- Когда-нибудь ты снова влюбишься, мое милое дитя, и снова ощутишь себя счастливой! Я это твердо могу тебе сказать. Есть один человек, за которого я бы хотела, чтобы ты вышла замуж. Думаю, ты знаешь, кого я имею в виду, но вы должны сами открыть друг друга! Ты не должна позволять, чтобы случившееся с тобой омрачило будущее.
- Но, Харриет, - ответила я, - ведь то, что происходит, так или иначе всегда влияет на наше будущее, мы так и живем!
Я подумала о совпадениях, которые привели меня к тому источающему мускусным ароматом ложу и горькому унижению, что я претерпела от грязных рук Бомонта Гранвиля. Встреча с Джоселином, наша любовь, его смерть, Венеция - все это сложилось вместе, и объявился он, злой гений. Он сделал со мной то, что я никогда не смогу забыть и что, несмотря на все уверения Харриет, все-таки повлияет на мою жизнь и будет висеть надо мной до самой могилы.
- Если мы совершаем ошибки, - сказала Харриет, - ни в коем случае не должны тяготиться ими!
Мы должны воспринять их как опыт!
"Опыт!" - подумала я. Ложе с ароматом мускуса и мужчина, который требовал, чтобы я исполняла его приказы, который так унизил меня, что лишь во сне я обретаю покой и могу забыть обо всем.
Я уже было хотела признаться во всем Харриет, но вовремя опомнилась. Это был мой позорный секрет. Лучше наглухо запереть его у себя в душе, никогда не должен он выйти на свет Божий! Я не позволю случиться этому, я бы этого вынести не смогла!
Харриет думала, что меня беспокоит любовь к Джоселину, но ее-то как раз я забывать не хотела.
- У твоей матери горят глаза, - продолжала Харриет. - Сегодня Эдвин, завтра - Присцилла! Ей хочется, чтобы у ее ног побыстрее начали копошиться внуки. Дорогая Арабелла, она всегда была такой сентиментальной! Я всегда могу с точностью сказать, что она думает или чувствует. Я нежно люблю ее, ты знаешь об этом. Она многое значила в моей жизни, но теперь есть ты и наш маленький ангелочек - Карлотта. Вот чья жизнь будет насыщенной и яркой! Надеюсь, я доживу до того времени.
Конечно, Харриет была права насчет матери: она была до безумия рада обручению Эдвина. Однажды вечером она сказала мне:
- Присцилла, я так счастлива за Эдвина! Я уверена, из Джейн получится прекрасная жена!
- Ты всегда ему прочила Джейн, - напомнила я ей. - Ты же помешала его браку с Кристабель!
- И была права! Кристабель нашла свое счастье с Томасом. Он очень подходит ей, и у них уже есть маленький Томас. Вот что называется счастливой семьей!
- Но она очень расстроилась, когда Эдвин позволил тебе убедить себя!
- Милое дитя мое, если бы он действительно любил ее, никакие уговоры не помогли бы! А если бы любила его она, то не была бы сейчас так счастлива с Томасом! Все обернулось к лучшему!
Она задумчиво посмотрела на меня.
- Надо бы тебе замуж, Присцилла, - сказала она. - Теперь твоя очередь! Ты и эта крошка Карлотта… она настоящая шалунья, она очаровала даже твоего отца! Когда я вижу тебя с ней, я начинаю думать, что и твоя свадьба не за горами. Сегодня утром, когда я наблюдала за тобой и Карлоттой, я подумала, что из тебя получится изумительная мать!
Я улыбнулась ей. "Милая мама, - подумала я, - интересно, что бы ты сказала, если бы узнала, что Карлотта - моя дочь и что я в обмен на жизнь отца отдалась - так горько, так позорно - негодяю?"
* * *
В апреле следующего года Эдвин и Джейн поженились. Мерридью жили в пяти милях от нас, и в их доме было устроено большое торжество.
Эдвин, казалось, был счастлив, и Джейн радовалась, естественно, не меньше. А мать просто лучилась счастьем: она и Джейн очень сдружились, что было очень кстати, так как после окончания торжеств Джейн должна была вернуться с нами в Эверсли, который с этих пор станет ее домом. Хотя мой отец и управлял всю жизнь нашим поместьем и, я уверена, считал его своим, все-таки Эверсли-корт принадлежал Эдвину, но Эдвин был такого склада характера, что никогда и не разубеждал отца в этом.
Мерридью сделали хороший выбор, учитывая, конечно, что участие моего отца в восстании Монмута никаких неприятностей не принесло: за такое лишались состояний и имений в один миг.
Мерридью, как и мы, в то время держались от королевского дворца подальше, живя у себя в замке неподалеку от Лондона. Они надеялись, что недавние события вскоре забудутся, хотя до нас доходили слухи, что беда все-таки надвигается.
- Что бы там ни было, - твердо заявила мать, - мы будем держаться в стороне!
И я думаю, что из-за недавних приключений отца ее слова теперь обладали значительным весом.
В то время мысли всех были заняты приближающейся свадьбой, и на венчание мы поехали к Мерридью - вся церемония должна была проходить в их домашней часовне. Затем последовал пир, и множество тостов было произнесено в честь новобрачных, после чего они вернулись обратно в Эверсли, так как по традиции должны были провести свою первую брачную ночь в особых свадебных покоях, которые для них приготовила мать.
Мы же остались в Мерридью-корте еще на два дня, и на обратном пути мать подъехала ко мне и сказала:
- Я так рада видеть, что Эдвин счастлив в браке! Джейн - такое милое создание! Я уверена, они будут счастливы всегда!
- Да, - согласилась я, - они подходят друг другу. Им даже и в голову не может прийти, что они могут чувствовать что-либо еще, кроме радости.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ну, я думаю, они всегда поступали так, как от них требовалось, а сейчас все ждут от них радости.
- Но это не так уж и плохо?
- Да, но не со всеми это проходит. Я тут же пожалела о сказанном, ибо это дало ей повод сказать:
- Моя дорогая Присцилла, как бы мне хотелось видеть и тебя счастливой! Я молчала.
- Я знаю, - продолжала она, - что ты чувствовала романтическое влечение к тому бедному юноше, но это было так давно и ты тогда была еще совсем ребенком!
Я упорно продолжала отмалчиваться.
- Это было детское увлечение, моя дорогая, оно не должно омрачать тебе жизнь! Ты кажешься порой такой серьезной, как будто что-то тяготит тебя, и ты стала такой с тех пор, как мы вернулись из Дорчестера.
Как легко было тогда выкрикнуть в лицо ей всю правду, сказать, что я сделала, объяснить загадочное освобождение моего отца! Мне хотелось насмешливо расхохотаться над ее словами, будто я еще ребенок! Маленькая девочка, которая уже имеет собственного ребенка и которая пережила ночь с Бомонтом Гранвилем! Это она была святой невинностью по сравнению со мной. Я же была уже опытной, достаточно познавшей на своем веку женщиной.
Спустя два дня, как мы вернулись в Эверсли, приехал Ли: он не смог вовремя выбраться на свадьбу. Встреча с ним очень обрадовала меня. Он изменился: в его манерах появилось какое-то беспокойство. Позднее он объяснил нам его причины: в воздухе носилась беда, король всячески ублажал католиков, а значительному большинству это совсем не нравилось. Ли боялся того, что в стране вновь вспыхнет восстание.
- Еще одна гражданская война будет означать катастрофу, - сказал он, когда мы сели обедать. - Англичане против англичан, как это было недавно. Другое дело, когда одна страна воюет с другой, а я не хочу сражаться с земляками, каким бы ни был предлог. Сейчас я так жалею о том, что служу в армии, может, я подам в отставку и осяду где-нибудь.
- Это совсем неплохая мысль, - возбужденно произнесла мать. - Но если Якова свергнут, кто сядет на трон?
Ли понизил голос до шепота.
- У короля есть зять - Вильгельм Оранский.
- Вильгельм Оранский? - воскликнула мать.
- А почему нет? Он женат на Мэри, а она старшая дочь короля. Кроме того, у него есть свои законные претензии на престол. Разве его мать не была старшей дочерью Карла I? Он протестант, твердый и смелый человек, хотя и не очень привлекателен. Но красота для правителя не самое главное?
- Все это очень странно, - воскликнул отец, - но, клянусь Богом, в Англии снова наступят счастливые времена, если все случится так, как вы говорите!
- Правда, перед этим будут стычки, - охладил наш пыл Ли, - а мне это ничуть не нравится. Если бы Карл пожил еще…
- Такого мнения придерживаются все до единого, - сказал отец.
Несмотря на такой счастливый повод, как свадьба, в дом закралась печаль. Я думаю, родители вспоминали дни гражданской войны, когда никто не знал точно, где враг, а где друг, и отец рисковал своей жизнью, изображая из себя круглоголового, на деле служа делу короля. Я много слышала историй о тех временах.
Однажды Ли и я поехали на прогулку к морю, привязали лошадей, а сами спустились на пляж, и тут он внезапно сказал:
- Присцилла, ты выйдешь за меня замуж?
Мне кажется, я всегда верила в то, что когда-нибудь он попросит меня об этом. Так было до того, как я встретила Джоселина. Я надеялась, я сделала из него мифического героя и даже поклонялась ему, когда была совсем девочкой. Он для меня всегда был первым и лучшим. И пока я не знала Джоселина, я была твердо убеждена в том, что только с Ли я разделю свою жизнь.
Но теперь я была уже не той невинной девочкой. Я влюбилась в Джоселина, а потом… потом был Бомонт Гранвиль. Никогда я не смогу выбросить его из головы: ночь, проведенная с ним, отвратила меня от мыслей о замужестве.
Но все же оставался Ли, а ч любила Ли, доверяла ему Он был моим защитником, он был тем человеком, который избил Бомонта Гранвиля, когда тот попытался похитить меня.
Несколько минут я молчала, чувствуя волнение Ли - Я ждал, пока ты подрастешь, - сказал он, - но меня столько времени не было дома. Присцилла, ты же любишь меня?
- Конечно, я всегда тебя любила. Он остановился и, радостно схватив мои ладони, заглянул мне в глаза.
- Тогда - да? - спросил он.
- Я не уверена… - ответила я.
- Не уверена? Но ты же сказала, что любишь меня! Ты всегда меня любила! Когда ты была крошкой, ты приходила ко мне, поверяя все свои тайны, тебе нужен был лишь я один!
- Да, ты был мне как брат.
- Как брат, да, но было еще что-то? Ведь Эдвин тоже твой брат!
- Нет, это не совсем так! Ли, ты был героем, тем, кто спасал меня, когда я попадала в затруднительное положение, рыцарь в сияющих доспехах!
- Теперь ты ушла в поэзию, Присцилла, почему ты колеблешься? Ведь у тебя никого больше нет, я не ошибаюсь?
Я покачала головой. Лучше бы мы не приходили на этот пляж! На меня нахлынули воспоминания. Пещера, где мы сидели рядом с Джоселином, человек с собаками и смертельный страх, который завладел тогда мною…
- Тогда в чем дело? - спросил Ли.
- Есть кое-что, что ты должен знать, Ли!
- Тогда расскажи, - сказал он.
- Боюсь, это будет большим потрясением для тебя… Карлотта - моя дочь!
Он замер и внимательно посмотрел на меня.
- Видишь, Ли, - сказала я, - теперь, когда тебе все известно, ты можешь жениться на мне?
- Джоселин… - медленно проговорил он. - Я думал, что это было просто детское восхищение красивым юным героем!
- Ты слишком долго делал из меня ребенка, а я была молода, влюбилась в него, и, когда на Эйоте нас застал туман, мы стали любовниками! На следующий день его схватили и вскоре, как ты знаешь, казнили… Но у меня есть Карлотта - она напоминает мне о нем!
- Но, по мнению остальных, Карлотта приходится дочерью моей матери! Я покачала головой:
- Харриет помогла мне. Не знаю, что бы я делала без нее!
- Значит, вы поехали в Венецию, и именно там должен был родиться ребенок?
- Для нее это было игрой, и она сыграла великолепно! Харриет с пониманием отнеслась ко мне, я никогда не забуду этого!
- Карлотта… - прошептал Ли. - Я не могу поверить в это!
- Это - идея Харриет! Она твердо решила привести свой план в действие, что и сделала.
- И поэтому ты не хочешь выходить за меня замуж? Ты все еще любишь Джоселина?
- Я люблю тебя, Ли, ничто не могло изменить мои чувства к тебе: я всегда тебя любила! И если мне придется выйти за кого-нибудь замуж, мне хотелось бы, чтоб это был ты! Но то, что случилось, все меняет…
- Но мои чувства к тебе остались прежними!
- О, Ли! - сказала я. Я склонила голову ему на грудь, а он крепко обнял меня. Я ощутила полный покой. Я прислушивалась к шуму волн и грустным крикам морских чаек. Этими звуками сопровождались обычно мои свидания с Джоселином, но тогда было по-другому. А рядом был Ли - сильный мужчина, защитник. В тот момент я поняла, что любила Джоселина лишь потому, что чувствовала потребность защитить его. Я поняла, что, если рядом со мной будет Ли, я всегда смогу опереться на него и, возможно, спустя какое-то время позабуду свои страхи. Теперь он знал тайну рождения Карлотты, и это было для меня большим облегчением.
Я любила Ли, конечно же, я любила его. Наше будущее будет построено на крепком фундаменте, сделанном из любви и веры, которые жили во мне с самого детства. Меня охватило безбрежное счастье, такое, какого я не ощущала уже очень давно, и мне захотелось рассказать ему все. Я хотела объяснить ему наш страх за отца, болезнь матери, порожденную тревогой, то, что я сделала, чтобы спасти отца. Если бы я могла рассказать ему это, мои воспоминания утратили бы свою силу и я снова стала бы счастливой! Вот что для меня значил Ли!
Но я не могла признаться ему: я представила себе его ярость! Это был бы тот же холодный гнев, который привел его тогда в дом Бомонта Гранвиля. А сейчас, если бы он обо всем узнал, он бы убил Гранвиля! И я не осмелилась ничего сказать ему: это должно было остаться моей тайной.
- Тебе следовало бы рассказать мне это раньше! - сказал он.
- Ты меня понимаешь, Ли?
- Да, понимаю: это было романтическим приключением: Джоселин был в опасности, а мы все помогали ему. И результатом была… Карлотта! Это действительно все меняет, мы должны подумать, как поступить с ней!
- Но что здесь можно сделать?
- Я знаю, что ты чувствуешь к этому ребенку. Может, нам удастся забрать ее? Ей нужен отец!
- У нее есть Грегори, он боготворит ее.
- Ей нужна мать: Харриет никогда не отличалась материнскими чувствами.
- Все равно Карлотта нежно любит ее. Но если б я могла взять ее себе…
- Посмотрим, что можно сделать!
- О, Ли! - воскликнула я. - Я не была такой счастливой с тех пор, как… Он обнял меня и сказал:
- Все закончилось, Присцилла, и теперь ты всегда будешь такой. Ты и я… я всегда знал это!
Он торжественно поцеловал меня, а потом мы вернулись к нашим лошадям.
* * *
Мать была счастлива до безумия. Она поцеловала меня, а потом Ли.
- Я всегда на это надеялась! - сказала она. - Ты все время следил за ней, Ли. Я помню тебя еще совсем мальчишкой, но как настоящий мужчина ты чувствовал, что должен защищать девочек, хотя порой Присцилла доставляла тебе много хлопот.
- Все верно, - согласился Ли. - Присцилла была необычной девочкой!
Даже отец выказал энтузиазм: ему нравился Ли, который чем-то был похож на него самого и тем отличался от Эдвина, о котором отец был невысокого мнения. Я с горечью подумала, что, должно быть, он рад, что наконец-то избавляется от дочери.
- Никаких отсрочек! - сказала мать. - Может, тебя скоро снова призовут, Ли!
Ли согласился, что это вполне вероятно, и приготовления к свадьбе закипели полным ходом. Из Грассленд Мэйнора приехала Кристабель поздравить меня. Томаса-младшего она поручила заботам няньки. Она не любила уезжать куда-либо без него, но просто обязана была приехать и пожелать мне счастья.
Она зашла ко мне в комнату. Ли всегда любил меня, сказала она. Она завидовала, потому что он никогда не глядел на нее. Потом она потупилась и спросила:
- Присцилла, а как же Карлотта?
- Он знает: я рассказала ему. Я бы не вышла за него замуж, если бы он ничего не знал!
- И он… понял?
- Да, понял! Он сказал… о, Кристабель, я так счастлива! Он сказал, что мы должны что-то придумать, чтобы забрать ее к нам, так чтобы она могла быть рядом со своей настоящей матерью!
- Он будет тебе хорошим мужем, Присцилла, и нет в жизни ничего прекраснее, чем счастливая свадьба!
- Ты должна это уже знать, - сказала я. - Ты одна из тех счастливиц, которые достигли этого!
- Но я не заслуживаю этого, в этом-то все и дело!
- Чепуха! Спроси лучше об этом Томаса: ты сделала из него очень счастливого человека!
- Да, он счастлив! По крайней мере, ему я принесла радость!
- Хватит тебе винить себя во всем, Кристабель! Ты никак не можешь успокоиться!
- Я была отвратительной! Злоба - это смертный грех, Присцилла!
- Ну, теперь ты от него избавилась и пожелай мне такого же счастья, как твое!
- Я желаю тебе этого, - ответила она, - от всего сердца!
За несколько дней до венчания приехала Харриет, сопровождаемая Грегори, Бенджи и Карлоттой. Радость Харриет была очевидной.
- Вот чего я хотела для тебя и Ли! - сказала она мне. - Я даже описать не могу тебе, как я теперь счастлива! Когда-то я была Эверсли - когда вышла замуж за Тони, и очень гордилась этим! Теперь моя невестка - Эверсли, и могу сказать тебе - все мои мечты сбылись!
- Ты всегда была так добра ко мне, Харриет! Знаешь, я рассказала Ли о Карлотте! Она кивнула.
- Это ничего не изменило: он также хочет жениться на мне!
- Невысокого я была бы о нем мнения, если бы это помешало ему!
- Он говорит, что через какое-то время она должна переехать к нам.
Она взяла меня за руку и пожала ее.
- Он прав! О, какой прекрасный конец получился у нашей драматической истории! Свадебные колокола! Это всегда было таким сказочным концом. "И после того зажили они душа в душу!" Это было моей самой любимой строчкой!
- Конец, как в сказке, - сказала я, - но жизнь отнюдь не сказка!
Она пристально посмотрела на меня, и снова меня охватило желание рассказать ей о Бомонте Гранвиле. Нет, не могу, никто не должен знать об этом! Я пообещала себе, что постараюсь забыть о его существовании и навсегда избавиться от воспоминаний о той ночи.
Ли пришлось съездить в Лондон. В королевский дворец он был не вхож, но был завсегдатаем кофеен, где можно было услышать самые свежие новости, так как там собирались королевские слуги, солдаты и политики, остряки и сплетники и говорили обо всем совершенно открыто.
Я не хотела, чтобы он ехал: я боялась, что что-нибудь случится с ним. С каждым днем я все больше понимала, как много он для меня значил. Я даже начала понимать, что мои отношения с Джоселином ни в коей мере нельзя было назвать страстью, как я себе это представляла. Джоселии был просто красивым юношей, оказавшимся в опасности. Мы были одни на острове - двое молодых людей, - и мы любили друг друга. Все произошло так быстро! Мы были влюблены и знали, что вскоре нас разлучат, поэтому воспользовались теми минутами. Мы говорили о свадьбе, и на одну ночь мы стали новобрачными. А теперь я начала думать, как бы пошло все дальше, если бы он бежал и мы поженились? Я понимала, что та растущая страсть, которую я испытываю к Ли, сильна и непоколебима, как любовь, которая связывала моих мать и отца. Это была настоящая любовь, любовь стойкая, которую ничто не в силах изменить, а совсем не легкий роман.