- Куда это вы собрались в таком дурном настроении?
Он кивнул ей.
- Просто прокатиться, Матильда.
- Давайте лучше пройдемся, поговорим.
Аларик передал поводья Ричарду и пошел с ней. Матильда повела разговор о нынешней ситуации в Нормандии и вспомнила прошлые годы. Аларик слушал ее вполуха, пока они шли под тенистыми деревьями по берегу ручья. Весна уже вступила в свои права. Вокруг возрождалась жизнь и красота, земля была зеленой и благоухающей.
- Что вас рассердило? - внезапно спросила Матильда.
- Вы ошибаетесь. Все отлично, миледи.
Она засмеялась.
- Аларик, вы забываете, что я знаю вас с незапамятных времен.
Он пожал плечами.
- Все в полном порядке, уверяю вас.
Матильда внезапно остановилась и, глядя ему в глаза, сказала:
- Женитесь на ней.
- Что?
- Вы сердитесь на Фаллон. Я не знаю, что случилось, но настроение ваше бросается в глаза. Люди жестоко и несправедливо говорят о ней. Вы сделали ее любовницей. Утешьте свою собственную душу, женитесь на ней. Подарите вашему ребенку то, чего не было ни у вас, ни у Вильгельма, - законнорожденность.
- И Вильгельм и я вполне обходились без этого, mаdаmе.
- Аларик…
- Нет, Матильда, я не женюсь во второй раз.
- А почему?
Аларик помолчал, глядя на преисполненную решимости герцогиню.
- Матильда, вы касаетесь раны, которую другой не решился бы трогать… Но я отвечу вам, почему не могу на ней жениться. Я не верю в любовь, mаdаmе… Я видел, какие беды она приносит. Я не верю женщинам вообще, и тем более не могу доверять Фаллон. Она дважды поднимала оружие против меня. Эрику Улфсону удалось скрыться, и он еще поднимет войско против Вильгельма, в этом нет сомнения. А в качестве награды Фаллон пообещала себя… И наконец, миледи, очень сомнительно, чтобы она согласилась выйти за меня замуж. Она до сих пор смотрит на нас как на убийц, которые хладнокровно погубили ее отца.
- Думаю, что она выйдет за вас замуж.
- Этого не случится.
- Вы глупец, Аларик. Вы сами отказываетесь от счастья.
- Возможно.
- Подумайте об этом, Аларик. Ради ребенка… Ради самого себя… И ради Фаллон. Я знаю, что она не плетет никаких интриг против вас. И я верю… Да, верю, что она любит вас.
Аларик скептически хмыкнул. Матильда продолжала внимательно разглядывать его.
- Хорошо, герцогиня… Я подумаю над тем, что вы сказали. - Однако он сомневался, что сможет преодолеть мучительный страх перед предательством, чтобы решиться на брачную церемонию. Он вздохнул. - Она моя, Матильда, я опекаю ее и позабочусь о том, чтобы она не страдала от злых языков… У Вильгельма есть для меня работа, и я мечтаю вернуться домой.
- Ваш дом здесь.
Он хмуро посмотрел на Матильду, затем сказал:
- Я хочу вернуться в свои владения в Англии. Я пообещал Фаллон, что ребенок родится там. Я буду любить его, он будет моим наследником… Этого достаточно.
Аларик учтиво поклонился Матильде, повернулся и ушел. Он направился не к месту, где продолжался турнир, а в апартаменты, которые делил с Фаллон.
Она сидела у камина и что-то шила для малыша. Когда Аларик вошел, ее голубые глаза глянули на него с вызовом.
Метнув на нее холодный взгляд, он крикнул Ричарду, чтобы тот помог ему снять доспехи. Затем он приказал принести еды и вина. Коротко кивнув Фаллон, Ричард быстро удалился.
Стоя у камина, Аларик долго, очень долго смотрел на Фаллон.
- Завтра мы уезжаем в Англию, - сказал он.
Она вздрогнула, уронила свое рукоделие, вскочила и бросилась через всю комнату к нему. Однако в последний момент холодность его взгляда остановила ее на полпути. Помолчав, она сдержанно произнесла:
- Спасибо.
Ричард подал еду. Фаллон убедилась, что у нее нет аппетита. Аларик оставался мрачным и молчаливым. Нехотя откусив кусочек, Фаллон возобновила шитье, словно Аларика не было рядом. Он также сделал вид, что не замечает ее, и стал укладываться спать. Фаллон смотрела на маленькие стежки, но думала о другом. Ну как он может в чем-то подозревать ее, когда она день ото дня становится все неуклюжей от посеянного им семени?
- Бросай свое шитье и ложись спать, - неожиданно выпалил он.
Фаллон посмотрела в его сторону, гневно прищурив глаза.
- Я буду делать то, что мне хочется, граф!
Она очень быстро убедилась, что на Аларика ее высокомерный тон не действует. Он поднялся, взял ее на руки, уложил на кровать и задул свечи. Кажется, целую вечность они лежала молча. Фаллон решила, что Аларик заснул. Она попыталась встать, но его руки решительно вернули ее на место. Фаллон вскрикнула, услышав треск разрываемой материи, и яростно замолотила по его телу кулаками.
- Нет, мой господин, этого не будет!
- Почему же? Или утешить тебя могут только другие?
- Ты настоящий олух!
- Ты получила утешение, которого искала?
- Болван! Это у тебя женщин столько, сколько на дереве яблок осенью… Неизвестно, которое сорвется и стукнет по голове. А у меня…
- А у тебя, миледи, поклонников полным-полно по всей Англии и за ее пределами. А сегодня ты флиртовала с этим мальчишкой!
- Флиртовала! Ведь я тяжела! Какой мужчина воспылает страстью к брюхатой?!
Аларик сжал руки Фаллон, заглянул ей в глаза и сказал негромко:
- Эрик Улфсон.
Фаллон ошеломленно смотрела на него.
- Скажи мне, миледи, какие еще интриги ты плетешь?
- Я… я не плету никаких интриг, клянусь, - хрипло проговорила она.
- Так я тебе и поверил.
Фаллон с несчастным видом покачала головой.
- Но это правда, Аларик, Эрик Улфсон всегда вызывал у меня отвращение… Неужели ты не хочешь понять, что я обратилась к нему ради Англии?
- А ты не собираешься вновь обратиться к нему - ради Англии?
Она покачала головой. К ее глазам подступили слезы.
- А почему? - продолжал допытываться Аларик.
Она не могла ответить, что причина в том, что она любит его, Аларика. Подобное признание сделало бы ее слишком уязвимой.
- Из-за нашего ребенка… И потом, я не верю, что его орды могут спасти Англию. Люди только начинают приходить в себя после вашего нашествия. И еще потому, что Вильгельм коронован. Поверь, Аларик, мне никогда не нравилось прибегать к предательству.
Аларик разжал руки, его глаза потеплели. Он притянул ее к себе, и она с готовностью ответила на его поцелуй. Он разорвал на ней платье, но она едва отдала себе в этом отчет, входя в тот волшебный мир, где земля вращается вокруг них двоих и не существует ничего, кроме Аларика и связанных с ним ощущений. Он содрогался и стонал, судорожно обнимая ее и шепча слова благодарности. Фаллон лежала, умиротворенная, в его руках, но им снова овладела печаль. Ее это обидело, но она ничего не сказала.
Аларик прижал подбородок к голове Фаллон, обнял ее и положил руку на выпуклый живот.
- Если бы это все было правдой, - прошептал он с какой-то душевной болью.
Фаллон повернулась, чтобы увидеть его лицо.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего… Давай спать.
Фаллон не могла понять причины. В конце концов она заснула в его объятиях.
Он сдержал свое слово. Утром они выехали в Англию. Их сопровождали Роже, Ролло, а также оруженосец Стивен, юный Ричард и несколько рыцарей из числа людей Аларика. Матильда настояла на том, чтобы они взяли с собой Мотали - одну из самых опытных ее повитух. Фаллон была рада этой женщине, которая, несмотря на почти полное отсутствие зубов и на свои седины, была неизменно бодрой и приятной в обращении, что было немаловажно сейчас, ибо Аларик продолжал пребывать в мрачном расположении духа. Он злился на себя за то, что они не уехали раньше, ибо Фаллон была уже на седьмом месяце, и он боялся, что она плохо перенесет дорогу. Тем не менее они благополучно добрались до побережья и без всяких трудностей переплыли Английский канал.
Аларик сказал, что они на несколько дней остановятся в Бошеме, где Фаллон сможет побыть с матерью.
Фаллон не возражала остаться там и на больший срок, но в начале июня Аларик увез ее в Хейзелфорд. Он не хотел, чтобы его ребенок родился на старой римской дороге. Фаллон изъявила желание, чтобы до Хейзелфорда ее сопровождала мать, против чего Аларик не имел возражений, ибо питал к Эдит самые добрые чувства.
Было так приятно возвращаться к себе. Аларик чувствовал, что здесь он познает душевный мир и покой. Хэмлин и его дочери содержали дом и хозяйство в полном порядке. Поля щедро обещали богатый урожай. Мирно паслись овцы на изумрудном лугу, украшенном желтыми цветами.
Наблюдая за Фаллон, Аларик пришел к выводу, что ей здесь нравится. Это было место, где жили простые люди, где пищу готовили на кострах, но не знали ужасов воины и по-прежнему высоко несли голову.
Фаллон было приятно вновь увидеть Джин и Марлу, а Хат тут же продемонстрировал Аларику выполненную в его отсутствие работу. И всюду было много детей.
- Даже не верится, что кругом все разрушено, когда видишь это место, - заметила Эдит, когда они вечером впервые собрались за столом.
- Похоже на рай, - согласился Роже.
Аларик бросил взгляд на Фаллон и улыбнулся.
- Это мир Фаллон, - мягко сказал он. - Мы говорим: пусть уходит зло. И оно уходит, потому что так хочет Фаллон.
Услышав эти чудесные слова, Фаллон взглянула на Аларика и увидела, что он смотрит на нее с нежностью.
Для них обоих это был приезд домой. Когда они оказались одни, Аларик был одновременно яростным и нежным. И в то же время он с сожалением подумал, что время родов приближается и ему более не следует спать с ней.
Утром он сказал Фаллон, что прикажет перенести его вещи в другую комнату.
Она удивленно подняла глаза и тихо спросила:
- Почему?
- Я не должен беспокоить тебя и младенца, - сказал он сухо. - Мы и без того слишком затянули с этим. Остается совсем мало времени.
Она кивнула, но все же задала еще один вопрос:
- Но разве обязательно переселяться в другую комнату?
Он медленно покачал головой, чувствуя прилив тепла в груди.
- А ты хочешь, чтобы я остался?
- Мы можем спать рядом, - спокойно сказала она. - Если это что-либо значит для тебя.
Он поцеловал ей руку.
- Очень много. Но мне придется временами уезжать на несколько дней… Тут ничего не поделаешь, пока Вильгельм в Нормандии.
Он отлучался на неделю, имея твердое намерение вернуться к ее родам. Вначале ему пришлось отправиться в Дувр с посланиями и инструкциями для чиновников Вильгельма, оттуда в Лондон, чтобы удостовериться в том, что правительство функционирует должным образом. Его сопровождали Роже и Ролло, а охранять усадьбу оставался Фальстаф.
Аларику было нелегко оставлять Фаллон. Он привязался к ней сильнее, чем мог этого ожидать. Несравненная как любовница, она постепенно стала его другом. Фаллон была честной, откровенной и страстной.
Но раньше они были врагами, и он не подозревал об этих ее качествах. Кстати, он и сейчас не был до конца уверен в том, что она смирилась с господством Вильгельма и с ним, Алариком.
Аларик любил ее, и в глубине сердца признавал это. Но он не решался полностью довериться ей, и это создавало барьер между ними. Не мог он также забыть, какие беды принесло ему то, что именуют любовью.
В последних числах июня он ехал из Лондона домой. С ним были Роже, Ролло, Ричард и Стивен. День был ясный и безмятежный. Радостно пели малиновки, необычайно громко звенели кузнечики, умиротворяюще журчал поблизости ручей. Сожженные деревни постепенно отстраивались, и это радовало взгляд. Осень и зима были страшны для разоренной Англии, подумал Аларик. Нынешняя весна и лето несут жизнь.
- Разве он может это сделать?
Ответ Роже на вопрос Ролло сказан был столь громко, что явно предназначался для ушей Аларика.
- Конечно, это трудно, - согласился Ролло. - Но как ты считаешь, он хочет изменить положение вещей?
Аларик остановил коня и повернулся к друзьям. Он был в постоянном раздражении, потому что спать рядом с Фаллон, но при этом преодолевать в себе желание было нелегко. Младенец стал совсем большой, и Аларик любил класть руку на живот, ощущать там движение и размышлять, где находится ножка, а где головка. Ему нравилось обнимать Фаллон, касаться пальцами набухшей груди, прижимать ее к себе.
- Если ты должен что-то сказать - говори. Что случилось?
- Случилось? Ничего, - невинно ответил Роже. - Сейчас все то же самое, что и много месяцев назад.
Аларик перевел взгляд на Ролло.
- О чем он, черт возьми, болтает?
- Ни о чем… Если не считать того, что ты ведешь себя безобразно… В точности так, как, по мнению саксов, должны вести себя варвары-норманны.
- Да я самый милосердный из всех, кого я знаю, - раздраженно сказал Аларик.
- Милосердный! Ты слышишь, Ричард?
- Ричард! - взревел Аларик, бросив свирепый взгляд на юного оруженосца. - Что это? Ты сплетничаешь за моей спиной, парень?
- Нет…
- Да, он сплетничает, - дерзко заявил Роже. - Аларик, ты носишь клеймо ублюдка всю жизнь и хочешь наградить им своего первенца, своего наследника… Когда-то ты совершил ошибку, женившись не на той… Сейчас с тобой другая… Ее нельзя усмирить силой или ненавистью, но она испытывает нежность к тебе. И ты заставляешь ее страдать за то, что тебе причинила боль первая женщина.
- Она не страдает!
- Она страдает!
- Я очень сомневаюсь, что она выйдет замуж за меня.
Ролло разразился смехом.
- Ха, он боится! Сильнейший, славнейший рыцарь во всей Европе - и боится!
- Да пропадите вы все пропадом! - застонал Аларик.
- У тебя совсем не остается времени! - взревел Роже.
Аларик повернулся и пустил Сатану галопом. Все бросились за ним следом.
Вскоре они въехали в Хейзелфорд. Аларик спешился, увидел чужих лошадей во дворе и почувствовал необоримый страх. Похлопав по крупу Сатану, он бросился в дом.
К его удивлению, в зале отец Дамьен пил с Фальстафом эль.
- Отец, - снимая рукавицы и с тревогой вглядываясь в лицо священника, спросил Аларик, - что случилось?
Священник поднялся и поклонился.
- Все в порядке. Я приехал, полагая, что могу понадобиться вам.
Фальстаф встал и похлопал Аларика по спине.
- Но он приехал слишком поздно.
- О чем ты говоришь? - быстро спросил Аларик.
В зал вошли Роже, Ролло и оруженосцы. Фальстаф не успел ответить, когда вверху на лестнице появилась Эдит. Она рассеянно улыбнулась Аларику и обратилась к Фальстафу:
- Скажи Магали, что в ней есть срочная нужда. Прорвались воды, и нужно сменить постель, - она снова улыбнулась Аларику. - Роды начались.
Аларик почувствовал, что у него подогнулись колени. Роже успел подставить ему стул. Однако Аларик быстро взял себя в руки и вскочил, бросив выразительный взгляд на Роже. Шагнув неверными ногами к столу, он налил в кубок вина и залпом осушил его. Странно… Ему казалось, что в запасе еще много времени.
Аларик со стуком поставил кубок на стол.
- Отец Дамьен, вы мне действительно нужны.
Роже засмеялся.
- Аларик, ты опоздал.
- Думаю, что нет, - отец Дамьен сверкнул глазами. - Требуется некоторое время для того, чтобы младенец появился на свет.
Из кухни вышла Магали с охапкой чистых простыней. Аларик задержал ее:
- Магали, скажи Фаллон, что я приехал домой и вскоре приду к ней.
- Хорошо, мой господин, - с поклоном протянула она, словно не была уверена в том, что Фаллон обрадуется этой вести, и направилась наверх.
Даже сейчас, несмотря на жару, Фаллон дрожала, пока мать одевала на нее чистое белье. Магали с помощью Милдред и Джин быстро убрали старые и постелили новые, сухие простыни. Едва Фаллон с помощью матери снова легла на кровать, как почувствовала приступ боли и с трудом подавила крик.
Это началось утром так исподволь, что, казалось, существовало больше в воображении.
Однако боли усиливались, охватывая поясницу стальными обручами, постепенно переходя на живот.
Сейчас, казалось, между схватками не было пауз. Фаллон и представить себе раньше не могла, что будет так больно.
- Дыши глубже, - посоветовала Эдит, сжимая руку дочери.
Фаллон попыталась последовать ее совету. Она плотно зажмурила глаза и стала молиться. Но, не сдержавшись, вскрикнула во время нового кинжального удара боли, а когда ее отпустило, бессильно откинулась назад, хватая воздух ртом. Бисеринки пота выступили на ее лице.
- Мама, - простонала она тихонько, - я этого не вынесу, я не смогу…
- Теперь уж поздно говорить об этом, - улыбнулась Эдит, смачивая лоб дочери влажной тряпкой.
- Никогда больше! - твердила Фаллон. ― Как ты терпела столько раз? Клянусь, что уйду в монастырь!
Три женщины засмеялись, а Фаллон издала проклятье и застонала в голос, почувствовав, что боль снова приближается. Магали посмотрела на Эдит и кивнула. Когда Фаллон стало чуть легче, повитуха осмотрела ее и бодро сказала на ломаном английском:
- Скоро, mаdemoiselle, вы родите… Очень скоро.
Очень скоро… Скорей бы… умереть… Слезы застилали ей глаза. Она, считавшая себя такой мужественной, сдалась перед болью. Она обливалась потом, и у нее было такое ощущение, что ее распинают и четвертуют.
Новый приступ буквально скрутил Фаллон. Когда ее чуть отпустило, она прохрипела:
- Будь он проклят, проклят!
- Ай! - воскликнула Магали. - Идет граф!
Она вспомнила о словах Аларика лишь тогда, когда услышала его шаги за дверью. Фаллон в ужасе посмотрела на мать.
- Не впускай его, мама, прошу тебя! Останови! - в отчаянии закричала она.
Эдит прижала палец к губам дочери.
- Я поговорю с ним, - успокоила она Фаллон. Но Аларик не просил разрешения войти, а просто вошел, к тому же не один, а в сопровождении отца Дамьена.
- О Господи! Боже милостивый! - запричитала Фаллон, лихорадочно натягивая на себя простынки. - Аларик, немедленно уходи отсюда!
Он подошел, сел рядом и взял за руку.
- Уходи! - повторила она, но в этот момент лицо ее исказилось, и она заскрежетала зубами. Почему никто не предупредил ее, что новая жизнь будет рождаться в таких страшных муках?
Боль затихла. Мокрая от холодного пота, роженица повторила трясущимися губами:
― Ради Бога, ради всего святого, оставь меня!
Аларик коснулся ее лица и крепко сжал ее руки. Боль накатила снова, и Фаллон выкрикнула:
- Я ненавижу тебя!
Аларик обеспокоенно взглянул на Эдит. Та пожала плечами.
- Она не будет помнить, что сейчас говорит.
- Буду! - взметнулась Фаллон.
- Наверно, надо поторопиться, - сказал стоявший у двери отец Дамьен. Сквозь дымку боли Фаллон подумала, что священник похож на высокую черную птицу.
Она облизала пересохшие губы.
- Куда надо поторопиться?
- Мы должны пожениться, - сказал Аларик.
- Нет! - Она дернулась, пытаясь сесть, но это ей не удалось. - Нет, безмозглый болван!
Фаллон была близка к истерике. Он сидел рядом такой красивый, такой внимательный. Но ей хотелось изрубить его в куски, потому что - и в этом нет сомнений! - именно он виновник ее нынешних страданий,