Предложение, сделанное Джоковичу, выглядело гораздо конкретнее. В апреле 2006 г. Сербия и Черногория, два последних государства бывшей Югославии, которые отказались называться Югославией в 2003 г., победили Великобританию в матче Евроафриканской зоны Кубка Дэвиса в Глазго. Вскоре после этого выяснилось, что во время этого матча между семьей Джоковича и представителями британских теннисных организаций велись переговоры о возможности для троих братьев Джокович получить вид на жительство и, таким образом, участвовать в розыгрыше Кубка Дэвиса за Великобританию. Подробности переговоров известны лишь фрагментарно, вдобавок неясно, кто к кому обратился. Представитель Теннисной ассоциации Великобритании (LTA Lawn Tennis Association; британская национальная теннисная организация – единственная в мире, в английском названии которой не упоминается страна!) в то время утверждал, что это Дияна обратилась в LTA, однако общепризнано, что именно LTA предложила семье Джоковича большие деньги за переезд в Великобританию.
Здесь важно понять предысторию. Британцы столкнулись с очередной потенциально унизительной ситуацией, в которой они, хозяева самого престижного в мире теннисного турнира, дающего LTA лишних 25–30 млн фунтов стерлингов в год, не располагали игроками, способными претендовать на титул чемпиона "Уимблдона".
Да, была успешная эпоха Хенмена-Руседски. И Тим Хенмен, и Грег Руседски занимали поочередно четвертое место в мировом рейтинге, но уже находились на закате спортивной карьеры, и хотя на горизонте появился перспективный шотландец Энди Маррей, не наблюдалось (и по-прежнему не наблюдается) недостатка многообещающих британских юниоров, которым так и не удался переход в профессиональный тур. Среди традиционалистов в британских теннисных кругах поднялся немалый шум, когда в мае 1995 г. Руседски начал выступать не за Канаду, а за Великобританию, но недовольные достаточно быстро умолкли (особенно после того, как в сентябре 1997 г. он дошел до финала Открытого чемпионата США). Руседски явно представлял огромную ценность для LTA, помогая ей продвигать теннис среди британской молодежи и британской публики в целом, а его соперничество с Хенменом, вероятно, сделало обоих более успешными игроками, чем они могли стать в том случае, если бы трудились на своей ниве поодиночке. Следовательно, предложение кругленькой суммы теннисисту, который мог сыграть ту же взаимовыгодную роль с Энди Марреем, какую Руседски сыграл с Хенменом, выглядело оправданным с точки зрения LTA, не стесненной в средствах. С точки зрения семьи Джоковича, предложение также было заманчивым. В Сербии отсутствовали теннисные традиции. Страна, в которую прежде входило шесть субъектов, сжалась до размеров всего двух: Сербии и Черногории, и вскоре должна была лишиться последней, поскольку ее граждане проголосовали за отделение. Срджан уже несколько лет стучался во все двери в поисках финансирования и сталкивался с отказами гораздо чаще, чем с проявлениями заинтересованности. Согласно правилам Международной федерации тенниса (которая организует и проводит Кубок Дэвиса), трех лет жизни на британской земле Джоковичу хватило бы, чтобы участвовать в Кубке Дэвиса за Великобританию, даже если бы семья не получила британского гражданства, и этот квалификационный период мог оказаться еще короче, докажи кто-нибудь, что распад Югославии означает прекращение существования страны, где родился Джокович. Так что предложение финансирования и возможности тренироваться в стране с давними теннисными традициями должно было показаться привлекательным.
Но к тому времени у Джоковича уже был заключен контракт с Амитом Наором и Аллоном Хакшуряном, поэтому его финансовое положение было достаточно стабильным. Вдобавок у семьи не было абсолютно никаких связей в Великобритании. Великобритания для нее не имела эмоциональной притягательности, в отличие от семьи Руседски, мать которого первые шесть лет своей жизни провела в йоркширском городке Дьюсбери, а у самого Руседски был британский паспорт, вдобавок он несколько лет прожил в Южном Лондоне, прежде чем согласиться играть за Великобританию. В конце концов предложение было вежливо и спокойно отклонено.
Предложение играть за Великобританию может показаться мелкой подробностью в карьере Джоковича, а его решение даже чересчур правильным, – в конце концов, каждый может выбрать себе гражданство – в зависимости от гражданства родителей, дедов, места жительства и т. п., и сам Джокович вполне мог бы играть за Сербию, Черногорию или Хорватию. Однако эта подробность важна для понимания роли Джоковича как национального кумира. Если бы он активно стремился получить другое гражданство, это наверняка подорвало бы доверие к нему как к знаменосцу Сербии. Но все свидетельствует о том, что он лишь выслушал предложение, но не имел никакого желания принять его.
В 2009 г., беседуя с британским журналистом Нилом Харменом, пишущим о теннисе, Джокович сказал:
"Британия предложила мне большие возможности, им нужен был кто-то, потому что Энди [Маррей] единственный и таковым остается. Досадно было видеть это после того, как они вложили столько денег. Но я уже не нуждался в деньгах, как прежде. Я начал сам кое-что зарабатывать – достаточно, чтобы позволить себе поездки с тренером, и я сказал: "Какого черта? Я серб, я горжусь тем, что я серб, и не хочу поступаться своей гордостью только потому, что в другой стране условия получше". Если бы я играл за Великобританию, конечно, я играл бы точно так же, как и за мою родину, но в глубине души никогда не чувствовал бы себя в Великобритании своим. Решение это я принял сам".
Все сказанное выглядит правдоподобно – кроме последнего момента: наверняка решающим было мнение Срджана, так как Новак добился большей независимости от отца лишь позднее (даже в конце января 2007 г. Срджан не выдавал сыну карманных денег наличными, лишь разрешал ему пользоваться кредитной картой, чтобы отслеживать его расходы).
Первый тренер Джоковича, сопровождавший его на турнирах, Деян Петрович, также бывший капитаном сборной Сербии на Кубке Дэвиса в то время, когда было сделано это предложение (и сам имевший двойное гражданство – сербское и австралийское), убежден, что финансовые и функциональные возможности Великобритании никогда бы не заменили Джоковичу эмоциональной притягательности сербского гражданства. "LTA сделала щедрое предложение, – говорит он, – и семья всесторонне обдумала его. Предложение было на редкость заманчивым, и я рад, что его не приняли. Новак такой, какой он есть, он патриот до мозга костей. За 10 месяцев поездок вместе с ним я узнал, как много значит для него Сербия. После победы на первом Открытом чемпионате Австралии [в 2008 г.] он стоял на балконе здания городского совета в Белграде, чтобы поприветствовать тысячи болельщиков, собравшихся холодным зимним утром, и я помню, как он сказал мне, что это высшая награда для спортсмена. Он был бы лишен ее, если бы жил в Великобритании".
При знакомстве с газетами того времени выясняется, что за кулисами Джокович говорил, будто бы он рассматривает возможность переезда. Но британская пресса никогда не отличалась скрупулезностью и точностью, она зачастую опирается на слухи и в результате легко поддается влиянию видных фигур и мастеров манипуляции, раскручивающих идеи в СМИ. Еще важнее то, что Джокович прекрасно сознавал, чем пожертвовала его семья ради него, поэтому, вероятно, считал своим долгом хотя бы выслушать предложение. Если бы оно было сделано годом ранее, кто знает, как бы он отреагировал, но в конечном итоге и Новак, и Срджан выступили против.
Ненад Зимонич, ветеран-профессионал в сербской команде, игравшей в Глазго, убежден, что предложение LTA могло быть организовано семьей Джоковича. "Возможно, это был способ заявить нашей стране: "Слушайте, у вас здесь поразительный талант, вы должны помочь ему". Может, этим предложением воспользовались как рычагом. Это нормально – думаю, в глубине души Новак не собирался менять гражданство, но, наверное, ожидал большей поддержки от своей родины, явно большей, чем он получал в то время. Поддержка со стороны народа была невероятной, но сербская ассоциация никак не помогала ему. Справедливости ради следует отметить, что и помогать ей было нечем – мне приходилось самому финансировать свои поездки".
Наиболее вероятным выглядит объяснение, согласно которому предложение оказалось привлекательным для семьи потому, что относилось и к двум младшим сыновьям – Марко и Джордже. Оба были способными теннисистами, хоть и не дотягивали до уровня Новака. Однако Срджан ясно дал понять, что иметь больше одного чемпиона мира в семье ему не по силам. Следовательно, чтобы у Марко и Джордже появился хоть какой-то шанс стать профессиональными теннисистами, им требовалась помощь извне, помощь такого рода, которую было невозможно получить от Сербии. Примечательно, что, как говорят, к LTA обратилась Дияна: поскольку большинство усилий Срджана касались Новака, Дияне оставалось только следить за тем, чтобы их второй и третий сыновья не оказались обделенными, следовательно, мотивация семьи могла быть непосредственно связана с ними, а не с Новаком. Мы узнаем это, только когда будет обнародована история семейных разговоров за обеденным столом.
Теперь, по прошествии времени, решение остаться в Сербии выглядит правильным. Когда в Глазго велись переговоры, Джокович был самым молодым из 70 лучших теннисистов мира, но не было никаких гарантий, что он достигнет высот, которых он достиг. В этом смысле решение было смелым, его положение народного героя Сербии не пострадало.
К концу 2005 г. Джокович добился достаточных успехов, чтобы равновесие, о котором говорил Иван Любичич – между лучшим игроком и более молодым и слабым, который учится у опытного профессионала, – начало рушиться. Пьятти всегда ясно давал понять, что приоритетное значение для него имеет Любичич, и Джокович начинал сознавать, что ему нужен тренер, сосредоточенный исключительно на нем.
Первые трения возникли во время последнего регулярного турнира в году – турнира Masters в Париже, когда Срджан обратился к Пьятти с пожеланием уделять больше времени Джоковичу. Пьятти ответил, что Джокович – мечта тренера, но его первоочередная задача – работа с Любичичем, который находится на пике карьеры. И это было несомненное начало конца, потому что с этого момента Срджан занялся поисками нового тренера. "Я видел, что Новак недоволен мной, – говорит Пьятти, – но я работал с Иваном, и он был третьей ракеткой. Мне не хотелось попусту отнимать время у Новака, поэтому я полностью принял его желание найти своего тренера. Я в теннисе уже 30 лет, и он – лучший из всех, с которыми я работал. Тренировать Новака было невероятной привилегией". Джокович остался с Пьятти и Любичичем еще на полгода, но после турнира Masters в Риме в мае 2006 г. окончательно расстался с обоими.
Любичич признавал потребности Джоковича, поэтому разрыв получился дружеским: Любичич и Джокович не только остались близкими друзьями, но и продолжали общаться по несколько раз в неделю. Их дружба пережила множество взлетов и падений. На напряженном совещании теннисистов во время Открытого чемпионата Австралии в 2007 г., когда всех занимала проблема антидопинговых мер, Джокович снял очередное напряжение, отдав должное Любичичу за его острый вопрос, и предложил вручить своему лысому другу флакон шампуня в качестве приза за лучший вклад в дискуссию.
Выход Джоковича в четвертьфинал Открытого чемпионата Франции в мае 2006 г., когда из-за проблем с дыханием он отказался продолжать поединок с Рафаэлем Надалем, проиграв второй сет, позволил ему войти в список 50 лучших игроков мира и вновь подчеркнул необходимость в личном тренере. Любопытно, что Джоковичу позвонил премьер-министр Сербии Воислав Коштуница, чтобы поздравить его с успехом – сейчас уже легко забыть, каким событием казался Сербии выход в четвертьфинал Большого шлема.
В период подготовки к Открытому чемпионату Франции агент Джоковича представил ему список возможных тренеров. В этом списке значился Мариан Вайда, словак, родившийся в 1965 г., достигший 34-го места в рейтинге в 1987 г. и выигравший в 1991 г. пару кругов Открытого чемпионата Франции. В дальнейшем он тренировал сборные Словакии на Кубке Дэвиса и Кубке Федерации, а также работал с отдельными игроками. Последним подопечным был его соотечественник, словак Кароль Кучера, закончивший свою карьеру после проигрыша Любичичу в финале Кубка Дэвиса в 2005 г., поэтому Вайда на тот момент был свободен. Джокович выбрал из списка его фамилию и попросил устроить встречу.
Вайда рассказывает, что он сомневался, стоит ли отправляться в Париж для встречи с Джоковичем и его сопровождающими, но 10-летняя дочь Наталия, сама увлеченная теннисистка, убедила его (она участвовала в юниорских состязаниях Большого шлема под фамилией Вайдова). Вайда и Джокович договорились, и так начались одни из самых продолжительных отношений между игроком и тренером в истории современного тенниса.
Уже через несколько недель Вайда почувствовал и потенциал Джоковича, и предстоящие трудности. Достигнув четвертого круга на "Уимблдоне", где он проиграл Марио Анчичу, Джокович завоевал титул на голландском грунте Амерсфорта, а затем отправился в Хорватию играть в курортном Умаге. Там он добрался до финала, выиграв девятый матч подряд после "Уимблдона", но в финале, на тайбрейке первого сета снялся из-за проблем с дыханием, дав тем самым возможность своему противнику, Станисласу Вавринке, выиграть свой первый турнирный титул. Как бы ни относился к этому событию теннисный мир, это была мелодрама в чистом виде. Во время первого сета Джокович несколько раз брал тайм-аут, чтобы перевести дыхание, в начале тайбрейка он обратился за медицинской помощью. Пришлось надавить на его грудную клетку, чтобы восстановить дыхание. После розыгрыша четырех очков тайбрейка, ведя в счете 3–1, он вдруг упал и лежал без движения. Подбежали отец и врач, проверили его состояние и усадили Новака на кресло у корта. Тем временем его мать-хорватка плакала на трибуне. Разочарование зрителей из-за неожиданно прерванного матча было несильным, и они тепло поаплодировали, когда Джокович принес им свои извинения в коротком выступлении на церемонии награждения. В конце концов, он был наполовину хорватом, а первый сет продолжался 73 минуты, дольше, чем некоторые финалы, где победитель добивается быстрой победы в двух сетах.
Матч на Кубок Дэвиса в сентябре 2006 г. против Швейцарии в Женеве стал одним из первых примеров интермедий, которым предстояло сопровождать выступления Джоковича в последующие несколько лет. Это была первая попытка Сербии войти в элиту турнира, мировую группу с 16 странами-участниками (невозможно выиграть Кубок Дэвиса, не состоя в мировой группе). Джокович всего лишь во второй раз в жизни играл против Роджера Федерера – неоспоримой первой ракетки мира, а Срджан впервые оказался вовлеченным в событие, которое получило общественный резонанс и имело последствия для его сына. В преддверии этого матча Срджан дал комментарии сербской прессе, в которых прозвучали уничижительные выражения в адрес Федерера. Большинство его высказываний было из области психологических манипуляций с целью оказать давление на противника, типичных для подготовительного этапа любых спортивных поединков один на один. Однако в результате эта атака Срджана скорее подняла настрой Федерера на борьбу. И это случилось тогда, когда швейцарский маэстро уже почти утратил интерес к победам на Кубке Дэвиса и начал воспринимать это соревнование как несколько выходных дней, которые можно провести со своими товарищами по теннису, нежели как ряд матчей на пути к одному из самых престижных теннисных призов.
После того как Федерер в первом матче турнира выиграл у Типсаревича в трех сетах, Джокович проигрывал 2–1 Станисласу Вавринке во втором матче одиночки. Если бы Вавринка выиграл, Сербия фактически проиграла бы весь матч уже в первый день турнира. Но Джокович взял четвертый сет на тайбрейке 7–3 и пятый 6–4. Однако в течение матча Новак несколько раз обращался за помощью к своему врачу, чем сильно раздражал Федерера. После того как Федерер и его бывший сосед по дому Ив Аллегро выиграли в трех сетах парную встречу против Зимонича и Ильи Бозоляца, все было готово к поединку Федерера с Джоковичем в обратной одиночке третьего дня соревнования. Федерер был явно на взводе, и хотя результат и без этого мог оказаться таким же, поскольку у швейцарца есть способность показывать искрометную игру независимо от обстоятельств, в этом редком случае он сводил личные счеты. Джокович смог взять только восемь геймов. На пресс-конференции после матча Федерер прошелся по Новаку и выдал каламбур: "да он просто анекдот" ("he’s a joke").
По прошествии времени стало ясно, что этот матч был последним, где Сербия и Черногория выступали в качестве одной страны, в дальнейшем речь шла только о Сербии. К тому времени, как Сербия вновь приняла участие в этом турнире семь месяцев спустя, Джокович уже входил в первую десятку, на теннисную сборную возлагали огромные надежды. Интересно также отметить, что команда, которая играла в Швейцарии в сентябре 2006 г., была той же самой, которая выступала в финале против Канады в сентябре 2013 г. По сути дела, Сербия стала сильнейшей в мире в командных соревнованиях, располагая всего пятью игроками: Джоковичем, Типсаревичем, Троицки, Зимоничем и Бозоляцем. Иногда в небольшой стране, не имеющей возможности выбирать из большого количества игроков, может сложиться стабильная команда, так что наличие широкого выбора само по себе еще ничего не означает.
После язвительной критики со стороны Федерера в Женеве Джокович отправился в Метц, где выиграл турнир и вошел в первую мировую двадцатку. Он дошел до четвертьфинала на турнире Madrid Masters в закрытых помещениях. Там ему удалось поправить свои отношения с Федерером. Джокович завершил год на 16-м месте в мировой классификации. Еще один титул он завоевал в Аделаиде (там же, где Деян Петрович тремя годами раньше пытался получить для него wild card на участие в турнире), а затем встретился с Федерером в четвертом круге Открытого чемпионата Австралии. Хотя СМИ раздували шумиху вокруг этой встречи как матча-реванша, Федерер стремился только показать, что в Женеве он обыграл Джоковича не со злости, и он одержал очередную победу в трех сетах; Джокович на этот раз выиграл 10 геймов.
В истории Джоковича случались поворотные моменты, и одним из таких моментов стали в марте 2007 г. два американских турнира на твердом покрытии серии Masters. "Весь этот ажиотаж начался в 2007 г., когда Новак победил в Майами, – говорит Ненад Зимонич. – Эта победа вызвала такой интерес на родине, что когда через несколько месяцев мы играли [на Кубок Дэвиса] с Австралией, собралось 19 тыс. зрителей. Мы победили и прошли в Мировую группу. На мой взгляд, начать с самого низа, с пятой группы, дойти до верха за пару поколений и получить возможность выиграть Кубок Дэвиса на глазах у своих болельщиков – это невероятно".