Боже, она чуть было не назвала его по имени. Руперт - это имя уже вертелось у нее на языке, и ей с трудом удалось проглотить его. Если бы она произнесла его вслух, это означало бы конец игры. Если не считать его матери, Алатея была единственной женщиной, упорно продолжавшей называть его именем, данным ему при рождении. Он сам сказал ей это.
Почему она продолжала упорствовать и называть его этим Детским именем, Алатея не могла объяснить. Должно быть, для нее он навсегда остался Рупертом.
"Меня зовут Габриэль". Его слова все еще звенели у нее в ушах. Глядя из окна экипажа невидящим взглядом, она думала о том, что он был прав. Конечно, Габриэль, а не Руперт. Но в этом Габриэле все еще оставался мальчик, которого она знала как Руперта. Это имя таило для нее и нечто большее - глубину и широту чувств, целый калейдоскоп детских воспоминаний, переживаний, событий.
Алатее хватило минуты, чтобы стряхнуть с себя оцепенение и допить свою чашку чаю. В качестве графини ей следовало научиться называть его Габриэлем. Также ей надо было найти способ свести требуемую от нее дань благодарности к минимуму.
- Думаю, сегодня утром мы навестим леди Хертфорд. - Сирина, просматривавшая список обязательных визитов, обернулась. - Она наверняка дома, и, я полагаю, будет вполне уместно, если вы наденете те же платья, что и вчера. Это весьма удобное место, где вы сможете показаться и быть замеченными.
- Чудесная идея! - воскликнула Мэри. - Давайте собираться!
- Надеюсь, там будут другие молодые леди? - поинтересовалась Элис.
- Ну разумеется. - Сирина повернулась к Алатее: - Ты тоже должна поехать, дорогая, а иначе все время, что я проведу там, мне придется объяснять причину твоего отсутствия.
Это было сказано с нежной улыбкой, но в словах Сирины звучала непривычная твердость.
Алатея улыбнулась:
- Конечно, я поеду, если от меня не потребуется ничего другого, чтобы поддержать вас.
Мэри и Элис просияли. Ведя серьезную дискуссию, касавшуюся лент, чепчиков, шляпок и вуалей, они отправились в свои комнаты, чтобы подготовиться к выезду.
Часом позже они уже стояли в гостиной леди Хертфорд. Сирина проявила чудеса полководческого искусства, расположив свои войска на самых выгодных позициях, легко обозримых и дающих возможность видеть их преимущества. Мэри и Элис уже вступили в круг подобных себе юных неопытных девиц, оживленно болтающих и совершенно забывших о своей застенчивости и робости.
Сирина сидела рядом с леди Челмсфорд и герцогиней Льюис. Женщины наблюдали за молодыми леди, только что выпорхнувшими в свет, оказывая им поддержку и покровительство и не спуская с них глаз.
Алатея готова была побиться об заклад, что беседа велась о молодых джентльменах, от которых ждали подвигов по части нахождения носовых платков, утерянных дамами в этом сезоне. Что же касалось ее самой, то она молча стояла в стороне и тем не менее чувствовала, что не осталась незамеченной. Как справедливо предположила Сирина, если бы она не появилась, начались бы бесконечные расспросы о том, где она. Теперь же, когда своим появлением она пресекла все поводы для сплетен, о ней тотчас забыли.
Впрочем, Алатею это вполне устраивало. Выпив свою чашку чаю, она огляделась в поисках стола, куда ее можно было бы поставить, как вдруг услышала знакомые слова "Восточно-Африканская золотодобывающая компания". Она замерла на месте, не сводя взгляда с кудрявой рыжей головы леди Хертфорд.
- Нет ни малейших сомнений в выгоде, как говорит мой кузен. Я назвала Джеффри имя человека, который всем там руководит, но ведь вы знаете этого недотепу - он будет мямлить, тянуть, присматриваться…
Склонившись ближе к подруге, леди Хертфорд произнесла, понизив голос:
- Уверяю вас, я сделала все возможное, чтобы убедить его, Я обрисовала ему нашу ситуацию и то, какие неожиданные расходы нам предстоят и как понадобятся деньги - в том числе и его наследнику в Оксфорде. Вот почему он должен стремиться улучшить свое положение. Я сказала ему это прямо, без обиняков. Джейн нужны новые туалеты. Но разве его сдвинешь с места?
Леди Хертфорд расправила плечи и сидела теперь прямая как струна, выражая всем своим видом порицание нерадивому и несговорчивому супругу.
- Я убеждена, - надменно продолжала она, - все дело в том, что предложение исходило от моего кузена Эрнста. Джеффри всегда терпеть его не мог.
Подруга пробормотала что-то в качестве сочувствия, беседа перешла в другое русло, и Алатея отправилась в дальний конец гостиной. Не было ничего удивительного в том, что лорд Хертфорд разделял ее опасения по поводу пресловутой Восточно-Африканской золотодобывающей компании.
С другого конца комнаты ей уже делала знаки некая вдовствующая леди в огромном тюрбане. Алатея подчинилась этому безмолвному призыву. С ясной улыбкой, словно приклеенной на ее лице, она выдержала допрос с пристрастием по поводу ее затянувшегося безмужнего состояния. Разумеется, в беседе не употреблялись столь недостойные слова, как "одиночество" или "муж".
Наконец Алатее удалось уединиться в облюбованной ею части гостиной и поразмышлять о возможности обсуждения достоинств Восточно-Африканской золотодобывающей компании с хозяйкой дома. Однако достаточно было одного взгляда на круглое и румяное лицо леди Хертфорд, чтобы понять: это обошлось бы ей слишком дорого. Ее милость не собиралась сказать более того, что уже было сказано. И ее бы удивила заинтересованность Алатеи. Светские дамы независимо от возраста не должны проявлять интереса к подобным материям. Они даже не должны знать об их существовании.
Алатея бросила взгляд на дверь. Может быть, стоит улизнуть отсюда и попытаться проникнуть в кабинет лорда Хертфорда?
Она как раз мысленно рассуждала на тему, есть ли у нее шанс найти там что-либо интересующее ее. Если одно только имя лица, верховодящего в этой компании, тотчас же охладило интерес к ней его милости лорда Хертфорда, то едва ли он стал бы его записывать где-нибудь в своих бумагах.
Подобная ситуация не стоила риска быть обнаруженной. Она могла себе представить, какой скандал возникнет в этом случае, особенно если ей придется признаться в причине своего интереса к чужим бумагам.
А что, если бы это смог узнать Габриэль?
Лучше умерить свой пыл и проявить терпение.
Но само это слово, "терпение", раздражало ее. И все же, смиряя себя, она продолжала его повторять. В деле Восточно-Африканской компании она должна была оставаться графиней и доверять Габриэлю.
И все же такие добродетели, как терпение и доверие, ни в малейшей степени не умеряли ее любопытства и оставляли при убеждении, что, если предоставить Габриэлю возможность действовать по его усмотрению, то он очень быстро справится с делом и потребует награды, которую она не в силах ему дать.
На вечере в доме Осбэлдстонов Алатея скромно стояла за стулом Сирины, беседовавшей с леди Чедвик. При этом она не упускала случая рассмотреть толпу гостей, явившихся почтить леди Чедвик в день ее шестидесятилетия.
Прошло два дня с момента их неожиданной встречи в Линкольнс-Инн, и за это время Габриэль должен был многое узнать. Настало время спросить его об успехах.
Перед ее глазами невозмутимо фланировали лучшие представители бомонда - эти цветы аристократии: они встречались и расходились, сменяя друг друга. Танцев не было; только струнный квартет, помещенный в алькове, выбивался из сил, чтобы музыка перекрывала царящий в зале шум - болтовню, сплетни, вопросы и ответы. Это было главным, что занимало гостей.
Леди Осбэлдстон сидела в кресле лицом к центру зала и, постукивая тростью по полу, пыталась привлечь к себе внимание Вейна Кинстера, стоявшего неподалеку от нее, он же отступил, будто старался укрыться за гибкой, как ива, фигуркой своей жены,
Несколько дней назад Алатея повстречала в парке Пэйшенс Кинстер. На этот раз Пэйшенс с беспримерным спокойствием и присутствием духа присела в глубоком реферансе перед ее милостью.
Алатея в нетерпении то и дело поглядывала на часы. Еще не было десяти; вечер только начинался, и гости продолжали прибывать.
Она заметила двух красавиц, пытавшихся привлечь внимание Габриэля, смотревшего на них с полным равнодушием, когда длинные цепкие пальцы властно взяли ее за локоть.
- Добро пожаловать в город, дорогая. - Пальцы сползли ниже, переплелись с ее собственными и на мгновение сжали их.
Алатея обернулась, сияя улыбкой.
- А я-то гадала, куда вы пропали!
Она оценивающе пробежала глазами по высокой фигуре подошедшего.
- И как прикажете мне теперь называть вас - Аласдейр или Люцифер?
Его ослепительные зубы на мгновение сверкнули в улыбке.
- Думаю, любое имя подойдет.
Алатея оглядела зал.
- Интересно, что там поделывает ваш братец?
Люцифер проследил за ее взглядом.
- Он выполняет свой долг - стоит на часах. Мы с ним разделяем эту почетную обязанность и дежурим по очереди,
- А эти девушки - ваши кузины?
- Вы угадали. Дело в том, что у них нет старшего брата и нам приходится приглядывать за ними. Конечно, и Дьявол тоже должен нести свою долю ответственности, но теперь он нечасто бывает в городе, так как очень занят - ему приходится заботиться о герцогских землях, герцогском кошельке и герцогском потомстве.
Взгляд Алатеи скользнул по высокой фигуре герцога Сент-Ивза.
- Вот как? А эта дама?
- Онория, его супруга.
- Понятно! - Алатея кивнула.
Теперь ей стало ясно, почему Дьявол не спускает глаз с этой женщины. Ей приходилось время от времени встречать всех кузенов Габриэля и Люцифера; между этими встречами иногда проходило по несколько лет, но для нее не составляло труда узнать их в толпе. Их мужественная красота стала притчей во языцех, хотя они все были красивы по-разному. Дьявола легко можно было принять за пирата, Вейна отличали холодная грация и изящество, Габриэля - классические черты.
- Не вижу еще двоих, - сказала Алатея, оглядывая толпу.
- Их здесь нет. Ричард и его ведьма сейчас в Шотландии.
- Его ведьма?
- Я хотел сказать - его жена. У меня не вызывает ни малейшего сомнения тот факт, что она из породы ведьм. В тех краях ее называют Леди Долины.
- Вот как?
- Ну да. А Демон тоже занят - он сопровождает свою молодую жену на скачки.
- На скачки?
- Да, они оба питают интерес к скачкам. Разумеется, их интересуют только чистокровные лошади.
- О! - отозвалась Алатея, мысленно делая пометку в своем списке. - Итак, неженатыми пока что остаетесь только вы двое.
- Грешно бросать в меня камни тому, кто живет в башне из слоновой кости.
Улыбка Алатеи была по-прежнему дружеской:
- Я давно поняла, брак - не моя стихия.
- Помню, что ты мне это говорила, но так и не могу понять почему.
Она покачала головой и отвела глаза:
- Не важно. Забудем об этом.
Ее взгляд снова обратился к двум белокурым красавицам, весело щебетавшим и старательно игнорировавшим Габриэля.
- А ваши юные кузины, кажется, близнецы?
- Да, это их второй сезон, но им только по восемнадцать,
Алатея бросила взгляд на Люцифера, потом снова посмотрела на девушек, отметив их в высшей степени модные туалеты. Заметив, что Габриэль следит за ними с мрачным видом, она покачала головой.
- Вы не находите, что ваш брат странно себя держит? Если им по восемнадцать, то почему он так следит за ними?
В это время Люцифер заметил Мэри и Элис, прекрасно себя чувствовавших в группе сверстниц невдалеке от них.
- Зато ты за своими родственницами совсем не следишь…
Не дожидаясь ее ответа, он устремился к девушкам, рассчитывая увлечь подальше от их кружка. И тут же повел обеих через весь зал, чтобы, как скоро стало ясно Алатее, познакомить со своими кузинами, а минутой позже ускользнул, предоставив четырех прелестных красавиц заботам целой толпы внимательных молодых людей.
Алатея отметила чрезвычайно самодовольное выражение лица Люцифера, когда тот скрылся в толпе, и покачала головой. В прошлом ей достаточно часто приходилось принимать помощь и покровительство со стороны мужской части семейства Кинстеров, и она сразу поняла, что руководило Люцифером.
Его маневры неожиданно оказались удобными для нее. В течение следующего часа она могла быть спокойна насчет Мэри и Элис и уверена, что кузины Люцифера и Габриэля будут изо всех сил развлекать их.
Неожиданно появился дворецкий леди Осбэлдстон. Он плыл, раздвигая толпу, с серебряным подносом в руках, пока не оказался перед Габриэлем. Тот взял записку с подноса и величественным кивком отпустил дворецкого. Развернув послание, он пробежал его глазами, потом сложил снова и поспешно спрятал в карман.
Все эти действия заняли не более минуты, и на его бесстрастном лице нельзя было заметить даже отблеска волнения или смущения.
Полагая, что он готов подчиниться указаниям, изложенным в записке, Алатея оглянулась на Сирину и ее соседок, готовясь к своему следующему шагу.
Она добралась до бельведера на пять минут раньше, чем рассчитывала, и слегка запыхалась. Фолуэлл ждал ее в густых кустах, обрамлявших подъездную дорожку, как ему было приказано. Он захватил ее плащ, густую вуаль и башмаки на высоких каблуках, а также флакон духов, предназначенных специально для подобных случаев.
Отдышавшись, Алатея надушилась так, чтобы каждая прядь ее волос заблагоухала. Теперь она снова стала графиней.
В своем маскарадном костюме Алатея и впрямь чувствовала себя иной личностью - таинственность и обольстительные экзотические духи пробуждали в ней некую новую сторону ее натуры, и теперь ей нетрудно было войти в роль.
Павильон с бельэтажем стоял в конце аллеи испокон веку. Здесь, достаточно далеко от дома, нетрудно было избежать риска неожиданной встречи, поэтому она могла не опасаться, что на нее случайно упадет свет фонаря, когда позже возникнет необходимость переодеться.
Поблизости зашуршал гравий. Повернувшись лицом ко входу, Алатея выпрямилась, гордо подняла голову и сжала руки под плащом.
Что может быть лучше предвкушения? Подавив дрожь, она глубоко вздохнула. Сегодня вечером она была полна решимости взять верх и удержать свою позицию.
Когда он появился, его черный силуэт заполнил собой дверной проем. Преданный рыцарь пришел на зов своей дамы.
- Добрый вечер, дорогая.
Габриэль не спеша шагнул ей навстречу.
Она была творением ночи и теней, различимая только как силуэт на фоне еще более плотных и загадочных теней бельведера. Ее рост, вуаль и плащ - фантазия помогла Габриэлю проникнуть взглядом сквозь непроницаемую для взора одежду - все его чувства были сосредоточены на ней.
Он не сомневался, что это она. Остановившись рядом с ней, он изучал ее, изучал очень внимательно, впитывая аромат экзотических духов, исходящий от ее кожи и волос.
- Вы не подписали записку.
Хотя этого невозможно было видеть, он догадался, что она высокомерно подняла бровь.
- Надеюсь, не многие леди назначают вам здесь свидания?
- Их гораздо больше, чем вам кажется.
Она помолчала, потом спросила:
- Вы ожидали другую даму?
- Нет.
Конечно, Габриэль не думал, что она назначит ему свидание прямо под носом у леди Осбэлдстон, но, с другой стороны, он не мог представить ее сидящей в своей гостиной и спокойно проводящей целую неделю в ожидании следующей встречи с ним.
- Полагаю, вас интересует, что мне удалось разведать?
Он различил в ее голосе нечто похожее на мурлыканье кошки и ощутил её настороженность.
- Верно.
Она вздернула подбородок, и в ее позе он усмотрел вызов.
- Суэйлз не живет по этому адресу, на Фулем-роуд. Там помещается паб под названием "Герб Онслоу". Владелец этого паба Генри Фиггинс. Он получает почту для Суэйлза.
- Этот Фиггинс знает, где живет Суэйлз?
- Нет. Суэйлз просто появляется там каждые два дня. На этот раз не было никакой почты для него, поэтому я оставил конверт с чистым листом бумаги. Сегодня утром Суэйлз пришел и забрал мое "письмо". За ним следил мой человек. Суэйлз отправился в Эджертон-Гарденс. Похоже, он живет там.
- Кто владелец дома?
- Лорд Арчибальд Дуглас.
- Лорд Дуглас?
- Вы его знаете?
Она покачала головой:
- Может этот лорд Дуглас быть главой компании?
Он тотчас ответил, будто ждал этого вопроса:
- Маловероятно. Арчи Дугласа интересуют вино, женщины и карты. Он только тратит деньги. И все же…
Габриэль помолчал, соображая, какую часть полученных сведений он может ей доверить. Глядя на ее поднятое к нему скрытое вуалью лицо, он готов был признать, что это ее расследование в такой же степени, как и его.
- Если Суэйлз - представитель компании и использует дом Арчи в качестве своей штаб-квартиры, то есть основания полагать, что некий очень близкий друг Арчи, живущий в том же доме, руководит этой загадочной Восточно-Африканской компанией.
- И кто этот друг?
- Мистер Роналд Кроули.
Это имя тяжело повисло в воздухе, будто окруженное зловещим ореолом.
- Вы его знаете.
Это не было вопросом.
- Мы никогда не встречались, но нам пришлось, фигурально выражаясь, скрестить мечи в финансовом вопросе, и я знаю о нем кое-что весьма нелестное.
- Что же именно?
- Что он мерзавец с черным сердцем. Известно, что он часто бывал замешан в грязных сделках, но как только власти проявляют интерес к его деятельности, все улики исчезают бесследно, будто растворяясь в воздухе. Ни разу не было доказано его участие в неблаговидных делах, но… скажем так, в мире нелегальных сделок он хорошо известен.
Поколебавшись, Габриэль добавил:
- Его боятся. Говорят, что он коварен и опасен. Если он сочтет выгодным для себя убийство, то ни перед чем не остановится.
Алатея вздрогнула, как от холода, и плотнее завернулась в плащ.
Заметив это, Габриэль небрежно махнул рукой:
- Не думайте о Кроули. Я беру его на себя. Он подошел к ней, и она оказалась в его объятиях, даже не успев понять, как это произошло. Удивленная тем, что ее руки лежат у него на груди, она попыталась было возражать:
- Что… что вы делаете?
Он услышал в ее тоне волнение, предвкушение, желание, мгновенно овладевшие ею.
- Моя награда - ведь я выследил Суэйлза.
Алатея с трудом перевела дух.
- Я ничего не говорила о награде.
Обнимавшие ее руки сжались еще крепче; приподняв вуаль, Габриэль склонил голову и прижался губами к ее губам, сначала нежно, будто пробуя их на вкус, потом сильнее…
Она задрожала в его объятиях и сдалась. Он вдыхал ее аромат, впитывал тепло ее нежной женственности, а она прижалась к его мощному поджарому телу, позволив себе робкую ласку.
Теперь, когда их губы были так близко, он пробормотал:
- И все же вы обязаны расплатиться со мной.