Есть футбольные болельщики, которые ходят подраться, напиться, повеселиться, потусоваться. При этом люди, которые ходят на стадион, бывают совершенно нормальные. Когда я первый раз пришла на футбол на стадион, я вдруг поняла, что это совершенно другое дело, чем по телевизору, абсолютно другое: все рядом, все как на ладони. К тому же "Лужники" – очень "домашний" стадион, очень уютный. Все как-то рядом – и совершенно другое восприятие игры. В тот момент я поняла людей, которые ходят болеть на стадион. Мне, во-первых, это делать лень, во-вторых, у меня профессиональная лень, в-третьих, мне немного все-таки страшно…все эти фанаты! Есть люди, которые ходят на стадион вообще, а вовсе не на футбол. Но это не болельщики.
Есть болельщики, которые сидят у телевизора, собираются, с утра обсуждают. Временами я тоже такой болельщик, временами они меня очень утомляют. Среди них есть цивилизованные, есть неадекватные, есть более или менее адекватные, есть совсем неболельщики. А в общем все они нормальные болельщики. Ну, я не совсем болельщик – я так, любитель.
Основные проблемы мирового футбола? С деньгами будет какой-то кризис в ближайшее время, мне кажется. Уже и денег-то реально ни у кого нет, в этом году оперировали какими-то виртуальными суммами. В прошлом году был кризис, в этом году клубы меняются игроками по бартеру, денег нет. К чему-то все это приведет?!
Другая проблема: количество легионеров в командах. Клубы состоят из одних игроков, а сборная – из других. Результат такой сборной непредсказуем: она или ничего не показывает, или, как сборная Аргентины, становится одной из сильнейших. Все ее игроки-звезды приезжают в сборную из европейских клубов, где они играют. Сборную Бразилии (тоже из игроков европейских клубов) собирают бог знает из кого за пять минут до чемпионата мира: кого собрали, те и приехали. А они взяли – и все выиграли.
Вопрос в количестве легионеров в клубах. С одной стороны, легионеры, наверное, поднимают уровень футбола в стране, развивают его, но, с другой стороны, бывает такой футбол, который "убивает" легионеров. Например, аргентинцы, испанцы и все, кто блистал в Испании, в Италии, порой ничего не могут показать в своих сборных.
У нас в стране легионеры – особая проблема. Приезжают к нам бразильцы – не самого высокого уровня, но, наверное, хоть чему-то они могут обучить наших игроков. Приехали довольно сильные хорваты – не знаю, наверное, они играть станут хуже, потому что у нас общий уровень такой, что можно вообще разучиться играть в футбол. В других странах (в Германии, в Англии, во Франции и вообще в Европе) наличие легионеров не снижает уровень местного футбола, наоборот, мне кажется, способствует его развитию: все друг друга обогащают. Сейчас все это существует довольно стихийно. Думаю, ФИФА и УЕФА надо регламентировать количество легионеров в каждой команде и в стране.
Вот это, мне кажется, две основные проблемы мирового футбола: деньги и легионеры. Да, еще: очень странный вопрос клубного патриотизма, который болельщики воспринимают как-то по-своему. Конечно, это ценно – клубный патриотизм. Но, с другой стороны, можно понять людей, которые переходят в другую команду, потому что надо совершенствовать мастерство, иначе стопорится карьера.
Какие главные проблемы у российского футбола? Я надеюсь, что не буду руководить российским футболом, у меня нет желания этого делать. Я думаю, господин Колосков как-нибудь сам справится. Либо у нас отношение к нему изменится, либо футбол изменится. Я думаю, что если изменится отношение, если мы станем проще к этому относиться, например, как люди в Македонии, то и футбол наш станет лучше.
Чем хорош был матч "Реал" – "Манчестер"? Люди играли. Они занимались этим в свое удовольствие. При этом они должны были задействовать все свои силы, им нужно было показать все свое мастерство, потому что им нужен был результат, – и тем, и другим. Играли сильные с сильными, и они получили возможность проявить все свои качества, да при этом еще получили удовольствие от игры друг с другом. Все-таки сильные должны играть с сильными – тогда это игра, а не работа.
И в этом контексте еще одна проблема: о количестве чемпионатов и международных турниров. Все хотят играть в футбол, но не все могут. И вот в этом проблема. Это и передел Лиги чемпионов, который идет последнее время. Это новая "Группа четырнадцати", где богатые хотят играть с богатыми, и их вполне можно понять… Но бедные тоже хотят играть! Может быть, в ближайшее время будут созданы две лиги: для богатых и для всех остальных ("средних") стран, чтобы слегка выровнять общий уровень. Потому что эти игры грандов с малоизвестными клубами – они, мне кажется, мало кому идут на пользу. Уровень команд в турнире должен быть более ровный.
Александр Нилин
Писатель, журналист, публицист,
член Союза писателей,
Союза журналистов,
Союза кинематографистов
Это не наша игра
Я думаю, что секрет популярности футбола, конечно, есть, но он какой-то очень простой, как проста – и сложна – собственно жизнь. Вероятно, футбол именно та игра, которая и похожа на жизнь, и непохожа. У меня был друг, старше меня, правда, – великий волейболист Владимир Иванович Щагин. Он говорил, что в волейболе нет никаких движений, которые есть в обычной жизни. Я думаю, что в футболе есть что-то от жизни, хотя Владимир Иванович прав: в игре мы ищем не то, что есть, а то, чего нет.
Что значит футбол для меня лично? На это очень долго отвечать, и действительно получится очень лично, отвлечет от темы. Могу сказать, что футбол меня в чем-то испортил, сделав мою работу односторонней. Об этом, видимо, надо специально написать, и я даже такую вещь написал – называется "2 мая". Раньше в Москве 2 мая открывался сезон, и вот в этой асимметрии, смещении праздников было что-то фатально-магическое… Для меня футбол очень много значит. Во-первых, потому что он позволяет мне зарабатывать на жизнь до старости (правда, я зарабатываю гораздо меньше, чем люди, занимающиеся футболом). Во-вторых, в футболе были довольно интересные для меня знакомства. Можно сказать, что все люди, как-то удивившие меня в детстве (Бобров, Бесков, Трофимов… можно продолжить этот ряд, со всеми с ними я потом познакомился)… что-то в этом было – и разочаровывающее, естественно, как всегда бывает, потому что в детстве мир видишь по-другому, но и очень интересное. Но сейчас кольцо замкнулось.
Как для литератора мне это все было очень интересно. Эти люди уже были намного старше меня, но для меня они были людьми без возраста. Кстати, футбол, может быть, тем и интересен, что никогда не задумываешься о возрасте человека. Задумываешься только: не поздно ли ему для футбола, хотя по меркам человеческой жизни возраст человека, играющего в футбол, – юный возраст. Ну где еще двадцатилетние люди так долго остаются именно двадцатилетними и мы такими их и запоминаем – и когда мы их ровесники, и когда моложе, и когда много старше… смешно! В этом есть какая-то страшная мистика: вот он уже старик, а ты, помня, как он играл в футбол, относишься к нему как к молодому… а к молодым относишься с большей серьезностью, чем они заслуживают… Человек в игре (человек игры) вне возрастных категорий – это тоже одна из особенностей футбола, по-моему.
Мне кажется, что из всех перечисленных Вами компонентов футбола главным, как, может быть, это ни покажется странным, является атмосфера стадиона. Хотя мы живем в эпоху телевидения и вроде бы большинство матчей смотрим по телевизору, но футбол по телевизору – это не футбол в чистом виде, этот футбол уже преобразованный. Это словно курица, преобразованная в филе и расфасованная. Это шаг навстречу лени. Цивилизация делает человека ленивее – он видел при свече больше, чем видит при электричестве. Поэтому атмосфера, намой взгляд, это самое главное. Массы людей, объединенных этим зрелищем, – для меня это всегда… нечто! Я теперь совсем почти не хожу на футбол, но раньше, прежде, особенно в детстве, для меня это было самое главное. На полтора часа создается ни на что не похожее состояние! Конечно, то же есть в театре, в кино, но там все-таки есть определенная драматургия, есть определенные культурные предшествующие слои – здесь, в футболе, все в чистом виде. Конечно, здесь есть и гладиаторство, но именно особая атмосфера стадиона создавала футбол. Может быть, сегодня поэтому бедный футбол: на нем нет публики…
В моем детстве футболист играл на публику. Теперь я понимаю, что это и было самое главное. Невозможность футболиста играть на публику ограничивает его возможности. Звезда играет на публику, а незвезда сегодня вынуждена на поле выполнять такой большой объем работы, что не имеет контакта с публикой, на такого игрока неинтересно смотреть. Стадион пустует. По-моему, атмосфера – главное. Иначе бы не было коммерции, не было бы таких денег.
Что же такое футбол? Ну это уже как для кого! Я не могу сказать, что для нас, которые смотрят футбол, это работа… но вообще какая-то интеллектуальная, эмоциональная работа происходит. Для кого-то она чисто эмоциональная, лишенная аналитики, а для кого-то… Мы знаем очень странных людей среди болельщиков, например, великий Дмитрий Шостакович: он был не просто болельщик, он был фанатический болельщик, которого интересовало все, что связано с футболом. Значит, его мозг был не очень понятным для нас – это был не просто мозг интеллектуала, композитора… может быть, и не интеллектуала, мы не знаем… но мы точно знаем: это был мозг гения в своем деле. Значит, что-то, какую-то работу футбол может дать и этому мозгу. Поэтому – как для кого. Для футболистов: если это только "работа" – мало, "гладиатор" – не "работает", он идет на смерть… и вот эти сильные ощущения… тогда, в те времена, не знали слова "адреналин", это теперь мы знаем… Конечно, я думаю, что это все-таки не только работа, как бы она высоко ни оплачивалась. Это страсть – только на разных этажах, наверное, разная.
Формирование разных настроений с помощью футбола – я не думаю. Я думаю, что это очень сильно притянуто за уши. Футбол, конечно, влияет часто на низменные чувства, что мы сейчас очень часто видим. Патриотизм – более сложное понятие. Человек, который любит плохой футбол своей страны и не любит, допустим, футбол Бразилии, мне не кажется патриотом, а кажется туповатым, потому что понятие "патриотизм" широкое, и связывать его напрямую с футболом нельзя. Все-таки в футболе, в реакции на футбол очень много примитива. Но я бы сказал так, что из массовых зрелищ футбол самый респектабельный, потому что все-таки, хотя я и ничего не понимаю, публика, толпа, фанаты все-таки часто видят высококлассную элитарную работу. Сегодня что бы ни показывали, любое массовое зрелище – назовут "попса", то есть неэлитарная работа. А эта – элитарная. Из массовых зрелищ футбол самое высокое зрелище, если, конечно, исполняется на высоком уровне.
Шовинизм, ксенофобия, национальный психоз – тут футбол ни при чем, это существует и помимо футбола, этому имеется выход и помимо футбола. Конечно, аудитория футбола расширилась. Он начинался как игра для всех, кто в нем понимает. Когда стало много публики, тут не угадаешь – толпа непредсказуема, и футбол не виноват в том, что он вызывает эти чувства. Такое, несомненно, в футболе бывает, но это бывает и без футбола. Это повод: собралось много народу, пивка попили… Но не футбол в этом виноват, хотя он может спровоцировать такие негативные явления.
Массовым сознанием, поведением людей можно руководить и без футбола, поэтому футбол, когда он используется политикой (и используется часто, кстати, глупо; советская идеологическая машина была более продуманной и более совершенной, чем сейчас, когда идеологии не существует), он используется политикой не без успеха. С другой стороны, поскольку мы всегда боялись проиграть, то почти ни с кем и не играли. Поэтому нельзя утверждать со всей очевидностью, что у нас были жанры, где мы чаще выигрывали, и там будто идеология срабатывала больше. Футбол уже просто в силу непредсказуемости результата был меньше подчинен идеологии. Хотя это тоже был "партийный" вид спорта, но была и известная осторожность в использовании футбола как средства воздействия на массы – играли все-таки в основном дома.
Футбол, конечно, способствует формированию мифов! Но мифы создаются людьми, и не всегда ахти уж какими. Возьмем покойного Синявского. Матч в Англии, ничего не видно, он фантазирует – миф. А ведь игра и правда была, и правда, что у нас была хорошая команда… но все это гораздо сложнее. Но для публики миф, созданный Синявским, был наиболее понятен. Правда была в том, что в Англии в войну почти не играли в футбол, не было чемпионатов, а у нас играли, и наши получали за это литерные карточки, и наши были подготовлены лучше англичан. Но знать это было страшно. А это уже психология, барьеры, мифы. Вот это интересно. Есть игроки, вокруг которых возникают мифы: "кто он?", допустим. Но то, что известно всем, уже неинтересно, хочется новенького, и футбол дает эту возможность колоссального преувеличения. В моей молодости была масса историй, например такая, что Старостины ломали штангу, играя в тюрьме.
Способствует ли футбол созданию целостного представления о мире? Да, конечно, но только не у всех людей. Тут большие расхождения. Часто человек воспринимает футбол как отдых и выключает мозг. В другом случае – наоборот: человек думает, сопоставляет, у него на глазах происходит все: и зарождение, и смерть, и становление, и конец. Очень целостный мир.
Наверное, можно говорить и об особой философии футбола, хотя тут слово "философия" не совпадает с классическим представлением об этой науке. Но в бытовом представлении о философии – да, конечно, эта игра, может быть, наиболее философская, поэтому ее так высоко ставят. Там есть философия, но это философия специалистов, а не болельщиков. Она трудно формулируема, поскольку они, футбольные специалисты, не умеют говорить.
Когда-то Борис Андреевич Аркадьев очень хорошо сформулировал: у нас играют в футбол изо всех сил. В этом было много иронии. Он был человек из какой-то особой культуры (он был из актерской семьи). Это не ахти какие интеллектуалы, но все-таки… Да, у нас играют изо всех сил, и когда так не играют – не получается. Значит, необходимо сыграть изо всех сил. Вот это, по-моему, и завело в тупик. Сил, бывает, не хватает. В чем-то наши люди устали, даже такие финансово благополучные, как футболисты. Общая усталость общества на них тоже отражается.
Был такой Валера Воронин (его уже нет на свете), он всегда говорил, что футбол вообще южная игра, должна быть на юге, для игры в футбол нужно иметь южную кровь. Не знаю, что бы сказал Валера, узнай он, что лучший наш сегодняшний футболист из Омска, где зима почти круглый год. Я думаю, что наш футбол, наше отношение к нему и есть парадокс. Это не наша игра! Как картошка: не наш овощ… но мы его любим. Да, футбол, конечно, южная игра, но у нас есть наши варианты. Дима Сычев выражает весь этот парадокс… в Омске так холодно, что даже летом, по-моему, холодно. Но вообще-то действительно странно, что он не из Сочи.
Относительно того, что есть футбол для таких стран, как Бразилия, Италия, Германия. Тут очень разные моменты. Бразилия просто создана для футбола, это их главная игра. Италия тоже. А Германия? Говорят, что русскому нормально, то немцу – смерть, и наоборот. Так вот Германия: условия почти как наши, а футбол очень сильно прибавил с пятидесятых годов, стал одним из лучших в мире, хотя многие считают его скучноватым, топорным. Вот это тоже загадка: у нас не получается, а у немцев получается… Тут нам стоит задуматься и надо играть чаще с немцами, потому что есть теория, что у немцев после выигрыша первенства мира в 1954 году началось возрождение страны. Мы похожие страны, и немцы прожили при Гитлере гораздо меньше, чем мы при советской власти, но очень много похожего. Парадокс в том, что немцы, более организованные и дисциплинированные, так легко сбросили гитлеровское наследие! Мы своего не можем сбросить и при моей жизни уже не сбросим, таково ощущение. Почему у нас нет такого же благополучия?.. Может быть, поэтому футбол всегда будет интересен, что он не может дать на это ответа. Мы и Германия могли бы развиваться в футболе параллельно. Но даже ГДР играла в футбол ну не хуже наших, а то и лучше… примерно так же.
Футбол, конечно, не явление культуры. Но он оригинальное явление, которое всегда выносится за скобки. Футбол всегда привлекал и привлекает к себе людей высококультурных. На футбол всегда ходили великие актеры, режиссеры, композиторы, музыканты… Но они-то в футболе не решают. Вспомните замечательную книгу Михаила Ромма о футболе – он был истинным болельщиком, не пропускал ни одной игры. Так вот он говорил, что интеллигентный человек любую неинтеллигентную работу делает лучше, чем неинтеллигентный. Вот Ромм как-то пришел к этому выводу. Но футбол, конечно, не явление культуры. У нас интеллектуальные, интеллигентные люди ни на что не имеют влияния. Вот если бы сейчас пришел в футбол кто-то умный, интеллигентный и богатый! Пока это еще вакантное место в хозяйстве.
А вот о том, что футбол – явление национальной культуры, наверное, можно говорить. Хотя в Англии бывали такие же безобразия, и похлеще, все равно культура страны от этого не изменилась, поскольку футбол – это зрелище. Я не беру телевизионный показ, а когда собираются на стадионе. Мне кажется, что в моей юности, в детстве стадион был лучше, мягче, что ли. Осталось такое впечатление, что он был какой-то отдушиной. Не то что сейчас. Я всегда рассказываю: был у нас такой знаменитый журналист, Адик Галинский, и Адику было, наверное, лет семьдесят уже, когда он меня затащил на футбол (надо все-таки смотреть футбол вживую!), и мы с ним смотрели игру "Спартак" – "Динамо". Что творили фанаты, как они бесновались! Адик мне говорит: "Вот если кто-нибудь из них привяжется к нам, я как бывший разведчик должен буду его убить: ударить в горло ногой". Ну, я подумал, что он преувеличивает, но когда сломали челюсть вратарю "Динамо" Сметанникову, парню, который был намного здоровее и моложе Галинского и который был среди публики, то я понял, что Адик говорит всерьез.