Они вышли на террасу. Яркая луна, похожая на большую жемчужину на бархатном фоне усыпанного звездами неба, освещала серебристым светом сад. Легкий ветерок шелестел листвой и доносил аромат ночных цветов. Остановившись возле большого вазона с цветами, Колин повернулся к Виктории:
– О чем ты хотела со мной поговорить?
– О твоих поисках невесты.
– А в чем дело?
– Я хотела поинтересоваться, каковы успехи. Никаких?
– Все просто отлично.
Что-то промелькнуло в глазах Виктории. Сомнение? Он не понял, что именно, но, честно говоря, ему было все равно.
– Понятно. Означает ли это "я встречаюсь с дюжинами молодых интересных девушек, которых нахожу привлекательными" или "я не могу назвать имя ни одной девушки, с которой разговаривал сегодня вечером, потому что мои мысли заняты совершенно другим"?
Черт возьми, эти мужчины возле окна загородили Александру!
– Отлично – значит… отлично.
– Превосходно. Ты уже принял решение?
– Решение?
– То есть выделил кого-нибудь, решил, что кто-то возможно… ну и все такое.
Группа мужчин увеличилась, и вообще ничего не стадо видно из того, что происходит в другом конце гостиной. Неужели эти джентльмены не могут пить портвейн или курить сигары в каком-нибудь другом месте?
– Э… нет.
– Так я и думала. Поэтому я решила предложить тебе свою помощь.
Сколько же они будут там стоять?
– Помощь? В чем?
Виктория вздохнула в отчаянии.
– Найти невесту, – сказала она медленно и отчетливо.
Колин заставил себя взглянуть на невестку.
– Каким образом?
Она посмотрела на него долгам взглядом, при этом выражение ее лица было непроницаемым. Черт побери, когда женщины этому научились?
Виктория откашлялась и сказала:
– Я хотела предложить тебе свою помощь, но, похоже в этом нет необходимости.
– Нет, – ответил он, но что-то в ее взгляде и тоне ее голоса его насторожило. – Почему нет необходимости.
– Потому что ты, кажется, уже сделал свой выбор.
Уголком глаза он увидел, что толпа мужчин переместилась и гостиная стала видна.
– Вот как?
– Это очевидно. – Поколебавшись, она добавила, – Я говорила с Нейтаном. Я знаю, что она не замужем.
– Кто? – Теперь вид загородила другая группа мужчин.
– Та, которую ты выбрал.
Он посмотрел на Викторию, которая по непонятной причине вдруг заговорила загадками.
– И что?
– Она не замужем, – повторила Виктория.
Он прижал палец к виску, где вдруг забилась жилка.
– Конечно, она – кто бы она ни была – не замужем. Я же не могу выбрать в жены женщину, у которой уже есть муж – Наконец-то, а то двигаются, как стадо коров, и загораживают ему вид, подумал он. И замер.
Александра и Дженсен стояли у стола. Она держала его под руку и улыбалась. А по его лицу было заметно, что ему очень нравится то, что он видит. Он наклонился к ней, что-то сказал, и они растворились в толпе. Куда она с ним идет? Предполагалось, что для ее безопасности ей ни в коем случае нельзя было покидать гостиную.
– Извини меня, – сказал Колин и, не дожидаясь ответа Виктории, ринулся в гостиную. Оглядев комнату, он увидел их возле большой чаши с пуншем. Сжав челюсти, Колин направился к ним. И чуть было не сбил с ног Нейтана, преградившего ему путь.
– С ней все в порядке, – тихо сказал Нейтан. – А тебе, судя по твоему виду, надо выпить бренди. – Нейтан протянул ему рюмку.
– Что мне надо, – процедил Колин сквозь стиснутые зубы, – так это узнать, что она, черт возьми, делает.
– Это очевидно. Решила выпить бокал пунша.
– С этим проклятым американцем, который, как знать, именно тот, кого мы ищем.
– Именно поэтому рядом с ней стоит Уэксхолл, чтобы помешать ей уйти с ним. Она в полной безопасности, если ты этим озабочен.
Слова Нейтана пробились через туман страха и ревности, окутавший его с той минуты, как он увидел Александру с Дженсеном, и он провел ладонями по лицу.
– Все в порядке.
– Нет, не все. Тебя расстроило, что Дженсен смотрит на Александру так, будто он умирает от жажды, а она – холодное шампанское. Я тебя не виню. В твоем положении я чувствовал бы то же самое и, возможно, уже смазал бы ему по физиономии. Я это сделаю, если он посмеет так смотреть на Викторию.
– Виктория… – вдруг встрепенулся Колин. – Я оставил ее одну на террасе.
– Она уже вернулась в гостиную и болтает с леди Маргарет и леди Мирандой – с теми двумя леди, которых ты тоже так внезапно бросил. – Нейтан протянул Колину рюмку бренди, и он осушил ее залпом.
– Они обе очень красивы, – сказал Нейтан.
– Вероятно.
– Какая-нибудь из них тебе нравится?
Нисколько.
– С ними приятно разговаривать.
– Правда? И о чем вы беседовали?
Если бы он помнил. Судя по чрезмерно невинному выражению лица Нейтана, он прекрасно это понимал.
– О погоде.
– Да, это так увлекательно. Но я имел в виду другое – какая-нибудь из них понравилась тебе настолько, чтобы стать кандидаткой в жены?
Он ответил не сразу.
– С практической точки зрения подойдет любая из них.
– А с непрактической: точки зрения?
Колин вдруг почувствовал страшную усталость.
– В данную минуту мне трудно себе представить, что мне придется провести с любой из них остаток своей жизни…
Не только трудно, а наводит уныние.
– А почему, как тебе кажется?
– Потому что сейчас у меня на уме совсем другое, – раздраженно ответил он. – Надо найти убийцу, предотвратить убийство. Грядущий вечер у Уэксхолла. Будем надеяться, что к тому времени как все кончится, мы получим ответ на эту загадку и я смогу сосредоточиться на поиске невесты.
– Ты надеешься, что ты будешь готов выбрать одну из светских красавиц после вечера у Уэксхолла?
– Да, я в этом уверен.
Нейтан пробурчал что-то очень похожее на "идиот" или "олух" и похлопал Колина по плечу.
– Желаю удачи. Правда. Но как человек, который совсем недавно прошел через то, с чем ты столкнулся сейчас, я могу лишь тебе посочувствовать и искренне пожелать, чтобы все кончилось так же хорошо, как это случилось со мной.
– О чем ты, черт побери, говоришь?
– О конфликте.
– Какой еще конфликт?
– Между разумом и сердцем.
– Не понимаю, о чем ты. – Нейтан сжал плечо Колина.
– Поймешь. Удачи тебе.
Алекс сидела за своим столиком, наслаждаясь коротким отдыхом. Ее взгляд нашел Колина. Он опять был в компании красивой женщины. Алекс показалось, что он слушает, что она говорит, но в это мгновение он бросил на Алекс взгляд, и их глаза встретились. Она попыталась отвести взгляд, но у нее ничего не получилось.
Однако он, видимо, смотрел вовсе не на нее, потому что его взгляд скользнул поверх голов, и он нахмурился. Потом он снова посмотрел на нее и бросился вперед, размахивая руками.
– Александра! – завопил он, приближаясь к ней. – Беги! Беги!
Вздрогнув, она вскочила и обежала столик. В следующую секунду большая каменная ваза ударилась в стул, на котором она только что сидела. Стул разлетелся в щепки, а ваза развалилась, подняв слой пыли.
Она стояла в шоке, а вокруг нее уже собралась толпа.
– Александра, – услышала она тихий и напряженный голос Колина, – ты в порядке?
– Да… все хорошо. Спасибо. – Она оторвала взгляд от развалившейся вазы и сломанного стула. – Что произошло?
– С балкона упала ваза.
Доктор Оливер пробрался через толпу.
– Вы пострадали?
– Нет. – Но случившееся вдруг дошло до нее, и у нее подогнулись колени.
"Господи, если бы эта каменная ваза упала на меня…" Она закрыла глаза. Колин сжал ее руку. Толпа подступала все ближе, голоса становились все громче.
– Мадам не пострадала, – громко произнес Колин, обращаясь к гостям.
Она открыла глаза.
– Вы спасли мне жизнь, – прошептала она. Прежде чем он успел ответить, появился лорд Ролстром. Он оглядел в лорнет обломки и сказал:
– Странно, наверное, вазу сдвигали, чтобы почистить, а потом плохо поставили на место. Примите мои извинения, мадам Ларчмонт. И можете не сомневаться, что я разберусь и кто-то ответит за свою небрежность.
– Спасибо, милорд.
– В доме есть какая-нибудь тихая комната, где мадам могла бы прийти в себя и отдохнуть? – спросил Колин у лорда Ролстрома.
– Разумеется. Следуйте за мной.
Спустя несколько минут Александра уже была в личном кабинете лорда Ролстрома с рюмкой бренди и в окружении леди Виктории, доктора Оливера и Колина.
– Мой отец сразу же побежал на балкон, – сказала леди Виктория. – Если кто-то столкнул вазу, отец его найдет.
Колин налил себе бренди и выпил его залпом. Он надеялся, что тепло растопит напряжение, которое он испытывал.
Его вдруг охватила страшная злоба. Кто бы ни попытался причинить боль Александре, он за это заплатит. Колин об этом позаботится.
В дверь постучали. В кабинет вошел лорд Уэксхолл.
– Ну что? – сразу же спросил его Колин.
– На балконе никого не было. Но так как было темно, кто-то мог столкнуть вазу, будучи незамеченным, а потом сбежал, воспользовавшись одной из многочисленных дверей или по черной лестнице.
Колин взглянул на Александру. Она была бледна, но, видимо, не пострадала. Он намеренно сел от нее подальше, чтобы не поддаться искушению схватить ее в объятия побольше не отпускать. А так как ему хотелось сделать именно это, ему нужно было чем-то отвлечься.
– Я хочу сам обыскать балкон. Я дам вам знать, если что-нибудь обнаружу.
Получасовой обыск ничего не дал, и он вернулся в гостиную. Вечер был в полном разгаре, и никто не обратил на него внимания, но неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Логаном Дженсеном.
– С ней действительно все в порядке? – спросил Логан.
– Да. – Колин сжал кулаки.
Американец удивленно поднял брови, заметив враждебный тон Колина.
– Я бы хотел ее повидать. Вы знаете, где она?
– Знаю. С ней все в порядке, и вам незачем ее видеть.
Дженсен помолчал, а потом тихо сказал:
– Судя по тому, что я слышал, вы скоро вернетесь в Корнуолл с одной из этих светских барышень в качестве жены. Я терпеливый человек, а Александра – женщина, которую стоит ждать. – Он холодно улыбнулся. – К счастью, ни она, ни я не обременены высокими английскими титулами. Желаю приятного вечера, Саттон.
Колин смотрел ему вслед, и ему было больно сознавать, что Дженсен, в сущности, прав.
Когда они вернулись домой и стояли в холле, Алекс пожелала спокойной ночи лорду Уэксхоллу, леди Виктории и доктору Оливеру. Потом она на негнущихся ногах поднялась наверх. Слава Богу, этот вечер, наконец, закончился. Они уехали сразу же после того, как Колин, обыскав балкон, вернулся в кабинет хозяина дома. До происшествия она наблюдала за тем, как все эти женщины флиртовали с ним. С нее было довольно. Если бы ей пришлось увидеть еще одну из них, она бы… Ничего бы она не сделала.
Потому что делать было нечего. Надо проглотить слезы и притвориться, что ей все равно, что ей не больно, что очень скоро другая женщина получит человека, которого она так отчаянно – и глупо – хотела для себя.
К этому прибавился еще и страх. Страх, что их отношения, может быть, уже закончились. Он сказал, что это произойдет, когда он решит, кто будет его женой. Вдруг он это уже решил сегодня на приеме у Ролстромов? Он явно избегал ее весь вечер. Ни разу не подошел к ее столику, где она гадала. Не говорил с ней. Она все время искала его глазами в толпе, а он, хотя и находился по близости, ни разу на нее не взглянул. Даже когда она уезжала с гостями Уэксхолла, он лишь слегка ей поклонился, вежливо пожелав доброй ночи, уверил, что он рад, что она не пострадала, – и все со своим обычным непроницаемым выражением. Он даже не попытался поцеловать ей руку. Сколько бы она ни старалась убедить себя в обратном, его явная отстраненность и даже холодность глубоко ее ранили.
Куда девался человек, который с такой страстью желал ее только сегодня утром? Кто был не в состоянии удержаться от того, чтобы не прикоснуться к ней? У кого горели глаза от страсти? Сейчас это был другой человек – сдержанный незнакомец без намека на желание в глазах. Понадобилось, чтобы на нее чуть не упала каменная ваза, только это происшествие могло вызвать у него какие-нибудь эмоции.
Она шла по коридору, чувствуя себя несчастной. Несомненно, что, хотя она ему нравилась, он уже от нее устал. Он увидел ее в одной комнате со всеми этими светскими барышнями в бриллиантах, и на их фоне она оказалась просто жалкой подделкой. Это сравнение наверняка приходило ему в голову.
Она вспомнила предостережение Эммы. "Ты знаешь, что такой человек, как он, воспользуется тобой и бросит… бросит, как ненужный хлам. А твое сердце будет разбито".
Да, она знала. Знала, что их связь, эта сказка, кончится. Просто она не думала, что она закончится так скоро и ей будет так больно. Не думала, что ей придется снова его видеть, когда их пути разойдутся. Одно дело – для приличия притворяться на званом вечере, что между ними ничего нет, и совсем другое – притворяться, будто она ничего не чувствует, оттого что их отношения закончились. А при мысли, что ей придется ломать комедию в этом доме, на глазах у ею семьи, ей стало совсем плохо.
Надо ехать домой. В свою комнату, где все знакомо. Где у нее была цель. Где она была нужна. Вечер у Уэксхолла должен состояться на следующей неделе. После него она сразу же уедет. Туда, где ее место.
Она вошла в свою спальню, закрыла дверь и, прислонившись к ней устало вздохнула и закрыла глаза.
– Запри дверь.
Она вздрогнула и открыла глаза. Низкий тихий голос раздался из темного угла. Она узнала его. Это был голос Колина.
С бьющимся сердцем она завела руку за спину и нащупала торчащий в замочной скважине ключ. Она повернула его, и в тишине комнаты раздался щелчок закрываемого замка. И в то же мгновение замок, под которым она держала свое сердце, открылся, и ее захлестнула волна эмоций. Эмоций, которых она уже не могла больше отрицать.
Она любит его.
Безумно, и совершенно безнадежно.
С ее губ были готовы сорваться слова: "Я люблю тебя", – но она стиснула зубы. Бессмысленно говорить слова любви человеку, с которым у нее нет будущего, да это и унизительно. Им обоим будет только не ловко.
– Подойди к камину. – Хриплый голос донесся от гардероба, но в темноте она не могла разглядеть его фигуру. Она подошла к камину и, повернувшись к нему спиной, ощутила тепло тлеющих углей – тепло, которое было лишним, потому что ей вдруг стало жарко.
На языке у нее была масса вопросов, но горло так пересохло, что она не могла говорить. Темная фигура отделилась от гардероба. Он шел медленно, как стервятник, подкрадывающийся к своей жертве, и остановился в двух шагах от нее.
Она разглядела расстегнутую у ворота белую рубашку и брюки, заправленные в низкие черные сапоги, облегавшие его стройные ноги. Он выглядел немного опасным, но прекрасным. А когда она посмотрела в его глаза, она не увидела прежней холодной отстраненности. Они горели страстью.
Он хотел ее.
Она почувствовала такое облегчение, что ее тело вдруг ожило. Она облизнула пересохшие губы и заметила, что он пристально проследил за этим движением.
– Колин. – Он приложил к губам палец:
– Ш-ш-ш. Молчи. Не двигайся.
Он отошел от гардероба и вернулся со стулом с высокой спинкой, поставив его в нескольких шагах от нее. Глядя на нее, он сел, приняв расслабленную позу, совершенно не соответствующую тому напряжению, которое от него исходило. Он расставил ноги, положил руки на бедра и опустил глаза. Его твердая плоть бугром выступала под обтягивавшими его брюками.
– Сними платье.
Откинувшись на спинку стула, он сверлил ее взглядом.
Дрожащими руками она начала расстегивать платье, намеренно медленно, хотя ее возбуждение росло с каждой секундой.
Она не стала стягивать платье через голову, а позволила ему соскользнуть на пол.
– Чудесно, – пробормотал он. – Продолжай.
С той же неторопливостью она отправила на пол сорочку, оставшись в панталонах, чулках и туфлях.
Ее соски затвердели. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ним губами… или руками…
– Как ты прекрасна, – услышала она его хриплый шепот. – Не останавливайся.
Набрав побольше воздуха, чтобы унять сердцебиение, она наклонилась и начала развязывать ленты, на которых держались чулки, и сняла их вместе с панталонами.
– А теперь переступи через свои вещи.
Она выполнила его требование, тут же последовало следующее:
– Распусти волосы.
Вынув последнюю шпильку, она тряхнула головой, и тяжелые пряди упали ей на плечи и спину.
– Дотронься до своих грудей. Не смущайся, Александра, – добавил он, потому что она покраснела. – Меня тебе не надо стесняться.
Судорожно всхлипнув, она обхватила ладонями свои груди.
– Какие они?
– Тяжелые. И болят.
– Хорошо. А теперь погладь их так, как бы ты хотела, чтобы сделал я.
Она повиновалась, чувствуя, как набухают тяжелые влажные складки у нее между ног.
– Опусти руки, – таков был следующий приказ. Она уже не стеснялась. Распрямившись в полный рост, она медленно провела ладонями по телу, остановившись у самой кромки завитков между бедрами.
– Ниже. Расставь нога.
С бьющимся сердцем она выполнила его просьбу, уже зная, чего он потребует еще.
– Прикасайся к себе.
Не смея даже дышать, она просунула руку между, ног. Когда ее пальцы коснулись чувствительного бугорка, она вздрогнула.
– Что ты чувствуешь?
Она облизнула пересохшие губы.
– Возбуждение. Нетерпение, – почти прорычала она. – Пустоту.
Она остановила на нем взгляд. Колин стиснул зубы. Натянутый как струна, он заставлял себя сдерживаться, потому что знал: стоит ему до нее дотронуться, и его самообладанию конец.
– Подойди ко мне, – сказал он и не узнал своего голоса.
В ее глазах появился озорной блеск, и она покачала головой:
– Нет. Сначала ты сними рубашку.
Ее наглость его рассмешила, но он сдержал смех и, не спуская с нее взгляда, стянул рубашку с плеч.
– Чудесно, – прошептала она. – Эта полоска волос, разделяющая твой живот на две части… завораживает.
Он хотел было поблагодарить ее, но голос его не слушался.
– А теперь сними сапоги.
Он выполнил ее просьбу и швырнул сапоги на пол рядом с рубашкой. Но потом ему пришлось крепко прижать голые пятки к ковру, пытаясь удержаться и не вскочить, чтобы заключить ее в объятия.
Разглядывая его голые пятки, она спросила:
– Есть ли какая-либо часть твоего тела, которая не прекрасна? – Прежде чем он успел спросить у нее то же самое, она подняла на него глаза. – Расстегни брюки.
Негнущимися пальцами он расстегнул пуговицы. Она смотрела на открывшуюся ее взору мощную плоть, а он ощутил ее взгляд, как ласку. Ему пришлось вцепиться руками в края стула, потому что он был на грани того, чтобы окончательно потерять над собой контроль.
– Ты прекрасен. – Ее глаза блестели. – Сними брюки.