Третий мужчина, который до сих пор стоял и молча отбивал ритм ногой, посмотрел на товарищей. Его худощавое лицо с выпуклым лбом и выступающим подбородком, в профиль напоминавшее серп молодого месяца, светилось улыбкой.
– Думаю, Голландец пожалеет, что не пришел, когда узнает, сколько здесь было прелестниц! I say! Они божественно хороши!
Коттэ громко засмеялся. Смех привлек внимание некоторых гостей, расположившихся неподалеку. Первого мужчину это не обрадовало.
– Ван дер Меер умеет отыскивать самых прелестных женщин в любом городе, Джейкоб! За него не беспокойтесь. Не удивлюсь, если он как раз и задержался у дамы…
– Посмотрите туда! – Коттэ кивнул в сторону одной из танцующих пар. – Уж не один ли это из вновь прибывших торговцев-англичан? Бенджамин Фробишер, если не ошибаюсь?
– Это Джозеф, а не Бенджамин, – поправил приятеля Джейкоб Соломон, чей взор задержался на женщине в роскошном светло-зеленом платье.
– Джозеф? Так вот кто решил приударить за женушкой нашего драгоценного нотариуса Ларю! Ловкий малый, этот нотариус… Глядя на его жену, никто не удивится, что ему удалось переманить у де Мезьера всю его клиентуру.
– Кто она? – спросил первый из заговоривших, которого друзья называли Шотландцем. Красота дамы произвела на него впечатление.
– Мадам Изабель Ларю, в девичестве Лакруа. И горе тому, кто осмелится на нее покуситься! Нотариус стережет жену как зеницу ока. Если Фробишеру было позволено пригласить ее на танец, значит, Ларю учуял выгодное дело. Он не гнушается общаться с торговцами из Англии – составляет для них контракты и завещания. Как говорится, деньги не пахнут!
На самом деле Шотландец уже довольно долго наблюдал за дамой в зеленом. Едва войдя в зал, он приметил ее в компании супруг высокопоставленных монреальских чиновников. Не спускал он с нее глаз и тогда, когда она вместе с кавалером кружилась в танце. В ее грациозности ощущалось то сокровенное, что дама благородного происхождения никогда не позволит себе выразить словами. Эта сводящая с ума чувственность в каждом жесте, в каждом движении… Все мужчины невольно оборачивались, чтобы посмотреть, когда она проходила мимо.
– Скажите-ка, Коттэ, а не тот ли это нотариус, который составлял контракт для Голландца?
Его собеседник придвинулся ближе.
– Именно он. Пьер Ларю.
– Муж этой дамы? Какая жалость!
– Хорошенькая, правда? По городу ходят слухи, что ее трехлетний сын появился на свет стараниями другого, – продолжал он едва слышно. – Волосы у мальчика рыжие, как огонь. Она родом из Квебека, а там, если я не ошибаюсь, после капитуляции зимовал шотландский полк Фрейзера.
Сзади кто-то кашлянул, отвлекая Шотландца от размышлений. Оказалось, что это Игнасий Морис Кадотт. Щеки у него были красные от холода, волосы припорошило снегом.
– Я разыскал Голландца! – объявил он, переводя дух. – Он в кабаке Дюлонга.
– Что он там забыл, черт подери? – сердито спросил Коттэ.
– Празднует!
– Damn Van der Meer! – воскликнул Соломон, ударяя в ладоши. – Это же надо – предпочесть компанию трапперов обществу самых красивых женщин провинции! Странный парень!
Шотландец усмехнулся. Они с Джейкобом Соломоном познакомились три месяца назад, но он успел полюбить его за открытость натуры и жизнелюбие. Джейкоб родился в Нью-Йорке в еврейской семье и несколько лет прослужил наемником в американской колониальной армии, сражаясь за интересы Британии. После окончания военных действий наемников распустили, и он с женой и дочкой перебрался в Монреаль, где стал торговать мехами. Его брат, банкир, умер меньше года назад и оставил ему небольшое состояние, но предрасположенности к банковскому делу у Джейкоба не было, поэтому дело решилось в пользу переезда в Канаду и поиска приключений.
Их с Соломоном познакомил Филипп Дюран, брат Мари-Анн, женщины, с которой Шотландец сейчас жил. Она была вдовой торговца по имени Андре Мишо, на которого он когда-то работал. Соломон, богатый торговец пушниной, как раз подыскивал себе партнера, хорошо знающего эти края. Он приобрел горький опыт общения с британцами в армии и не скрывал своего к ним отвращения, поэтому решил заключить сделку с торговцем канадского происхождения, отлично знающим проложенные колонизаторами-французами тропы и готовым проложить новые.
Голландец путешествовал по региону в поисках меха уже многие годы. Филипп давно его знал и сразу же предложил Соломону свести их друг с другом. Обязанностью Шотландца теперь было лишь наладить между ними контакт. В случае, если ван дер Меер согласится взять Джейкоба Соломона в партнеры, этот последний имел все шансы в недалеком будущем выкупить пай своего компаньона: ван дер Меер был мужчина в летах и долгие экспедиции теперь утомляли его настолько, что он выразил желание в ближайшее время отойти от дел.
Шотландец подозревал, что Филипп Дюран, помогая наладить партнерские отношения между этими двумя людьми, преследует какую-то свою цель. О Голландце шурин рассказал ему не так уж много. Во время последнего путешествия группа торговцев, в которую входил и сам рассказчик, дала Голландцу тайное задание, связанное с ограничениями, которые наложило на торговлю с индейцами британское правительство. Судя по разговорам, старик сделал лишь часть того, что обещал, и заявил, что отчитается перед нанимателями уже после своего возвращения из Гран-Портажа в конце будущего лета. Всю зиму местные торговцы пушниной скрипели зубами от злости. Любой ценой нужно было заставить ван дер Меера рассказать наконец, что он предпринял и на что ушли деньги! Ситуация сложилась катастрофическая.
Оживление торговли в регионе Великих озер подтолкнуло упомянутую выше группу негоциантов к созданию Лиги, целью которой было помогать индейским племенам, недовольным новыми порядками. Разумеется, каждый участник этой лиги преследовал свои интересы: кто-то – политические, а кто-то – чисто коммерческие.
Но главная цель была одна: изгнать из страны британские гарнизоны и получить власть над канадскими территориями.
Для реализации этих планов организаторы Лиги обратились за помощью к французским властям, все еще пребывающим в Луизиане, но особых успехов не добились. В надежде получить поддержку Понтиак вступил в переговоры с капитаном Нейоном де Вильером, комендантом форта Шартр. Де Вильер, однако, посоветовал вождю "закопать томагавк войны". Вероятнее всего, тем самым он рассчитывал заслужить расположение со стороны новых властей. О том, чтобы поддержать восстание, не могло быть и речи. Но группа торговцев французского происхождения из Иллинойса и территорий, на которых проживали индейцы-делавары, присоединилась к повстанцам. Вероятнее всего, восстание Понтиака поддерживали также некоторые американские негоцианты, желавшие заполучить под свой контроль многообещающие земли к западу от Иллинойса, но из страха перед возможными репрессиями они не заявили о себе открыто.
Летом 1763 года, пока индейцы сжигали и заливали кровью аванпосты долин Огайо и региона Великих озер, по Миссисипи к озеру Верхнее был доставлен сундук, полный золотых луидоров и испанских пиастров. Получить его должен был Голландец. Деньги предназначались мятежникам для покупки оружия и боеприпасов. Однако Голландца никак не могли найти, хотя было известно, что в конце сентября он вернулся из фактории Гран-Портаж. Из тени он вышел несколько месяцев спустя и стал набирать людей для следующей своей экспедиции. Когда же его спросили о деньгах, которые он, как предполагалось, получил, старик ответил, что спрятал их в надежном месте. Чернила на Парижском договоре еще не просохли, и представлялось правильным выждать какое-то время и узнать, как правительство распорядится территориями, на которых промышляли трапперы, тем более что Понтиак прекратил активные действия.
Мятеж индейцев затих с окончанием осады форта Детройт. Члены Лиги скрепя сердце согласились с аргументами Голландца, однако вскоре начались распри, и мнения снова разделились. Филипп Дюран, который вел дело своего погибшего зятя Андре Мишо, оказался среди тех, кто настаивал на возвращении сундука, причем любой ценой. Знакомство с Джейкобом Соломоном пришлось как нельзя кстати: ненависть, которую тот испытывал к английским властям, делала его идеальным соратником. С его помощью Дюран рассчитывал добиться цели.
Вдоволь насмотревшись на танцующие пары, Шотландец перевел взгляд на Соломона, который, прихлопывая в ладоши, наблюдал за красивой дамой в зеленом платье.
– Что ж, нам пора! – сказал Шотландец, поворачиваясь к выходу. – Габриель отведет вас к ван дер Мееру завтра. Сейчас уже слишком поздно для визитов, и, я полагаю, Голландец не в том состоянии, чтобы толково ответить на наши вопросы. К тому же я обещал сегодня вернуться в Батискан, к Мари-Анн.
Когда он обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на красивую супругу нотариуса, произошло невероятное: она застыла посреди зала, в упор глядя на него, – бледная, с расширенными от изумления глазами…
– Madam? Madam? Are you… Вам плохо?
Сердце готово было выскочить из груди. Он здесь, в нескольких шагах от нее, и смотрит с невозмутимым видом! Горячая волна накрыла ее, и Изабель пошатнулась. Алекс! Мужчина едва заметно кивнул и отвернулся, оставив ее во власти внезапной слабости посреди танцующих, которые старательно ее обходили. Изабель же неотрывно смотрела на его темные, с бронзовым отливом волосы, пока они не исчезли в море париков. Мгновение – и все поплыло у нее перед глазами.
– Madam!
Кто-то сжал ей запястье, и Изабель подняла голову. Мистер Фробишер смотрел на нее с тревогой и участием.
– Мне стало дурно, мсье! – проговорила Изабель, с трудом сдерживая душившие ее рыдания. – Простите, я… я немного устала. Думаю, мне лучше присесть. Прошу вас, принесите бокал пунша, и мне сразу станет лучше!
– Punch, yes, yes! With great pleasure, madame!
Его голос растворился в вихре музыки, в то время как на Изабель нахлынули воспоминания.
– Черт побери! Канадцы еще не успели оправиться после ужасов войны, а генерал Томас Гейдж уже требует от них собирать ополчение и идти сражаться с индейцами, своими недавними союзниками! Это возмутительно! – с раздражением выразил свое мнение Блондо.
– Пока набирают только добровольцев, – вмешался ла Корн. – Никого не загоняют в армию насильно, и вам это отлично известно. Бартон, кстати, против. Он опасается, как бы монахи-сульпицианцы не подбили вновь сформированные отряды ополченцев к мятежу. И он близок к истине! По этой же причине многие трапперы-англичане недовольны действиями Мюррея, который привлек католических монахов к набору ополченцев. Местное духовенство возмущено существующими порядками, а все мы знаем, насколько велико его влияние на простой люд… Думаю, ничего хорошего из этого не выйдет.
– В Квебеке мятежные настроения не столь сильны, – вступил в разговор Этьен Лакруа. – И записываться в ополчение местные жители не спешат. Здесь, в Монреале, все по-другому. Канадские торговцы опасаются конкуренции со стороны англичан, и не без оснований! Территория, на которой разрешена охота на пушного зверя, почти не дает заработка. Трапперам нужно одно – чтобы правительство позволило им разведать новые тропы на западе!
– Однако же быстро вы заразились нашими монреальскими настроениями, мсье Лакруа! – с язвительной усмешкой заметил ла Корн.
Этьен уже вознамерился ответить колкостью на колкость, когда его взгляд, скользивший по фигурам танцующих, вдруг остановился на мужчине, который стоял рядом с Габриелем Коттэ. Он прищурился, чтобы рассмотреть его получше.
– Что с вами, друг мой? – с ухмылкой спросил Блондо, неверно истолковав реакцию Этьена. – Господа, мсье Лакруа, должно быть, попал под чары какой-то сильфиды!
Мужчина, привлекший внимание Этьена, уже направлялся к выходу. Наскоро извинившись, Этьен решительным шагом пересек зал, вызвав недовольство со стороны танцующих. Тут он увидел Изабель. Она стояла и смотрела туда, где только что находился тот самый незнакомец. Этьен успел настигнуть Коттэ у порога. Схватив приятеля за локоть, он увлек его в тихий уголок.
– Этьен Лакруа! Какими судьбами? У тебя дела в Монреале? Это правда, что ты в мае отправляешься в Верхние земли?
– Здравствуй, Габриель! Скажи, кто тот человек, с которым ты говорил минуты две назад?
От волнения у Этьена охрип голос. Коттэ удивленно вскинул брови.
– Иудей? Его зовут Джейкоб Соломон. Он…
– Нет, другой! Думаю, он шотландец.
– Верно, его так и зовут – Жан Шотландец. Он работает на Филиппа Дюрана. А почему ты спрашиваешь? Тебе нужны люди?
"Жан Шотландец… – задумчиво повторил про себя Этьен. – Неужели я ошибся? Хотя этот тип вполне мог придумать себе новое имя. Скорее всего, так оно и есть!" Он обернулся, поискал глазами Изабель, но на том месте, где он видел ее в последний раз, молодой женщины не оказалось. Нет, ошибки быть не может! Это он, бывший возлюбленный его сестры! Этьен, крайне раздраженный, кашлянул и тряхнул головой, словно желая освободиться от наваждения.
– Нет, люди мне не нужны. Хотя… Говоришь, он работает с Дюраном?
– Шотландец – доверенное лицо Дюрана. Он живет с его сестрой, милашкой Мари-Анн, вдовой Мишо. Помнишь такого?
– Помню. Спасибо, Габриель!
– Я собираюсь заглянуть в трактир Дюлона и пропустить чарку с Голландцем. Не хочешь составить нам компанию?
– Голландец – это ван дер Меер?
– Да, и мне нужно с ним повидаться. Один мой знакомый ищет компаньона. Это Соломон, о котором я только что говорил.
– Спасибо за приглашение, но как-нибудь в другой раз. До встречи!
Через пару минут Этьен был уже на темной улице. Свежий снег засыпал грязь на дороге и тротуарах, и улица Сен-Поль сияла ярким серебром. Чтобы рассмотреть следы, ему понадобились считаные мгновения. Слой снега был еще тонок, и на нем легко читались темные грязные отпечатки сапог. Они вели в сторону пригорода Квебек.
Возле ворот Сен-Мартен Этьен увидел экипаж, рядом с которым разговаривали трое мужчин. Спрятавшись в тени ограды, он стал наблюдать за ними. Фигуру Шотландца он узнал сразу. Затем Шотландец сел в коляску, собеседник последовал за ним, а третий сел на козлы и взял в руки поводья. Ударив хлыстом по заснеженным крупам лошадей, возница крикнул "Но!", и громоздкая упряжка повернула на восток, на улицу Сент-Мари. Все еще стискивая рукоять ножа, Этьен провожал экипаж взглядом, пока он окончательно не растворился в метели и ночном мраке.
– Мы с тобой еще встретимся, Шотландец! Я не забыл о Марселине!
* * *
– Дорогая, вы готовы?
Изабель едва стояла на ногах, поэтому Пьер придерживал ее под локоть.
– П-п-пожалуй…
Ответ прозвучал неуверенно. Молодая женщина закрыла глаза в надежде, что головокружение прекратится, и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Ее отчаянно тошнило. Встревоженно вглядевшись в бледное лицо жены, Пьер ускорил шаг. У подъезда их уже ждал экипаж. Изабель поскользнулась и едва не съехала вниз по ступенькам самым неприличным образом, но муж успел подхватить ее.
– Ой! – Она вцепилась в него. – Я совсем…
– Ну, если и пьяны, то самую малость, – пошутил Пьер, улыбнувшись. – Молодой Фробишер полвечера бегал между фонтаном с пуншем и вами! Боюсь, он тоже пал жертвой ваших чар. Но я не сержусь на вас за это. Нет на свете мужчины, который смог бы устоять перед вами, мадам Ларю! И сегодня, признаться, вы были изумительно хороши! Прекраснейшая из фей весны! В такую женщину невозможно не влюбиться. Сама Психея, окажись она рядом с вами, позеленела бы от зависти!
Изабель скептически усмехнулась.
– Н-неужели? Впрочем, я готова… п-поверить вам на слово!
Она снова невесело улыбнулась. Единственный мужчина на свете, которому она по-настоящему хотела нравиться и от которого ждала поклонения и любви, исчез, едва увидев ее. И все же во взгляде, который она успела перехватить, не было и тени враждебности. Он показался ей… безмятежным. Это было странно и даже внушало тревогу. Если он ее любил, то сейчас, после столь постыдного предательства, должен был бы злиться на нее. И холодно смотреть на нее, даже с отвращением… Она бы это поняла. А он стоял как ни в чем не бывало и даже улыбался, глядя на нее! Неужели она настолько заблуждалась относительно искренности его чувств?
Изабель поскользнулась на мокром булыжнике и вскрикнула от неожиданности. Прекраснейшая из фей? Как бы не так! Сейчас у нее был самый жалкий вид, и если бы супруг не поддерживал ее под руку, она бы растянулась на снегу во весь рост. Еще мгновение – и Изабель опустилась на мягкое сиденье кареты.
– Базиль!
– Что, мсье?
– Отвезите нас на холм Сен-Луи!
– Хорошо, мсье!
Изабель остановила взгляд затуманенных слезами глаз на лице супруга, который как раз закрывал дверцу.
– Мы едем на холм Сен-Луи? В такое время? Я бы предпочла вернуться домой и сразу лечь, – проговорила она, зевнув.
– Свежий воздух пойдет вам на пользу, дорогая! Скоро рассвет, и, уверяю вас, это будет великолепное зрелище!
– Великолепное… – повторила Изабель едва слышным шепотом, сопротивляясь сонливости и силясь справиться с тошнотой.
На прохладном воздухе ей и вправду стало легче, а вид города, раскинувшегося под бледнеющим небом красивых пастельных оттенков, успокоил ее чувства. "Виде́ние… Это всего лишь виде́ние! – повторяла она про себя, глядя на голубое, с сиреневыми полосками небо. – Александер не мог быть на балу! Тот человек просто очень на него похож, вот и все!" Но эти ярко-голубые глаза, эта незабываемая улыбка… Черты незнакомца снова и снова возникали перед ее мысленным взором, сея сомнения в воспаленном сознании.