- Боже, что происходит с тобой? - спросила она. - Ты выглядишь ужасно! Ты не приходишь в себя уже долгое время. В чем дело?
Я повторила, что сказал доктор.
- Карлотта беспокоится, - сказала она. - Она давно не получала от нашего романтичного героя никаких вестей.
- Да? - слабо переспросила я.
- Недавно еще он был в Эндерби, а сейчас куда-то исчез.
- В Эндерби?
- Да, в пустом доме. Он приехал туда, чтобы быть поближе к Карлотте, чтобы она могла приезжать и встречаться с ним, а потом куда-то пропал. Карлотта подумала, что ему срочно пришлось уехать в Лондон и у него не было времени, чтобы известить ее, и сейчас она хочет ехать в Лондон!
Я ничего не ответила.
- Она твердо намерена выйти за него замуж, - продолжала Харриет, - и, думаю, она так и сделает. Если она решила, она не успокоится, пока не добьется своего. Тебе придется смириться, Присцилла!
Я равнодушно отвернулась.
- Что ж, - сказала Харриет, - такова жизнь! Если он и негодяй, она привыкнет к этому. Сама знаешь, молодые живут только ради себя! Бесполезно наставлять их на путь истинный, пока они сами не испытают окольные тропинки!
Мне захотелось закричать на нее, чтобы она уходила, что я больше не могу этого выносить.
Приехала навестить меня Кристабель. Она успокоила меня немного: ни словом не обмолвилась насчет Бомонта Гранвиля, а говорила только о себе. Она решила, что ей нужно родить еще одного ребенка. Она знала, что Томасу хочется этого больше всего на свете.
- Я думала, что ты опасаешься делать это? - сказала я.
- Говорят, что это опасно, но, я думаю, Томасу-младшему нужен брат или сестра.
- Не будь глупой! - увещевала ее я. - Ты ему нужна больше!
- Я тоже так думаю, - ответила она. - Настоящее чудо, что теперь меня любят мои два Томаса! Меня, которую никогда никто не любил, лишь некоторые относились ко мне хорошо.
- Ты всегда забивала себе голову подобной ерундой, Кристабель!
Несколько недель спустя она снова приехала ко мне и сказала, что беременна.
- Все будет хорошо, - сказала она. - Я знаю, что поступаю правильно.
Мать сказала, что опасно повторять то, что произошло с ней, когда родился Томас-младший. Томас Уиллерби очень беспокоился, но Кристабель пребывала в безмятежном расположении духа и продолжала настаивать, что все будет хорошо.
Мы все начали верить ей. Да и я с большой радостью слушала рассказы о будущем ребенке, отвлекаясь от своих мрачных мыслей, которые то и дело возвращались к тому, что произошло в Энлерби-холле.
* * *
В нашем доме царило какое-то странное настроение. Отец изменился по отношению ко мне: я часто ловила на себе его взгляды, а когда он это замечал, то застенчиво улыбался мне. Когда он говорил со мной, его голос смягчался. Наконец-то он стал уделять мне внимание! Мне хотелось сказать ему, что уже слишком поздно что-либо менять. Карлотта… но какой ценой!
Отношения между мной и Ли тоже изменились. Если с самого начала и было какое-то напряжение между нами и оно исходило от меня, то теперь оно значительно усилилось. Он себя чувствовал так же неловко, как и я. Мой муж был убийцей. Может, это было и праведное убийство, но оно все равно оставалось убийством. Он убил Бомонта Гранвиля и закопал его тело. Дни проходили в ожидании, что кто-то может узнать тайну, и ожидание было невыносимо.
Харриет держала нас в курсе событий.
- Очень странно! - говорила она. - Наш Бо, кажется, просто испарился! Уже несколько месяцев в Лондоне о нем никто ничего не знает!
- Его ищут? - спросила я.
- Думают, что он уехал за границу. Он должен был порядочную сумму, и его кредиторы скрипят зубами. Он как раз занял еще денег под предлогом приближающейся свадьбы, а потом… он просто исчез! Все сходятся на том, что он уехал за границу, он ведь всегда много ездил! Поговаривают, что наследница обманула его, и ему пришлось уехать, так как он не мог уже смотреть своим кредиторам в глаза.
- Вполне возможно!
- Но мы-то знаем, наследница не обманывала его!
- Значит, была еще какая-то причина.
- У Карлотты сердце разрывается, она ничего не может понять! А у меня есть одна мысль!
- Какая? - спросила я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно более равнодушно.
- Он почуял большие деньги… Нашел, наверное, еще какую-нибудь наследницу в другой стране!
- Очень вероятно!
- Я сказала это Карлотте! Сначала она пришла в ярость, но, думаю, сейчас она начинает думать, что я оказалась права!
- Она так редко навещает меня, - печально сказала я.
- Она винит тебя в том, что ты помешала их любви, но я пришла к решению, что ты действовала мудро! Он слишком уж вызывающе себя вел! И уехать вот так, не сказав ни слова! Ему следовало бы остаться и выполнить свои обещания. По крайней мере, он мог бы извиниться перед ней! Уверена, он смог бы придумать что-нибудь правдоподобное, но уехать просто так…
- Ты считаешь, она переживет это?
- Да, она не так уж и печалится. Кроме того, есть еще Бенджи. - Она загадочно улыбнулась. - Они всегда были большими друзьями, и так до сих пор ими и остались.
Я закрыла глаза.
- По крайней мере, она спасена от большой беды, - сказала я.
И горько подумала про себя: "Но какай ценой!"
Порой я приходила на то место, где обнаружила зарытую яму. Трава уже закрыла ее, и теперь почти ничего было не видно. Никто даже не подумал искать там Бомонта Гранвиля.
В нашем доме уже не упоминали его имени. Я подумала, что там, в Лондоне, наверное, тоже только пожали плечами, а близких родственников у него не было. Наверное, подумали, что он уехал за границу, как он часто поступал. Может, когда пройдут годы, его сочтут мертвым и его наследство перейдет какому-нибудь дальнему родственнику.
С тех пор прошли месяцы. Наступило лето. Я думала, сколько еще мы с Ли выдержим такую жизнь? Иногда я спрашивала себя, не легче ли сказать ему, что я знаю, что произошло? Что я видела окровавленное тело Бомонта Гранвиля и как он рыл для него могилу? Не лучше ли было вызвать его на откровенность?
Мне казалось, что бы ни случилось, память о Бомонте Гранвиле всегда будет разделять нас. Наша свадьба должна была принести столько счастья нам обоим! Мы любили друг друга, в этом не было никаких сомнений. Я знала, что никого я не любила так, как Ли, и что совершил он это убийство только из любви ко мне. Но мы будто блуждали в тумане, искали друг друга, но не находили, потому что тяжкая ноша вины лежала на нас обоих. Ли был моим возлюбленным мужем, но в то же время он был убийцей, а я делила вину, потому что убийство совершилось из-за меня. Более того, если б Ли не опередил меня в Эндерби, то именно на меня несмываемым пятном легло бы это преступление.
И так мы прожили это лето. Не было мира ни для кого из нас, будущее мне казалось беспросветно мрачным. Лишь одна мысль поддерживала меня: Карлотта была спасена!
Мы выкупили Довер-хаус, приобрели землю, и на той земле находилась могила Бомонта Гранвиля: Ли настаивал, чтобы мы непременно приобрели тот клочок земли.
Я подумала, что теперь мы в безопасности: никто и никогда не найдет тело, но и я никогда не смогу забыть об этом. Я думала, будет ли его призрак приходить к нам по ночам? Но он и так уже был с нами, и не было никакой нужды в странных звуках и ужасных картинах. Он будет мучить меня до конца моих дней! Сможем ли мы когда-нибудь снова стать счастливыми? О да, он был мертв, он лежал там, в могиле, убитый, но все-таки он не оставлял нас.
Пришел ноябрь - сумрачный сезон туманов. У Кристабель родилась дочь. Это была здоровая девочка, и все мы радовались этому событию. Но вновь повторилась та же история: сразу после родов Кристабель тяжело заболела. Доктора качали головами и говорили, что ей не следовало рисковать и рожать второго ребенка.
Я поехала навестить Кристабель. Она лучилась счастьем и очень гордилась своей дочкой.
- Теперь у Томаса есть дочь! - сказала она. - Это все, что я могла сделать для него! У него двое очаровательных детишек, и это я подарила их ему!
"Она выздоровеет, - подумала я. - Она обязана! Она так довольна собой!"
Но на следующий же день, как я уехала от нее, в Эверсли появился Томас.
- Кристабель срочно хочет повидаться с тобой! - сказал он. - Она хочет, чтобы приехали вместе ты и Ли, обязательно! Только вы двое, и немедленно!
- Ей уже лучше? - сказала я.
- Она кажется очень счастливой, - ответил Томас, - но она просила вас вдвоем приехать как можно быстрее. Вы поедете со мной?
Я ответила "да" и побежала на поиски Ли. Вскоре мы были уже в Грассленде и прямиком прошли в комнату Кристабель.
Она лежала, опираясь на подушки, и что-то в ней было странное: на лице ее было написано неземное блаженство.
- Присцилла! - воскликнула она. - Ли! Как я рада, что вы приехали! Я боялась, что вы не поспеете вовремя!
- Конечно, мы приехали, - ответила я. - Но что за срочность, Кристабель? Ты выглядишь лучше! Ты выглядишь… Ну, ты будто бы светишься изнутри… Ты выглядишь абсолютно счастливой!
- Я должна кое-что сказать вам, кое-что важное! Это нелегко, но я не успокоюсь, пока не расскажу вам с самого начала, тогда вы поймете. Ты знаешь мою натуру, Присцилла: злоба и зависть правили мною всю жизнь.
- Это из-за твоего рождения, Кристабель, я понимаю. Но ты изменилась, когда вышла замуж! Она кивнула.
- Я так ревновала тебя… тебя особенно… потому что ты родилась там, где нужно.
- Я знаю, но можно уже отбросить эти мысли!
- Люди должны думать перед тем, как ввести ребенка в этот мир: краткий миг удовольствия, и вот еще одна жизнь, чья-то жизнь! Когда я подумала, что, может быть, Эдвин любит меня, я была очень счастлива: не то чтобы я любила его - я жаждала того, что принесло бы мне это замужество! А затем мы поехали в Венецию, я была твоей доверенной подругой, и я была рада этому, Присцилла. Я радовалась твоей беде… и всему тому, что случилось!
И я любила тебя, вот почему так сложно понять все! Но я не могла не радоваться твоим бедам!
- Это уже неважно, - сказала я. - Пожалуйста, Кристабель, не расстраивай себя!
- Но это действительно важно, послушайте! В Венеции, когда Карлотта должна была родиться, ко мне пришел Бомонт Гранвиль. Он разыскал меня… - Голос ее прервался, и несколько секунд она, казалось, не могла продолжать свой рассказ. - Он мог быть таким очаровательным! Он знал, как обращаться с такой женщиной, как я: он быстро понял, что всю жизнь мне не хватало любви, и знал, как я жажду ее! Ты можешь догадаться, что случилось потом…
- О, Кристабель, нет! - вскричала я. - Только не ты!
- Да, он делал со мной, что хотел! Была и картина, он заставил меня позировать ему!
Я опустила взгляд: я не могла смотреть Ли в глаза.
- И он заставил меня рассказать ему все о тебе, Джоселине, Карлотте. Он знал, что это твой ребенок, а не Харриет.
- Я начинаю многое понимать! - сказала я.
- Потом он вернулся, пришел прямо сюда: ему нужны были деньги. Он знал, что я вышла замуж за богатого человека, и, Присцилла, я дала ему денег, чтобы он молчал и не рассказал все Томасу! Я бы не вынесла, если б Томас узнал! У него был мой портрет, он угрожал. О, но ты можешь понять, я не могла позволить, чтобы это случилось… Не могла! Я была так счастлива! У меня было все, чего я так хотела всю свою жизнь, а теперь он пришел и стал угрожать моему благополучию!
- О, Кристабель! - прошептала я. - Я понимаю! Он был ужасным человеком!
- Но мне было все равно, что я делаю, пока я могла остановить его. Он рассказал мне о той ночи с тобой. Он так гордился тем, как умно он вертит нашими жизнями, как он это называл, заставляя нас танцевать под его дудку. Мы были его рабынями! Я должна была что-то предпринять, я должна была удержать то, чего я, наконец, добилась! И путь был один: я взяла ружье и застрелила его. Да, Присцилла, я убила его!
Ли с удивлением воззрился на меня. Наконец-то мы начали все понимать.
- Я вышла из дома, ошеломленная сделанным: я стала убийцей! Я не могла поверить, что такая обыкновенная женщина, как я, когда-нибудь сможет совершить убийство! Чудовищность того, что я сделала, внезапно дошла до меня. Я боялась идти домой, я затаилась там. Потом я заметила, как из дома вышел Ли с телом. Я увидела, как он начал копать землю, и поняла, что он собирается похоронить его. И тебя, Присцилла, я тоже видела, и только тогда я осознала, насколько глубоко все мы увязли в этом! Но так как одна я знала, что в действительности произошло, я сразу все поняла: Ли хоронил тело, потому что считал, что это ты убила его! Я вздохнула с огромным облегчением: я сделала это, и никто не узнает. Томас никогда не узнает о том, что я была связана с Бомонтом Гранвилем! Но все вышло не совсем так, как я думала, ничто не проходит бесследно! Я всегда так любила тебя, Присцилла, мы сестры, настоящие сестры! Я увидела что ты и Ли отдаляетесь друг от друга, и понимала, почему это происходит. Ли думал, что этого человека убила ты, а ты думала то же самое про него. И тень Гранвиля всегда бы стояла между вами!
- Бедная Кристабель, - сказала я, - как ты, должно быть, настрадалась!
- Я поняла, что не будет в моей жизни счастья, если я не признаюсь во всем, но я бы не вынесла, если б об этом узнал Томас! Он так любил меня, он возвеличивал меня, я была так счастлива с ним! Вот почему я должна была убить этого человека, и после того, что сделала, одним лишь способом я могла загладить свои грехи: я могла подарить Томасу ребенка и умереть во время родов!
- Теперь Гранвиль мертв, - сказал Ли. - Он заслуживал смерти! Зачем кому-то знать об этом? Он лежит там, на нашей земле, и никто не будет горевать по нему.
- Убийство есть убийство, - сказала Кристабель. - "Так не убий". Я умираю, я знаю это и знаю, что так и должно было случиться! Но моя девочка остается жить, и вечно будет жить моя любовь к Томасу. Он будет навещать мою могилу, приносить цветы и говорить: "Она была мне хорошей женой!" А мои дети принесут успокоение ему, и вы двое должны примириться друг с другом!
Она улыбалась, и, хотя на лице ее уже проглядывала печать смерти, она была божественно красива, будто долгое время блуждала в потемках, а потом внезапно нашла свой путь к вечному покою.
В конце недели она умерла.
Ли и я вернулись в Довер-хаус. По дороге мы не обменялись ни словом: мы и так понимали друг друга и знали, что сейчас вступаем в совершенно новую жизнь и что она будет долгой и счастливой.
ИСТОРИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ, ПОВЛИЯВШИЕ НА СУДЬБЫ ГЕРОЕВ РОМАНА
После смерти Карла II английская корона перешла к Якову II.
Одним из первых действий, по восшествии на трон Якова II, было издание в 1685 году декларации о намерениях осуществлять управление и церковью и государством, что соответствовало закону. Общество доверяло Якову II, и в начале его правления парламент поддерживал все решения короля.
Позиция Якова еще более укрепили два неудавшихся восстания. Маркиз Арджилл, живший в изгнании в Голландии, в 1685 году высадился на западном побережье Шотландии и призвал под знамена членов своего клана. Его небольшая армия была вскоре разбита, сам маркиз оказался в плену, его привезли в Эдинбург и казнили.
Восстание под предводительством герцога Монмута также потерпело поражение. Его армия была полностью разбита при Седжмуре в 1685 году.
Монмута схватили и казнили, его сторонники подверглись варварскому обращению со стороны солдат королевской армии и судьи Джеффриза, разбиравшего дело повстанцев. В результате так называемого "кровавого судилища" более трехсот человек были казнены, а сотни людей отправлены в Вест-Индию на каторжные работы на плантациях.
Главной целью Якова было восстановление в Англии католицизма. В нарушении закона он назначил католиков на правительственные должности и на командные посты в Англии и пытался сформировать послушный ему парламент.
Королевское окружение предпочитало поддерживать Якова, поскольку наследницами трона являлись дочери его первой жены, воспитанные в протестантском духе. Но, когда было объявлено, что вторая его жена-католичка родила сына, ситуация изменилась.
Уважаемые люди Англии обратились к принцу Оранскому с просьбой прийти и освободить страну от тирании Якова.
Вильгельм, принц Оранский, был сыном старшей сестры Якова П. В ранней молодости ему пришлось взять на себя ответственность защиты свобод Голландии от французского вмешательства. На поле битвы и в залах советов Вильгельм проявил себя хладнокровным, дальновидным и решительным человеком. За несколько лет до этих событий он женился на своей кузине Марии, дочери Якова II.
В ответ на обращение Вильгельм начал неспешно и тщательно готовиться к экспедиции в Англию. Он отправился с крупными силами и после удачного морского путешествия 5 ноября 1688 года высадился в Торби.
Сразу же после этого Вильгельм маршем отправился на Эксетер. В начале к нему присоединились немногие, поскольку еще слишком живы были воспоминания о неудачном восстании Монмута, но затем мелкопоместное дворянство начало приходить под его знамена. На севере тоже стали образовываться вооруженные соединения и через некоторое время во всех частях страны имелись войска, верные Вильгельму.
Лорд Джон Черчилль и старшие армейские офицеры, которым Яков особенно доверял, тоже перешли к Вильгельму, и даже его родная дочь Анна вместе со своим мужем принцем Георгом Датским оставила монарха. Король, который уже дошел до Солсбери, был вынужден отступить в Лондон. Делались попытки прийти к соглашению с принцем Оранским, но одновременно Яков отослал королеву и своего маленького сына подальше от опасности. Затем он и сам попытался бежать, но был задержан и возвращен в Лондон.
Обеспечив себе поддержку всех партий, Вильгельм начал наступление, занял Лондон, а Яков вновь бежал. На этот раз задержать его не удалось. Был созван парламент Согласия. После долгих дискуссий трон был признан свободным, и Вильгельм с Марией получили приглашение занять престол.