– Ты только погляди, Мали, вот это пизда! – говорит Пеперь подруге и заботливо разглаживает шелковистые, тёмно-русые волосы, чтобы открыть доступ к розовой щёлке. Нежно и всё же достаточно энергично её палец проходится вдоль расселины, заставляя секель подпрыгнуть.
Игра раззадоривает Пеперль, её рот склоняется к благоухающей пизде, и девочка принимается обрабатывать её проворными ударами языка. Пеперль лижет с большим удовольствием, ей нравится держать во рту хуй, но ещё вкуснее для неё лизать пизду. Ей, правда, уже доводилось вылизывать грот Мали, но эта взрослая, так сказать спелая пизда на вкус совершенно другая. Напряжённо заострив язычок, она глубоко проникает им в отверстие, а госпожа Веверка лишь отвечает глубокими вздохами. Пеперль поднимает глаза и видит Мали, которая тоже занята делом. Сжав двумя руками нежно-коричневые соски обеих крепких грудей хозяйки, она теперь попеременно то сосёт их, то лижет. Пеперль довольна подругой и, быстро забравшись той под юбку, одобрительно поглаживает её по голой пиздёнке. Это побуждает Мали сразу придвинуться поближе, не прерывая, впрочем, увлекательного занятия с госпожой Веверкой. Девочки сейчас сидят бок о бок на корточках, обе трудятся языками, ублажая женщину изнутри и снаружи, и у каждой свободна одна рука, которой можно немного подзадорить подругу. По телу госпожи Веверки пробегает волною дрожь, она широко разводит в стороны налитые ляжки, чтобы предоставить для Пеперль большее поле деятельности, и Пеперль не разочаровывает женщину в оказанном ей доверии. Она увлечённо лижет и даже, отняв от Мали палец, начинает теперь попеременно вводить его в пизду и в жопу Веверки.
– Ну и детишки, – самозабвенно стонет белокурая женщина и ещё шире раздвигает ноги. – Ах... а-а-а... ещё сильнее... таких паршивок нужно держать под замком... лижи же, Пеперль... пожалуйста, только не останавливайся сейчас... ни в коем случае не допускай этого... продолжай действовать дальше, Пеперль, не выпускай клитор... как же мне нужен сейчас елдак... ах, если бы только во мне был сейчас хе-е-ер...
В распоряжении Пеперль, правда, хера не имеется, однако есть её детская, мягко очерченная ручка, которая не намного жёстче упругого елдака. И она, таким образом, мастеровито делает ладошку "лодочкой" и резким движением вталкивает её в алчущую дыру жалобно вздыхающей по поршню женщины.
– Ах... у меня подкатывает... у меня подкатывает, – дико вскрикивает она, а Пеперль толчёт сильнее, очень проворно качая взад и вперёд ладошкой точно самым настоящим стволом до тех пор, пока молодая женщина, наконец, не исторгает из себя хрипящий поток неразборчивых слов и в изнеможении не падает навзничь. Она только выдыхает блаженно:
– Ах, дети, это было прекрасно.
– Теперь вы нам верите, что мы пришли сюда не шпионить за вами? – с плутовской улыбкой спрашивает Пеперль, когда Веверка вновь обретает способность ясно соображать.
– Нет, теперь я так, конечно, не думаю, – протяжно отзывается звонким голосом женщина. – Итак, чего вы, собственно говоря, от меня хотите, девчонки?
– Мы хотим стать шлюхами!
– И чем же я могу вам в этом помочь?
– Вы должны сказать нам, как стать настоящей шлюхой, которая зарабатывает деньги.
– Но почему именно я?
– Потому что вы сами шлюха!
– Да кто вам такое сказал? Во всей округе ни одна живая душа об этом не знает!
– Моя тётка сегодня сказала об этом дяде, и тот сразу же отправился к вам!
– Ах да, верно, так это был твой дядя, господин..?
– Да, тот с пипеткой вместо хуя, который хотел вас ёбнуть задаром.
Госпожа Веверка смеётся, и девочки в два голоса вторят ей. В таком весёлом настроении симпатичная женщина угощает детей чашкой кофе и большим куском пирога, чем совершенно завоёвывает их сердца. В небрежно запахнутом халате, демонстрируя таким образом все свои прелести, госпожа Веверка лежит на диване, а обе девочки, болтая ногами, сидят за столом и за обе щёки уписывают уже второй кусок пирога.
– Итак, о чём же я должна рассказать вам, девочки?
– Нас интересует буквально всё, мы совершенно не знаем, как с толком подставить пизду, а как раз именно это мы делаем с удовольствием.
– Нет, нет, вы уже вполне кое в чём разбираетесь! – Госпожа Веверка одобрительно улыбается. – Во всяком случае, лизать вы умеете превосходно, я это на себе испытала.
– Знаете ли, госпожа Веверка, – объясняет Пеперль, – с нами дело обстоит так. У нас есть товар, но мы не можем найти на него покупателя.
– Вздор, такие молоденькие девичьи пиздёнки всегда пользуются спросом у мужчин.
– Речь идёт не о том, чтобы найти им какое-то применение, – вмешивается в разговор Мали, – тут Пеперль высказалась не совсе точно. Парни с нашей улицы ноги готовы сломать, бегая за нашими пиздёнками, но у них ведь ветер гуляет в кармане. Мы, конечно, ебёмся с удовольствием и редко пропускаем мимо себя макаронину, но мы не понимаем, почему нам нужно себя отдавать даром, когда можно это неплохо продать. Если у человека порядочный ствол, мы ему, конечно, и так позволим, потому что нам самим это очень по вкусу, но если мы, кроме того, ещё и деньги получим, то это будет уже совершенно другая песня.
– Послушай, Мали, ты говоришь как по-писаному, – восхищённо замечает Пеперль. – Я даже не догадывалась, что ты умеешь выражаться так складно, и должна признать, что ты абсолютно права. Ну, в таком случае, госпожа Веверка, теперь вам всё известно. А то, что мы не какие-нибудь неинтересные дрочилы, мы вам, кажется, уже доказали.
– Да, это действительно так, – согласно кивает головой госпожа Веверка и погружается в размышления.
– Даже не знаю, что вам посоветовать, – произносит она спустя некоторое время. – Прямо выходить на панель вам нельзя, потому что если вас поймает полиция, то вы окажетесь в кране затруднительном положении.
– Это почему же, – удивляется Пеперль, – мы ведь ничего плохого не делаем, мы всего лишь хотим поебаться.
– Послушайте, для беспрепятственной ебли требуется официальное разрешение от властей, которое вы не получите в силу того, что ещё недостаточно взрослые. Впрочем, погодите. Я, кажется, кое-что придумала. Знаете, что это такое, когда собирается сразу целая компания мужиков, и каждый свинья почище другого?
– Нас это совершенно не смущает, по нам, чем больше мужчин, тем лучше, – заявляет Пеперль, – лишь бы то были мужчины, которые наверняка нам заплатят.
– Ладно, тогда я сделаю из вас настоящую сенсацию. Я приведу вас на одну мужскую вечеринку. Как раз ещё сегодня я собираюсь беседовать по этому поводу с графом Баршем, он является главным устроителем этого свинского сборища извращенцев.
– Да, но что мы в результате получим за это? – деловым тоном сразу же осведомляются обе девочки.
– Ну, уж сотня вам, полагаю, точно обеспечена. Однако за посредничество каждая из вас должна будет отсчитать мне десять процентов. Такой расклад вас устраивает?
– Стало быть, выходит каждой из нас придётся отдать по десять шиллингов, а нам на двоих останется только восемьдесят.
– Да нет же, глупенькие обладательницы чувственных дырочек, по сотенной должна получить каждая, ну, а ещё лучше было бы, если бы они накидывали ещё пятьдесят сверху за узость щелок.
Глаза у девчонок загораются, и Пеперль без лишних раздумий протягивает Веверке руку в знак согласия. Сводница ответным жестом скрепляет сделку.
– Однако кое о чём я не могу не предупредить вас заранее. В данном случае речь идёт не просто о ебле или минете, эти похотливые развратники несомненно потребуют ещё и совершенно иных непотребств.
– Но ебать-то нас там всё-таки будут? – озабоченно осведомляется уже не на шутку разгорячившаяся Мали, не придавая особого значения услышанному предупреждению о непотребствах.
– Разумеется, вас многие сразу же возьмут в оборот, и вам, вероятно, придётся очень и очень постараться, потому что, ощутив вдохновение, они уже ни с чем не считаются. Мне уже случилось видеть одну такую пиздовладелицу. Сперва её один за другим отодрали восемь мужчин. А в завершение девятый вставил ей хуй в рот, чтобы получить то, за что заплатил. Ну, хочу вам заметить, она к этому моменту была уже настолько сыта, что не могла больше сглатывать. И когда он кончал ей в рот, сперма через ноздри потекла из неё обратно.
– Да, если только хуй осчастливит своим посещением наши пиздёнки часто и по-настоящему, то всё пойдёт как по маслу, и уж мы это как-нибудь перенесём. А теперь, госпожа Веверка, расскажите нам что-нибудь о себе!
– Даже не знаю с чего начать, – улыбается она. – Всё произошло как бы само собой. У моего мужа, царство ему небесное, хвостик был как у пинчера, и поэтому я постоянно размышляла о том, чтобы при случае сравнить его с чьим-нибудь ещё хуем, да всё время откладывала. А вот однажды, лет пять тому назад это было, помню, мой муж как раз сидел без работы, взялся ко мне мясник приставать, чтобы я его к себе подпустила. У него-де давно уже, оказывается, на меня стоит, и ему страсть как хочется меня выебать. Поначалу я не соглашалась, но когда он сказал, что у него хер вскакивает всякий раз, как только он меня видит, и что иначе его колбаса просто лопнет от натуги, у меня вдруг тоже возникло желание. Да. А, кроме того, он пообещал мне потом за это два килограмма мяса для шницелей, если я ему только позволю. Я, естественно, не ломалась и сразу дала ему себя выебать, потому что два килограмма мяса для семьи безработного на улице не валяются. Да. И таким образом я неожиданно пришла к выводу, что моя симпатичная пизда имеет свою цену. С той поры моя пизда зарабатывает деньги, а вместе с нею и я. И только, если у мужчины оказывается особенно ладный стержень и он мне по нраву, только тогда я ебусь задаром. Но подобное не часто случается, это я вам честно могу сказать.
– Естественно, – в один голос соглашаются девочки.
– Надо сказать, у мясника, – продолжала свой рассказ госпожа Веверка, – хер оказался как у испанского быка. Я думала, он мне горло проткнёт, таким он был длинным. Сначала я дрожала от холода как осиновый лист, потому что он ёб меня прямо в тамбуре морозильного погреба, из опасения, что может нагрянуть его старуха. Он перегнул меня через колоду для рубки мяса, наяривал меня сзади своим поршнем и при этом всё время косился на дверь, не идёт ли кто. Несмотря на царивший в погребе жуткий холод, мне, однако, мало-помалу от этого трения становилось тепло, если не сказать жарко. Говорю вам, то была отменная ебля. Его яйца всё время постукивали меня по клитору.
– Сзади? – с удивлением спрашивает Мали.
– Да, сзади, – кивает госпожа Веверка утвердительно, – в такой позиции хуй лишь мягко, чуть-чуть касается матки и настолько глубоко проникает внутрь, что у тебя глаза на лоб лезут, но речь идёт, разумеется, о внушительном по размерам хере. Если же у мужчины между ног болтается тряпка, тогда совершенно всё равно, спереди или сзади, в таком случае, как ни становись, всё ни рыба ни мясо. Он тебя только малость пощекочет, и дело дальше этого не идёт. Тогда, чтобы кончить, приходится помогать самой себе пальцами. Ну, вашим пиздёнкам до поры до времени подойдёт всякий хер, но у меня уже должна быть затычка что надо. Поглядите-ка сейчас, в спокойной обстановке, на мою пизду, она требует первоклассного обслуживания.
С этими словами женщина широко раскрывает ляжки и ещё раз показывает девочкам свою пизду. Пеперль мигом сбрасывает туфли и голой пяткой, ласкаясь, проводит по жадно распахнувшимся срамным губам. Это спонтанное проявление искреннего почтения приводит Веверку в медово-блаженное настроение. Она снова смыкает ноги и говорит:
– Сейчас я больше не могу играть с вами, с двумя молоденькими шлюшками, потому что принимаю сегодня ещё одного гостя и должна предстать перед ним в подобающем виде. Он целый час лежит у меня на пизде и вылизывает её мне досуха. Мне это очень нравится, однако он, в конце концов, может заметить, что до его прихода я уже успела неплохо развлечься.
– Каким образом он может это заметить? – любопытствует Пеперль.
– Ну, в частности, по тому, что мне для оргазма понадобится больше времени, а он постоянно поглядывает на часы. Он всё время требует, чтобы в первый раз на меня накатило уже через минуту. Он придаёт большое значение тому, чтобы в день своего визита оказаться для меня первым.
– Но это ему должно быть, в общем-то, безразлично, ведь главное заключается в пизде, которую он получает в своё полное распоряжение, разве не так? – деловито высказывает Мали своё мнение.
– Да, для некоторых мужчин вся изюминка состоит именно в этом, и тут ничего не поделаешь. Когда блядуешь, нужно в первую очередь помнить о том, что речь идёт об удовольствии мужчин, а вовсе не о вашем собственном. Если же вам при этом ещё и приятно, то на здоровье, но если вдруг происходящее окажется вам не по вкусу, то вы должны делать вид, будто всё равно вам это страшно нравится.
– За себя одно я могу сказать, – констатирует Пеперль с особым запалом, – мне это всегда нравится, и всегда будет нравиться.
– Не зарекайся, милое дитя, когда человек навязывает тебе свою волю, по настоящему берёт тебя в руки и всласть надерёт тебе жопу, тогда всякие "нравится" как ветром сдувает.
– А вот мне по вкусу, когда меня по жопе секут, – заверяет Пеперль и, придя в возбуждение от воспоминаний, копается у себя в пизде. – Меня это ужасно раззадоривает, да и сама я с удовольствием лупцую кого-нибудь по голой жопе, но только это не должна быть мужская жопа. Например, задница Мали, в которую я до чёртиков влюблена. Когда она мне её показывает, я удержаться не могу, чтобы её не шлёпнуть, правда, Мали?
– К сожалению, правда. Мне битьё, вообще-то, не по нутру, но Пеперль просто на этом помешана, и иной раз я доставляю ей такое удовольствие, тем более что потом она меня прекрасно вылизывает. Однако я всё же предпочитаю, чтобы меня сначала вылизали, а потом засунули макаронину в пизду. Скажу я вам, нет ничего лучше макаронины в пизде.
Мали воодушевлена и озабоченно размышляет о том, продерут ли её ещё сегодня или нет.
– Вы, госпожа Веверка, только что упомянули, что на мужской вечеринке в ходу будут разные извращения, не могли бы вы уточнить для нас, какие именно? – интересуется Пеперль. – Кроме обычной ебли и минета я знаю только, что один мужчина как-то потребовал от меня поссать ему в рот.
– Ну, ты ещё молоденькая невинная девчонка. Оно, конечно, правда, ничего принципиально нового, кроме ебли и вылизывания, собственно говоря, в мире не существует, однако всё зависит от формы, в какой это делается. Есть, разумеется, и другие вещи, но все они – лишь вариации. У меня, скажем, имеется один клиент, который вообще со мной не ебётся. Он только вылизывает мне дырку в жопе до тех пор, пока я не пущу ему в рот газы, и вот в этот момент он как раз и спускает. Смешно, да? И хотя меня подобные действия возмущают, я не могу от него отказаться, поскольку он один из лучших моих клиентов и всякий раз приносит мне сотню. После него я всегда отправляюсь на исповедь, настолько этот мерзкий тип меня возмущает. Вот так-то. А потом ко мне сразу же, как правило, наведывается мой исповедник.
– Ну, а он что делает?
– Во время его визита я должна догола раздеться, раздвинуть ляжки и крепко закрыть глаза. Потом он начинает дотрагиваться до секеля крестом от своих чёток. Я предпочла бы сразу перейти к делу, эти бессмысленные ужимки у меня уже в печёнках сидят, но, как ни странно, при каждом прикосновении меня тотчас же с новой силой захлёстывает волна возбуждения. Костяной крест так приятно холодит пизду, я жду, вот сейчас, вот сейчас он снова дотронется до секеля. Это страшно взвинчивает меня. И увидев, что я уже на пределе, что я уже едва сдерживаюсь, он наматывает чётки себе на яйца и начинает меня ебать. А костяной крест при каждом толчке похлопывает меня по сраке. Во время ебли он произносит проповедь точно священник на кафедре, и не будь я в таком возбуждении, меня от его слов мороз пробирал бы по коже. Каждый раз он повторяет одно и то же, я это уже наизусть вызубрила, однако для чего он это делает, я не знаю. Ебётся он преотлично, у него очень приятный поршень, но, несмотря на это, я ни в кои веки не подпустила б его к себе, не плати он так щедро. Во время ебли он всегда закидывает мои ноги себе на плечи и ладонями крепко держит меня за жопу. А после того, как спустит, с таким остервенением лупит меня по жопе, что кожа на ней вот-вот, кажется, лопнет, и кричит: "Покарать надо эту плоть, покарать!"
– Я бы померла со смеху, – восклицает Пеперль.
– Вот этого нельзя делать ни в коем случае. Во-первых, он продирает тебя так, что дух захватывает, а, во-вторых, он просто не смог бы кончить иначе. Не следует забывать, что за сотню шиллингов он найдёт себе полный пароход баб, которые совершенно спокойно позволять проделать с собою подобный фокус.
– И потом, он, в конце концов, здорово ебётся, – замечает Пеперль, – вы ведь сами говорите об этом.
– Да, тут ему следует отдать должное, ствол у него превосходный. Далее, есть у меня круг клиентов, – продолжает Веверка свой рассказ, – с которыми я всегда великолепно провожу время, но не получаю никакого удовлетворения и, уходя, возбуждена ещё больше, чем перед приходом. Таковы, к примеру, два брата. Им втемяшилось в голову во что бы то ни стало вставить женщине одновременно оба своих поршня. Навязчивая идея, хотят они так, и всё тут. Вот уже год мы бьёмся над этой проблемой, но ничего путного не выходит, меня это только каждый раз приводит в ужасное возбуждение. Если один из них держит свой хуй в пизду, другой пытается засунуть мне свой в жопу, но безуспешно. Потому что когда у меня ствол в пизде, моя задняя дырка становится слишком узкой, а если елдак введён мне в жопу, то в свою очередь необычайно сужается пизда. Сплошное мучение с этой парочкой. Братья мне рассказали, что попытка такого рода удалась им один-единственный раз, но произошло это с такой исполинской бабищей, у которой между пиздой и сракой впору было прокладывать телефонную линию. А вот со мной дело никак не ладится, но именно со мной они хотят этого добиться, проявляя при этом чудеса долготерпения. Вы можете себе представить, до какой температуры меня разогревает это бесконечное испытание. Уходя от них, я похожа на суку в состоянии течки, потому что ни тот, ни другой в меня никогда не спускают. Когда они в очередной раз осознают, что у них опять ничего не получилось, то всегда просят меня полизать их. Но стоит мне только начать, как я тут же получаю весь заряд в рот. Потом я как угорелая мчусь домой и приглашаю к себе наверх нашего привратника. Девочки, такого молота, как у него, вы от роду не видели! Когда у него встаёт его ствол, то достаёт ему до середины живота, и такой толстенный, что мне его ладонью не обхватить. Вот это хуй, вот это молодец! Мне достаточно только вспомнить о нём, как я возбуждаюсь. Но сегодня я его ещё распрямлю, этот привратницкий посох, даже если господин, с которым я нынче встречаюсь, вылижет мне все потроха, и если в предстоящую ночь он окажется даже двенадцатым, я всё равно с ним поебусь. А теперь, девочки, оставьте меня одну, мне скоро уходить. Наведайтесь ко мне завтра ближе к вечеру, тогда мы с вами всё и обсудим относительно мужской вечеринки.
– Может быть, вы нам ещё что-нибудь расскажете? – с мольбой в голосе просит Пеперль.
– Вы всё это на себе ещё испытаете, наберитесь только немножко терпения! Какая польза вам от моих рассказов о самых распрекрасных хуях, если в пизде у вас пусто.