны надежда и разочарование - ведь так и не удалось пробить броню и заставить его сказать то, чего она так жаждала.
Алатея невольно сжала руки в кулаки.
Ей хотелось потребовать от него прямого ответа, откровенного признания. Посмотрев ему в глаза, она отчеканила:
- Я не выйду за тебя замуж, пока ты не скажешь мне причины, по которой хочешь жениться на мне.
Те, кто знал Габриэля как воплощение цивилизованного и хорошо воспитанного джентльмена, не поверили бы своим глазам, если бы увидели его сейчас. Перед ней был грубый и примитивный воин. К счастью, она его встречала достаточно часто и видела в разных настроениях.
- Почему ты так упряма? - Казалось, воздух задрожал от этого сгустка чувств, подавленных страстей, гнева, разочарования…
Алатея и глазом не моргнула.
- Потому что мне надо знать.
Он бесконечно долго выдерживал ее взгляд, и у нее закружилась голова. Потом Габриэль отвернулся и порывисто поднялся. Теперь он смотрел на лужайку. Его лицо стало непроницаемым. Щелкнув пальцами, он бросил веточку жасмина ей на колени.
- Тебе не кажется, что мы слишком много лет растратили впустую?
Его взгляд охватил ее всю, потом он повернулся и пошел вниз по ступенькам.
Оставшись в беседке, Алатея мысленно возвратилась к их разговору, гадая, в чем она ошиблась, что сказала не так, как следовало. Вероятно, она должна была повести разговор как-то иначе?
По истечении некоторого времени она подняла брошенную им веточку жасмина, поднесла к лицу и вдохнула сладкий аромат, потом с еле заметной улыбкой заткнула ее за вырез платья.
"На счастье", - подумалось ей.
Она бросила вызов судьбе и выиграла - добилась счастья для своих сестер, но о собственном счастье, о своем будущем пока не узнала ничего. Наверное, для этого у нее не хватило напористости? Что ж, она и так рискнула всем. И при первой же возможности повторит это.
Придя к такому заключению, Алатея со вздохом поднялась и направилась к дому.
Глава 19
Войдя в дом в воскресенье вечером, Габриэль сразу же наткнулся на Чанса, вышедшего на шум из глубины холла, и без лишних слов вручил ему свою шляпу и трость.
- Есть в гостиной бренди?
- Есть, милорд, как не быть…
Габриэль махнул рукой.
- Сегодня вечером мне ничего больше не понадобится. Хотя… - Он остановился, держась за дверную ручку. - Фолуэлл принес свой отчет?
- Да, милорд. Он на каминной полке.
- Отлично.
Войдя в гостиную, Габриэль закрыл за собой дверь и направился прямо к буфету. Он налил себе бренди и со стаканом в руке принялся изучать послание Фолуэлла, взяв его с каминной полки и усевшись в свое любимое кресло.
Он отхлебнул изрядный глоток, скользя взглядом по еще не развернутой бумаге, потом, поставив стакан и положив послание на низенький столик, прижал руки к глазам.
Боже, как он устал! За последнюю неделю, не считая времени, проведенного в обществе Алатеи, и нескольких часов беспокойного сна, каждую минуту своего бодрствования он посвятил тому, чтобы раздобыть официальные заключения, имеющие юридическую силу, от по крайней мере двух дюжин государственных служащих, не считая дипломатов, послов и их помощников. И все же… Нельзя было сказать, что все эти джентльмены не хотели ему помочь, - просто государственная машина работала очень медленно. Все проверялось и перепроверялось по нескольку раз, а потом сведения передавались на отзыв в более влиятельные властные структуры. Казалось, что в Уайтхолле и в дипломатических кругах время измерялось по иной шкале, чем в обычном мире.
Глубоко вздохнув, Габриэль вытянул ноги и откинул назад голову. Больше всего его беспокоило вовсе не фиаско на дипломатическом фронте. Днем он нанес визит Алоизиусу Стратерсу. Короткий разговор с капитаном убедил его в том, что тот может стать их спасителем, и именно таким, каким его представляла Алатея. Его свидетельские показания даже при отсутствии каких-либо других фактов вкупе с теми, что им по крупицам удалось собрать самим, могли бы подвигнуть самого нерешительного судью на принятие благоприятного для них решения. Проблема заключалась в том, что бойкий капитан уже ринулся в бой с поднятым забралом.
Он сразу связался со своими знакомыми, надеясь найти точные и достоверные карты и документы, подтверждающие аренду земель и копей.
Однако Габриэль вовсе не был уверен в том, что это поможет им затянуть петлю на шее Кроули, - осторожные действия могли бы оказаться куда более плодотворными.
Он потерял полчаса, убеждая Стратерса проявлять осторожность, но упрямец не желал ничего слушать. Этот человек был просто одержим идеей низвергнуть Кроули в бездну. В конце концов Габриэль смирился и покинул старика, стараясь отогнать тяжкое предчувствие, предощущение опасности, не покидавшее его ни на минуту. Все же ему хотелось верить, что, как только Стратерс появится в Чансери-Корт во вторник утром, все пойдет на лад. Однако до этой минуты само расследование и его нервы будут балансировать на грани срыва, на острие ножа. Один неверный шаг…
Габриэль выпрямился, потянулся за своим стаканом и мрачно сделал еще один глоток бренди. Сегодня вечером он ничего больше не мог предпринять, чтобы послужить делу Морвелланов. Следовательно, пора было уделить внимание и другим вопросам.
Он оказался трусом.
Признать этот факт представителю семьи Кинстеров было нелегко, но она не оставила ему выбора.
Габриэль не видел Алатею с их встречи в беседке накануне днем. По правде говоря, он и не хотел ее видеть до тех пор, пока не решит, как ответить на ее ультиматум. Она заставила его почувствовать себя пещерным человеком, внезапно узнавшим, что рай существует не на небе, а на земле. Если ему и не удалось убедить ее, то сам он понял, как отчаянно желал того, что так эмоционально живописал ей.
Прежде Габриэль не задумывался о деталях: просто знал, что хочет взять ее в жены, и этого было достаточно. Однако теперь видения их будущей жизни представали перед ним во реей своей красочности: он будто вызвал их из небытия своими заклинаниями.
И что же? Неужели он был готов рискнуть этим лучезарным будущим, их совместной счастливой жизнью просто потому, что не мог найти слов и сказать ей то, что она так желала знать?
Однако как, черт возьми, он мог ей рассказать об этом?
Габриэль глотнул еще бренди. Все-таки он должен сказать ей хоть что-то, ответить на ее ультиматум, и ему следует поспешить с этим. Терпение никогда не входило в число его достоинств, тем более терпение, которое могло повлечь за собой вынужденное воздержание. Он пробыл без нее уже больше недели и не мог допустить, чтобы в случае благоприятного решения их дела она ускользнула от него к себе в деревню, - иначе ему придется гнаться за ней на виду у всего светского общества. Он должен поговорить с ней до вторника.
Никто не мог бы предсказать, как повернется их дело, сыграет свою роль Стратерс или нет, если по какому-то дьявольскому капризу судьбы все пойдет вкривь и вкось и решение окажется неблагоприятным для них. Вероятно, прежде чем ему удастся убедить ее в своих чувствах, он сойдет с ума. Лучше решить все теперь же, пока есть основания надеяться на положительное решение вопроса.
Габриэль не мог себе представить, что это произойдет во время его формального утреннего визита или что он попы тается поговорить с ней в парке, - это было бы чистейшим безумием.
Он пробежал глазами список дел Алатеи и ее светских визитов. Судя по всему, их следующая встреча должна была состояться уже назавтра вечером, на балу у Мальборо, а затем им предстояло увидеться в Чансери-Корт.
Габриэль поморщился. Как и когда он сумеет между этими двумя важными событиями сделать ей официальное предложение и, главное, сказать о своих чувствах?
- Пришлите ко мне Нелли, Крисп. Уже пора одеваться.
- И правда, леди Алатея. Сейчас скажу ей.
Проводив взглядом Криспа, Алатея поднялась по лестнице, стараясь не замечать бурливших в ней чувств. С одной стороны, она испытывала безмерное облегчение, граничившее с легкомыслием, оттого, что грозившая ее семье все эти месяцы опасность рассеялась. Свидетельство капитана станет приговором Роналду Кроули.
Она мельком упомянула в разговоре с отцом и Сириной, что положение, кажется, выправляется, но суеверный страх удержал ее от полной откровенности, и она не стала говорить им, что они спасены. Это, решила Алатея, она сделает неделей позже, когда судья вручит ей решение в письменном виде.
К несчастью, сердце ее было не только способно радоваться победе - имелось нечто еще, омрачавшее ее радость от предполагаемой победы. Как она с изумлением убедилась, это нечто оказалось для нее важнее благополучия семьи и вообще всего на свете.
Добравшись до верхней площадки лестницы, Алатея опустила юбки и вздохнула.
Она не видела Габриэля с тех пор, как он покинул беседка буркнув на ходу: "Тебе не кажется, что мы слишком много лет растратили впустую?"
Что он имел в виду? И что теперь? Неужели Габриэль воображает, что она покорно согласится на все его условия?
За спиной Алатея услышала торопливые шаги Нелли.
- Мне нужно платье цвета слоновой кости с золотом, то, что я берегла для особого случая, - бросила она не оборачиваясь.
Нелли метнулась к гардеробу.
- А что это за особый случай?
Алатея села на пуфик, и воинственный блеск ее глаз отразился в зеркале.
- Я еще не решила.
Проявить мягкотелость и сдаться на милость победителя - ну уж нет! Она будет упрямой, настойчивой, настоящим воплощением воли и решительности. До сих пор рисковала одна она - пора было и ему сыграть свою роль, сказать ей всю правду.
Стук в дверь означал, что ей принесли горячую воду для ванны. Пока Нелли занималась приготовлениями, Алатея вынула шпильки из волос и принялась расчесывать их щеткой. Потом она уложила волосы простым узлом на затылке. Нелли принесла ее любимые соли для ванны. Минутой позже по комнате распространился изумительный тонкий и экзотической запах, напоминавший о канувшей в вечность графине.