- О, Дженни, иди спать, - сказал отец, громко чихнул и повел мать в дом.
Вскоре дом погрузился в тишину и темноту. Сюзан положила голову Марку на плечо и незаметно для себя погрузилась в мечты.
- О чем ты думаешь? - наконец спросил он.
- Обо всем, - ответила она. - Нет, это не раздумья - это чувства и ощущения.
- Что же ты чувствуешь?
Она попыталась сосредоточиться, мысленно разглядывая то, что видела, чтобы рассказать ему. Перед ее взором проходили сотни картин: маленький дом, в котором они будут жить, голубые занавески, стол с роскошным обедом, который она приготовила, здоровые ребятишки с ее глазами и ртом Марка; его голова, вылепленная ею из глины, уже законченная и выглядевшая точно так, как ей хотелось; она сама, дающая званый ужин, ее друзья, веселившиеся в ее доме, а за всем этим - словно яркие кучевые облака, залитые солнечным светом - будущее.
Она сказала:
- Я хочу быть самой лучшей женой и самой лучшей матерью в мире. Я хочу сделать множество красивых вещей из камня и бронзы, множество совершенных вещей. Я хочу увидеть мир и людей - нет ничего такого, чего бы мне не хотелось сделать.
Он с минуту молчал.
- Если бы это была не ты, - сказал он, - я бы подумал, что ты сумасшедшая. Но ты непохожа ни на кого. - Через мгновение он добавил: - Ты всегда будешь делать то, что хочешь. А мне бы очень хотелось хоть наполовину быть таким, как ты, и я уверен, что смог бы.
Она увидела еле заметную тень тучки, закрывшей луну.
- Я хочу только тебя, - быстро прошептала она. В темноте она провела по его голове рукой, медленно погладила волосы, уши, горло, его подбородок и снова забылась… Завтра утром она встанет рано и начнет лепить голову Марка…
- Дорогая! - прошептал он и приблизил губы к ее руке.
- Дорогой! - откликнулась она и коснулась пальцами его губ. Она их так хорошо чувствовала, словно ее пальцы были пальцами слепца. Так она запомнила на завтра изгибы его губ. Подумав об этом, она нетерпеливо села.
- Что случилось? - удивленно спросил Марк. Даже не обратив внимания на его удивление, она встала на ноги.
- Не знаю… ничего! - нерешительно проговорила она и отстранилась от Марка.
- Ты - странная девушка! - воскликнул он. - Как только я пытаюсь тебя приласкать, ты тут же куда-то уходишь!
Теперь она осознала, что он сказал ей. Ей стало стыдно и даже немного страшно.
- О, я люблю тебя, я люблю тебя! - шептала она, придавая себе уверенности посредством собственного голоса.
Но он был повергнут в уныние. Руки, сжимавшие ее в объятиях, стали нерешительными.
- Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю, - сказал он.
- О нет, Марк! - запротестовала она. Что за грустные мысли в такую великолепную ночь? Люби меня вечно! - прошептала она и с силой наклонила его голову вниз, так, чтобы его губы слились с ее губами.
- Конечно, я буду любить тебя, - горячо пообещал он.
- Люби меня, люби! - настаивала она. - Я принадлежу тебе - только тебе! - Она прижалась к нему. Сюзан хотелось сидеть так все время. Ничего ей так сильно не хотелось, как этого. - Давай быстрее поженимся! - шептала она. - Не в июне, а в следующем месяце.
Он крепко обнял ее и в замешательстве от ее переменчивости, растерянно ответил:
- А почему бы и нет? Я попрошу твоей руки завтра же.
Они прильнули друг к другу, одни в этой ночи; под ними была такая теплая земля, над головами - темная крона старого дуба. Он первый встал на ноги.
- Я лучше пойду, - пробормотал он. - Уже поздно.
- Да, - нерешительно проговорила она, лежа глядя на него.
- Вставай, Сюзан, - прошептал он. Она встала и откинула назад голову. Ей хотелось быть уверенной в том, что Марк полностью принадлежит ей. И сейчас она обрела эту уверенность.
Они пошли к калитке. Высоко в небе светила луна, и ее свет был так ярок, когда они целовались, что их могли увидеть из соседних домов, расположенных вдоль по улице, из окон и с кресел-качалок у соседних крылец. Он прислонился к калитке и улыбнулся ей.
- Завтра! - произнес он.
- Завтра! - эхом откликнулась она.
Она стояла, наблюдая за тем, как он уходит, как его фигура становится все меньше и меньше. Сердце ее переполнялось счастьем. Больше всего на свете она хотела быть с ним.
…Пока Сюзан наблюдала за ним, она чувствовала, как желание творить все сильнее охватывает ее. Она ждала до тех пор, пока он не скрылся за поворотом дороги, помахав ей на последок рукой. Подобно стреле она влетела в дом и поднялась по лестнице к себе в комнату. Было не очень поздно, почти полночь. Она тихо закрыла дверь и немедленно подошла к мягкой глине, лежащей в алькове. Она включила подвесную лампу и надела свой рабочий халат. Она дрожала от счастья. Теперь она могла заняться своим любимым делом. Она взяла в руки круглый комок глины, прибавила еще немного. Этого должно было хватить. Она начала придавать глине форму так, как представляла ее себе. Вначале грубо, в общих чертах. Она работала несколько часов, с придыханием напевая: "Ах, это будет - слава мне! Слава мне!" Однако она не знала того, о чем пела. Она была совершенно счастлива - одна в этом доме, одна в этом мире. Она делала все правильно. Вот, это уже напоминает Марка. Она уселась прямо на деревянный чурбан, который использовала как стул, затем снова встала.
Теперь, вот в таком виде, она может позволить работе подождать до утра, когда ее пальцы снова станут такими живыми. Она касалась глины пальцами, придавая форму его губам, словно целуя его.
Вот какими они были. О, до чего приятно что-то делать правильно! Она отошла назад и чуть притушила свет. Рот Марка - она сделала ему рот! Сюзан вздохнула, как вздыхала всегда после завершения работы. Марк прервал миг их совместного блаженства, но она пришла прямо от него к этому глубочайшему и одинокому свершению. Теперь она может спать. Она свободна. Сюзан прошла в ванную и принимала душ уже наполовину сонная. Через десять минут она заснула в мечтах и в полнейшем покое.
* * *
- Однако я не понимаю, почему ты так спешишь со свадьбой, - говорила сбитая с толку мать за завтраком. Сюзан часто замечала, как облако смущения довольно быстро покидало лицо ее матери, но всегда быстро забывала об этом в пылу собственных размышлений. Она танцующей походкой пришла в столовую, чтобы промурлыкать, словно песню, следующие слова:
- Марк и я собираемся пожениться в следующем месяце! - и сразу лицо матери помрачнело.
- Ведь жизнь в браке продолжается довольно долго, - заметила мать.
- Ты слушай, слушай, - тихо проговорил отец, впиваясь в свой грейпфрут.
- Ты не согласен со мной, отец? - продолжала мать.
- Конечно, согласен, но на этот раз это - совсем не мое дело, - ответил он.
- Ты такая молоденькая девочка, - сетовала мать, - и потом уйдет твоя свобода.
- Мы с Марком считаем, что после того, как поженимся, будем еще свободнее, чем прежде, - заявила Сюзан. - Я принесу яйца.
- Да, принеси… Делай, что хочешь, - вздохнула мать, - хотя, дорогая моя, как же мы успеем со всеми приготовлениями?!
- Я все успею, - сказала Сюзан.
Мэри торжественно переводила взгляд своих огромных черных глаз с одного лица на другое с привычным спокойствием. Наедине с матерью они свободно болтали о всяких личных мелочах, но никогда прежде при этом не присутствовали ни отец, ни Сюзан. Она была здесь словно единственная подружка невесты, что для Сюзан было одновременно и радостно и не очень желательно. Поймав ее взгляд глазами, Сюзан остановила взор за двери кухни.
- Твое платье следующее, Мабс! - весело проговорила она. - О, я так хорошо его себе представляю: кружева цвета персика под огромной шляпой!
Мэри болезненно улыбнулась, подумав про себя, что не совсем представляет себе свое маленькое смуглое личико над кружевами цвета персика под огромной шляпой. Она всегда выбирала для себя строгие и простые предметы туалета, печалясь и приходя в отчаяние от собственной некрасивости. Персиковый цвет, сказала она, сделает ее похожей на чернослив.
- Глупости! - закричала Сюзан, смеясь. - И это с твоими-то глазами!
Мэри промолчала, негромко фыркнула и вдруг чихнула.
- Где твой носовой платок? - резко выпалил отец поверх своей газеты.
Она вскочила. Мэри имела манеру, слушая собеседника, внезапно вскочить и убежать от него. Кроме того, у нее не было носового платка. Сюзан принесла яйца, засунула ей, походя мимо, за шиворот свежий носовой платок и улыбнулась.
- Нужно пользоваться своим носовым платком, дорогая, - рассеянно проговорила мать. Она выглянула в окно. - А вон и Марк! - вдруг воскликнула она. - Интересно, что это он так рано? Может, случилось что?
Но Сюзан, завидев его, уже была у входной двери.
- Я начала лепить твою голову! - затаив дыхание, проговорила она. - Хочешь посмотреть?
- Мне надо спешить, - ответил он. - Поцелуй меня. Сю, я должен подумать о нашей женитьбе. У меня нет денег.
- О, давай пойдем наверх, и ты скажешь мне все, - резко сказала она. - А я тебе вот что скажу: не думай о деньгах! У меня мысль. Миссис Фонтен нужен купидон для сада, и я скажу ей, что смогу сделать ей его. Я попрошу за работу сто пятьдесят долларов.
- Сто пятьдесят! - сказал он. - Это куча денег! Я не зарабатываю столько и за месяц. Это больше того, что я смогу заработать с сегодняшнего дня до июня.
- Так мы поженимся?! - добивалась от него она.
Он нерешительно смотрел в ее ясные, темные глаза. - Я не хочу брать твои деньги, - сказал он.
- О, ерунда! - насмешливо воскликнула она. - Неужели мы с тобой будем делить все на "твое" и "мое"?!
- Ты до того мила! - прошептал он и приподнял ее в крепком объятии. - Эх, я должен бежать!
Он ушел, а потом она вспомнила, что он так и не взглянул на голову. Однако это не имело значения. Она поработает еще немного, и ее работа будет лучше. Она, танцуя, вернулась в столовую.
- Все в порядке! - сказала она, положив себе большую порцию яичницы.
- Поэзия не в цене в наши дни, - печально произнес отец. Он читал объявления. - "Мужчина, имеющий склонность к стабильности, водящий машину, поможет по уходу за садом". Вот вам и работа для высушенного поэта. "Ищу пару. Жена должна готовить, штопать, помогать главным образом в работе по дому". Дженни, дорогая! - Он поднял густые красивые черные брови и посмотрел на жену.
Однако она не обращала на него внимания. Когда-то, много лет назад, ее тревожило его серьезное отношение к объявлениям, но сейчас она хорошо знала цену этой серьезности и его шуткам. Она не видела между ними разницы и игнорировала и то и другое.
- Тебе не придется сочинять стихи для меня, чтобы заработать, - спокойно сказала Сюзан. - Все улажено. - После завтрака, как только она перемоет посуду, она отправится к миссис Фонтен и поинтересуется, по-прежнему ли той нужен купидон.
Отец вскочил со стула.
- Тогда свадьба! - вскричал он и поднял Сюзан.
Они бесшумно танцевали какое-то время под долгим торжествующим взглядом Мэри, которая доедала свой тост. Миссис Гейлорд налила себе третью чашку кофе, ее губы шевелились. Она начала растерянно что-то шептать про себя. Сюзан остановилась.
- Что ты сказала, ма? - спросила она.
Миссис Гейлорд пристально посмотрела на нее.
- Я просто сказала, что у нас нет шелка, - ответила она. - Нам придется достать две катушки белого шелка.
- Я принесу их после завтрака, - сказала Сюзан.
- Что ж, надо идти, - заторопился отец. - Меня ждут пятьдесят молодых поэтов из шестого класса… О, Боже! Кое-кто из них даже похуже Марка, хотя и его трудно забыть. Мне доставило истинное удовольствие провалить на экзамене этого молодого человека.
- Я знаю, он старался, - возмутилась Сюзан. - Марк всегда делает все от него зависящее.
- Так что ж прикажете с этим делать? - спросил отец. - Он неистово шарил в своих карманах. - Где мой красный карандаш? - взволнованно спросил он. - Раньше я и не пытался учить класс, потеряв свой красный карандаш!
Сюзан встала и начала рыскать в его карманах.
- Марк ничего не может поделать с тем, что он не очень хороший поэт, - горячо говорила она. - Ты не должен ставить ему это в вину, папа. Вот твой карандаш, он в кармане твоего жилета.
- Слава Богу! - обрадовался отец. - Теперь я - снова я! Разумеется, я не ставлю ему это в вину. Возможно, он будет тебе лучшим мужем, ибо он не поэт. Вот что я скажу: делай все, что можешь, чтобы не иметь никакого отношения к поэзии. Она переполняет тебя и вырывается наружу, если она в тебе есть, и не вырывается, если ее в тебе нет. До свидания, Сю. - Он поцеловал ее в щеку и вышел.
Как только отец ушел, Мэри медленно поднялась, подошла к своим нотам и молча остановилась. Мать посмотрела на нее, затем подошла и потуже затянула ленту на ее темных волосах. Сюзан, которая проходила мимо с грудой грязных тарелок, остановилась и быстро поцеловала свою младшую сестренку в шею.
- У меня вечером будет кое-что для тебя на примерку, - пообещала она.
- Очень хорошо, - сказала Мэри. Ее голос был четким и невыразительным.
Стоя над раковиной и опуская и вынимая с огромной скоростью из горячей воды тарелки, Сюзи с нежностью думала о своей маленькой сестре. Возможно, когда Мэри станет постарше, они смогут подружиться. Пятнадцатилетние девочки всегда застенчивы. Она сошьет Мэри платье с любовью, и та будет надевать его на званые вечера и вечеринки - платье с целым водопадом мелкого кружева на плечах, чтобы скрыть слишком тонкие руки, кружева будут украшать ее шею, чтобы смягчить слишком смуглый, почти болезненный цвет ее кожи. Она искренне намеревалась следить за тем, чтобы у Мэри были самые симпатичные платья теперь, когда она взрослела. Она сошьет для нее атласный халатик после того, как Мэри выйдет замуж, когда придет время. Впереди так много красивых, любимых вещей, и у нее так много времени - целая долгая жизнь! Никто не умирал в их семье молодым. Ее предки обещали ей жизнь такую же долгую, как и у них. Она успеет сделать все, и будет делать все с радостью и усердием. Перед ней весь мир! "О, это будет - слава мне!" - с придыханием пела она, вытирая насухо руки.
Она стремительно взбежала наверх, чтобы посмотреть на голову Марка. Сняв с нее влажный холст, она стояла напротив и чувствовала, как ее руки сами отделяются от нее. Она несколько минут деловито подправляла кое-что, немножко чувствуя себя виноватой, потом снова набросила холст на свою работу, вымыла руки, надела шляпку и пальто и спустилась вниз, поставив голову в гостиной, где ее мать вытирала пыль.
- Пойду, куплю нитки, - сказала Сюзан.
- Спасибо! - крикнула миссис Гейлорд. - Ты так быстро закончила мыть тарелки?!
* * *
- Вы думаете, что сможете сделать это? - с сомнением спросила миссис Фонтен. - Мне бы не хотелось, чтобы мой сад был испорчен.
- Вам не надо об этом думать, - сказала Сюзан. - Я уверена, что смогу сделать это.
- Сто пятьдесят долларов - это очень большие деньги для девушки, - сказала миссис Фонтен, улыбнувшись.
- Если вы считаете, что это слишком много… Я ведь не собираюсь сделать просто голого купидона, - поспешно сказала Сюзан. - Я хочу сделать его склоненным над озером и глядящим на свое отражение в водной глади, его крылышки словно порхают, а лук и стрелы направлены вниз. Его колено будет стоять на старом пне, а на плечике будет сидеть бабочка.
- Хорошо, - сказала миссис Фонтен, - если мне действительно понравится, то я не буду возражать.
Миссис Фонтен была одной из этой летней толпы - богатой, яркой толпы, покупающей старинные дома и фермы и тратящей состояния в один-два летних месяца.
- Пойдемте, мое прелестное дитя! - улыбнулась миссис Фонтен. - Я кажусь себе самой немного сумасшедшей, ведь я - одна из немногих, кому удалось уговорить Дэвида Барнса, чтобы он сделал мне действительно что-то хорошее. Однако меня изумит, если вы сделаете что-нибудь, что мне понравится.
- Я и не хочу, чтобы у вас было что-нибудь, что вам не нравится, - решительно проговорила Сюзан. Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, колени она сдерживала, хотя сама немного дрожала. - До свидания, миссис Фонтен. - Она протянула руку. - Большое вам спасибо.
- До свидания, детка, - сказала миссис Фонтен. - Значит, говорите, месяц?
- Месяц - самое большее, - ответила Сюзан. - Вы знаете, это гипс. Я вам его пришлю.
- Мне бы хотелось получить его, когда ирисы будут в цвету, - сказала миссис Фонтен.
- Он у вас будет, - заверила Сюзан. Разумеется, она сможет сделать это. У нее всегда получалось то, что она хотела.
Когда седоглавый дворецкий закрыл за ней дверь, она побежала вниз по дороге, с придыханием напевая: "О, это будет - слава мне!.."
Как должен смотреться маленький обнаженный мальчик? Ей надо пойти к Люсиль Палмер и взглянуть на Томми. Он будет купаться, и она как раз сможет посмотреть, как выглядит здоровое тело мальчика, когда он стоит на ногах и на коленках…
Она быстро направилась к небольшому коттеджу, в котором жила Люсиль. Они с Люсиль были одноклассницами; она ушла в колледж, а Люсиль вышла замуж за Хэла Палмера, который учился в их классе. А на следующий год родился Томми. Хэл работал в обувном магазине Бейкера. Он был всегда очень любезен, когда она приходила в магазин.
"Как приятно прислать тебе пару туфель, - всегда говорил он. - У тебя самый современный размер и стильные ноги. У большинства женщин что-то не так с ногами. - Он восхищенно держал ее крепкую, хорошо сложенную ногу в ладони. - У тебя великолепный подъем", - бормотал он.
- Эй, Люсиль! - крикнула она в открытую дверь. В столовой на столе все еще стояли тарелки с недоеденным завтраком.
- А-у-у! - ответил голос Люсиль. - Я в ванной!
Сюзан направилась в ванную и обнаружила там Люсиль с растрепанными волосами, рассыпавшимися по спине. Люсиль боролась с мокрым и скользким Томми.
- Он только что решил снова забраться в ванну, - вопила она. - А он такой сильный, что мне никак не удается с ним справиться!
Томми в зловещем молчании вывернулся и начал карабкаться в ванну. Сюзан рассмеялась, взяла его на руки и высоко подняла над собой. Он угрожающе взирал на нее сверху вниз, словно летящий херувим, а затем вдруг улыбнулся. Уйма зрительных впечатлений от него полетела в ее мозг: его голова, глаза, сияние его золотых волос, его теплое, пухленькое крепкое тельце, округлые плечи и крепкие ножки. Она опустила его и поставила на ноги. Он забыл про ванну и стоял, как ягненок, глядя на нее, когда она вытирала и одевала его.
- Ох, Томми, красавец! - приговаривала она, смеясь. - Что ты делаешь целый день, кроме того, чтобы играть с ним, Люсиль? Я хочу дюжину детей!
- Это все очень хорошо, когда видишь их иногда со стороны, - посетовала Люсиль. - Но когда они перед тобой все время, Сюзан, ты почтешь за счастье простую работу по дому.
Сюзан, улыбаясь, слушала ее, внимательно глядя в большие синие глаза Томми, и не верила беспокойному голосу Люсиль. Она сможет управиться с ними. У нее никогда не будет никаких неприятностей с ее детьми.
- Теперь я должна накормить его, - сказала Люсиль. - Затем, надеюсь, что с Божьей помощью он уснет, но, наверняка, этого не случится.
- Я чего прибежала, - сказала Сюзан, - хотела посмотреть на него.