Пошла слайд-серия очень эпатажных изображений. Кенийка была полностью обнажена, её бритый лобок мелькал тут и там, создавая впечатление вездесущности женских половых органов в этом мире.
Зрители охали и ахали. Собравшиеся на представление были людьми довольно пожилого возраста, а потому, все эти вызывающие позы Ами – широко расставленные ноги, вид сзади, увеличенная съёмка всех прелестей спереди, – захватили их неискушённое внимание, тем более – в своей молодости такого они себе не позволяли. О, времена, о, нравы! Куда делась целомудренность и простая девичья стыдливость? Это возмутительно. Но никто не отвёл взгляда от экрана, где была кенийка 20 лет, сошедшая с ума от тяжёлой африканской жары.
-Итак, дорогой Митя, мы ждём вашего решения. Что вы скажете о Аме Баду Кеи?
-Хотелось бы чего-то более традиционного, более родного, что-ли. Кенийка великолепна, но способна ли она создать крепкую семью и любить меня так, как она любит свои прелести? Не уверен.
Глеб Иванов поморгал редкими ресницами и ничего не сказал. Ему всё меньше начинал нравится этот задавака Митя, и ведущий подумал, как бы ему насолить. За время работы в шоу-бизнесе он много повидал всяких разных дураков, мир слухов и сплетен сузился для него в такую маленькую щелку, какой была, извините, щелка его любимой внучки, ещё гулявшей во дворе голышом и знающей одно единственное слово "мама".
-Митя, не хотите ли вы невозможного? А, может быть, вам по душе мальчики, знаете, с такой розовой кожей и нежно-сладкими руками? Смотрите, наслаждайтесь.
На экране возникли снимки секса между тремя парнями. Митя закрыл глаза. Это же сделали некоторые особо чувствительные зрители, а у некоторых эта демонстрация однополой любви вызвала лишь умилённые улыбки.
После пошли прямо порнографические зрелища. Один из парней, – накаченный как сосуд с вином, широкобёдрый, с маленьким членом, болтающимся внизу живота будто язык дохлой собаки, подвешенной за лапы к крюку безжалостным садистом, – работал на двух фронтах: он и делал минет парню с огромным членом, и дал свою задницу для соответствующих инсинуаций с ней рыжеволосому негру с наколкой в виде лилии на бедре. Парень-подарок стонал как рязанская девка на сеновале. Как он это делал с ртом, в котором был погружён член, никто не знал, но стоны были весьма животрепещущие, сердцеразрушительные.
-Прошу вас, выключите эту мразь! – крикнул во всё горло Митя и дал рукой по столу. Глеб Иванов состроил рожицу и во всё услышанье пукнул. Зрители начали расходится.
Ведущий снова взял свой микрофон.
-Господа, остановитесь, сейчас он увидите самое главное в этой нашей программе! Вы все думаете: да, этот Митя, человек порядочный и свободомыслящий, с твёрдыми убеждениями, знающий, что когда писатель часто упоминает в своей книге кровососущих, то это означает жертвенность его героев, их желание стать агнцеми Бога, отдать миру свою жизнь, свои лучшие убеждения. Нет, Митя не такой. Внимательно посмотрите на следующий снимок…
На экране возник мужской половой орган в эрекции. Головка члена была показана с тем увеличенным размером, который делал вид пениса величиной с детскую голову двухлетнего возраста.
-…Вы видите огромный член нашего Мити. Он просто громаден и не в какие каноны не лезет! Ну и скажите мне: как с такой хреновиной размером в руку иметь какие-либо отношения с девушкой, и даже – женщиной? Да он её просто-напросто разорвёт по всем швам! Митя, член ваш ужасно огромен, вы ужасно безразмерны, Митя!
Зрители остановились и впечатались взглядами в демонстрацию пениса Мити. Родители парня закрыли глаза ладонями, лица их были пунцовыми, уши горели как полыхающее поле пшеницы. Несколько женщин упали в обморок. Сам Митя ушёл к тумбе с водой и обливался с ног до головы.
-Позор! Позор! – кричали уходящие зрители. Эти дикие слова заставили Митю проснутся, привстать в кровати, озираясь по сторонам как загнанная лошадь. Ужасное сновидение бешено завело Митино сердце, его стук сбивал дыхание, вызывая ломоту в костях. Парень снова откинулся на подушку, но полежав так около минуты, он окончательно распрощался со сном, направляясь на кухню, чтобы включить чайник и заварить утренний кофе.
С включенного радио неслась залихватская музыка казачьего ансамбля. Жирный котяра мяукал у кухонного стола, царапал время от времени его ножку, вылизывал шерсть, линявшую в некоторых местах. Митя кинул ему кругляшок сыро-копчённой колбасы, кот жадно схватил добычу и убежал в одну из комнат.
-Здорово, Виталя, как жизнь? – Митя звонил ещё одному брокеру, съевшему собаку в финансовых джунглях. – Знаешь, мне эта Кристина прислала письмо и я обалдел от её откровенности. Она разрисовала всю свою подростковую жизнь, не оставив ни одного тёмного места. – Митя цокнул языком. – Друг, я от неё без ума!
Собеседник на том конце что-то говорил Мите, и Митя кивал головой, смеялся. негодовал, улыбался и всё слушал и слушал.
-Так ты говоришь: не торопи события. Я прислушаюсь к твоему совету, Виталик. Мне дорога эта девушка, но я пока не знаю, чем. Может, она ничего не скрывает, и мне это нравится, ведь я всегда это ценил в человеке.
И снова наступил монолог Виталика. Кот снова пришёл на кухню и лёг у холодильника.
-Я, Виталя, сегодня на биржу не приеду, – снился дурацки изматывающий сон. Замолви обо мне словечко, разъяснения я пришлю по электронке. Что? Свидание с ней? Не сегодня, и не завтра; думаю, мы найдём более подходящий повод встретится, нежели мой простой из-за фрейдовских заморочек.
Митя замолчал. Виталик закончил разговор, пожаловавшись на плохое самочувствие. Он тоже не горел желанием погибать на биржевых торгах. Оба приятеля проигнорировали биржевые баталии в эту среду, каждый с одинаково гнетущими впечатлениями о начале дня. Они уважали в друг друге финансовое чутьё, – потому сегодня они решили, что это не их день.
Митя взял листок бумаги и стал писать неразборчивым почерком: "В Кристине отмечаю особенную женственность (по первым впечатлениям). Её душа открыта перед человеком, которому она доверяет (это её слова). Я могу стать для неё садом, где душа девушки расцветёт. Нужно лишь приложить для этого соответствующие усилия. Дерзай, Митя!" Он нарисовал сердце, пронзённое стрелой. На лице его была умопомрачительная улыбка.
ГЛАВА 6
Пятница подарила прохладу.
На бирже висело напряжение перед уикендом. Митя как брокерский аналитик занимался состоянием дел в "Главцементе", отмечая рост стоимости акций компании, благоприятный годовой отчёт и квалифицированные кадры. Созерцая фотографию президента "Главцемента", Митя подметил неисчерпаемую грусть этих глаз, стоимостью в миллиард баксов. Может, деньги дают особую мудрость и тогда жизнь смотрится с особой чёткостью, а, возможно, это простая пресыщенность удовольствиями. Подружка олигарха, поднимая свои великолепные руки-спицы в верх, выражала дефицит во всём – в фигуре, уме и красоте. Чем же она смогла зацепить этого Вахрушева Тимофея Константиновича, от портрета которого хочется безудержно рыдать? Такие особы рвутся на верх вопреки всему, в том числе, и здравому смыслу.
Ваня с сигаретой в отведённой в сторону руке подлетел к офисной кабинке Мити с удушливым запахом дермового табака. Митя всегда отмечал в собрате финансовых баталий страсть к всему крепкому. Пил Ваня текилу и абсент, и по окончании вечеринок его выносили живым трупом, под шлейф безудержного мата. Подружки Вани всегда плелись в конце процессии, с его бумажником, в котором не было ни копейки. Зато сумочка очередной барышни имела приятную тяжесть.
-Ну и чем ты тут дышишь? – возмутился Ваня и открыл окно. Сигаретный дым растворился в напоре прохладного ветра. Вместе со сквозняком залетала и одна из композиций "Скутера". Ваня стал хлопать в ладоши. Митя сморщился, сопровождая падение пепла Ваниной "Балканской звезды", красноречиво негодуя взглядом. – Митяй, да не смотри ты так на меня, нет во мне изъяна, а есть неоспоримые преимущества. – Ваня рассмеялся как иерихонская труба.
-Какие в тебе преимущества? – иронично сказал Митя.
-Во всяком случае, мои девушки не игнорируют меня гробовым молчанием, а твоя Кристина оказалась сучкой, забыв о тебе после весьма впечатляющего начала.
-Не называй её сучкой!
-Ну-ну, вижу, Митя оскалил зубы. В эти минуты ты становишься похож на голодного вампира, отвергнутого и растоптанного в прах. Нет в тебе гордости, дорогой мой, нет хватки бешеной собаки, а ведь сам знаешь, без бешенства в любовных делах просто никуда. Злость должна быть, вот как у неё – и Ваня ткнул пальцем в пупок стервы олигарха Вахрушева. – Ни любви, ни тоски, ни жалости, зато очень много денег. В твои 35-ть не иметь постоянной девушки – это самое изощрённое преступление! Спустись на землю, Митяй.
Митя смахнул ладонью Ванин пепел и сказал с усталостью в голосе:
-Кончай эту клоунаду! Моя личная жизнь тебя, Ваня, не касается.
-Касается, ещё как. Я твой лучший друг, твой компаньон. Протухнешь от переизбытка неизрасходованных гормонов, с меня спросят. Босс именно ко мне придёт и сделает со мной такое, что не сделал бы ни с одной девкой.
-Гоблин гетеросексуал.
-Это он такой перед группой мужиков с разинутыми ртами, внимающими каждому его слову. Сам знаешь, наказание его жестоко и неизбежно. Вот за эту сигарету Гоблин сможет лишить меня всяких премиальных. – Ваня показал на сигарету и снова затянулся.
-Так не кури на рабочем месте!
-Не могу.
Ваня выбросил окурок в окно. Прошёлся пару раз дурашливой походкой и вышел из кабинки. Но через мгновения снова показалась его кучерявая есенинская голова.
-Митя, к тебе девочка. "Мы не ждали, а вы припёрлись" – хохотнул Ваня, исчезая.
На пороге офисной кабинки возникла Кристина. Её смущённое лицо выражало сильное волнение. В руках девушка держала четыре гвоздики. Возникло нелепое молчание.
-Привет! – наконец произнесла Кристина. – Прости что пришла к тебе на работу, но ты должен мне помочь.
Митя сказал, что им лучше поговорить на улице, и они быстро спустились на лифте до конференц-зала. Митя что-то сказал на ресепшене, и вот они вдвоём уже идут по парку, рука в руке, как мечтали в своих тайных желаниях. Прохожие со вниманием отметили эту привлекательную пару – парень в строгом деловом костюме и девушка в светло-бирюзовом платье, облегающем её стройную фигуру.
-У тебя очень интересная работа – сказала куда-то в сторону Кристина. – Тебе хорошо платят. – И после небольшого промежутка: – Я выматываюсь в этой дурацкой рекламе. Сил уже нет.
Митя остановился у дерева, сломал прутик веточки и взял в зубы. Он очень много хотел говорить приятного этой замечательной девушке, но мысли путались как упрямый моток пряжи в неумелых руках.
-Переезжай ко мне и бросай свою каторгу – наконец произнёс он.
-Да, ты прав.
Они сели на элегантную лавочку из железа. Кучевые облака предвещали скорый дождь.
-Митя, ты помнишь того старика, что сидел рядом со мной. когда мы встретились?
-Да, конечно.
-Он умер. – Кристина вытерла внезапную слезу и подняла взгляд к небу. – Его хоронили родственники.
-Почему они не помогали ему при жизни? – Митя бросил веточку в урну.
-Не знаю. Кому нужен инвалид. Я сама это по себе знаю. От моего отца все отвернулись, а мать часто называла его калекой, разрывая его сердце попрёками и издёвками. Такие люди – обуза. Они как бельмо на здоровом теле.
Митя с состраданием взглянул на мужчину лет 50-ти на костылях. Мужчина устав, присел на лавочку напротив и закурил. Рядом с ним лежала оставленная кем-то газета. Он взял её, пробежал взглядом по заголовкам, а затем выбросил её в урну.
-Ты переедешь ко мне? – вновь спросил Митя.
-Подожди. Я хочу чтобы мы съездили с тобой на кладбище. Мы найдём могилу старика и я положу ему эти гвоздики. Кроме нас ему никто их не положит. Я знаю, он улыбнётся там, на небесах.
-Хорошо, пойдём к моей машине. Тем более, сейчас пойдёт дождь с грозой.
-Боже, я боюсь грозы! – поёжилась девушка и теснее прижалась к Мите.
-Она и мне мало приятна.
Они пришли на автостоянку. Митя завёл свой "фольксваген", который, резко тронувшись, помчал их на 2-ое Городское кладбище.
-Как зовут того парня, что назвал меня "девочкой"? Он очень смешной, – смотря на мокрый серпантин дороги, мелькавший перед глазами, спросила Кристина.
-Ваня. Иван.
-У тебя хорошие друзья.
-Ты же их не знаешь, – улыбаясь, сказал Митя. Грохнул гром, сверкнула гроза. Машину тряхануло на яме.
-Всё равно.
…У кладбища они застали смотрителя. Борода его смотрелась захватывающе броско. Вылитый старик-мудрец Толкина. Спросили его о свежих захоронениях. Он, не раздумывая отвёл их к скромной могиле с ещё красивыми венками, обложенными вокруг небольшого деревянного креста. С фотографии смотрел здоровый мужчина в очках с добрым проникновенным взглядом. Мужчина мог быть инженером в проектном институте, конструктором самолётов или хорошим режиссёром, завсегдатаем модных кинофестивалей… В нём было мало сходства с тем стариком, что собирал милостыню, мечтая по-человечески просто сходить в туалет. Но вопреки почти отсутствующим сходством, это был тот, кого они знали при жизни, очень тяжёлой и жестокой.
Девушка положила гвоздики на подножие креста. Голуби, плавно кружились в небе, прояснившимся от туч, опускались к земле и вновь набирали высоту. Смотритель косил междурядья ручной косой. Трава была в человеческий рост и духота от неё ложилась комом в горле.
Кристина и Митя прогуливались между последних пристанищ когда-то любивших, живших заботами людей. Их прижизненные снимки бросались в глаза, заставляя задуматься над тем, зачем и как ты живёшь. Эти сотни, тысячи улыбающихся лиц как-будто подтверждали, что там, где они сейчас, им лучше, отвергая убеждения, что жизни после смерти не существует.
-Я люблю здесь гулять, – тихо произнесла Кристина.
-Слышал вчера, что нашлась парочка смельчаков, находивших удовольствие в занятии сексом на кладбище. – Ирония Мити была с горечью.
-Ну зачем ты так. – Девушка опустила взгляд.
-Но ведь это так дико – любить кладбище! – Митя чуть повысил голос. – Кладбище – это страдание. Это боль утраты; это кинжал в самое сердце.
-Это тишина и покой, Митя.
-Ты поедешь ко мне?
-Да, конечно. А пока наберись смелости и не бросай меня здесь. Я часто здесь бываю одна, но в этот раз захотела, чтобы ты был рядом. Всё живое устаёт от одиночества.
Внезапно Мите захотелось напиться до самого беспамятства. Пустота в душе заполнялась чем-то новым, мало понимаемым. "Может бросить всю эту игру в любовь – размышлял он. – И быть как и раньше, один? От одиночества ещё никто не умирал, а от любви – сколько угодно".
Смотритель достал из за пазухи фляжку и сделал большой глоток. Жидкость стекла по его лицу, спадая на землю. Он взглянул на Митю и ушёл в заросли травы.
Любовь – это язычество; она никому не подчиняется, до конца никому не открывается; она всегда нова и безвинна. У настоящей любви нет тлена, нет порока, нет изъянов; люби – и ты обретёшь истинное счастье.
Первая ночь Кристины и Мити была заполнена неисчерпаемой страстью. Молодые люди упивались друг другом, обретая какое-то неземное знание, дающее наслаждение в каждом прикосновении к любимой коже, в каждом биении сердца, открытого чтобы любить. Темнота комнаты осветлялась только работающим ночником. В полуоткрытое окно, зависшее над ночью и спящим городом, входил прохладный ветер, колыша занавески. Работал кондиционер, мерно сопя словно маленькая собачка.
Обнажённое тело Кристины с широко раздвинутыми в стороны ногами изображало на стене причудливую тень. Мите она казалась чем-то сродни китайскому дракону, застывшему у пруда с чудесными лилиями. Девушка чуть слышно стонала, полуприкрыв глаза. Митя, приподняв слегка её ягодицы, входил в изнывающее от страсти лоно во всю глубину, Нет ничего величественнее обычного совокупления мужчины с женщиной, даже боги замирают в своих небесах, созерцая это действо. Мир останавливается в эти трогательные мгновения, одаряя любовников всеми силами земли.
Отвердевшие яички Мити испускали чуть улавливаемый запах мужской силы. Для Кристины этот запах был символом защиты, поддержки и заботы. Теперь, думала она, нет в её жизни скверного одиночества, нет беспокойства засыпать и просыпаться одной – одной берёзкой в диком поле, склонённой ненастным ветром и трясущейся от дождя и грозы. В сердце девушки входило умиротворение, тело, напряжённое, ждало взрыва оргазма. Этого взрыва ждали глаза, рот, кончики грудей и принимающее мужскую силу нежное женское естество, готовое слиться с семенем мужчины и подарить новую жизнь.
Самые нежные прикосновения исходили из движений Мити внутри подруги. Головка члена как самое совершенное орудие любви, гладя покрытые влагой стенки лона Кристины, возбуждали в теле девушки желание идти навстречу этим движениям, чтобы не было предела удовольствиям и счастью любовного искусства. Охвативший все клеточки тела Кристины ошеломительный оргазм как завершение всех действий секса, слил сознание девушки с потусторонним миром. Струя семени оросила движимые в судороге ткани потаённого места созревания любви. Вошла ли с этой струёй новая жизнь, пара любовников не знала, но знала, что родилась обоюдная любовь, вышла на свет жажда делится теплом и радостью в этих молодых телах, ещё не думающих о смерти и не страдавших от тяжёлых болезней. Они наслаждались уютом быть вместе. У этих двух щёки пылали жаром страсти.
Уснули они, когда луна перестала светить в окно их комнаты. Голые тела забылись покоем. Ночь была бесконечной, но потом эта бесконечность сменилась радостным июньским рассветом, в котором всегда присутствуют птицы, голоса мам, отводящих своих чад в ясли, приятный шум работы дворников и лай собак, беспокоящий близ находящихся кошек, но не людей.
-Доброе утро, Кристи! – Митя улыбнулся во всю ширь лица и погладил бедро подруги. – Я рад, что это всё наконец состоялось в моей холостяцкой квартире. Раньше я бы встал, совершил обыденные движения как робот, но теперь, когда есть ты, я хочу что-то делать ради тебя, ради любимого, дорогого человечка, которому я нужен. Пусть я не так опытен в сексе – признаюсь тебе: у меня было мало подруг, – но сердце моё полно желанием расти вместе с твоим сердцем, радоваться каждому дню, каждому вздоху.