Джейк развернул шкуру буйвола, которую забрал из вигвама Желтой Луны. Он припрятал ее в пещере, собираясь провести здесь ночь. Здесь внутри была и смена одежды – штаны с бахромой, – и длинный широкий кинжал, вложенный в расшитые ножны.
Он бросил ей рубашку, приказывая снять мокрую одежду, а когда он отвернулся от нее, Рената оглядела себя. Ее влажная рубашка облепила все тело, рельефно подчеркивая формы, кожа просвечивала сквозь тонкую ткань. Рената вспыхнула, стягивая мокрую рубашку через голову. Потом она накинула хлопковую сорочку.
Теплая сухая сорочка закрывала ее до колен, а на подоле и рукавах рубашки была бахрома.
– Спасибо, – тихо сказала она, и только тогда он снова повернулся к ней.
– Я не понимаю тебя, Рената Мария Паркхерст, – сказал он с мрачной печалью в голосе.
– Рената Мария Вулф, – поправила она его. Она сидела, скрестив ноги, на шкуре и дюйм за дюймом придвигалась к огню. – Сегодня утром ты называл меня Ренни. Мне это больше нравится.
– Это опасно, – предупредил Джейк.
Рената повернула голову и обвела взглядом пещеру.
– Надеюсь, здесь нет медведей?
– Ты понимаешь, что я имею в виду, – бросил он. Рената вздохнула. Утром она решила для себя, что ей нужно. Это было довольно просто. Но сейчас она в первый раз в жизни не знала, стоит ли ей повиноваться сердечному влечению. Она протянула руку и погладила шкуру рядом с собой, давая понять Джейку, чтобы он сел рядом. Она хотела видеть его лицо, она устала все время задирать голову, чтобы смотреть на него.
– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она, когда он подсел к ней. – Молния.
– Что? – Джейк сидел на шкуре, но так далеко от Ренаты, как только можно.
– Молния, – повторила Рената. – Вот мы кто – ты и я, – грустно сказала она. – Это было так просто. Она думала об этом весь день. – Ты не можешь поймать ее, но она здесь. А если попытаешься удержать ее, это может стать смертельным.
– Ты все никак не поумнеешь, – тихим угрожающим голосом произнес Джейк.
– Никак? – непринужденно переспросила Рената. Она встала на колени и придвинулась к нему. Джейк прислонился к стене, но дальше отступать было некуда. Рената покусала нижнюю губу. Она вдруг почувствовала неуверенность. – Неужели то, что случилось сегодня утром, происходит с каждым мужчиной и женщиной.
– Да, не происходит, – согласился Джейк. – Но это…
Рената стояла перед ним на коленях. Она наклонилась вперед и коснулась его губами. Это был нежный поцелуй, нежное свидание их губ, которому он попытался противостоять. Она хотела лишь потереться о его губы, но помедлила, пока не услышала его тихий гортанный стон. Желание броситься в его объятия было почти непреодолимым.
– Скажи мне, что это не молния, – шептала она. – Скажи только, что это не что-то особенное. Скажи мне, что мы не будем дураками, если позволим этому покинуть нас.
Джейк притянул ее к себе и вновь поцеловал, жадным, неистовым поцелуем, почти диким в своей силе. Она полностью отдалась ему, растворяясь в его объятиях, и раскрыла губы. Язык ее пробрался в его рот. Он руками поддерживал ее затылок и с чувством собственника прижимал ее к себе, завладевая ее ртом.
Потом Джейк с усилием оторвался от нее. В глазах его сверкал огонь, алчный, обжигающий.
– Ты уверена, что хочешь этого? – хрипло и нерешительно спросил он.
– Да, – прошептала она. – Я хочу тебя, Джейк. Я… – Она запнулась. А что, если он не желает того, что она предлагает? – Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты ехал в Денвер… никогда.
– Ты не понимаешь, что говоришь. – Голос Джейка напоминал шелест ветра в деревьях. Вспышка молнии осветила ночь, близко послышались раскаты грома. Рената не пошевелилась, не подпрыгнула, она едва замечала грозу, которая бушевала снаружи, по ту сторону их убежища.
– Нет, понимаю. – Рената поцеловала его шею, задерживая губы на мягкой коже. – Я хочу быть твоей женой. Я хочу, чтобы мы были женаты по любви так же, как по… закону.
– Женаты по любви? – Джейк лег на спину. Он отбросил волосы с лица Ренаты и с удивительной нежностью поцеловал ее в щеку, в шею, потом наклонился над ней так низко, что она почти могла дотронуться до него. В его глазах она увидела такую же, как у нее, страсть. Страсть и странное удовлетворение. – Женаты по любви, – сказал он, будто только что понял ее по-настоящему.
Его руки были волшебные, и вскоре они оказались обнаженными и лежали рядом на мягкой шкуре. Страсть к Джейку истребляла Ренату. Его прикосновения сжигали каждый дюйм ее кожи, она звала его – свою любовь, своего мужа, – и он вошел в нее, и только тогда она почувствовала, что полна им.
Невозможно, но разрушительное проникновение его было сильнее, чем в первый раз… оно было всепоглощающим и даже пугающим по своей мощи. Может, потому, что она знала, что любит его? А может, потому, что знала, что это – человек, с которым она будет жить до конца дней своих?
– Я люблю тебя, Джейк, – прошептала она ему на ухо, а он выдохнул ее имя и признал ее своей женщиной древним, как звезды, способом.
Она хотела услышать от Джейка слова любви, хотя и понимала, что от него нелегко добиться слов. Но она верила, что это правда, что он любит ее. Она не станет его подталкивать. Она подождет… пусть даже если на это уйдет вся жизнь.
– Теперь ты моя навсегда, Ренни, – прошептал Джейк, и на этот раз этого было достаточно.
Это было прекрасно.
ГЛАВА 20
Последовавшие за этим дни были счастливейшими в жизни Ренаты, и она всем сердцем надеялась, что такими они были и для Джейка. Они проводили дни, купаясь и плавая в ручье, слушая рассказы Желтой Луны о юности Джейка, обследуя дикую местность вокруг. Рената ходила по тенистым тропам, облачившись в хлопковую рубашку Джейка, и крепко держала его за руку, а он с ней вновь познавал красоту гор.
Ночи они проводили в пещере, на постели из шкуры буйвола. Эта пещера стала удивительно уютной для Ренаты, потому что там был Джейк. Он ласкал и любил ее, и в первый раз она почувствовала, как вся его настороженность исчезла. Иногда, когда он смотрел на нее, Рената испытывала уверенность, что он любит ее так же сильно, как она его… но иногда она замечала искорки старой боли, которая все еще не оставляла Джейка…
Желтая Луна подарила Ренате платье из оленьей кожи, с вышивкой на груди и бахромой на подоле, а также мокасины, которые Рената помогала украшать бисером. Рената возражала, она не хотела отбирать у старухи одежду: у нее и так ее было немного. Однако Желтая Луна отмела возражения Ренаты и заверила ее, что платье она сшила, имея в виду будущую жену Джейка. На причудливую вышивку ушли месяцы…
– Откуда вы знали, что Джейк когда-нибудь женится? – спросила Рената. – Он бывает таким вспыльчивым.
– Я видела тебя во сне, – серьезно отвечала Желтая Луна. – Не твое лицо, но существо… Я видела, что ты спасешь Джейка от неправильной жизни.
Джейк нахмурился: ему не очень-то нравилось быть темой их беседы.
– Ты уже придумала шайеннское имя для Ренни? – нетерпеливо спросил он.
– Да, – улыбнулась старуха, и лицо ее превратилось во множество морщин. – Прошлой ночью было видение. – Она повернулась и взяла Ренату за руку. – Женщина Громкое Сердце.
Рената сжала пальцы старухи, с удивлением обнаружив, что у нее мягкая кожа. За эти несколько дней она очень привязалась к шайеннке, которая была частью жизни Джейка. Рената не помнила своих дедушек и бабушек – они умерли, когда она была еще ребенком, – и Желтая Луна заполнила этот пробел в ее жизни.
– Спасибо, – тихо сказала Рената. – За имя, платье и рассказы о детстве Джейка. – Она сильнее сжала ее пальцы. – А вы не поедете с нами в Серебряную Долину, когда мы покинем эти места? Я буду беспокоиться о вас, вы ведь здесь совсем одна.
– Нет, – покачала головой старуха. – Я принадлежу этим местам. Я умру здесь. Я видела это во сне.
– Не говорите о смерти, – нежно сказала Рената. Желтая Луна улыбнулась.
– Я не боюсь смерти. Я уйду, чтобы присоединиться к моей семье и друзьям, и мы вместе будем жить в огромном белом вигваме на небесах, где много буйволов. Мы будем там жить в мире.
– И все же я хочу, чтобы вы пошли с нами… позволили нам о вас заботиться.
Однако Желтая Луна решительно и твердо отказалась. Джейк вывел Ренату из вигвама навстречу солнечным утренним лучам. Она держала платье из оленьей кожи и мокасины в руках и немного хмурилась.
Джейк положил ей на плечо руку и по-хозяйски притянул к себе.
– Не беспокойся о Желтой Луне… Громкое Сердце. – Он улыбнулся ей, и от его улыбки сердце ее перевернулось. Это была такая нежная улыбка.
– Но я все равно буду тревожиться за нее, когда мы уедем. – Они привычно спустились к небольшому склону возле ручья. – Может, нам не надо уезжать. Может, нам просто надо оставаться здесь.
– И насколько же? – Джейк сел, привалившись спиной к дереву, и потянул Ренату за собой. Она уселась у него между ног, прижавшись спиной к его груди, а он обнял ее.
– Навсегда.
Джейк откинул ее волосы и поцеловал в шею. Он умел быть таким нежным.
– Придет зима, и ты передумаешь.
Рената держала ладони на руках Джейка. Его ожоги хорошо заживали благодаря мази Желтой Луны.
– Разве мы сможем жить в Серебряной Долине? Кто-то стрелял в тебя, пытались убить нас обоих, подожгли дом. Наверное, нам лучше поехать в другое место.
Он на мгновение заколебался, прежде чем тихо ответить ей.
– Я тоже думал об этом. Я просто не знал, что ты подумаешь об отъезде. Ты завела себе друзей, и Мел там…
– Но с тех пор как у меня появился ты, ничто другое не имеет значения. – Это было ошеломляющее открытие, но оно являлось истинной правдой. Рената будет счастлива где угодно, лишь бы Джейк был рядом.
– Но ведь ты приехала в Колорадо в поисках владельца ранчо. А не разочарована ли ты… немного?
Рената весело расхохоталась и поднесла к губам его руку.
– Я только думала, что приехала в Колорадо в поисках фермера. Но я приехала сюда ради тебя, Джейк. Просто я этого не знала. – Она переплела его пальцы со своими. – Итак, куда же мы поедем?
– На запад, – уверенно сказал Джейк. – А может, на юго-запад. Мы можем завести конную ферму. Я всегда умел хорошо обращаться с лошадьми.
Рената повернула голову так, чтобы видеть его. Ей никогда не надоест смотреть на лицо Джейка.
– Конная ферма. Ради Бога, я ничего не знаю о лошадях. – Она заметила, как по лицу его пробежало легкое облачко. – Тебе придется учить меня всему.
Облачко миновало, и Джейк, наклонив голову, легко поцеловал ее в губы.
– Я буду учить тебя.
Вдруг ей пришла в голову какая-то мысль, и она широко открыла глаза.
– А как же деньги? Все, что у меня было, сгорело в огне.
На них налетел легкий ветерок и смахнул волосы с лица Джейка. Глаза его заблестели.
– Я накопил немного денег.
– А их хватит, чтобы начать дело? – Рената прижалась к его плечу.
Джейк колебался. Он никогда не говорил Ренате о деньгах – о деньгах, вырученных от продажи серебряных рудников и полученных в результате инвестиций, сделанных для него Гейбом. По правде говоря, он и сам точно не знал, сколько у него денег. Наверняка больше чем достаточно, чтобы поехать на запад и обзавестись конной фермой.
– Хватит, – загадочно сказал он.
Он никогда не думал, что будет чувствовать такое удовлетворение, как в этот миг, когда он сжимает в объятиях любящую жену, и будущее расстилается перед ними. Никогда раньше он не задумывался о будущем… да, в сущности, и не верил, что оно может у него быть. Но теперь оно было, и это будущее сей покоилось в его руках и, мечтательно вздыхая, поглядывало на воду.
– Но как же Желтая Луна? – тихо спросила Рената. – Как ты думаешь, она поедет с нами?
– Нет, – торжественно ответил Джейк.
– Но мы же не можем просто так бросить ее здесь, – настаивала Рената.
Джейк слегка сжал ее.
– Мы подождем, пока вернутся Мел и Гейб. Они уже скоро приедут. Думаю, я смогу убедить Гейба, чтобы он приглядывал за ней, как это делал я.
Он почувствовал, как Рената расслабилась в его руках, удовлетворенная этим решением.
– Хорошо. Это даст нам время выяснить, кто пытается отравить твоего отца.
Напряжение пробежало по его телу, оно проникло в его руки, ноги и даже во взгляд.
– Пойдем, Ренни, – наконец сказал он тихим, но все еще зажатым голосом.
Рената повернулась к нему с любящей улыбкой, на миг забыв свои подозрения.
– Полагаю, раз у меня есть собственное платье, ты захочешь вернуть свою рубашку.
Джейк провел пальцами по рубашке с бахромой, которая вот уже несколько дней служила ей единственной одеждой.
– Она на тебе выглядит намного лучше, чем на мне.
Она соблазнительно улыбалась, а в глазах было приглашение. Она подняла вверх руки. Джейк подхватил подол рубашки и медленно стянул ее через голову. Пальцы его задержались на коже Ренаты. Он раздел ее и отбросил в сторону рубашку.
Всегда такая скромница, Рената стала замечательно раскованной. Ее явно не смущало – сидеть вот так перед ним совершенно нагой под его пожирающим взглядом. Или смотреть, как он раздевается. Ей это казалось таким же естественным, как и ему.
– Мне бы хотелось поплавать, – застенчиво пролепетала Рената, немного отодвигаясь от Джейка.
– Сейчас? – Джейк медленно раздевался, не сводя с нее глаз. Он уже запечатлел в своей памяти каждый дюйм ее тела, каждую веснушку, каждую тонкую жилку, пульсирующую под молочной кожей. Он не мог насмотреться на нее, не уставая касаться ее – и не устанет никогда.
Рената вскочила и бросилась к воде. Она прыгнула в ручей со скалы, на которой грелась на солнышке в тот первый день. Она больше не боялась ни волков, ни медведей, ни горных львов. Ведь он обещал защищать ее.
Джейк сразу же вслед за ней бросился в воду, а она в этот миг вынырнула на поверхность. Когда в нескольких футах от нее Джейк высунулся из воды, то увидел, что она наблюдает за ним. Она была так прекрасна, золотисто-рыжие волосы облепили голову, а капли воды стекали с ее носа и ушей, сбегали по сияющему лицу. Она была такая бесхитростная, такая открытая, что он мог прочесть каждую мысль, которая отражалась на ее личике.
Она подплыла к нему и обвила руками его влажные плечи, целуя в мокрые губы.
– Я так люблю тебя, Джейк, – прошептала она.
Джейк прижал ее скользкое тело к себе. Он все еще не мог заставить себя поверить, что она любит его. Он даже не был уверен, что знает, что такое любовь. Если это то, что они так совершенно подходят друг другу, то это любовь. Но все же у него было крошечное зернышко сомнения, мучительное беспокойство, что однажды он проснется и увидит, что ее нет… что когда-нибудь она одумается и поймет, что заслуживает большего, чем он. Когда отгорит огонь страсти, она посмотрит на него и увидит чужака? Станет ли она сожалеть, что так полностью отдавалась ему – сердцем и душой, телом и духом?
Он ждал, чтобы она спросила у него, любит ли он ее. Он ждал этого долгие дни. Такая девушка, как Рената, должна искать ответного чувства. Он нуждался в ней. Он желал ее. Он боялся любить ее.
Но она все не спрашивала. Казалось, она согласна принимать его таким, какой он есть. Что само по себе для него было чудом. И, отдавая все, она ничего не требовала в ответ.
Она стерла его раздумья поцелуем. Он только о ней и думал, а она потащила его в воду и душила поцелуями, шепча его имя. Все его сомнения растворились в ее прекрасном теле, в ее страсти, которой он полностью покорился.
* * *
Ни он, ни она не хотели уезжать, но время это пришло. Они уже почти две недели провели в горах, и ожоги и порезы Джейка зажили. Рената поймала себя на том, что она почти благодарна пожару. Если бы не это происшествие, она и Джейк по-прежнему жили бы порознь, женатые только формально, но не по любви. Мысль, что им оставалось всего несколько дней до развода, вызывала у Ренаты холодок, сбегавший по спине.
Надо было устроить кое-какие дела в Серебряной Долине, прежде чем они смогли бы поехать на Запад. Она хотела увидеться с Мел и убедиться, что Гейб станет заботиться о Желтой Луне. В Серебряной Долине у нее были друзья, с которыми она хотела бы попрощаться, хотя душераздирающих расставаний, конечно, не будет.
Вот если бы Джейк смог помириться со своим отцом… Рената чувствовала, что смогла бы погасить злость в его сердце.
Она не упоминала Харрисона Саммерса, кроме того одного раза. Джейк был уверен, что никто не отравлял его отца, и она не стала настаивать, чтобы не губить волшебные мгновения их жизни в горах.
Но сейчас, когда они стали спускаться, она обнаружила, что мысленно все чаще возвращается к семейству Саммерсов. Высокомерная Коринна и ее хворый муж. Эта милая Лина и ее странные сестры. Что случилось в этом доме, отчего Джейк стал таким обиженным и циничным? Она хотела бы излечить каждую рану, каждый шрам на его сердце.
– Джейк! – Ее нерешительный голос предупредил его, что вопрос может ему не понравится. – Почему ты ненавидишь своего отца?
Джейк молчал несколько минут, но на этот раз рука его не напряглась… рука, что бережно поддерживала ее, пока они медленно спускались с горы.
– Когда я был маленьким, он отослал меня и мою мать прочь. Через несколько лет он женился на Коринне. Он никогда не был женат на моей матери. Шайеннка, индианка, она была недостаточно хороша, чтобы носить фамилию Саммерса. – Голос Джейка был печальным, подавленным. – Я ненавижу его за то, что он так поступил с моей матерью.
Рената прижалась к нему, желая убедить, что она всегда будет его любить, что никогда больше никто не обидит его.
– Я не представляю, как можно прогнать собственного ребенка.
– Он пытался залучить меня обратно, – нехотя признался Джейк, – когда понял, что я – его единственный сын. – Но он никогда больше не встречался с моей матерью. Я всегда понимал, что во мне он видел частицу ее… и желал бы, чтобы я был… чистокровным.
– Он очень глупый человек, если это правда.
– Это правда.
– Наши дети всегда будут знать, что они любимы. Ничто никогда не заставит меня отослать наших детей.
Улыбка тронула губы Джейка. Наши дети. Наш ребенок. Она так уверенно это сказала. Может, она уже носит его ребенка. Его рука бессознательно легла на ее живот, как тогда, на пикнике.
Рената положила сверху свою руку.
– Надеюсь, что это так, – прошептала она, словно в ответ на его мысли. – Что может быть чудеснее, прекраснее, чем быть беременной твоим ребенком. Мальчик с черными волосами и синими, как сапфиры, глазами, он будет кричать, плакать и расти на конной ферме вместе со своими братьями и сестрами и родителями, которые будут так сильно, до боли любить его. Надеюсь, ты не станешь считать меня непривлекательной, когда мой живот будет торчать досюда. – Она сделал игривый жест своими нежными руками.
И вдруг внезапная уверенность омыла волной Джейка. Он поцеловал ее в голову с невыразимой нежностью.
– Я люблю тебя. – Он произнес слова, которые она жаждала услышать, и его чувства растаяли теплым дыханием в ее золотисто-рыжих волосах.