Европу сотрясает Первая мировая война и революции.
Главная героиня, Люсинда, и ее подруга возвращаются в Англию из женской привилегированной школы. Люсинда возвращается на родину с маленьким ребенком. Только она знает о настоящих родителях мальчика, но Люсинда дала обет молчания…
Содержание:
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА 1
ПАНСИОН "СОСНОВЫЙ БОР" 3
НЕОСТОРОЖНОСТЬ 9
ИСХОД 18
МИЛТОН ПРАЙОРИ 22
ГЕРОЙ 33
РАЗОБЛАЧЕНИЕ 39
ЧЕЛОВЕК В ЛЕСУ 41
ДОМ НА ПЛОЩАДИ 44
РАЗОБЛАЧЕНИЯ 50
ПОБЕДА 53
Примечания 55
Холт Виктория
Обет молчания
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
В первые я встретилась с Карлом Циммерманом в доме своего отца в Вестминстере, когда мне было одиннадцать лет. Я хорошо помню, как это произошло. Наша семья вместе со всеми жителями Лондона да и со всей страной праздновала начало нового царствования.
Старый король умер. В молодости, когда он носил титул принца Уэльского, он, казалось, притягивал к себе все скандальное и шокирующее, а людям нравится, когда их шокируют, и поэтому его считали яркой личностью. Став королем, он вел себя значительно рассудительнее, но ведь к тому времени он уже был зрелым человеком.
Сама я родилась в году, завершавшем столетие, и, по словам мамы, была еще слишком мала, чтобы запомнить, как праздновали снятие осады Мафикенга. А ведь матушка тогда стояла у окна нашего лондонского дома со мной на руках, наблюдая за бурным весельем, царившим внизу, и весь мой вид свидетельствовал, что я, без сомнения, в высшей степени довольна происходящим.
Вскоре после этого, по смерти своей матери, великой королевы Виктории, принц Уэльский стал Эдуардом VII. От окружающих я часто слышала, что, когда старой королевы не стало, прежние времена ушли навсегда. Теперь и сам Эдуард перешел в лучший мир, и мы приветствовали его сына Георга и королеву Марию как наших новых монархов.
Мой отец, Джоэль Гринхэм, представлял в парламенте марчлэндзский избирательный округ, что было традиционно для Гринхэмов со времен Георга II, когда они называли себя вигами, до наших дней, когда они стали именоваться либералами.
Я привыкла к приемам, поскольку родители часто устраивали их и в Вестминстере, и в Марчлэндзе, где у нас был, очаровательный дом, который я очень любила. В Лондоне они носили, как правило, политический характер. В гости приглашались в основном достаточно влиятельные, хорошо известные люди, которые вызывали мое жгучее любопытство. Совсем иначе приемы проходили в деревне, где гостями являлись владельцы соседних поместий и царила непринужденная атмосфера.
На лондонских приемах я находилась тайно.
Обычно я пряталась наверху у перил и могла все хорошо видеть, имея при этом возможность быстро отпрянуть назад, случись кому-то поднять на меня глаза. Родители знали о моем присутствии. Время от времени один из них смотрел вверх и делал незаметный жест рукой в знак того, что заметил меня. Роберту Дэнверу был тоже известен мой секрет, но Роберта считали почти членом семьи.
Отец и мать дружили с семьей Дэнверов. Моя мама и леди Дэнвер вместе росли, потом леди Дэнвер, которую я называла тетя Белинда, уехала на несколько лет в Австралию, а когда она вернулась и вышла замуж за сэра Роберта Дэнвера, ее отношения с моей матушкой возобновились. У тети Белинды росло двое детей, Роберт-младший и Аннабелинда. Оба они занимали в моей жизни очень большое место.
Роберт, один из самых славных людей, которых я когда-либо знала, был старше меня почти на пять лет. Он был высок и худ и несколько нескладен, словно, как говорила Аннабелинда, его собирали в спешке и некоторые части тела не слишком хорошо подогнали друг к другу. Но это каким-то образом придавало ему привлекательность. Он обладал мягким характером, и я относилась к нему с любовью с момента нашего знакомства.
Аннабелинда была старше меня на два года и ничуть не походила на своего брата, будучи беспокойной, непредсказуемой и чрезмерно возбудимой.
"Аннабелинда похожа на свою мать". Сколько раз я слышала эту фразу от собственной матушки.
Дэнверы жили в загородном поместье, а, приезжая в Лондон, останавливались у нас. Роберт со временем собирался взять управление поместьем на себя, и они с отцом посещали нас реже, чем Аннабелинда с матерью, которые явно предпочитали Лондон деревне.
Во время описываемого мною события Дэнверы всей семьей, гостили у нас. Сэр Роберт с тетей Белиндой присутствовали на приеме, а Аннабелинда расположилась на лестнице вместе с нами. Она уже превратилась в красавицу с темно-синими глазами, густыми черными волосами, с прелестной матовой гладкой кожей. Она была полна жизни и крайне склонна к авантюрам. По моим представлениям, тетя Белинда в юности была точно такой же и так же мучила мою маму, как теперь Аннабелинда мучила меня.
- Ты не должна позволять Аннабелинде управлять тобой, - говорила мне мама. - Имей собственное мнение. Не давай ей командовать. Она умеет подавлять других… совсем как ее мать, - добавляла матушка, и в ее голосе слышались отзвуки прошлого. Я понимала, что она имеет в виду, и твердо решила следовать ее совету.
Вечером, после того, как мы под присмотром моей гувернантки мисс Грант выпили свое неизменное молоко, Аннабелинда дала выход раздражению.
- Все это прекрасно для тебя, Люсинда, - сказала она. - В конце концов, тебе всего одиннадцать лет. Мне тринадцать, а со мной все еще обращаются как с ребенком.
- Но мы ведь можем наблюдать за появлением гостей, и это здорово, правда, Чарльз? - спросила я своего младшего брата.
- О да, - ответил он. - А когда они уходят в столовую, мы прокрадываемся вниз по лестнице в "укромное местечко" и ждем, когда Роберт принесет нам что-нибудь вкусненькое.
- Аннабелинда все это знает, - сказала я. - Она ведь уже бывала у нас во время приемов.
- Это так весело, - добавил Чарльз.
- Весело? - резко сказала Аннабелинда. - Чтобы с тобой обращались как с ребенком… это в моем-то возрасте!
Я внимательно посмотрела на нее. Она, без всякого сомнения, не выглядела ребенком.
- Аннабелинда рано сформируется, - сказала как-то моя матушка.
Так и случилось.
"Подобно своей матери, она родилась уже вполне сформировавшейся женщиной". Я снова цитирую мою маму, чьи высказывания об Аннабелинде, отражающие глубокое понимание натуры последней, часто походили на предостережения.
- Я приехала не для того, чтобы подсматривать за гостями через перила, - продолжала Аннабелинда. - Это слишком по-детски.
Я пожала плечами, предвкушая удовольствие, которое получу. Приглашенные поднимутся по широкой лестнице в гостиную, где, стоя под большой - люстрой, их будут встречать мои родители. Гостиная и столовая располагались на втором этаже, а на верху лестницы находилась площадка, где гости вели общую беседу. Именно во время их пребывания там мы подглядывали за ними. Потом, когда все проходили в столовую, мы прокрадывались вниз в маленькую комнату. Там мы ждали. В комнате стояли стенные шкафы, несколько стульев и стол, вокруг которого мы весело рассаживались и поедали все, что ни принес бы нам Роберт. Он пробирался к нам с подносом, на котором могли находиться бисквит, пропитанный вином и залитый сбитыми сливками, мороженое или еще какие-нибудь деликатесы. Он оставался в этой комнате, прозванной нами "укромным местечком", пока мы ели. Это были лучшие минуты вечера, и, по-моему, Роберт получал от них не меньшее удовольствие, чем мы.
После ухода мисс Грант мы заняли наши позиции у перил, и Аннабелинда присоединилась к нам. Она не объяснила, почему передумала. Она просто сидела на корточках рядом с нами, отпуская критические замечания по поводу внешнего вида присутствующих дам, сосредоточив, однако, почти все свое внимание на мужчинах.
Когда гости пошли ужинать, мы приготовились к самой захватывающей части вечера. Мы молча спустились на цыпочках вниз по лестнице, ускорив шаг под люстрой, прошли к концу лестничной площадки и поднялись на четыре ступеньки вверх к "укромному местечку". Как я и ожидала, почти сразу же появился Роберт с подносом, на котором стояли четыре стеклянных чашки со сбитыми с вином и сахаром сливками. Он уже догадался, что здесь будет и Аннабелинда.
Ей было немного неловко, что ее застали в компании малышей. Только "падение" ее брата Роберта с еще большей высоты несколько примиряло ее с этим, хотя, казалось, сам он своего "падения" не заметил.
Мы уселись за стол, чтобы насладиться сбитыми сливками.
Чарльз сказал:
- А я знал, что будут взбитые сливки. Я слышал, как о них говорила кухарка. Правда, она ворчала, что такой десерт не в духе времени.
Никто не обратил на его слова внимания. Бедный Чарльз! Но когда ты младше всех, то привыкаешь к этому, к тому же у Чарльза был очень веселый нрав. Он с наслаждением принялся смаковать взбитые сливки.
- Я принес тебе порцию с добавкой, - сообщил ему Роберт. - Подумал, что она может тебе понадобиться.
- Спасибо, - ответил Чарльз, выражая свою благодарность лучезарной улыбкой.
- О чем говорят там внизу? - спросила Аннабелинда.
- Главным образом о политике, - ответил Роберт.
- Неужели продолжают обсуждать недавние выборы? - спросила я.
- Да, хотя главная причина возникших затруднений - палата лордов.
- Как обычно, они выступают против любых действий правительства, сказала я.
- Возможно, новый король предпримет что-нибудь в этом направлении, предположила Аннабелинда.
- Теперь у нас конституционная монархия, - напомнила я ей, - и палата лордов не играет такой важной роли, как палата общин, хотя и необходимо, чтобы принимаемые законы одобрялись ими.
Мой отец говорит, что, возведи мистер Асквит больше людей в звание пэра, он получил бы перевес в свою пользу.
Аннабелинда зевнула, а я продолжала:
- С твоей стороны, Роберт, просто замечательно принести нам все это.
- Ты же знаешь, я всегда так поступаю на приемах.
- Знаю… и мне это нравится.
Роберт улыбнулся.
- Дело в том, - сказал он, - что на самом деле я больше люблю находиться здесь, чем на приеме.
- Герберт Генри Асквит (1852–1928) один из лидеров либеральной партии, премьер-министр в 1908–1916 гг. (Прим. ред.) - Мне бы хотелось еще немножко добавки, - признался Чарльз.
- Что? Да ты обжора! После такой огромной порции… - сказала я.
- Возьми мою, - предложил Роберт, что Чарльз и сделал со словами "Раз ты уверен, что не хочешь, обидно, если сливки пропадут".
В этот момент мне послышались шаги за дверью.
Я прислушалась.
- В чем дело? - спросил Роберт.
- На лестнице кто-то есть. Я слышала, как скрипнула половица. Она всегда скрипит как раз около "укромного местечка".
Я подошла к двери и открыла ее. За ней находился молодой человек. Казалось, мое появление напугало его. За те несколько секунд, что мы стояли, уставившись друг на друга, я успела заметить, что у него очень светлые волосы и светло-голубые глаза. На нем был вечерний костюм, и я поняла, что это один из приглашенных.
- Вы заблудились? - спросила я.
- Да… да… я заблудился. - Он говорил с едва заметным акцентом.
Роберт и остальные уже подошли к дверям нашего "укромного местечка". Молодой человек смотрел на нас.
- О, - сказал он, - мне очень жаль. Я не понимаю, как попал сюда. Я запачкал во время еды свой пиджак и решил, что должен почистить его, пока никто не заметил. Я нашел дорогу в одно… небольшое помещение… и замыл одежду. Вышел оттуда… и теперь не знаю, где нахожусь. Заблудился.
- Вы пытались вернуться в столовую. Этот так удобно расположенный поблизости от парламента дом полон странных укромных уголков и закоулков. Я знаю, где вы повернули не туда. Но теперь вы почти вернулись на правильный этаж. Я покажу вам дорогу.
- Вы очень добры.
Аннабелинда внимательно изучала молодого человека.
- Заходите и присядьте на минуту, - сказала она. - Вам ведь не приходилось бывать в этом доме раньше, правда?
- Нет. Это мой первый визит. Я приехал в Англию всего две недели назад.
- Откуда? - спросила Аннабелинда.
- Из Швейцарии.
- Как интересно… все эти горы и озера.
Незнакомец улыбнулся ей, чуть успокоившись.
- Как вас зовут? - спросила я.
- Карл Циммерман.
- А меня зовут Аннабелинда Дэнвер, - вмешалась Аннабелинда. - Это мой брат Роберт. А Люсинда и Чарльз Гринхэмы живут здесь.
- Теперь, - сказал с улыбкой Карл Циммерман, - мы все познакомились.
- Нас не пригласили на прием. Они считают нас всех слишком маленькими… кроме Роберта, конечно. Но он принес нам взбитые сливки.
Улыбка молодого человека стала еще шире.
- Понимаю. И я счастлив, что встретил вас.
- Вы известный дипломат? - спросила Аннабелинда.
- Нет. Это мое первое назначение.
- И вы заблудились на лестнице! - с усмешкой сказала Аннабелинда.
- Заблудиться может каждый, - промолвила я.
- Со мной это происходит постоянно, - добавил Роберт.
- Вы надолго в Лондон? - спросила Аннабелинда.
Карл Циммерман пожал плечами.
- Не знаю точно.
- Надо быть довольно важным лицом, чтобы вас пригласили сюда, продолжала Аннабелинда.
Молодой человек опять пожал плечами.
- Я здесь вместе со своим коллегой. Этим приглашением я обязан ему.
- Вас могут хватиться? - спросила я.
- О, сейчас гости будут выходить из столовой, - сказал Роберт. Идемте со мной. Я провожу вас обратно.
- Спасибо. Это очень мило с вашей стороны.
Аннабелинда была недовольна. Она бросила на брата сердитый взгляд, но молодой человек уже следовал за Робертом к двери.
- Спасибо за взбитые сливки, - сказала я, и Роберт ответил мне улыбкой.
- Спасибо за гостеприимство, - сказал молодой человек. - Благодарю вас всех.
И они с Робертом вернулись к гостям.
- Именно тогда, когда разговор начал становиться интересным, проворчала Аннабелинда. - Право же, Роб умеет испортить удовольствие другим.
- Он был прав, - встала я на его защиту. - Гостя уже могли искать, и он попал бы в неловкое положение, ведь, наверное, для него все эта внове.
- Я хотела, чтобы он остался. Было интересно.
Ну ладно… ничего не поделаешь. Я иду в свою комнату.
Она ушла, а мы с Чарльзом пошли в наши.
- Взбитые сливки были хороши, - сказал Чарльз напоследок. - И мне все равно, что они не в духе времени.
Что же до меня, то, кажется, я испытывала то же чувство легкого разочарования, что и Аннабелинда.
Я узнала новости только на следующее утро. Их сообщила мне одна из наших горничных Милли Дженнингс, когда принесла горячую воду.
- Ох, какие неприятности, мисс Люсинда! Ночью приезжала полиция. Как раз в полночь. Хозяйка обнаружила пропажу, когда все гости уже разъехались.
- О чем вы говорите, Милли? - спросила я.
- О краже со взломом, мисс, вот о чем. О ней узнали, когда мадам поднялась в свою спальню.
Она увидела, что один из ящиков открыт и кто-то рылся в ее драгоценностях. Несмотря на поздний час, вызвали полицию. Значит, вы ничего не слышали? Однако вы спите как убитая, мисс.
- Кража со взломом! Вчера вечером! Получается, что нас ограбили во время приема.
- Полиция тоже так считает. Кажется, пропали изумруды хозяйки…
Я решила встать и выяснить все сама. Поэтому по возможности быстро умылась и, одевшись, спустилась вниз, чтобы найти матушку. Она уже пила кофе в столовой.
- Мама, что случилось? - спросила я., Она подняла брови.
- Похоже, что прошлым вечером нас ограбили.
- Милли мне рассказала. Она говорит, что взяли твои изумруды.
- Пропали некоторые из моих драгоценностей.
- И это произошло во время приема!
- Самое подходящее время, по-моему.
- Милли сказала, что вызывали полицию.
- Да, они были здесь ночью и скоро появятся снова.
- Как это могло произойти?
- Очевидно, воры проникли в дом через открытое окно нашей спальни. Они успели побывать и в кабинете твоего отца.
- Они украли в нем что-нибудь?
- Да нет. Там нет ничего ценного… кроме ножа для разрезания бумаги с сапфирами на рукоятке.
Они не обратили на него внимания. Видимо, их спугнули раньше, чем они взялись за работу по-настоящему, и они предпочли скрыться. Наверное, вы ничего не слышали? Что вы делали после того, как покончили со взбитыми сливками, которые принес Роберт? Я видела, как он выскальзывал с подносом из столовой.
- Мы просто ели их. Ах да, на лестнице у "укромного местечка" появился один человек.
- Что?
- Он чем-то испачкал свой пиджак и пошел замыть пятно, но по дороге обратно в столовую заблудился.
- А, понимаю. Кто это был?
- Некто по имени Карл Циммерман.
- Я его помню. Он пришел с кем-то из посольства. Весьма застенчивый молодой человек.
- Да. Именно такое впечатление у меня и создалось.
- А слышали ли вы что-нибудь подозрительное? Шум или какие-то звуки наверху?
- Нет. Я легла спать и проснулась, когда вошла Милли.
- Я считаю, что мы должны радоваться, что не случилось чего-нибудь похуже. Неприятно думать, что какие-то люди рыскают по нашему дому… Просто мороз идет по коже.
Я согласилась с ней.
Потом появились полицейские. Аннабелинда надеялась, что ей будут задавать вопросы, слышала ли она что-нибудь после того, как мы накануне вечером расстались. Ей нравилось, когда на нее обращают внимание, и она была очень разочарована, когда полицейские ушли, не повидав ее.