– И ты тоже. – Понимающе улыбнулась дочери посла Камилла, симпатичная пышнотелая блондинка, племянница какого-то аристократа. – У нас весь двор влюблён в принца Теодора. Даже мужчины. – Лукаво произнесла девушка. – Но ты ни на что не надейся, принц не женится ни на одной из нас, ему в жёны готовят принцессу Изабеллу, дочь испанского короля. – Грустно вздохнула девушка.
– И когда свадьба? – С интересом спросила Адриана. Она даже не мечтала о том, чтобы стать женой принца королевской крови. Но ведь от соблазнения принца никто бы не пострадал.
– Не раньше следующего года. Малышке ещё даже не исполнилось 14 лет. – Сообщила фрейлина.
"Тогда у меня есть ещё время", – усмехнулась девушка своим коварным планам и продолжила общаться с новыми подругами, иногда поглядывая на свою мишень.
Когда за окном сумраки окутали небо и все жители дворца легли в постель, Адриана спряталась под одеялом. Перед глазами всплывало лицо старшего принца с идеальными чертами, выточенное как будто бы из бело-молочного мрамора для того, чтобы украшать этот мир и привносить в человеческие жизни счастье. Когда она думала о нём, по телу пробегали солнечные зайчики, перенося тепло от кончиков пальцев ног до рук. "Так хочется дотронуться до его лица, так хочется, чтобы его грубые властные руки прижали тебя к стенке, а его губы, алые, как лепестки розы, впились в твои нежные, розовые, и покрыли каждый участочек твоего тела поцелуем", – мечтательно подумала девушка и ещё долго не могла уснуть, блуждая в потаённых уголках своей души. Но всё же последней мыслью перед тем, как она уснула, была мысль о том, что она рада находиться здесь, в Англии. Она была рада вернуться домой, ведь теперь жизнь, казалось, обрела смысл.
Глава III. И карты розданы, и сердце неприкрыто
"Через пару дней я смогла привыкнуть к общему распорядку дня, ко всем своим обязанностям, хотя я их таковыми не могла назвать. Мы помогали Сесилии одеваться, расчёсывали ей волосы, укладывали их в причёску, разговаривали с ней, ходили с ней на мессу, вместе читали, шили, ходили по парку, отправлялись на различные празднества. Всё выглядело так, как будто Сесилия – наш маленький ребёнок, за которым мы были должны присматривать. Но ребёнок этот был не обычный, а из королевской семьи, поэтому мы обязаны были думать, что Господь сжалился над нами, простыми смертными, и позволил нам нежиться в тени королевы, прятаться под её крылышком. Но я и не жаловалась, я была абсолютно уверена в своей удаче и благодарила судьбу за такой поворот событий. Одежду, различные украшения и золотые монеты доставили ко мне вовремя. Мне хотелось выделиться из толпы придворных, обратить внимание старшего принца, хотя такой случай мне ещё не представился. Нас даже не познакомили, мы не говорили друг с другом, и я вообще подозревала, что он не знал о моём существовании, так что я довольствовалась тем, что купалась в пучинах собственных сахарных грёз.
Однажды днём, во время одного рыцарского турнира, королеве стало так жарко, что она попросила меня принести ей её любимый веер, в то время как слуги приносили ей воду каждые десять минут. И тогда я столкнулась в коридоре с принцем Чарльзом. На мне было нежное воздушное розовое платье из льна, светлые туфельки с крошечными бантами в тон платью. Несколько прядей волос я закрутила с помощью разогретой кочерги, и они беспокойно разветвлялись при ходьбе. На улице, в самом деле, было очень жарко, так что щёки у меня сделались розовыми. Губы я покрасила тонким слоем бальзама, отчего они у меня обрели неповторимый персиковый оттенок. Я долгое время возилась перед зеркалом, и, видимо, не зря, так как даже Чарльз, увидев меня, не смог сдержать мгновенного порыва страсти, промелькнувшей в глазах. Я вовремя спохватилась, вспомнив, кто передо мной стоит, так как не смогла бы сдержать ухмылку.
– Миледи Адриана, рад вас видеть. – Произнёс принц.
– Это взаимно, ваше высочество. – Присела перед ним я, чувствуя, как его дыхание учащается, хотя он стоял не слишком близко от меня.
– Я смотрю, вы быстро освоились. Хотя я даже не сомневался. – Честно признался он. Он немного помолчал и, вспомнив что-то важное, добавил: – Помните, я говорил вам о свитке? Не хотели бы вы взглянуть на него?
Я даже вздрогнула от неожиданного предложения:
– Конечно, ваше высочество! Я была бы несказанно рада. – Засияла я, совсем забыв о поручении, данном мне королевой.
– Тогда прошу за мной. – Чарльз хотел было подать мне руку, чтобы я могла опереться на него, но через секунду передумал и просто зашагал рядом со мной, проводя в библиотеку.
В этой части дворца мне ещё не доводилось бывать. Тёмный кабинет был обставлен дорогой итальянской мебелью, а сразу за ним следовала большая комната с высокими книжными шкафами, полностью забитыми книгами. На некоторых из них держалась пыль, что говорило о том, что в последнее время редко заходили в эту комнату. Видимо, в королевской семье мало кто мог позволить себе тратить время на чтение книг. Зайдя в эту сырую, непроветриваемую комнату, я почувствовала озноб по коже. Но, сумев разглядеть за стёклами шкафов книги с твёрдым позолоченным переплётом, я только ахала от осознания того, что стою в библиотеке, которая, по моему скромному суждению, была наибольшей библиотекой в мире.
Чарльз не мешал мне наслаждаться увиденным и восхищаться каждый раз, когда я проходила мимо очередного книжного шкафа. Но мы прошли дальше, где было совсем темно, и тут пригодился факел, взятый принцем предварительно. Мы подошли к старинному антикварному столику с железными ножками, на котором были разбросаны всякие свитки. Чарльз попросил меня придержать факел, в то время как сам пытался найти подходящий документ. Отодвинув в стороны ненужные свитки, он бережно разместил нужный посредине стола, чтобы мы оба могли его видеть перед собой. Коленки подкашивались, и я думала, что вот-вот упаду на пол от радости, захлестнувшей меня целиком.
– Неужели, это оно? Этот тот самый свиток, который уцелел после пожара Александрийской библиотеки? – Я ликовала и возбуждённо шептала принцу свой вопрос, так как боялась, что мой голос может как-то испортить этот хрупкий предмет даже своим звучанием. Но принц лишь засмеялся, а я чуть было не шикнула на него, но в последний момент остановила себя, смутившись.
– Это лишь предположение, миледи. Ведь я не смог его расшифровать. – С досадой ответил он.
– Но что вам говорил монах? – Взволнованно затрепетала я.
– По его словам, этот свиток привезли в Англию из Рима, как многие другие документы, уцелевшие после пожара. Но хранить его в монастыре монах не осмелился, он боялся, что об этом узнают. Более того, его могли отлучить от церкви, ведь никто не знает, что за тайну хранит в себе этот свиток. Он может быть частью языческой культуры.
Рассматривая внимательно свиток, я замечала на нём линии и завитки, которые, должно быть, являлись частью иероглифов. Но сами символы как будто бы вошли вглубь пергамента. Я чувствовала, как возбуждение внутри меня нарастает с новой силой, думаю, это было видно со стороны, так как принц всё время улыбался, глядя на меня.
Странно, но в этой комнате, вдали от целого мира и людей, мы были как будто бы едины, мы понимали друг друга без слов и разделяли любовь к одним и тем же вещам. Маска принца как будто бы упала с лица, как только он переступил порог библиотеки. Для меня это было новое открытие: этот человек всё ещё жив, где-то, быть может, очень глубоко внутри этого тела, но всё-таки жив. Но я не задумывалась тогда об этом, т. к. заворожено смотрела на свиток, боясь даже дышать на него.
– Ваше высочество, а как же книги? У вас огромная библиотека. Разве здесь нет книги одного из хранителей библиотеки, который описывает её достояние? – Попыталась помочь я.
– Каллимах, один из хранителей музея, оставил после себя каталог работ, хранившихся в библиотеке. До нас этот многотомник не дошёл, к сожалению. Но у меня есть работа малоизвестного арабского учёного, описывающего эти книги Каллимаха. Быть может, это нам поможет? – С надеждой спросил Чарльз.
– Это лучше, чем ничего, – кивнула ему я. Чарльз ушёл, оставив меня одну. Я смотрела ему вслед, и лишь сейчас задумалась о том, как мы вдруг переменились друг к другу.
Нас раздирало на части, и в попытке найти истину, раскрыть какую-то тайну, мы сблизились, хоть до этого ни разу ещё не говорили после моего приезда в Йорк. Я долго смотрела ему вслед, забыв о том, что держу в руках факел. И когда принц вернулся, он сначала произнёс: "Я не нашёл её", а затем выкрикнул:
– Адриана, вы его спалите!
Я испуганно посмотрела на руку, держащую факел слишком близко к свитку.
– О Боже! – Я второпях отодвинула источник света и внимательно посмотрела на пергамент, боясь, что как-то смогла навредить ему.
Но увиденное мною вызвало такие чувства, какие нельзя было сравнить ни с одними из тех, которые мне довелось испытывать. Я увидела, как линии и завитки преобразовались в символы, судя по всему, язык древних египтян. Чарльз стоял рядом со мной и тоже это видел, иначе я бы подумала, что от тусклого света факела мои глаза уже видят невесть что и воображение рисует того, чего не было на старинной бумаге.
– Как вы это сделали? – Посмотрел на меня принц таким ошеломлённым взглядом, будто я была какой-то ведьмой. Я поняла этот взгляд и постаралась его убедить в неправильности сделанных им выводов:
– Нет, ваше высочество, я ничего не делала, клянусь, – я сама на мгновение засомневалась в своих словах, так как эти иероглифы появились как будто бы по велению моего сердца. – Я лишь держала факел над свитком и всё. – И тут мы оба посмотрели на этот объект. – Может, это огонь так воздействует на свиток?
– Я читал о том, что в античности люди часто использовали невидимые чернила, но не думал, что столкнусь с подобным явлением. Так что всё может быть. Ведь существование этого свитка чудо само по себе… – Поверил мне Чарльз.
– Тогда, возможно, если мы вновь поднесём факел к пергаменту, то сможем прочесть то, что на нём написано? Хотя бы узнаем символы.
Принц согласно кивнул и продолжил мою мысль:
– А ещё лучше записать все символы на отдельном листе, чтобы потом вновь не возвращаться к свитку. – Молодой мужчина вновь покинул меня и ушёл за бумагой, чернилами и пером. Я же не смела без своего спутника и пошевельнуться, хоть мне было ужасно интересно узнать, что же ещё за символы таит в себе этот свиток.
Через несколько минут Чарльз пришёл со всем необходимым. Я взглянула на него, не решаясь попросить инструменты для письма, но он сам мне их предложил:
– Это ведь благодаря вам мы совершили это маленькое открытие. – Он улыбнулся мне, разместил на столе листок, макнул перо в чернила и отдал мне его, забрав у меня факел, который аккуратно поднёс к старому документу. Перед нами вновь всплыли иероглифы, как будто бы камни, кинутые на дно реки, только что обратно выплыли на поверхность.
Но теперь он подносил факел к каждому углу свитка, отчего тот стал проявлять новые признаки письма. У нас двоих перехватило дыхание, но мы, словно одурманенные неким пьянящим напитком, продолжали своё дело. Я медленно, но уверенно наносила на чистую бумагу все символы, которые были мне незнакомы, стараясь не пропустить ни единую точку, ни единую линию и завиток. Приблизительно через час у принца устала рука и он взял факел в другую руку, но в этом не было необходимости. Я закончила писать.
Теперь мы стояли и проверяли правильность воссозданных мною иероглифов, пусть даже я не была уверена, что это они. После некоторых исправлений мы отошли от стола и посмотрели друга на друга. У меня закружилась голова от переизбытка чувств и я бы упала, если бы принц не придержал меня за локоть.
– Не верится просто. – Язык заплетался во рту. – Вам не кажется, что эти символы не похожи на древнеегипетские иероглифы?
– Да, я заметил. Но ведь в библиотеке Александрии работало множество учёных со всех концов света. Это может быть какой-нибудь другой древний язык.
– Вы правы. И что теперь?
– Теперь нам нужно будет расшифровать это. – Увидев усталость в моих глазах, принц улыбнулся и успокоил меня словами: – Но не сейчас, конечно же. Нам потребуется время, и, возможно, помощники.
Я не удовлетворилась таким ответом: во-первых, мне не хотелось посвящать кого-то в нашу сокровенную общую тайну, во-вторых, меня действительно пугала мысль, что кто-то узнает, что мы занимаемся подобными делами. В глазах церкви то, что мы уже совершили, было греховным. А если выяснится, что мы пытаемся расшифровать документ, принадлежавший древнеегипетским учёным, которые являлись язычниками, то наши деяния примут за ересь. Я даже не столько боялась за себя, как за принца. Хотя это, наверное, его бы помиловали, а не меня.
– Но ведь это может быть небезопасно… – Осмелилась высказаться вслух я.
– Да. Ну ладно, я что-то придумаю. Мы ведь с вами не умеем расшифровывать древнюю символику. – С досадой произнёс Чарльз. Он свернул бережно свиток и положил его на прежнее место. – А пока этот лист будет надёжно спрятан мною в тайнике. – Взяв у меня из рук бумагу с символами, сказал мой сообщник. – Вы ведь сохраните нашу тайну?
– Конечно. – С обидой в голосе произнесла я.
– Не обижайтесь, – тихо засмеялся принц. – Я должен был спросить, хоть уже знал ответ.
Я не видела, куда пошёл принц, но знала, что он прячет наш сокровенный лист туда, где его вряд ли найдут. Чарльз вернулся ко мне, протянул мне руку в этот раз и мы пошли вдоль бесконечных книжных шкафов по скрипучему деревянному полу к выходу.
Когда мы очутились за пределами библиотеки и перешли в другое крыло здания, я столкнулась с Камиллой, которая, увидев меня, была так удивлена, что не сразу поздоровалась с принцем и поклонилась ему. Её взгляд, направленный в нашу сторону, когда мы пошли дальше, немного озадачил меня. Неужели она подумала, что у меня с принцем роман? Вспомнив о том, что я должна была принести её величеству веер и шла за ним больше часа, то я не стала удивляться тому, что себе напридумала эта девица. Мне следует быть осторожней в следующий раз. Я извинилась перед принцем и поспешила в покои Сесилии, чтобы всё-таки выполнить её поручение. Когда я ускорила шаг и почти что бежала в сторону спальни королевы, то услышала позади чей-то голос, обращённый к младшему принцу:
– А кто была эта красавица? – Поинтересовался он.
И только добравшись до комнаты моей госпожи, я поняла, что это был Теодор. Он, наконец, заметил меня! Но моё счастье тут же улетучилось, когда я увидела в покоях Сесилии её саму, окружённую роем слуг и фрейлин. Увидев меня, королева ничего не сказала, а я не нашла, что можно привести в своё оправдание, поэтому покорно опустилась перед королевой в реверансе и ждала дальнейших указаний. Но их не последовало, Сесилия даже не выругала меня. Но я знала, что эта женщина, никогда особо меня не любящая, теперь будет тихо меня ненавидеть".
Через два дня в честь окончания лета было решено устроить настоящий праздник. Сотни слуг подготавливали дворец к карнавальному безумию: залы были украшены различной символикой королевства, цветами, фруктами, цветными камнями, в саду возводили новые фонтаны, повсюду ставили ароматные свечи в стеклянных баночках. В воздухе благоухали запахи цветов, ароматных масел и вина.
Придворные, как и вся королевская чета, заказывали у портных пышные наряды и маски, являющиеся главным атрибутом этого торжества. Адриана не стала исключением и пусть на карнавале её лицо будет скрыто под маской, она надеялась, что сможет затмить всех красотой своего платья. Едва сумев выпросить у отца деньги на платье, девушка заблаговременно заказала у флорентийских поставщиков тканей несколько метров кремового, переливающегося на свету, шёлка.
Пояс на платье представлял собой несколько квадратов из золота, обвивающих талию и украшенных по середине каплями бриллиантов. Кремовые туфли на невысоком каблуке, обшитые золотом, дополняли образ. Маску девушке пошили из утончённой кремовой парчи, края которой были сотканы из золотых нитей. В день празднества Адриана накрутила волосы и украсила их золотым тоненьким ободком. Каждый придворный старался выбрать себе какой-то образ.
К вечеру танцевальный зал наполняли все обитатели дворца в праздничных нарядах и масках, напоминающих какого-то животного или мифического создания. Даже слуги преобразились и пришивали к своим скромным нарядам различные броши в виде бабочек, цветов, совы, паука и пр. Адриане не нужно было изощряться, чтобы намекать о своём образе. Её причёска, обруч на голове, складки на светлом платье говорили о том, что сегодня она была греческой богиней.
Хотя девушку всегда сравнивали с греческой богиней Афродитой, по словам многих, она была намного красивее вышеупомянутой красавицы, хотя об объективности таких высказываний не могло идти и речи, ведь их озвучивали люди, которые вряд ли могли видеть своими глазами данную героиню греческой мифологии.
Но и Адриана, часто слушающая такую лесть и комплименты, была с ними согласна, так как скромностью не обладала. А сегодня, представ во всей красе перед уже собравшейся толпой, она в этом лишь убедилась. Когда она зашла в зал, все мужчины и женщины, и даже король, оторвались от своих дел и обратили всё внимание на эту красавицу.
Адриана была рада тому, что смогла утереть нос всем нарядным девушкам и женщинам, включая королеву, которую, как, собственно, и короля было легко узнать, даже несмотря на одетые маски. Собравшиеся придворные короля и королевы, а также сама королевская чета собрались в два разных круга: мужчины отдельно от женщин, и после первых аккордов музыкальных инструментов они начали танцевать эстампиаду.
Танец по кругу, прыжки, размах руками, смена позиции – всё это было открытием маскарадного бала. После эстампиады танцующие мужчины осуществляли "братание": они разрушали единство кругов и приглашали представительниц противоположного пола. Тем самым, был дан знак, что остальные присутствующие могут присоединиться к танцующим.
К Адриане подошли сразу несколько желающих. Она даже засмеялась от восторга, но не смогла отказать королю, который горячо умолял девушку, притворяющуюся, что она его не узнаёт за этой маской, чтобы она потанцевала с ним.
Генрих выглядел также безукоризненно и своей настойчивостью не мог позволить Адриане отказать ему в такой маленькой просьбе. Он выполнял каждое новое па с вышколенной грациозностью и знанием дела. Мужчина как будто бы случайно всё время прикасался одной рукой к талии девушки, весь танец проглатывал её взглядом.
Подобное внимание лишь отчасти льстило Адриане, которая почти никогда не отказывала во взаимности мужчин. Но это был не просто мужчина, это был сам король, первый человек в королевстве. И Адриана, как она сама недавно высказалась, слишком любила жизнь, чтобы вверить свою судьбу в руки этого мужчины, став его любовницей.