Он взялся за пешку.
Джемма улыбнулась и, в свою очередь, пошла пешкой.
– Пешка – моя любимая фигура, – объявил Элайджа.
Джемма отодвинулась. Каждый сделал свой единственный за день ход.
– Я так и предполагала. Трудно ожидать чего-то другого от столь смиренного и униженного человека.
– Пешка проворна, хитра, коварна, а в паре с себе подобной может стать непобедимой.
– Но в ней мало своеобразия, – возразила Джемма, поднимая королеву и изучая ее выцветшие одеяния.
– А ваша игра, как я заметил, построена на своеобразии.
– Звучит на удивление пренебрежительно.
– Но я этого вовсе не хотел.
– Предпочитаю думать, что сильна в нападении.
Элайджа уставился на тонкие, изящные пальцы жены.
– Да, я и это помню, – медленно выговорил он. – Вы действительно любите нападать, но в случае сопротивления жертвуете фигурами. Бежите. И из-за этого иногда проигрываете.
Джемма со стуком поставила королеву на место.
– Приятно знать, что вы до мелочей помните все мои поражения.
Глава 15
Около трех часов дня
Река Флит
– Говорил я вам, что котенок тоже захочет поехать, – объявил Тедди.
– А я не согласился! И думал, что мое слово что-то значит! – отрезал отец.
Роберта наблюдала, как лакей кладет в барку корзину солидных размеров. Барка была очень красивой, с навесом из цветастого муслина, трепетавшим на ветру, маленькими скамьями и забранными наверх парусиновыми стенками, которые опускались в случае внезапного дождя.
– Это мистер Каннингем, – представил Деймон серьезного молодого человека, очевидно, и договорившегося с лодочником. – Рэнсом, это леди Роберта Сент-Джайлз. Мы знакомы еще по нашим беспутным проделкам в Кембридже.
– Вряд ли их можно назвать беспутными! – запротестовал мистер Каннингем. Но Деймон его проигнорировал.
– Главное, Рэнсом знает каждый поворот реки и оказался достаточно любезен, чтобы пожертвовать обществом герцога ради нашего.
Роберта улыбнулась мистеру Каннингему, подумав, что у него чудесные темные глаза. Как приятно оказаться на реке с двумя красивыми молодыми людьми!
То есть не с двумя. Их трое. Вернее, два с половиной.
Гармонию нарушал только котенок.
Теперь Роберта понимала, почему Тедди постоянно спит в тех постелях, которые не имеют к нему никакого отношения. Деймон старается задобрить сына. Конечно, это очень мило, но он избрал неверную тактику. Неудивительно, что Тедди не обращает внимания на отцовские приказы.
И тот факт, что он вовсе им не мешал, не извинял того обстоятельства, что детям не место в компании взрослых.
Поэтому Роберта бесцеремонно прервала пространные рассуждения Деймона на тему возможной неприязни котенка к лодочным прогулкам.
– Может, следует проверить, не понравится ли ему плавать?
Тедди прижал зверька к груди и округлившимися глазами уставился на новоявленную ненавистницу и потенциальную убийцу кошек.
– Только чтобы посмотреть, понравится ли ему. Если нет, твой отец может его выудить.
Тедди покачал головой.
– Если он не умеет плавать, – заметила Роберта, немного помедлив, дабы показать, что она думает о котятах, не сумевших научиться плавать, – значит, пусть остается в экипаже, пока не научится.
И без дальнейших возражений взяла котенка у Тедди и отдала лакею.
– А мы собираемся поплавать? – спросил мальчик, семеня рядом с Робертой вниз по каменным ступеням к ожидавшей барке.
– Искренне надеюсь, что нет, – вставил Деймон, подсаживая девушку в барку.
Роберта устроилась под навесом, и они отплыли.
Река Флит была гораздо уже Темзы: не более чем извилистый ручей, вода которого блестела и сверкала на солнце. Мистер Каннингем сам правил баркой, втыкая в дно реки большой шест и энергично отталкиваясь. С каждым движением вода кипела и бурлила вокруг шеста, что совершенно заворожило Тедди.
Деймон был занят тем, что довольно безуспешно читал сыну нотацию, пытаясь помешать последнему промокнуть до костей. Роберта опустила руку в воду и любовалась рябью на зеркальной глади. К барке подплыло утиное семейство.
– Будь у нас твой котенок, – сказала Роберта Тедди, – могли бы бросить его в воду, и он поймал бы нам на ужин славную жирную уточку.
Мальчик снова покачал головой:
– Мой котенок, он очень маленький.
Роберта поправила его слова, и Тедди вдруг решил, что котенку неплохо бы проехаться на спине утки.
– Сейчас поймаю рыбку ему на ужин!
Деймон едва успел схватить малыша, уже вознамерившегося нырнуть за рыбкой.
Большие увеселительные сады простирались до самой реки, и казалось, что путешественники были в Бате или на другом курорте, а не в огромном городе. В тех местах, где зеленый торф подходил к берегу, на поверхность воды выпирали древесные корни. Тедди радостно завизжал, обнаружив, что среди корней резвятся гибкие серебристые тельца.
– Здесь можно поймать пескаря, – заметил Деймон сыну.
– Мистер Каннингем, – спросила Роберта, – а люди и по Темзе плавают?
– Нет, там слишком оживленное судоходство, – ответил мистер Каннингем. – Там место только для больших увеселительных судов. К сожалению, поговаривают о том, чтобы перекрыть Флит. Какая обида!
Они проплывали мимо поля, блестящего и желтого от лютиков, когда Тедди ухитрился поймать большой куст водорослей, с которых ручьями стекала вода.
– Смотрите! – завопил он. – Я отдам это котенку! Раммер говорит, что коты иногда едят траву. Вы это знали?
– Немедленно брось, Тедди! – свирепо прошипел Деймон.
– Вам нужно научить своего сына плавать, – засмеялся мистер Каннингем, – Уверен, что он с первой же попытки поплывет, как пескарь!
– Я тоже уверен, – поддакнул Тедди.
– Вон за тем поворотом совсем неглубоко, – продолжал мистер Каннингем. – Много мелей. Мы можем просто сбросить его с барки, как предлагала леди Роберта. Правда, она имела в виду котенка, но…
– Было бы совсем неплохо научиться плавать! – обрадовался Тедди, кивая так энергично, что не заметил, как отец выбросил водоросли, хотя секунду спустя поспешно сунул руку в воду, чтобы попытаться спасти свое сокровище.
– Тедди, ты сейчас промокнешь, а я такого не потерплю! – нахмурился отец. – Рэнсом, насколько я понял, вы собираетесь предложить себя в наставники?
К полному изумлению Роберты, мистер Каннингем и не подумал отказываться.
– Беда в том, что плавать придется раздетыми, а среди нас есть дама. Это крайне неприлично! – заметил он.
– Мальчик никогда не показывает девочкам свою писюшку, – сообщил Тедди Роберте.
– Теперь я буду это знать, – кивнула она.
– Но как только вы выйдете замуж, можете рассматривать все писюшки, какие только пожелаете.
– Полагаю, эту мудрость ты усвоил от своего почтенного отца? – поинтересовалась Роберта.
Деймон перестал смеяться и пробормотал, что это поле – идеальное место для пикника.
Мистер Каннингем оказался человеком сговорчивым и охотно направил лодку к берегу. Оказавшись на твердой земле, Тедди сразу же дал понять, что не прочь сбегать в кустики по важному делу, и отбыл вместе с Деймоном. Роберта занялась разбором корзинки, а мистер Каннингем тем временем привязывал барку к деревцу.
К тому времени, когда Деймон с сыном вернулись, Роберта уже успела обнаружить, что коврик, постеленный на бугристой земле, вовсе не столь уж удобное сиденье.
Но все как-то устроились, если не считать Тедди, плясавшего вокруг них, подобно нетерпеливой стрекозе.
Деймон с отчаянным видом осушил бокал вина.
– До чего же утомительно быть родителем, – вздохнул он.
– Это все потому, что у вас нет достойных помощников. Разве вы не собирались найти няню?
– Завтра бюро по найму прислуги присылает мне няню. Нужно как-то пережить сегодняшний день, – пробормотал Деймон.
Роберта слегка улыбнулась. Волосы Деймона были взъерошены, а рукав промок до локтя, когда он вытаскивал из воды руку Тедди. И сейчас он наливал себе другой бокал вина, словно это был эликсир жизни. Мистер Каннингем покинул свое неудобное сиденье и стал подбрасывать и кружить вокруг себя Тедди, пока тот не завизжал.
– Возможно, мистер Каннингем будет так добр, что отнесет Тедди на мелководье? – спросила Роберта. – Поучит его плавать, а мы посидим на этой ужасно каменистой почве и подождем, пока они вернутся. Таким образом я сумею избежать лицезрения крошечной писюшки.
Деймон недоуменно взглянул на нее, но тут же, что-то сообразив, вскочил.
– Рэнсом! – окликнул он.
Роберта допила вино как раз в тот момент, когда мистер Каннингем и Тедди отправились к реке.
– Надеюсь, он не утонет, – сказал Деймон без особого беспокойства.
– Навряд ли. Интересно, откуда мистер Каннингем столько всего знает о детях?
– Возможно, у нею были братья или сестры, – предположил Деймон и растянулся было на коврике, но тут же с проклятием вскочил. – Черт возьми, куда ты нас завела, Роберта?
– На поле лютиков. К сожалению, столы и стулья отсутствуют.
– Я бывал на многих полях, а это, по моему мнению, самое неудобное.
Он поднял Роберту, поднял коврик и пинком отшвырнул что-то в сторону.
– Что там? – спросила она.
– Коровьи лепешки. Вы постелили коврик на прелестную коллекцию коровьих лепешек. Собственно говоря… – Деймон огляделся. – Все поле просто усеяно коровьими лепешками.
– Полагаете, что каждую минуту может появиться бык?
– Через месяц-другой. Когда трава станет достаточно высокой. Придется пожертвовать перчатками, отчего у Мартинса будет сердечный приступ, но что еще делать? Посторонитесь, Роберта.
Вскоре в воздух полетели неаппетитные коричневые комья.
– Сумеете добросить до реки? – азартно выпалила Роберта.
Вода журчала ярдах в десяти от того места, где они стояли. Деймон отвел руку и прицелился.
Лепешка ударилась о берег почти у самой воды.
– Не удалось, – пробормотал Деймон. – Ничего, в следующий раз получится. Роберта, помогите мне снять камзол. Не хочу запачкать его грязными перчатками.
Она помогла ему снять изумительно элегантный камзол, цвета серого тумана, с подкладкой и манжетами алого шелка. Панталоны тоже были алыми и очень узкими. За камзолом последовал жилет. На нем остались только панталоны и полотняная рубашка, такая тонкая, что Роберта видела, как бугрятся его мускулы.
Вторая попытка тоже закончилась ничем: лепешка приземлилась в добром футе от берега.
– А джентльмены приглашают женщин в свои покои, чтобы помочь им одеваться, как это делают леди? – спросила Роберта с нескрываемым любопытством.
Деймон покачал головой.
– Я целюсь вон в ту утку, Роберта, – ответил он невпопад и тут же испустил торжествующий вопль: – Попал!
– Возможно, и попали бы, если бы она прежде не успела нырнуть, – усмехнулась Роберта и, заметив его жест, добавила: – Нет, я не подам вам коровью лепешку.
– Я никогда бы не попросил подобного от хорошо воспитанной леди, но самая выдающаяся ваша особенность, Роберта, заключается в том, что вы не слишком похожи на леди.
– Не считаю это комплиментом.
– Только потому, что вы понятия не имеете, насколько скучны могут быть леди. Прежде всего они совсем не азартны. А я, будучи братом Джеммы, как вы понимаете, нахожу это весьма утомительным.
– А Джемма азартна?
Деймон рассмеялся:
– Джемма – лучшая шахматистка Англии и Франции и во многом превосходит мужчин. Она не раз выигрывала у Филидора, а он самый талантливый шахматист Франции.
– А кто самый талантливый в Англии?
– Как?! Вы не знаете? – удивился Деймон.
Роберта покачала головой.
– Ваш возлюбленный, – торжественно объявил он. – Вильерс. Хотя, полагаю, вы еще не имеете права называть его так. А теперь, как считаете, смогу я попасть в деревце, к которому мы привязали барку?
– Нет.
– Не слишком-то вы дружелюбны. Другая на вашем месте постаралась бы меня ободрить, – пожаловался он и, размахнувшись, метнул свой снаряд. Но лепешка упала совсем близко.
– Давайте я попробую, – вызвалась она, с удовольствием наблюдая, как у него от изумления открылся рот.
Но Роберте все было ясно: главное – найти лепешку правильной формы, в виде диска. Это ни в коем случае не должны быть шары, которыми расшвыривался Деймон: уже в воздухе они теряли форму и рассыпались в пыль.
Наконец она отыскала то, что требовалось, и, мысленно извинившись перед Джеммой за безвозвратную утрату чудесных сиреневых перчаток, швырнула диск так далеко, как только могла.
И хотя в деревце не попала, все же лепешка приземлилась куда дальше, чем все те, которые бросал Деймон.
– Как, черт возьми, вам это удалось? – ахнул он, чем привел ее в восторг.
– Ваша сестра может быть лучшей шахматисткой в обеих странах, – объявила она, стаскивая грязные перчатки, – но я претендую на титул лучшей метательницы коровьих лепешек.
– Он ваш. Но где вы так натренировались, леди Роберта?
– Никаких тренировок! – широко улыбнулась она. – Всего лишь способность трезво оценивать ошибки предшественников.
– Будь оно все проклято! – фыркнул Деймон, поднимая с земли такой же диск. И очередная лепешка наконец-то упала в воду. – Все же вы догадались первая, – со всей справедливостью заметил он. – Думаю, мы очистили место для коврика, не так ли?
– А я думаю, что нам следует пройти через рощицу и узнать, каковы успехи Тедди в плавании.
– Не хотите отдохнуть со мной в тени деревьев и попрактиковаться в поцелуях? Я мог бы прочитать вам стихи и напоить вином.
– Видите ли, за всю жизнь я слышала слишком много поэзии! – сухо бросила она.
– А… но это, при всем моем почтении к вашему отцу, несколько другой род поэзии. "Прошу, живи со мной и будь моей любовью. Ты станешь лютиком моим, а я твоим укропом", – с пафосом прочитал он.
– Не желаю я быть вашей любовью, а тем более лютиком, – хихикнула Роберта.
– Могли хотя бы попытаться, – обиделся Деймон и, обняв ее за талию, прижал к старой яблоне так неожиданно, что Роберта даже растерялась. Его губы так и манили к поцелуям, но…
– Вы действительно пытаетесь меня соблазнить?
– Разумеется, – заверил он, припав к ее рту.
– От вас пахнет коровьими лепешками!
– Я мог бы то же самое сказать о вас.
– Не смейте! Предпочитаю думать, что я благоухаю розами.
– Предпочитаю представлять вас обнаженной, – хрипло пробормотал он под аккомпанемент птичьего хора.
И она позволила поцеловать себя. Почему бы нет? Он, конечно, повеса и распутник, но очень мил.
Она расслабилась в его объятиях, приоткрыла губы и ощутила, как его язык скользнул ей в рот. Началась игра, от которой сильно забилось ее сердце. Роберта потянула ленту, связывавшую его волосы, и на руку упали волны тяжелого шелка. Совсем как прошлой ночью…
Его поцелуи становились все более страстными. Он завладел ее ртом, так что их языки сплетались. Его губы были жаркими и восхитительно полными. Она лизнула нижнюю, и он издал звук, похожий на приглушенный стон.
Все это было так странно, что Роберта отстранилась и взглянула на него. Но это оказалось ошибкой. Куда девалось обычное приветливое дружелюбие Деймона? Он притянул ее к себе так резко, что она задохнулась, и яростно впился губами в губы. И так сильно прижал ее к древесному стволу, что она ощутила каждый упругий изгиб его тела.
– Осторожнее! – охнула она. – Это дерево очень жесткое.
– Мы могли бы лечь.
– Ни за что!
– В таком случае я должен защитить вас от этих ужасных древесных бугров, – прошептал он, проводя ладонью по ее попке и снова прижимая к себе. Оказалось, что и у него немало своих бугров, и его тело с лихорадочным восторгом приветствовало каждый.
Она совсем ослабела и чувствовала себя ужасно глупенькой, способной прильнуть к нему и взвизгнуть "возьми меня" или что-нибудь столь же дурацкое.
Этого смутного предположения оказалось достаточно, чтобы привести ее в себя.
Роберта снова отстранилась, и на этот раз он отпустил девушку, опершись руками о дерево по обе стороны от ее головы. Поцелуи превратили ее в нечто хрупкое и деликатное, в ту женщину, которой она не была и никогда не будет.
– На этот раз вы пытаетесь меня обольстить? – требовательно спросил он. – Потому что, черт возьми, вы почти добились успеха. Раньше я бы поостерегся вести себя таким образом с незамужней молодой женщиной.
– Ничего подобного. Никого я не обольщаю! – запротестовала она. У него не было права выглядеть таким шокированным при мысли о том, что она может превратиться в обольстительницу. – И вы прекрасно знаете, что это так и есть!
Деймон выпрямился:
– Потому что вы влюблены в Вильерса, верно?
– Помимо всего прочего, – процедила она, расправляя юбки.
– Но… но если бы вы не были влюблены, все равно не попытались бы меня обольстить? – немного растерялся он.
Роберта взглянула в его лицо. Лицо, выражавшее полнейшее недоверие к ее словам. Он стоял перед ней, высокий, стройный, в белой рубашке, с волосами, взъерошенными ее пальцами.
Она заразительно рассмеялась.
– Я заставлю вас замолчать поцелуями! – пригрозил он. Роберта мгновенно отрезвела.
– Просто… видите ли, Деймон, когда-нибудь вы сами влюбитесь и поймете, что я имела в виду. Вы ужасно красивы и очень милы, забавны… и так далее. Только предназначены вы другой. Не мне.
– Мил и забавен?
Он рассеянно провел ладонью по волосам, чем еще больше их спутал.
– Черт возьми, что случилось с моей лентой?
Роберта подняла ленту и молча наблюдала, как он откидывает назад волосы и связывает их лентой. Такая прическа ему шла. Подчеркивала высокие скулы.
– Вы никогда никого не любили? – спросила она.
– Конечно, любил, – хмыкнул Деймон. – Много раз.
– Нет. По-настоящему.
Деймон натянул жилет.
– Разумеется, девушка. Моей первой любовью была некая Сьюзен, должен заметить, прелестная особа.
– Кто-то из деревни? – предположила она, представив молодого парня в объятиях грудастой трактирной служанки.
– Дочь лорда Кендрика, – сообщил он, надевая камзол. – Вышла за сквайра и живет в провинции.
– В самом деле? И она отвечала на ваши чувства.
– О да, еще бы!
– Ну, в таком случае…
– Не менее недели. Послала мне письмо, буквально вымоченное в духах, что и привело к трагическому финалу, поскольку наш дворецкий уведомил отца, что я получаю корреспонденцию от леди. Родитель положил конец нашей дружбе.
– Боже! Он не хотел, чтобы вы женились на своей Сьюзен?
– Мне было четырнадцать, – ухмыльнулся Деймон. – А отец уже обручил меня, хотя бедняжка умерла, прежде чем дело дошло до свадьбы.
– Сколько же лет было Сьюзен?
– Пожилая женщина семнадцати лет.
– Весьма самонадеянно с вашей стороны.
– Обещаю следить за Тедди орлиным взором. Кстати, о Тедди…
Они зашагали по морю лютиков к небольшой рощице узловатых деревьев и были уже на полдороге, когда Деймон внезапно сказал: