- Все и так ясно, - резко ответила я.
- Да, конечно, - уныло согласился он.
- Эта женщина… кто она?
- Мой очень близкий друг.
- О, как вы бесстыдны!
- Дорогая Кларисса, вы очень молоды. Да, вы сделали правильный вывод. Эльвира Верной моя любовница и является таковой уже некоторое время.
- Ваша любовница! Но вы же просили моей руки.
- А вы отвергли меня. Неужели вы отказываете мне в праве утешиться?
- Я не понимаю вас.
- В мире есть еще очень много такого, что вам предстоит узнать, Кларисса.
- Мне уже очень многое о вас известно! Что если люди узнают…
- Дорогая моя, очень многие знают. В такой ситуации нет ничего ужасного или необычного. Это дружеское соглашение. Эльвира и я хорошо подходим друг к другу.
- Тогда почему вы не женитесь на ней?
- Это не тот род отношений.
- А мне показалось, именно тот… О, как я хорошо сделала, что отказала вам. Если бы…
- Если бы вы согласились выйти за меня замуж? Тогда я прекратил бы всякие отношения с Эльвирой и начал свою жизнь как респектабельный женатый человек.
- Вы такой… находчивый.
- Послушайте, Кларисса, в какой-то мере мне нравится Эльвира, но я хочу жениться на ней не более, чем она выйти за меня. Мы просто нравимся друг другу. Но вас я люблю и хочу жениться на вас. Вы должны мне поверить.
- Я не верю вам и не желаю вас больше видеть.
Я считаю это… ужасным и думаю, у вас уже было множество любовниц.
- Некоторое количество, - согласился Ланс.
- Тогда возвращайтесь к ним и оставьте меня в покое. Как хорошо, что я избежала всего этого.
- Значит, все-таки вы думали обо мне?
- Я говорила вам, что люблю другого и жду его. Но это вас не касается, потому что больше я вас никогда не увижу.
Он смотрел на меня с улыбкой, полунежной, полунасмешливой. Одной из черт, которая меня в нем раздражала, была его неспособность сохранять серьезность в любой ситуации; в то же время это и восхищало меня, придавало ему еще больше достоинства, словно он чувствовал себя компетентным в любом вопросе.
После ухода Ланса я поняла, как я рассержена, как уязвлена и унижена. Но с какой стати? Меня совершенно не касается, что он делает. Пусть у него будет целый дом любовниц, если ему хочется.
Ланс продолжал наносить нам визиты. Встречая меня, он вел себя так, словно ничего не случилось. Я не понимала его. У меня перед глазами все еще стояла Эльвира Верной в его спальне. Я почти не знала, что такое заниматься любовью, и меня это очень увлекало. Иногда я видела Эльвиру Верной. Она казалась уверенной в себе и искушенной. "Совсем старуха", - думала я, слегка злорадствуя.
Я стала ревновать, если Ланс не уделял мне достаточно внимания. Я не понимала себя. О нем я думала больше, чем о Диконе. Казалось, Ланса лишь слегка развлек тот инцидент и ему ни капельки не было стыдно.
Однажды он сказал мне:
- Я не святой. Я даже не монах. Эльвира и я подходим друг другу… в данный момент.
- Наверно, можно сказать, что любовницы занимают в вашей жизни такое же место, как игра, - резко ответила я.
- Наверно, можно, - согласился он. - Какой же я беспутный! Но и привлекательный к тому же, а, Кларисса?
Он обнял меня, крепко прижал к груди и вдруг поцеловал.
Я вырвалась, задыхаясь и изображая гнев, которого вовсе не чувствовала. На самом деле я трепетала от возбуждения.
После этого я стала ощущать, что жизнь скучна, если его нет рядом. Я очень много думала о нас. Ланс со своими любовницами и игрой, будет далеко не идеальным мужем. А какой я буду женой для него - влюбленная в другого, который для меня потерян? Я часто рассказывала Лансу о Диконе, о его чистоте, храбрости, целомудрии.
- Он сослан за море на много-много лет, - сказал Ланс. - Мало кто возвращается обратно. И вы собираетесь провести всю свою жизнь в одиночестве, ожидая чего-то, что никогда не случится? Люди с годами меняются. Ваш Дикон, даже если и вернется, уже не будет тем честным и храбрым мальчиком, который уезжал отсюда. А что сделают эти годы с вами, моя милая Кларисса? Берите то, что вам предлагают сейчас. Подумайте, что мы сможем сделать друг для друга: вы отвлечете меня от моих пороков, а я заставлю вас забыть о несбыточной мечте.
Я много думала о том, что он сказал. Наши отношения изменились. При встрече Ланс обнимал меня и целовал каким-то странно волнующим образом. Иногда мне казалось, что он смеется надо мной, поскольку я так неопытна, что думаю, будто для мужчины ужасно иметь любовницу.
- Если я соглашусь выйти за вас, вы должны будете в тот же момент распрощаться со своей любовницей.
- Идет, - сказал он.
- Вы должны пообещать быть верным мужем.
- Обещаю.
Он поднял меня и прижал к себе, а когда Дамарис вошла в комнату, он сказал:
- Наконец-то это произошло. Кларисса согласна выйти за меня замуж.
Я говорила себе, что должна перестать думать о Диконе. Встреча с ним была лишь маленьким эпизодом в моей жизни. Мой будущий муж - Ланс, добрый, практичный, нежный, принимающий жизнь такой как она есть, радующийся жизни, но никогда не позволяющий ей подчинить его. Я тоже хотела так жить. Он был игрок. Он играл с жизнью. Он играл при каждом удобном случае, и если проигрывал, то пожимал плечами и уверял, что следующий раз выиграет.
Я узнала, что в семье Ланс был единственным ребенком. Его отец умер, когда он был еще мальчиком, а его мать пережила отца только на несколько лет. Он унаследовал имения на границах Кента и Сассекса и мог бы быть очень богатым, если бы не жил так широко и не проигрывал так много за карточным столом. Моя семья, конечно, интересовалась его финансовым положением. Теперь я знаю, что бабушка Присцилла всегда боялась, как бы на мне не женились только из-за моих денег, поскольку я была богатой наследницей.
Моей матери было оставлено наследство, и оно перешло ко мне, ее ближайшей родственнице. За ним присматривал Ли, у которого были к этому способности. Во время пребывания моей матери во Франции наследство увеличилось, и я должна была получить его, когда достигну совершеннолетия. Деньги будут моими, когда мне исполнится восемнадцать лет или когда я выйду замуж.
Было еще наследство от моего отца, которое, по решению лорда Хессенфилда, ответственного за это наследство, должно быть поделено между мной и Эммой. Он выставил условие, что деньги мы не получим до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать, и это было странно, потому что Эмма была на несколько лет старше меня. Я не знала, почему он так решил, ведь он же признал Эмму, но, несмотря на это, она должна была ждать своей доли. Если бы кто-нибудь из нас умер, ее доля перешла бы другой сестре.
Однако я не очень много думала о своих деньгах. Семья моя была уверена, что они не повлияли на желание Ланса жениться на мне. Он был достаточно обеспечен и без них.
И теперь я не только стояла на пороге своего замужества, но и становилась богатой женщиной. Иногда я чувствовала себя счастливой, но тут же вспоминала Дикона.
Наступил день бракосочетания. Я лежала, прислушиваясь к звукам пробуждающегося дома. В шкафу висело мое свадебное платье. Ланс был в Эверсли-корте вместе с дядей Карлом. Джереми должен был вести меня к венцу. Присцилла хотела, чтобы свадьба была традиционной, каким она помнила этот обряд в прошлом.
Пока я раздумывала обо всем этом, дверь открылась, и в комнату вошла маленькая фигурка. Это была Сабрина, уже почти четырехлетний ребенок, жизнерадостная, очаровательная девчушка. Она забралась ко мне на кровать и свернулась калачиком около меня.
- Сегодня свадьба, - прошептала она.
Я прижала ее к себе. Я всегда очень любила Сабрину. Она была очень хорошенькой; говорили, что она похожа на мою мать, Карлотту, которая была одной из красавиц семьи. Сабрина знала о своей привлекательности и пользовалась этим, чтобы получить то, что хотела. Она всегда носилась по дому: вот она на кухне стоит на стуле, смотрит, как делают пироги и пирожные, сует палец в сладкую начинку, когда никто не смотрит; через минуту она уже на конюшне, упрашивает конюха покатать ее по кругу на ее новом пони; вот она играет с тачками садовников; вот прячется на галерее и выпрыгивает на Гвен, служанку, которая боится призраков. Она постоянно испытывала непреодолимое желание делать то, что ей не разрешают - такой была Сабрина.
Но она обладала огромным обаянием и быстро обнаружила, что одна ее обворожительная улыбка, соединенная с притворным раскаянием, способна вытащить ее из любой неприятности.
А сейчас Сабрина щебетала о свадьбе. Это моя свадьба, да? А когда будет ее свадьба? Она наденет розовое шелковое платье (Нэнни Керлью еще дошивает его). У нее будут цветы в волосах… и она будет стоять рядом со мной. Значит, это и ее свадьба тоже.
Она обняла меня, и ее личико приблизилось к моему.
- Ты уедешь отсюда, - сказала она.
- Я часто буду приезжать.
- Но это теперь не твой дом. Ты едешь в дом дяди Ланса.
- Он станет моим мужем. Ее личико слегка сморщилось.
- Останься здесь, - прошептала она, еще крепче обняла меня за шею и умоляюще добавила:
- Останься здесь с Сабриной.
- Жены всегда живут со своими мужьями, ты же знаешь.
- Пусть Ланс живет здесь.
- Мы часто будем приезжать сюда, вот увидишь Она покачала головой. Это было не то же самое.
- Я не хочу, чтобы ты выходила замуж.
- А все остальные хотят.
- А Сабрина не хочет.
Она посмотрела на меня так, будто этого довода было вполне достаточно, чтобы свадьба не состоялась.
- Когда ты подрастешь, то можешь приехать и пожить у нас, - сказала я.
- Завтра? - спросила она, просияв.
- Это слишком быстро.
- Но я ведь подрасту.
- Только на один день. А нужно подрасти побольше.
- На два дня? На три?
- На несколько месяцев, наверно. Иди открой дверцу шкафа, и ты увидишь мое платье. Сабрина соскочила с кровати.
- О-о-о! - только и смогла выговорить она, гладя складки атласа.
- Не трогай, - предупредила я. Она повернулась ко мне и спросила:
- Почему?
Сабрина всегда хотела всему получить объяснение.
- У тебя могут быть грязные пальчики. Она посмотрела на них, потом на меня, медленно улыбнулась и нарочно потрогала платье. Это было типично для Сабрины. "Не трогай" означало "Я должна потрогать во что бы то ни стало".
- Не грязные, - сказала она, успокаивая меня. Потом малышка набросилась на мои туфли из белого атласа с серебряными пряжками и серебряными каблуками. Она взяла одну туфлю, погладила атлас и улыбнулась мне с озорным огоньком в глазах, сообразив, я думаю, что если нельзя трогать платье, то, значит, нельзя трогать и туфли.
В дверь постучали. Это была Нэнни Керлью.
- Я знала, что найду вас здесь, мисс, - сказала она. - Извините, мисс Кларисса, этот ребенок всюду сует свой нос.
- Это необычное утро, Нэнни, - сказала я. - Она заразилась общим возбуждением.
- Это моя свадьба, - объявила Сабрина.
- Пойдем, - твердо сказала Нэнни. - У мисс Клариссы есть о чем подумать, кроме вас, миледи. Сабрина посмотрела с удивлением.
- О чем? - спросила она, словно для нее было непостижимо, что могло существовать еще что-то, помимо нее, достойное внимания.
Но Нэнни крепко взяла ее за руку и с извиняющейся улыбкой утащила ребенка. Исчезая, Сабрина одарила меня одной из своих обворожительных улыбок.
Следующим посетителем была Жанна. Она вошла, напустив на себя важный вид.
- А, уже проснулись? Надо так много сделать. Я сказала, чтобы вам принесли поднос. Так будет лучше.
- Жанна, я совсем не хочу есть.
- Это не разговор, миледи. Вы должны есть. Или вам хочется упасть в обморок у ног своего мужа? О, это великий день! Я так счастлива! Сэр Ланс… он хороший человек. Он обаятельный человек. - Она закрыла глаза и послала воображаемый поцелуй Лан-су. - Я сказала себе: "Вот этот - для моей малютки. Это муж для Клариссы. Такой красивый… в парчовом жилете… одевается как француз".
- Это самая высокая похвала из твоих уст, Жанна. Не сомневаюсь, что Лансу это понравится.
- А теперь вставайте. Ванна, потом еда, а потом волосы. Я сделаю вас сегодня очень красивой.
- Такой же красивой, как Ланс? - спросила я.
- Я говорю, что никто не будет такой красивой, как миледи. Это ее день. Она будет самой красивой невестой…
- Благодаря искусным рукам Жанны.
- Так… так… - бормотала она.
С годами Жанна и я очень подружились. Она всегда жалела, что ее не было со мной, когда я ездила на север. Она обожала Сабрину.
- В ней много очарования, - заметила Жанна, - но и озорства. За ней надо следить. Вы такой не были, нет.
- У меня не было ее обаяния.
- Это чепуха. - Джин забавно употребляла отдельные слова, и иногда я замечала, что сама делаю то же. - У вас есть обаяние, - продолжала она, - но вы были хорошей маленькой девочкой… более заботящейся о других, чем о себе, может быть. Вы больше похожи на леди Присциллу и Арабеллу. Ни на отца, ни на мать вы не похожи… они прежде всего заботились о себе. Маленькая Сабрина такая же.
- Она еще ребенок.
- Я много знаю о детях. Какие они в три года, такими же будут и в тридцать лет.
- Моя дорогая, мудрая Жанна…
- Такая мудрая, что сию же минуту заставлю вас встать. У нас еще есть время, но давайте не будем терять его попусту.
Я отдала себя в ее руки и смирно сидела перед зеркалом, пока она причесывала мне волосы, красиво укладывала их вокруг головы.
Я наблюдала за ней в зеркале. Она была сосредоточена, ей нравилось меня причесывать, она гордилась мной. Милая Жанна!
- Большое спасибо тебе за все, - с чувством сказала я ей. - Что мне сделать, чтобы доказать тебе, как я ценю все, что ты для меня сделала?
Она легонько тронула мое плечо.
- Это нельзя измерить. Вы изменили мою жизнь. Вы позволили мне приехать сюда, быть вашей горничной. Это все, чего я прошу. Я делаю… вы делаете… Мы не должны считаться.
- Да, Жанна, конечно.
- Я хочу быть с вами. Мы уедем из этого дома… вы поедете к вашему мужу, и я с вами. Я рада этому. Мне не хотелось бы оставаться здесь без вас. А вы позволили мне поехать с вами, и сэр Ланс согласился. "Я слышал, вы едете с нами, Жанна, - сказал он, - это хорошо, очень хорошо". Вот что он сказал и улыбнулся своей красивой улыбкой. Он красивый джентльмен.
- Я рада, что ты одобряешь его, Жанна.
- Для вас я выбрала бы только его. Перестаньте думать об этом… Диконе. Он мальчик. Он далеко. И он вам не подходит.
- Откуда ты знаешь?
- Что-то говорит мне об этом. Его не будет четырнадцать лет, этого мальчика. Четырнадцать лет! Мой Бог! Он заведет себе жену там, в чужом месте. Вероятнее всего, негритянку. Нет, сэр Ланс - именно то, что вам нужно.
- В твоем лице он имеет хорошего защитника.
Она кивнула, улыбаясь.
- Как же ты покинешь Эндерби? - спросила я. Несколько секунд она молчала, держа щетку над моей головой и рассматривая его. Потом довольно резко сказала:
- Я счастлива. Я уезжаю с вами, и это хорошо.
Эндерби - нехороший дом.
- Нехороший дом! Что ты хочешь сказать?
- Тени… шепот… шум по ночам. В нем есть духи… те, кто давно умер, но не нашел себе покоя.
- Ну, Жанна, не может быть, чтобы ты верила во все это. Где твой французский здравый смысл?
- Это дом, где счастье поселяется ненадолго, может быть, на некоторое время… а потом уносится прочь. Я рада, что мы уезжаем. Я не смогу здесь выдержать, если не уеду с вами. А теперь я счастлива. Быть горничной у леди это то, чего я всегда хотела. Я помню вашу красавицу матушку. Клодин, ее горничная, была очень важной, не такой как все остальные. Я всегда хотела быть горничной: причесывать волосы, делать макияж, ставить маленькие черные мушки… это была моя мечта. Жермен ревновала Клодин, потому что тоже хотела быть горничной. А теперь горничная я, и еду с вами и вашим красивым мужем. Мы поедем в Лондон… Ах, это великое место…
- И иногда будем жить за городом.
- Это тоже хорошо.
- И будем приезжать сюда, в Эндерби, в гости.
- В гости - это не то же самое, что жить здесь.
- Ты говоришь так, словно мы убегаем от каких-то злых чар.
- Может быть, - сказала Жанна, пожимая плечами.
Она посмотрела на мои руки.
- Вы собираетесь надеть это кольцо на вашу свадьбу?
Я повертела кольцо, которое теперь было надето на средний палец. Я изменилась с тех пор, как лорд Хессенфилд дал мне это кольцо.
- Это мое безоаровое кольцо, - сказала я. - Необычное кольцо.
- Оно не подходит к вашему платью.
- Все равно я его не сниму. Не смотри на меня так, Жанна. Это очень дорогое кольцо. Королева Елизавета дала его одному из моих предков, и у него особые свойства. Оно служит противоядием.
- Что вы имеете в виду?
- Если кто-нибудь даст мне питье с мышьяком или с каким-то другим ядом, это кольцо поглотит яд. Оно действует как губка.
Жанна вздрогнула от отвращения.
- Хорошенькая история, - сказала она, взяла мою руку и стала рассматривать кольцо. - Королева Елизавета, сказали вы? Это было ее кольцо?
- Да, и это делает его очень ценным. Внутри кольца есть ее инициалы.
- Ну, в таком случае, можете носить его.
- Спасибо, Жанна.
Теперь я была почти готова. Совсем уже скоро я поеду в церковь и стану женой Ланса. Я чувствовала и возбуждение и страх. Хотелось бы мне забыть о том визите в спальню Ланса, об Эльвире, сидящей у зеркала; они были такие беззаботные, такие естественные. Как много мне еще придется узнать! Я не смогла противиться искушению ускользнуть от Жанны и заглянуть в спальню новобрачных, где мне предстояло провести ночь с Лансом. Это была та самая комната, отделанная красным бархатом, которую Дамарис переделала, когда приехала в Эндерби. Теперь комната была отделана белым и золотым Дамаском и украшена в честь свадьбы голубыми и зелеными лентами. Две служанки привязывали к столбикам кровати ветки розмарина.
Они хихикали между собой и вдруг замолчали, увидев меня.
- Очень красиво, - сказала я, пытаясь скрыть волнение.
Я никогда не любила эту комнату. Может быть, потому, что будучи еще ребенком, когда мы с Дамарис были очень близки, я чувствовала ее неприязнь к этой комнате. Моя тетя почти никогда не входила в нее, но это была, конечно, самая подходящая и самая большая спальня, - и было вполне естественно, что ее отвели для новобрачных.
- Это знаменательный день, мисс Кларисса, - сказала одна из девушек.
Я согласилась.
Когда я возвратилась в свою комнату, Жанна всюду искала мою пропавшую туфлю.
- Я везде посмотрела, - сказала она. - Без сомнения, обе туфли были здесь. Куда она могла деться? Нельзя же вам выходить замуж в одной туфле!
Я присоединилась к поискам, но безуспешно; в это время вошла Дамарис.
- Ты очень красива, дорогая, - сказала она. О, Кларисса, я так счастлива за тебя!
Дорогая Дамарис! Я знала, что она вспоминает о том дне, когда нашла меня в подвале. Она обняла меня, потом Жанну.
- О, мадам, пожалуйста, не надо слез сегодня. Слезы портят глаза, сказала Жанна.
Мы засмеялись, и таким образом Жанна предотвратила весьма эмоциональную сцену.
- Ну, где же туфля? Мы не знаем, куда она девалась.