Он подозревал, что она назвала ему не тот адрес, и его подозрения подтвердились. В ту минуту, когда она завернула за угол кирпичного здания, где она якобы жила, он вышел из кареты и пошел за ней. Было ясно, что она хорошо знает дорогу, впрочем, так же, как и он. Она шла очень быстро, и он еле поспевал за ней, потому что у него разболелась нога. Все же он не упустил ее и увидел, как она вошла в дом в квартале, населенном в основном торговцами. Район, конечно, не был фешенебельным – далеко не таким, где она якобы жила, но вполне респектабельным. Однако если она соврала насчет того, где живет, она вполне может соврать и в других случаях.
Он твердо решил выяснить эти и другие моменты лжи.
Принимая во внимание ее популярность, она наверняка уже приглашена на другие званые вечера, которые состоятся в ближайшее время, куда и он будет приглашен в качестве гостя – все знали, что он ищет невесту. Вот там-то их пути и будут пересекаться регулярно.
А на завтра они договорились, что она придет к нему домой, чтобы погадать, и он сможет понаблюдать за ней – в первый раз и при свете дня.
Волна жара, причиной которого не были ни близость к камину, ни выпитое им бренди, окатила его при мысли, что она будет в его, доме. Он нахмурился, вспомнив, что точно так же отреагировал на их общение в саду леди Мэллоран, когда она взяла его под руку и их плечи соприкоснулись. А еще когда она сидела напротив него в карете.
Ощущение было почти болезненное, потому что он обратил внимание на детали, которые предпочел бы не замечать. Например, на ее роскошную женскую фигуру, подчеркнутую вечерним платьем из золотистой парчи. На то, как в лунном свете блестели ее темные волосы, на россыпь веснушек на прямом носике и на то, как ее губы оставались полными даже после того, как она их сжимала.
А еще он запомнил, как чудесно от нее пахло апельсинами. Это был его любимый фрукт. Он со стоном закрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно хотел поймать этот свежий запах, который преследовал его все то время, пока они ехали в карете. Когда они прощались, он не смог удержаться и поцеловал ее в запястье, чтобы убедиться, что на вкус она такая же восхитительная. Он не ошибся. Во время этого поцелуя он ощутил быстрое биение ее пульса, и это было единственным подтверждением того, что она вовсе не была так спокойна, как ей хотелось казаться. Это его немного утешило, потому что ему не нравилась мысль, что нервничает только он. Единственное, что удержало его от того, чтобы поддаться безумному желанию поцеловать ее в губы, было ее уверение в том, что существует месье Ларчмонт.
"Что за человек ее муж? – подумал он. – Как давно они женаты? Интересно, он честный торговец или вор? Знает ли он, что она обчищала карманы? Или он тоже умеет это делать?" Колину хотелось получить ответ на эти вопросы и еще на многие другие. Притом как можно скорее, потому что охватившее его в прошлом месяце дурное предчувствие становилось все навязчивее, особенно с тех пор, как он приехал в Лондон.
Он открыл глаза, допил бренди, потом налил еще. Глядя на янтарную жидкость, он задался вопросом, мучившим его с тех пор, как сон о его собственной смерти стал повторяться почти каждую ночь.
Как долго ему осталось жить?
Тяжело вздохнув, он провел рукой по волосам. Он пытался убедить себя, что чувство надвигающегося конца было подсказано его воображением, которое вышло из-под контроля, или просто вызвано усталостью. Не более чем обычная меланхолия, которая всегда наваливалась на него при приближении годовщины смерти его матери. Но даже после того, как эта дата прошла, чувство тревоги осталось.
А потом начались ночные кошмары. Ему снилось, что он в каком-то узком тесном месте, сердце отчаянно колотится, дышать нечем, и он знает, что он в опасности. Смерть неминуема. Он просыпался в холодном поту, охваченный необъяснимым страхом замкнутого пространства, преследовавшим его с детства, и больше не мог заснуть.
Он уже давно научился прислушиваться к своим ощущениям и доверять своей интуиции. Интуиция не один раз спасала ему жизнь, когда он был на службе ее величества. Именно поэтому он сейчас не мог ее игнорировать: с ним что-то должно случиться. Нечто, чего ему не удастся избежать, чего он, скорее всего не сможет пережить. Чувство тревоги стало более отчетливым с тех пор, как он приехал в Лондон. Оно не исчезло после столкновения с вооруженным грабителем. Тогда ему удалось избежать беды, но будет ли он так же удачлив в следующий раз? Интуиция подсказывала ему, что нет, его и дальше подстерегает опасность.
Он подумал, что его состояние частично связано сейчас с его возрастом, таким, в каком была его мать, когда она умерла, но отмел эту мысль как глупое суеверие. Он не был суеверным человеком, хотя и прислушивался к своему внутреннему голосу.
Понимание, что он смертен, что его время заканчивается, угнетало его, отсюда его неотступное желание выполнить свой долг – и немедленно, пока не стало слишком поздно. Самыми настоятельными обязательствами были женитьба и рождение наследника.
Здравый смысл подсказывал ему, что он не прав, что все будет хорошо, и он доживет до старости. Конечно, он на это надеялся. Но он никак не мог избавиться от чувства обреченности и не хотел рисковать. Особенно если в случае его безвременной кончины титул и все, что с ним связано, перейдет к Нейтану. А он знал, что это никак не совпадало с желаниями его младшего брата, поэтому и Колин не хотел этого для него. Нейтан всегда сторонился развлечений высшего света, предпочитая сосредоточить свои таланты в области медицины. Он стал хорошим врачом, а титул для него, по его собственному выражению, был все равно как если бы он хотел, чтобы ему вырезали внутренности с помощью ржавого лезвия.
Нет, ответственность за наследника лежит не на Нейтане, а на нем. Сейчас он жалеет только о том, что не занялся этим раньше, до того, как чувство обреченности схватило ею за горло. Пока еще было время. Странно, но месяц назад ему казалось, что у него вся жизнь впереди.
Его взгляд остановился на письменном столе, и он вспомнил слова Эллиса, что на его имя пришло письмо. Он отставил рюмку с бренди, пересек комнату и взял запечатанный красной восковой печатью конверт. Имя на конверте было написано почерком Нейтана, и Колин удивился, что брат нашел время, чтобы написать письмо, ведь он был счастливый молодожен. Если бы Колину удалось найти такую жену, как красавица Виктория Уэксхолл, в которую Нейтан был страстно влюблен, видит Бог, Колин не стал бы тратить время на письма!
Взломав печать, он прочел короткую записку:
Приеду в Лондон послезавтра, а не на следующей неделе, с Викторией и несколькими друзьями. Мы остановимся в Уэксхолл-Хаусе, потому что Виктория обещала своему отцу помочь подготовить званый вечер. Как только мы приедем мы планируем заехать к тебе.
Нейтан
Чувство вины, которое всегда охватывало Колина при мысли о брате, на этот раз сменилось радостью оттого, что он скоро его увидит. Он сунул записку в конверт и обратил внимание на блюдо севрского фарфора, где лежали три марципана, искусно выполненные в форме фруктов – клубника, груша и…
Апельсин.
Его выбор был очевиден.
Он взял апельсин и откусил кусочек. Закрыв глаза, он насладился сладким вкусом цитруса и миндаля, который вызвал в его памяти образ загадочной мадам Ларчмонт.
Да, именно загадочной. Но если существовало что-то, в чем он преуспел, так это было разгадывание тайн. До сих пор он еще ни разу не потерпел неудачу в этом деле поэтому он был полон решимости получить ответы на многие вопросы еще до ее приезда завтра к нему домой.
Тот факт, что она не только выжила, а и преуспела, указывал на ее необычайный ум и удачливость. Но на сей раз, поклялся себе Колин, она встретила человека, равного ей по этим качествам. И если она задумала его обокрасть, то удача от нее отвернется.
Алекс быстро миновала несколько переулков и поднялась по шаткой лестнице на второй этаж дома, в котором жила. Оглядев темный коридор, чтобы убедиться, что никого нет, она тихо отперла дверь в свою комнату. Проскользнув внутрь, заперла дверь и, прислонившись к дверной панели, закрыла глаза. Ее сердце билось, она тяжело дышала – и не только потому, что быстро шла, а от тревожного чувства, что кто-то ее преследует. Кто-то появился уже после того, как уехала карета лорда Саттона. Она привыкла к тому, что в этом районе на улицах полно воров и грабителей, и умела с ними справляться. Она нащупала складной нож, спрятанный за подвязкой. Алекс знала, как защититься.
Но то, что она испытала сегодня, было нечто другое. Чувство, что за ней наблюдают, преследовало ее все то время, что она шла домой, и это ее беспокоило. Страху добавил и подслушанный ею разговор в кабинете лорда Мэллорана. Тот, кто за ней следил, очень умело прятался, но она слишком долго прожила в нищенских кварталах Лондона, чтобы забыть об опасности.
– Алекс, с тобой все в порядке?
Она открыла глаза и встретилась с встревоженным взглядом Эммы.
Хотя Эмма Багуэлл была на шесть лет моложе Алекс, она была очень проницательна и находчива благодаря знакомству с трущобами Лондона. Они познакомились три года назад и вместе сумели выжить и подняться над нищетой.
Алекс поняла, что бесполезно скрывать что-либо от подруги. К тому же ей было просто необходимо поделиться тем, что произошло в этот вечер.
– Я действительно обеспокоена, – сказала Алекс. – Но прежде чем я начну рассказывать… Сколько их сегодня' – Она кивнула в сторону линялой бархатной занавески, отделявшей треть комнаты.
– Восемь. Восемь. Прошлой ночью их было шесть, позавчера – двенадцать, а в прошлый вторник они с Эммой приютили семнадцать ребят.
– А Робби здесь? – Эмма кивнула.
– Он прибежал последним час назад, грязный и уставший. Он чуть было не заснул за едой. Но он был не просто грязный. Его избили, Алекс.
– Сильно?
– Под глазом синяк, губа разбита. Я промыла ему лицо, но тебе следует на него взглянуть. Он спрашивал о тебе.
– Хорошо, – пробормотала Алекс. – Я его сейчас посмотрю, а то утром он убежит до того, как мы проснемся.
– Ладно. А я приготовлю чай.
– Спасибо, – откликнулась Алекс.
Она повесила накидку в единственный обшарпанный гардероб. Зная, что Робби и другие мальчики спят, Алекс тихо сняла платье и, переодевшись в простой ситцевый халат, подошла к занавеске. За два года она привыкла ко многому и представляла, что ее может ждать. Но все равно, прежде чем отодвинуть занавеску, она собралась с духом.
Сегодня их было восемь, завернуты в одеяла – это была единственная роскошь, которую они знали в своей жизни. Ее взгляд останавливался на каждом, и не важно, сколько ночей подряд она их видела, у нее всегда сжималось сердце.
Она узнала Уилла и Кеннета, Доббса, Джонни и Дугласа. В углу лежали Мэри и Лилит. Все они были похожи на маленьких ангелов. Алекс такими их и считала, потому что ни одному из них не было больше двенадцати лет. Все они были в безопасности те несколько часов в убежище, которое она им предоставляла, но скоро наступит рассвет, и они его покинут и проживут день на враждебных им улицах города.
Ее взгляд упал на Робби. В неярком свете от очага, проникавшем сюда из основной части комнаты, были видны его подбитый глаз и распухшая губа. Все эти дети и десятки других, либо сироты, либо брошенные, были жертвами страшной нищеты, жестокого обращения и ужасающих жилищных условий. Все они разрывали сердце Алекс, но Робби она любила больше всех. Возможно, потому, что он напоминал ей ее саму в этом возрасте – дрожащей от постоянного страха и всегда готовой к вынужденной браваде.
Слезы жалости навернулись на глаза Алекс. Господи, Робби нет еще и шести лет.
На лоб ему упала испачканная сажей прядь светлых волос, которую ей захотелось убрать. Но она знала, что если она дотронется до мальчика, он наверняка проснется. Жизнь приучила этих несчастных детей спать очень чутко. Алекс до сих пор спала именно так и никогда не спала подряд более нескольких часов. Здесь дети могли расслабиться, спать спокойно, уверенные в том, что им ничто не угрожает.
Алекс задернула занавеску и прошла в угол комнаты, служивший кухней. Эмма уже разливала чай в толстые фаянсовые кружки. Алекс опустилась на лавку, почувствовав себя страшно уставшей. В комнате стоял приятный запах апельсинов и свежеиспеченных булочек.
– Спасибо, что взяла на себя приготовление ужина, – тихо, чтобы не разбудить детей, сказала Алекс.
– Да ладно, – ответила Эмма и с торжественным видом протянула ей тарелку, на которой лежала одна булочка – Я оставила ее для тебя.
У Алекс ком подступил к горлу. Эмма знала, что ее подруга – впрочем, как и она сама – сладкоежка. Эмма разломила булочку и большую часть протянула Алекс.
– Мне совестно, что я переложила на тебя домашние заботы.
– Чепуха, – сказала Эмма и поставила перед Алекс чашку горячего чаю. – Я делаю это с удовольствием, а для мадам Ларчмонт гораздо важнее заниматься гаданием богачам Ты заработаешь деньги, и мы сможем переехать в лучшую квартиру и в более безопасное место даже скорее чем мы предполагали. И тогда ты сможешь начать их учить.
Да, именно для того, чтобы они с Эммой и детьми, которые им доверяли и искали у них защиты, могли переехать в безопасное место, она работала так много. Ее успех в качестве мадам Ларчмонт позволял ей верить, что она получит то, к чему стремилась.
– Я тоже на это надеюсь, – сказала Алекс, – но ты же знаешь, какими непостоянными бывают богатые люди, как скоро им все надоедает и они начинают искать какое-нибудь другое развлечение. Сейчас я нарасхват, но я не льщу себя надеждой, что моя популярность продлится дольше одного сезона.
– Тогда постараемся сделать так, чтобы выжать все из этого сезона, – сказала Эмма, глядя поверх своей кружки.
– На это я тоже надеюсь, но… мы с тобой знаем, что карьера мадам Ларчмонт закончится, если сливки общества, которые сейчас наперебой приглашают ее к себе для гадания, узнают о ее неприглядном прошлом.
– Ты говоришь так, будто у тебя есть причина думать, что это может случиться, – насторожилась Эмма.
Алекс обхватила руками горячую кружку, наслаждаясь ее теплом.
– Эмма, я сегодня встретилась с мужчиной. Это… он! – Эмма сначала недоуменно заморгала, а потом поняла.
– Ты встретила его? Того человека, который все время появляется, когда ты раскладываешь карты на себя?
– Да, – кивнула Алекс.
– Ты уверена?
– Да.
Эмма не стала спрашивать, как Алекс поняла, что это именно тот человек, и не стала сомневаться. Она привыкла доверять интуиции подруги. Поэтому она лишь кивнула и сказала:
– Вот это да. Долго же он не появлялся. Кто он?
– Его зовут Колин Оливер. – Она отказалась признать, что ей доставило удовольствие произнести его имя вслух. – А его титул – виконт Саттон.
– Виконт? – У Эммы от удивления челюсть отвисла. – Ты, наверное, встретила не того человека. Карты говорили, что он будет играть важную роль в твоем будущем, что будет иметь на тебя большое влияние. Как это может относиться к виконту? – Она задумалась. – О! Если только он не захочет, чтобы ты… если только ты не планируешь стать… его любовницей.
Алекс, которой вдруг стало жарко (видимо, решила она, от горячего чая), отставила кружку и прошептала:
– Конечно же, нет.
– Тогда каким образом этот человек может появиться в твоем будущем? Ты должна была встретить его уже много лет назад. – Эмма решительно тряхнула головой. – Нет, Алекс, это не тот человек.
– Тот. Я уже встречала его. Я залезла к нему в карман.
– Как ты можешь быть уверена, что это тот же тип? В темноте все эти богатые джентльмены одинаковы. Всегда пьяны и слишком уверены в себе. Легкая добыча – вот кто они такие.
– Были, – подчеркнула Алекс. – Это все в прошлом. Но я его хорошо запомнила, потому что он меня поймал.
– Поймал тебя? – переспросила Эмма. – Да тебя ни разу не ловили! Ты была самая лучшая!
– Я ценю высокую оценку моих прежних заслуг, но уверяю тебя, он меня схватил. Мне все же удалось сбежать, и я больше никогда его не видела до сегодняшнего вечера.
Эмма сразу же озаботилась последствиями.
– Господи! А он тебя узнал?
Алекс уже не могла сидеть. Она встала и начала ходить по комнате.
– Не знаю. Не думаю, но…
Алекс рассказала Эмме о событиях вечера, включая подслушанный ею разговор и записку, которую она оставила для лорда Мэллорана. Единственное, о чем она умолчала, были ощущения, которые у нее вызвал лорд Саттон, и то, как он поцеловал ее в запястье.
– Я согласилась погадать ему завтра днем у него дома, – закончила Алекс свой рассказ.
Эмма окинула ее беспокойным Взглядом.
– Не знаю, Алекс, что тревожит меня больше: тот факт, что ты снова встретишься с этим виконтом – мне кажется, что ты шутишь с огнем, – или тот разговор, который ты подслушала. Что, если кто-то об этом узнает? Что записку написала ты?
– Каким образом? Я нарочно изменила почерк. Никто не станет тратить время на то, чтобы выяснять, кто написал записку. Они будут заняты тем, чтобы вычислить человека, которого собираются убить на званом вечере у лорда Уэксхолла, и предотвратить убийство.
– Надеюсь, что ты права, – не очень уверенно ответила Эмма.
"Я тоже", – подумала Алекс.
Глава 4
Колин стоял в тени подъезда напротив того дома, где вчера вечером скрылась мадам Ларчмонт. При свете дня покрытый сажей кирпичный дом выглядел неприглядно и даже несколько зловеще из-за нависшей над ним свинцовой тучи.
Из своих вчерашних наблюдений за домом он сделал вывод, что ее комната расположена на втором этаже: ее тень промелькнула в третьем окне от угла. За то время, что он стоял здесь сегодня, из дома вышли два человека, но мадам Ларчмонт пока не было видно. Он достал карманные часы и увидел, что была половина третьего. Неужели она уже ушла? У нее было какое-то дело до визита к нему.
Из дома вышла рыжеволосая женщина в простом платье с висевшим у нее на шее деревянным лотком, в котором девушки, продающие апельсины, носят свой товар. Но у этой девушки были не апельсины, а печенье или булочки.
Прошло еще несколько минут. Колин продолжал терпеливо ждать. Он снова проверил время, и в тот же момент увидел, как мадам Ларчмонт выходит из дома. На ней была широкополая шляпа, скрывавшая ее лицо, но это определенно была она. В руках она держала сумку, похожую на котомку или рюкзак. Когда он увидел ее, его сердце странно подскочило, и он нахмурился. Она немного задержалась, осторожно оглядываясь, а потом пошла быстрым шагом, направляясь в противоположную от его дома сторону.