Когда я подошла к поляне, странное ощущение прошло, и я успокоилась. Сидя под дубом, я грезила о ребенке. "В это же время в следующем году ты будешь тут, мой малыш", - думала я. И как же мне хотелось, чтобы мои ожидания уже закончились.
А затем… опять появилось это. У меня возникло ощущение, что я здесь не одна.
Я резко повернула голову. Мне показалось, что среди деревьев мелькнула темная тень… вряд ли человек… какой-то призрак.
Я сидела очень тихо, вглядываясь в лес, но ничего не видела.
Конечно, мне это показалось. Я отвернулась. И тогда это возникло опять: звук шагов, жуткая уверенность, что нечто угрожает мне… нечто злое.
Нужно было возвращаться домой, а значит, снова пройти через лес, и вдруг я испугалась того, что могло таиться там. Но другого пути не существовало. И было нелепо бояться этих знакомых деревьев, которые я любила.
Я просто позволила разгуляться своему воображению. Сабрина, ты одна виновата в этом.
Я стала уже немного грузной и была не в состоянии быстро встать на ноги. Пытаясь сделать это, я ощутила какое-то движение сзади и обернулась. Что-то ударило меня по затылку, и я упала на землю. Мне плохо представляются последующие события. Видимо, я на несколько мгновений потеряла сознание, прежде чем мною овладела ужасная мысль, что Сабрина была права. Кто-то хотел убрать меня с дороги, и вот теперь я была в лесу одна и беспомощна.
Через несколько секунд сознание вернулось ко мне, и я поняла, что меня тащат по траве. Я вдыхала запах земли; трава колола мои руки; я вернулась из состояния беспамятства к ужасу понимания того, что происходит.
Меня тащили к дыре в долине. Я не видела своего врага. Это была какая-то темная фигура в плаще… мужчина или женщина, трудно сказать. Я лежала вниз лицом и не могла разглядеть, кто нависает надо мной. Почувствовав в висках биение, я поняла, что смотрю в лицо смерти.
Сабрина… о, Сабрина… ты была права. Я провалилась в кошмар. Скоро я буду поглощена темной пропастью и затем… исчезну. Вдруг я услышала голос:
- Кларисса! Кларисса!
Казалось, все остановилось, даже само время. Но голос, который я слышала, принадлежал Сабрине. Я подумала, что грежу, что это последние мгновения сознания перед тем, как смерть возьмет меня, и было знаменательно, что я подумала именно о Сабрине.
Внезапно наступила тишина. Что случилось? Я знала, что все еще нахожусь на земле, смутно видела свет, ощущала траву под собой.
Я попыталась подняться и снова услышала голос Сабрины:
- Остановитесь! Остановитесь! Что вы делаете с Клариссой?
Затем она очутилась рядом со мной, стоя на коленях. Я разглядела ее лицо, неясно из-за тумана, который застилал мне глаза.
- Кларисса… о, дорогая Кларисса. С тобой все в порядке? Ты не умерла, а?
- Сабрина.
- Да, я пришла. Баттермилк был сегодня не в духе и не хотел прыгать. Джо велел оставить его, раз он сегодня такой обидчивый. Поэтому я пошла сюда, чтобы найти тебя… и поговорить. Потом я услышала твой зов и увидела… увидела…
- Что же ты увидела? - Я боролась с желанием ускользнуть в забытье. Сабрина… Сабрина… что же ты увидела?
- Кто-то тащил тебя по траве.
- Кто же это был? Кто?
Я ждала, когда она ответит мне. Пауза длилась бесконечно долго. Я молилась: "О, Боже, сделай так, чтобы это не был Лаис".
- Не знаю. Он был закутан в длинный плащ с капюшоном, опущенным на лицо. Это мог быть кто угодно.
- О, Сабрина, кто бы это ни был, он собирался убить меня. Я почувствовала что-то странное, как только вошла сегодня в лес… что-то злое, затаившееся там.
- Да, - сказала Сабрина. - Да. Но я должна доставить тебя домой. Ты сможешь идти?
- Думаю, что смогу.
- Надо было бы найти кого-нибудь, чтобы нести тебя. Но я не оставлю тебя. Вдруг он вернется?
Я сидела, прислонившись к ней, а она обнимала меня, словно защищая.
- О, Сабрина, это было ужасно.
- Это была попытка убийства, - ответила она. - Если бы я не появилась, тебя бы убили.
- Ты спасла мне жизнь, это точно. Я поняла, что меня решили сбросить в пропасть. Сабрина задрожала.
- Я знала, что спасу тебя. Я знала это. Некоторое время мы сидели обнявшись. Потом я сказала:
- Пойдем скорее отсюда. Если этот кто-то вернется…
- Я убью его, - сказала Сабрина.
- Помоги мне встать.
Она помогла. Голова у меня кружилась, и я ощущала, что на ней вскочила большая шишка. Я находилась в полуобморочном состоянии.
Тут я с тревогой вспомнила о ребенке. Он зашевелился внутри меня, и на миг я ощутила ликование. Мне было страшно, что он мог пострадать при нападении.
Сабрина обняла меня, и хотя она была всего лишь десятилетней девочкой, я чувствовала себя в безопасности рядом с ней. Я сделала несколько неуверенных шагов к деревьям.
- Это ведь недалеко, - сказала Сабрина. - Можешь ли ты идти, дорогая Кларисса?
Я сказала, что могу, и действительно пошла. Когда мы приблизились к дому, я увидела Ланса.
Он шел к конюшне. Заметив нас, он в изумлении остановился и закричал:
- Кларисса! Сабрина! Что случилось? Он подбежал к нам, и пока я смотрела на его доброе, красивое лицо, преисполненное заботой, мне стало стыдно за мимолетную мысль о том, что он мог бы желать мне смерти. Я ответила:
- На меня напали в лесу.
- Боже мой! У тебя все в порядке?
- Я очень потрясена… и у меня шишка на голове. Сабрина спасла мне жизнь.
Тут словно какое-то сияние окружило Сабрину. Она улыбнулась и закивала, а затем взволнованно сказала:
- Что-то подсказало мне пойти в лес и спасти Клариссу. Я пришла как раз вовремя. Я видела этого человека… или, что там было… одетого в плащ с капюшоном, подобно монаху… а на земле лежала Кларисса. Он тащил ее к дыре в долине.
- Что ты такое говоришь? - спросил Ланс.
- Это правда, - сказала я. - Кто-то напал на меня. И это не походило на грабеж. Меня тащили по земле и, как я могу предположить, к дыре в долине.
- Это звучит дико. Давайте войдем в дом. Он взял меня на руки, и нежность, написанная на его лице, глубоко тронула меня.
Когда мы входили в холл, мадам Легран спускалась по лестнице. Увидев меня, она резко остановилась и пробормотала:
- Боже мой! Ланс сказал:
- На Клариссу напали в лесу. Давайте уложим ее в постель.
И он пошел вверх по лестнице, а за ним Сабрина и мадам Легран.
- Напали, вы говорите? Что за нападение? Это милое дитя… в порядке? Малыш…
- Думаю, все в порядке, - ответил Ланс. - Я велю прочесать лес, чтобы проверить, что за канальи там завелись. Нужно всех предупредить.
Мы достигли спальни, и он осторожно положил меня на кровать.
- Я пошлю за доктором, - сказал он. - Думаю, что это сейчас самое мудрое. Мадам Легран предложила:
- Я буду ухаживать за ней. Я должна убедиться, что с ней все нормально, так же, как и с ребенком. Сабрина сказала:
- Я остаюсь с ней.
- Нет… нет… - пробормотала мадам Легран. - Она должна отдыхать. Самое лучшее для нее теперь - покой.
Но Сабрина упрямо настаивала:
- Я останусь с ней.
Я улыбнулась своей маленькой защитнице.
- Мне бы хотелось, чтобы Сабрина посидела рядом, - сказала я.
Мадам Легран стала протестовать, но Ланс сказал:
- Если этого хочет Кларисса… Сабрина удовлетворенно улыбнулась. Вошла Нэнни Керлью. Она уже знала, что произошло. Меня всегда удивляло как быстро распространяются новости. Она сказала, что мне необходимо горячий сладкий чай, и она уже заваривает его. У меня было тяжелое потрясение, и чай может помочь до прихода врача.
Ланс вышел, чтобы послать кого-нибудь за доктором. Затем он вернулся и сел у моей кровати. Сабрина села с другой стороны. Когда принесли чай, она взяла его у Нэнни Керлью и попробовала.
- Это не для вас, мисс, - сказала Нэнни.
- Я знаю, - возразила Сабрина, - но я пробователь.
Мне захотелось сказать ей, как она утешает меня и как я счастлива от того, что она рядом. Именно к ней я обратилась прежде, чем к Лансу, и это было существенно. Я не могла испытывать подозрения к нему, сидящему у моей постели и глядящему с такой нежностью и беспокойством, и однако следы сомнения и страха еще таились во мне. Эти красивые белые руки с перстнем на мизинце… не они ли тащили меня по земле? Я продолжала размышлять, много ли он выиграл бы от моей смерти. У него было достаточно времени, чтобы сбросить монашескую одежду… возможно, оставить ее где-нибудь в лесу… и затем появиться, прогуливаясь возле конюшни.
И поэтому я повернулась к Сабрине, единственной, в чьей верности я была абсолютно уверена.
Прибыл доктор. Он серьезно покачал головой. Я получила сильный удар по затылку, мои руки и ноги были ободраны. Но, к счастью, младенец при этом приключении не пострадал. Что касается меня, то я испытала сильное потрясение, наверное, более сильное, чем я тогда ощущала. Мне необходимо было несколько дней отдыха и хорошее питание. При выполнении этих условий, как считал доктор, я должна была через неделю прийти в себя.
А новостей прибавлялось. Сперва цыган преследовал мадам Легран, затем на меня напали в лесу. А на следующий день прибежала из леса запыхавшаяся Эмма. Ее преследовал человек в темном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Она очень испугалась, и ей едва удалось достичь опушки леса, прежде чем призрак догнал ее. Как только она выбежала из леса, преследователь исчез.
- Какой-то сумасшедший, вырядившийся в плащ с капюшоном, - объявил Ланс. Я пошлю людей следить в лесу. Он должен быть схвачен.
Ланс так и сделал, но призрак как будто узнал об этом и больше не появлялся.
Я быстро поправлялась. Сабрина постоянно находилась со мной, и я начала радоваться изменениям, происшедшим в ней. Раньше она никогда не забывала, что именно ее непослушание стоило жизни ее матери. Теперь она спасла мою жизнь и чувствовала, что искупила этим свой грех. Одна жизнь из-за нее угасла, теперь благодаря ей одна жизнь была спасена.
Мне нравилось, когда она сидела рядом и пробовала мою еду, на чем продолжала настаивать. Теперь она даже беседовала со мной о младенце и восхищалась одеждой, которую ему шили.
Я обнаружила, что во время лесного приключения у меня пропала гранатовая брошь. Она была не очень дорогой, но много значила для меня, это был подарок Дамарис. Я сказала Сабрине:
- Застежка была слабой, и когда меня тащили по земле, она, должно быть, расстегнулась.
- Я найду ее, - сказала Сабрина, уверенная в своей способности делать все, за что возьмется.
- Полагаю, что это невозможно. Не ходи в лес одна.
Она молча закивала. Два дня спустя во время моего послеполуденного отдыха, Сабрина вбежала в мою комнату в страшном волнении. Ее руки были грязными, и она выглядела так, будто копала землю.
- Кларисса, как ты думаешь, что я нашла?
- Мою брошь?
Она покачала головой и, справившись с волнением, медленно сказала:
- Посмотри, я нашла это около дыры в долине.
Это - Иоанн Креститель Жанны.
Я уставилась на маленький амулет с цепочкой. К нему прилипла земля. Когда я взяла его в руки, воспоминания о Жанне нахлынули на меня. Мне представилось, как она показывает мне, совсем еще малышке, своего Иоанна Крестителя, который висел у нее на шее с рождения и который она должна была носить до дня своей смерти.
Я почувствовала тошноту. Амулет был найден около дыры в долине!
Мысли роились в моей голове. Я снова оказалась там и лежала на земле… Меня тащили к дыре с очевидным намерением сбросить туда. Возможно, Жанна встретила того же самого убийцу, но тогда не нашлось никого, кто бы спас ее.
Однако нет. Ведь вся ее одежда исчезла, а мои драгоценности пропали, и только кольцо нашлось. Здесь была какая-то тайна, и дикие предположения носились в моей голове.
* * *
Ланс сказал, что долиновую дыру необходимо исследовать. Насколько ему было известно, раньше туда никто не спускался, но это не мешало проверить ее теперь.
Все мужчины имения были с ним согласны. Все они знали об исчезновении Жанны и о том, что около дыры в долине найден ее амулет. Это говорило о многом, поскольку я, как, впрочем, и другие, могла засвидетельствовать, что Жанна снимала своего Иоанна Крестителя только когда мылась, и к тому же она всегда говорила, что будет носить его до смерти.
Несколько мужчин вызвались спуститься вниз. Принесли колья и толстую веревочную лестницу. Вся округа была взволнована, и все толковали о призраке в лесу. Народ был уверен, что Жанна стала его жертвой.
Я хорошо помню тот полдень. Было начало июля, и стояла жара, но все же у пропасти собралось много народу. Ланс просил меня не ходить туда, да и доктор велел мне отдыхать днем. Сабрина осталась со мной, хотя я знала, что она очень хотела пойти в лес.
Наконец Ланс вернулся и вошел в мою комнату. Он был бледен и необычайно серьезен.
- Бедная Жанна, - сказал он. - Мы неверно судили о ней. Ее почти невозможно узнать… но ее одежда там внизу и полотняный мешок… помнишь? Мешок, который она привезла с собой из Франции.
Я закрыла лицо руками, не в силах взглянуть ни на Ланса, ни на Сабрину. Жанна, дорогая, хорошая, оклеветанная Жанна, как мы могли когда-то подумать, что она - воровка? Мы должны все раскрыть.
- Это загадка, - произнес Ланс. - Драгоценности исчезли. Что это может означать? Тут вошла Эмма и сказала:
- Я слышала, что вы вернулись, Ланс. Он рассказал ей о том, что обнаружено тело Жанны.
- В той дыре! - недоверчиво воскликнула Эмма.
Ланс кивнул.
- Это, должно быть, сделал цыган… или какой-то бродяга.
Ланс промолчал. Я сказала:
- Нам все же необходимо выяснить, каким образом пропали драгоценности и как это связано с нападением на Жанну в лесу.
- Вот это-то мы и должны обнаружить, - сказал Ланс.
- Но… как? - спросила Эмма.
- Ну, кто-то ведь продал драгоценности лондонскому ювелиру, у которого Кларисса выкупила свое кольцо.
- О да, я понимаю, - медленно сказала Эмма.
- Мы докопаемся до истины, - пообещал Ланс. - Несчастная Жанна, хоть и посмертно, но оправдана. Бедняжка… умереть таким образом да еще быть обвиненной в воровстве…
- Милая Жанна, - сказала я. - Я никогда по-настоящему не верила, что она воровка. Нет худа без добра, и даже нападение на меня помогло что-то выяснить.
- Я немедленно еду в Лондон к тому ювелиру, - решил Ланс.
* * *
В ближайшие дни не было других разговоров, кроме как о судьбе Жанны. В деревне, в комнатах для прислуги бесконечно обсуждали эту тему. Большинство сошлось на том, что они всегда знали Жанну как честную женщину и что было нечто очень странное в ее исчезновении.
Спустя несколько дней ненастным вечером Ланс вернулся из Лондона. Он видел ювелира и говорил с ним. Этот человек повторил свою историю о француженке, которая вошла в его магазин с драгоценностями и сказала, что спешно уезжает из Англии. Узнает ли он ее, если увидит снова? Он уверял, что узнает.
Были наведены еще многие справки, сказал Ланс, и дело будет продолжено вплоть до раскрытия тайны.
На следующее утро мадам Легран и Эмма исчезли.
* * *
- С тех пор, как мы обнаружили тело Жанны, это уже становилось очевидным, - сказал Ланс. - Француженка, продавшая драгоценности, очень напоминала мадам Легран или Эмму.
- Да, - размышляла я, - но как это связать со смертью Жанны?
Ланс думал, что, когда она исчезла, у них могла возникнуть идея украсть драгоценности и приписать это Жанне.
- Теперь они, очевидно, в бегах, - сказал он. - Можешь быть уверена, они постараются достичь Франции. Я собираюсь вернуть их, так как многое надо объяснить. Они, конечно, попытаются добраться до Дувра, но это потребует много времени. Как им лучше попасть в Дувр? Лошади все в конюшне… к тому же мадам Легран не умеет ездить верхом. Думаю, что они возьмут одну из наших маленьких лодок и поплывут вдоль берега к Дувру, где можно сесть на корабль. Я намерен спуститься к побережью и осмотреть округу.
Я наблюдала за его отъездом. Сабрина стояла рядом со мной. Она выглядела довольной, хотя ничего не говорила, но всем своим видом напоминала о своем давнем недоверии как к Эмме, так и к ее матери.
Весь день я ждала, и поздним вечером Ланс вернулся и привез с собой Эмму. Она была ни жива ни мертва и не сознавала, что с ней происходит. Мы уложили ее в кровать и послали за доктором. Она находилась в каком-то оцепенении.
Пока мы ждали врача, Ланс объяснил мне, как все было. В отчаянии мадам Легран и Эмма взяли одну из лодок и попытались плыть вдоль побережья. Но море было бурным, а суденышко очень хрупким, и они не смогли держаться выбранного пути. Их снова и снова прибивало к берегу, но когда Ланс обнаружил беглянок, лодку выносило в море. Он следил за ними, обдумывая, как бы их достать. Тут он увидел, что лодка опрокидывается и что обе женщины смыты волной за борт. Они стали тонуть. Мадам Легран пошла ко дну, но Лансу удалось спасти Эмму. С ним было двое грумов, но они не сумели вытащить мадам Легран, несмотря на несколько попыток. Эмма тоже напоминала утопленницу, но когда Ланс применил искусственное дыхание, она ожила. И он поспешил доставить ее обратно в дом.
Примерно через день Эмма пришла в себя. Она была очень потрясена и весьма испугана, но мне кажется, что в этом был и свой плюс: в таком состоянии ей легче было говорить правду. Она исповедалась, отдавая себя на нашу милость.
Да, она была безнравственна, она обманывала и лгала, но просила простить ее и предоставить ей еще один шанс. Тогда она вернулась бы во Францию и попыталась зарабатывать себе на жизнь трудом портнихи.
Мне было жаль Эмму. Она теперь весьма отличалась от той девушки, которую я знала в замке Хессенфилд и здесь, в моем доме. Она очень боялась будущего; она была сломлена и почти раболепствовала от страха. Казалось, она страшилась Ланса и обращала ко мне умоляющие глаза, как будто прося меня о спасении.
Когда мы услышали от нее всю историю, Ланс и я решили, что не стоит порицать ее слишком сильно, так как она была под пятой у своей властной матери. Она всегда беспрекословно подчинялась матери, и ей не приходило в голову, что можно поступать иначе.
По словам Эммы - а я не думаю, чтобы она лгала, ибо наступило время покаяния, - правда заключалась в следующем.
Жизель Легран была на самом деле Жерменой Блан, служанкой в парижском отеле, где обитали мои родители. У Жермены была незаконная дочь по имени Эмма, чьим отцом был лакей из соседней гостиницы. Поскольку Жермена жила в том же отеле, она часто видела моего отца, и вот почему она могла дать такой точный отчет о его привычках и рассказывала о нем с таким знанием дела. Когда он и моя мать почти в одно и то же время умерли от чумы, Жермена воспользовалась предоставившейся возможностью. Она украла часы и кольцо отца. Должно быть, обобрать покойника ей было нетрудно. Во время роковой болезни отец написал письмо своему брату с просьбой помочь матери и мне, но не упомянул наших имен, так как они фигурировали в предыдущей переписке. Поэтому Жермена с легкостью могла утверждать, что это письмо было дано ей моим отцом и касалось ее и ее дочки.