– Я понял, что хочу, что мне необходимо доказать самому себе, что я был не просто носителем титула. Но я не знал, как это сделать. Я подумывал о том, чтобы пойти в армию, но тут появился Уэксхолл со своим предложением использовать наше поместье в шпионских целях, и я ухватился за эту возможность. Уэксхолл сначала сомневался в моих способностях к шпионажу, но я убедил его дать мне шанс доказать, что я справлюсь. Оказалось, что я не только справился, но и что у меня талант открывать замки и проникать в места, где мне не положено было появляться, весьма полезные умения для шпиона.
– С этим я согласна. А вам нравилось шпионить? – Подумав, он ответил:
– Да. Мне нравилось, что я служу своей стране. И делаю что-то важное и полезное. – Он не стал говорить, что были задания – особенно одно, – которые ему не только не нравились, а причиняли физические и моральные страдания. – Оглядываясь назад, я должен сказать, что это было самое счастливое время в моей жизни.
– Так почему вы вышли в отставку?
Он прижал ладонь к больному бедру и решил сказать ей правду:
– Я был ранен.
– Как?
– В меня стреляли.
Ее взгляд скользнул по его ноге.
– Все еще болит? – тихо спросила она. Он пожал плечами и убрал руку.
– Иногда. – Улыбнувшись, он добавил: – Особенно когда я вынужден бежать по переулкам Лондона, преследуя гадалок.
Она кивнула в сторону запертого ящика:
– Вы можете открыть этот замок?
– Разумеется, притом за более короткое время, чем это пытались сделать вы. Это понятно – ведь у вас нет соответствующего опыта.
Его позабавила вспыхнувшая в ее глазах искра оскорбления. По правде говоря, прежде чем обнаружить свое присутствие, он заметил, что ей потребовалось менее минуты, чтобы почти открыть ящик. Из нее определенно получилась бы замечательная шпионка.
– Не хотите ли продемонстрировать свое искусство? – Он протянул ей ключ.
– Почему бы вам не убедиться, что замок надежно заперт?
– С удовольствием, – улыбнулась она. Заперев ящик, она передала ему ключ.
Он положил ключ в карман жилета, но вместо того чтобы нагнуться к ящику, подошел ближе к ней. Она попыталась отступить, но позади снова оказался письменный стол.
– Что… вы делаете? – задохнувшись, спросила она, и ему сразу же захотелось, сделать что-нибудь, чтобы заставить ее задохнуться еще больше.
Не спуская с нее глаз, он ловко выудил из ее волос шпильку.
– Я вряд ли смогу открыть замок только с помощью моей "довольно привлекательной внешности", ведь так вы недавно выразились.
Она посмотрела на него, и при этом ее взгляд остановился на его губах.
– Полагаю, что не сможете, – с тем же придыханием в голосе ответила она. – А как вы поступали, если рядом не было женщины, у которой можно было бы взять шпильку?
Проклятие! Требуется просто геркулесова сила, чтобы удержаться и не прикоснуться к ней. Но он подмигнул ей и сказал:
– У меня всегда бывала с собой шпилька. – Опустившись на колено, он сначала картинно пощелкал пальцами и потер руки. Потом посмотрел на нее:
– Готовы?
Она холодно кивнула.
Он осторожно вставил шпильку в замок, дважды ее повернул и вынул.
– Вуаля! – воскликнул он по-французски.
– Не смешите меня. Этот ящик закрыт.
Он медленно выдвинул ящик. Она сжала кулаки, чтобы не выдать своего удивления его ловкостью. Прежде чем он задвинул ящик и снова запер его, она заметила в нем блестящую черную шкатулку.
Он встал, положил ключ в карман и осторожно воткнул шпильку обратно в ее прическу.
– Я не только взламывал замки, я был искусным карманником.
Его близость, нежное прикосновение его руки к ее волосам, еле заметный чистый запах, исходивший от него, все это привело к тому, что она потеряла дар речи. Откашлявшись, она сказала:
– Вы были карманником? И неплохим? – Он отступил и улыбнулся.
– То, что вы считаете нужным задать этот вопрос, доказывает, что я был карманником и остался им. – Он протянул руку. – Думаю, что это принадлежит вам.
На его ладони лежала завернутая в парчу колода карт. Она сунула руку в глубокий карман платья, где обычно хранила карты. Карман был пуст. Да он просто очень талантлив. Из него получился бы замечательный карманник.
– Впечатляет, – вынуждена была признать она. – Я потрясена.
– Спасибо. – В его глазах промелькнули озорные искорки, отчего он стал еще более привлекательным. – Это просто один из моих многочисленных талантов.
Она ни на минуту не сомневалась, что их у него было не меньше дюжины. Например, талант целовать женщину до тех пор, пока она не станет умолять…
– Спорю, что вы говорите это всем титулованным джентльменам-карманникам, которых вы знаете.
Она понимала, что он ее поддразнивает, и подыграла ему, сначала скромно опустив глаза, а потом посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы:
– О Боже! Вы разгадали мой секрет.
– Вот как?
Прежде чем она успела отреагировать в том же небрежном тоне, он провел пальцами по ее щеке, лишив ее остатков дыхания. Его взгляд уже не был веселым, в нем безошибочно угадывалась страсть.
– Подозреваю, что у вас есть и другие секреты. – Его пальцы скользнули по подбородку.
Здравый смысл подсказывал ей, что надо отступить подальше от его прикосновений, от которых ее бросало в жар. Но хотя она знала все о том, как надо выживать, о жизни она знала мало. Ее женская сущность пребывала взаперти до того момента, как он своим поцелуем отомкнул дверь. И теперь она боялась пошевелиться, борясь с желанием узнать, что же он будет делать дальше.
С бьющимся сердцем она облизнула губы.
– У всех есть секреты, милорд. Даже у вас.
По его лицу пробежала едва заметная тень. А может быть, ей это показалось.
– Не могу не согласиться. – Его пальцы теперь двигались кругообразно вокруг ее уха. – Хотя я совершенно не согласен с тем, что вы сказали раньше.
– С чем именно?
– Что вы не тщеславны и вам нечем кичиться. – Кончиками пальцев он провел по ее губам. – Вы прекрасны.
Его слова рассмешили ее.
– Да вы сумасшедший.
У него дернулся уголок рта.
– Я также отзываюсь о вас более лестно, чем вы обо мне.
– У меня есть зеркало, Я – прекрасна? Ничего подобного.
– Может, у вас и есть зеркало, но вы себя на самом деле не видите. – Он склонил голову набок, словно оценивая ее. – Пожалуй, вы правы. Вы не просто красивы. Ваша красота изысканна.
Это определение было, по ее мнению, еще более нелепым, но его талантливые пальцы, которые продолжали восхитительное движение по ее лицу, а потом и по шее заставляли ее почувствовать себя изысканной. Было просто невозможно не закрыть глаза и не поддаться этой ласке, совсем так, как это делал ее кот Месье, когда она его гладила. Она и представить себе не могла, что прикосновения мужчины могут быть такими нежными и вместе с тем могли бы так возбуждать.
– Вы выпили? – была вынуждена она спросить.
– Нет. – Не отрывая руки от ее лица, другой он обнял ее за талию, – В этом не было необходимости. Это вы опьянили меня.
Его прикосновение, напряженный взгляд его глаз заставили ее задрожать и почувствовать себя так, словно все внутри ее тает. Его глаза потемнели, и даже если от этого зависела бы ее жизнь, она не смогла бы отвернуться. "Поцелуй меня. Прошу тебя, поцелуй меня". Эти слова пронеслись у нее в голове, требуя, чтобы они были произнесены вслух. Предвкушение было столь велико, что походило на боль. В тот момент, когда она почувствовала, что больше не выдержит ни секунды, он наклонил голову и прижался губами к чувствительному месту у нее за ухом.
Она закрыла глаза. Их тела были прижаты друг к другу от груди до колен. И хотя внутренний голос приказывал ей остановиться, отступить, она положила руки ему на плечи.
– Вы и представить себе не могли, как я обрадовался, узнав, что вы не замужем, – прошептал он, и от его жаркого дыхания у нее по спине побежали мурашки.
– Вы поступили плохо, проникнув в мою комнату. Я, я очень сержусь на вас за это. – Однако вздох удовольствия, сопровождавший эти слова, говорил об обратном.
– Значит, мне придется постараться снова заработать ваше расположение.
Ощущение от его губ, изучающих то место, где соединяются шея и плечо, было таким потрясающим, что у нее подогнулись колени.
– Даже если бы я обнаружил в вашей комнате следы какого-либо мужа, я все равно знал бы, что вы не замужем.
– Каким образом?
Он выпрямился, и она открыла глаза.
– Вчера вечером, в карете, – сказал он и провел пальцем по ее губам, – когда я вас поцеловал. Для замужней женщины вы были слишком неумелой.
Ее словно окатили холодной водой. Она не могла вспомнить, когда краснела в последний раз, но сейчас она вспыхнула, и ее щеки залила краска оскорбления. Она попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче прижал ее к себе и притом без всякого усилия, что было вдобавок еще и унизительно.
– Не смущайтесь, – сказал он, – это был комплимент.
– Комплимент, – невесело повторила она. – Сначала вы называете меня красивой, потом – изысканной, а теперь уверяете, что сделали мне комплимент? Какую еще ложь мне придется услышать?
– Я не лгал. Возможно, вы и не считаете, что ваша красота изысканна, а я думаю именно так. С той минуты, как я увидел вас в первый раз, ваше лицо постоянно меня преследовало. А что касается того, как вы целуетесь… я нахожу это очаровательным, невероятно возбуждающим. Вы и сами это знаете. Или я ошибаюсь?
Если у нее и не было опыта, его с успехом заменяли наблюдения, полученные в темных переулках Лондона. Поэтому она сказала:
– Я, возможно, и неопытна, но мне знакома реакция человеческого тела.
– И вы легко всему учитесь. Я ни о чем не думал, кроме вас. А вы обо мне думали?
О Господи, куда подевался тот холодный взгляд, который всегда приходил ей на помощь в нужную минуту?
Взгляд, от которого только что не шарахались мужчины, пытавшиеся приставать к ней?
Почему она не сердится? Вместо этого она так сильно жаждет испытать магию его поцелуя, что вся дрожит.
"А вы обо мне думали?" Да он проник в каждую трещинку ее сознания. С ее губ была готова сорваться ложь, но ведь он был с ней честен…
– Да.
– Надеюсь, то же самое, что я – о вас.
Она не без труда взяла себя в руки и притворилась, что удивлена.
– Я не уверена. Вы думали о том, как бы ударить меня сковородкой по голове?
Уголки его рта приподнялись. Он покачал головой и, опустив руку ниже ее спины, прижал ее к себе.
– Нет. Я думал о том, что хочу к вам прикасаться. – Он провел губами по ее рту. – О том, что хочу вас целовать. О том, какая вы теплая и сладкая на вкус.
От его хрипловатого шепота ее сердце забилось так гулко, что ей стало трудно дышать. А он уже проводил языком по ее губам, и они невольно разомкнулись ему навстречу. Но он не стал ее целовать, а поднял голову. Он заглянул ей в глаза, изучая ее так, словно она была загадкой, которую ему предстояло разгадать.
– А ваши мысли были такими же, как мои?
"Они были такими же с той самой минуты, как вы поразили мое воображение четыре года назад в Воксхолле". Она не могла солгать ему, даже если бы попыталась.
– Да.
– Слава Богу, – прошептал он у самых ее губ, а потом запечатлел на них такой же идеальный поцелуй, как накануне.
Пожалуй, даже лучше. Этот поцелуй был более глубоким, страстным и требовательным. Его язык проник внутрь ее рта, и она своим языком повторяла все движения, как бы давая ему понять, что она многому научилась.
Он стонал от удовольствия и, не прерывая поцелуя, положил ее спиной на письменный стол. Расставив ноги, он подтянул ее к себе и прижался к ней своей твердой плотью.
Он обнимал ее сильными руками, и она чувствовала себя совершенно защищенной. Для нее это было новое, волнующее ощущение.
А он между тем еще шире расставил ноги, просунул одну руку ей под спину и крепко прижал к себе. Другую руку он положил ей на грудь. Она вздрогнула и, оторвавшись от него, откинула голову назад и прижалась к его руке торчащим твердым соском.
Его губы заскользили вниз по ее горлу.
– Ммм. Апельсины, – прошептал он. – Какое наслаждение. – Он целовал ее, мял ей грудь. Тайное место у нее между ног набухло, стало влажным и горячим и пульсировало в такт движениям его языка.
Она потеряла счет времени, позволив себе впервые в жизни просто чувствовать. Все, что ее окружало, вдруг исчезло. Осталось лишь отчаянное желание еще больше испытать его силу и все то, что он мог дать.
Внезапно она ощутила, что ее ногам стало холодно. Но прежде чем она успела понять, что произошло, его теплая рука медленно двинулась вверх по ее бедру, защищенному лишь тонкой материей панталон. Рука поднималась все выше, описывая круги на ее ягодицах. Как могла эта медленная ласка так ее возбудить?
Настойчивый стук в дверь вторгся в ее затуманенное сознание. Колин тоже его услышал и поднял голову. Она открыла глаза, и их взгляды встретились. Стук повторился, и до нее вдруг дошло…
Она вздрогнула и вырвалась из его объятий. Сжав ладонями пылающие щеки, она прошептала:
– О Боже!
Что она наделала? Внутренний голос тут же ей ответил: "В эти минуты ты была счастлива больше, чем за всю свою жизнь".
– Не беспокойтесь. Никто не войдет. – Не отрывая от нее взгляда, он крикнул: – В чем дело, Эллис?
– Приехал доктор Нейтан, милорд, – послышался приглушенный голос дворецкого. – Вы дома?
Прежде чем он успел ответить, за дверью раздался другой голос – басовитый и веселый:
– Конечно, он дома, Эллис. Привет, братец! Я привнес тебе дары и подожду тебя в кабинете. Не задерживайся долго, или я съем весь марципан без тебя.
Лорд Саттон пробормотал что-то похожее на "чертов паразит". Холодный взгляд, брошенный им на дверь, наверняка должен был превратить в лед дубовые панели. Он выглядел таким недовольным, что она крепко сжала губы, чтобы не рассмеяться. Но ей это видимо, не удалось, потому что он сердито спросил:
– Вы смеетесь?
– Я? Что вы! – Она надменно фыркнула.
– Но если вы смеялись…
Он сверлил ее глазами, потемневшими от страсти.
– Что бы вы тогда сделали? – невольно вырвалось у нее, и она испугалась.
– Интересный вопрос. Мне придется задуматься, что же именно вы хотите, чтобы я сделал. – Он взял ее руку, и когда его теплые пальцы обвились вокруг ее пальцев, она вдруг поняла, что перчаток нет. Она опустила глаза и увидела их под письменным столом.
Она смутилась, но не успела выдернуть руку – он уже прижался губами к ладони. К ее мозолистой, огрубевшей от работы ладони. Она так тщательно скрывала руки от взглядов гостей на светских раутах.
Он нежно погладил то место, которое только что поцеловал. Он, конечно, увидел и порезы, и старые шрамы, и следы ожогов. Она попыталась осторожно освободить руку, но он ее не отпускал.
– Вам пришлось работать, – сказал он, погладив шрам от ожога.
– Некоторым приходится.
Как только эти слова слетели с ее губ, она пожалела, что не может взять их обратно. Но он не обиделся, а только кивнул и серьезно сказал:
– Вы правы. – Он прижал ее ладонь к своей щеке. – Мне нравится чувствовать прикосновение вашей руки, без перчатки.
– Мои руки… не очень-то красивые.
– Опять вы правы. Они, как и вы, изысканны. – Он улыбнулся. – Я уже говорил, что считаю вашу красоту изысканной?
"Господи, надо немедленно прекратить эту болтовню, этот бесполезный флирт", – подумала она, но ее отчаянно бьющееся сердце отказывалось подчиняться.
– С тех пор как вы это говорили, прошло уже пять минут.
– Какая оплошность с моей стороны. Но я ее исправлю, как только отправлю своего брата.
Он отпустил ее руку и, окинув ее быстрым взглядом, немного поправил ей корсаж и юбку и отвел со лба прядку волос.
– Идеально, – пробормотал он.
Потом пригладил волосы и предложил ей согнутую в локте руку.
– Готовы?
– К чему готова?
– Пойти в кабинет, где меня ждет мой брат.
– Я уверена, что он хочет остаться с вами наедине.
– Поскольку он прервал нас в самый неподходящий момент, мне не очень интересно, чего он хочет. Вы сказали, что хотите погадать мне в какой-нибудь другой комнате, и поэтому мы переходим в кабинет. – Он улыбнулся. – Я намерен уговорить Нейтана тоже послушать, что говорят карты о его судьбе. А вы сможете назначить свой чудовищный гонорар. Хе-хе-хе.
– Ваш смех определенно злораден, милорд.
Он снова взял ее руку, их пальцы сплелись, и этот жест показался ей страшно интимным.
– Колин, – сказал он.
Его имя пронеслось у нее в голове, и она тихо повторила его, смакуя вкус:
– Колин. А меня зовут…
– Александра.
– Откуда вы знаете?
– Я спросил леди Мэллоран. У меня есть книга, в которой дается толкование значений имен. Я прочел, что Александра – имя греческого происхождения и означает "защитник человечества". Если принять во внимание, как вы преданно относитесь к своему делу, вас назвали правильно.
– А что означает ваше имя?
– Понятия не имею. Но если бы мне пришлось угадывать, я сказал бы, что оно означает человека, "который опять хочет целовать Александру".
Господи. А как же ей этого хочется! Даже слишком. Это ее напугало. Она понимала, куда приведет еще один поцелуй, а идти по этой дороге было бы неразумно. Особенно если учесть разницу в их общественном положении. Этот человек никогда не сможет предложить ей ничего, кроме кратких тайных свиданий.
Ее смущало и раздражало то, что она потеряла над собой контроль и забыла о своем твердом намерении. Как правило, она никогда не теряла головы. Но одна минута в объятиях этого человека лишила ее благоразумия. Больше никаких поцелуев. Она не повторит свою ошибку. "Ты уже совершила ее дважды", – напомнил ей внутренний голос.
Что ж. Третьего раза не будет. Он наклонился к ней с явным намерением поцеловать, но она заставила себя выдернуть руку и отойти.
– Ваш брат ждет. – Он внимательно на нее посмотрел.
– Да. Сейчас не время и не место.
– На самом деле вообще нет ни времени, ни места, милорд.
– Колин. Что вы имеете в виду?
– Одно дело – первый поцелуй. А повторять его сегодня было… – Восхитительно. Невероятно. Незабываемо. – Неразумно.
– Почему?
"Потому что всего один поцелуй заставил меня пожелать то, чего я никогда не смогу получить".
– Неужели нужно об этом спрашивать?
– Нет, не надо. Я чувствую, что нас тянет друг к другу. Вопрос в том, что мы собираемся с этим делать?
– Ничего, – быстро ответила она.
– Не думаю, что у нас есть выбор.
– Мы просто об этом забудем.
– А этот вариант нам и вовсе не подходит.
Он долго смотрел на нее, так что она почувствовала себя неловко.
– Предлагаю все обдумать, чтобы понять, можем ли мы принять какое-либо другое решение. А пока давайте узнаем, чего хочет мой брат, и введем его в курс вашей ситуации. Поскольку вы будете жить у Уэксхолла, необходимо посвятить Нейтана в происходящее, так чтобы он тоже был настороже.
У Александры не хватило духу что-либо возразить. Она лишь кивнула и позволила ему проводить ее в кабинет.