- Мы можем свободно общаться на вашем родном языке, cara, никто нас не поймет. У нас было следующее соглашение: если родится мальчик, я женюсь на вас и сделаю его своим наследником. Увы, вы родили девочку. Хоть она и прекрасна, cara, я не могу жениться на вас.
- Но зачем вам это понадобилось? - не удержалась от вопроса Кетлин.
Он сочувственно улыбнулся ей:
- Со временем вы все вспомните. А сейчас вам надо поспать. Роды были скорыми, такими скорыми, что доктор не успел приехать, - с нажимом произнес он. - Повитуха говорит, что сам Бог не пустил этого мясника на порог.
Он пожал плечами, и Кетлин обратила внимание на то, что он чрезвычайно элегантен. Он был одет в черный атласный халат, на запястьях и вокруг шеи пенилось кружево, черный шелковый галстук украшала бриллиантовая булавка.
- Вы очень ослабли: едва оправились от малярии, когда начались роды. Спите, набирайтесь сил и знайте, что вы и ваша очаровательная bambino, можете жить под моей крышей сколько вам угодно. - Наклонившись, он положил ладонь ей на глаза.
Словно по волшебству веки Кетлин налились свинцом, и она погрузилась в глубокий сон.
Когда она пробудилась, в комнате царил полумрак. Возле кровати стояла женщина, одетая в черное шелковое платье; на руках она держала извивающийся и вопящий сверток.
- Девочка должна поесть, графиня, - обеспокоено сказала она. - Синьор требует, чтобы ему не мешали ее крики, когда он работает.
Кетлин немного приподнялась, и ее голову пронзила такая адская боль, что она едва не потеряла сознание. Заботливые руки подхватили ее за плечи, помогли сесть и поправили подушки. Когда головокружение прошло, она взяла малышку.
Осторожно откинув угол пеленки, она взглянула в крошечное личико, сморщенное и красное от крика. Видимо, приток свежего воздуха отвлек малышку, потому что она сразу же перестала плакать и открыла глазки. Ее личико разгладилось.
При виде дочери у Кетлин перехватило дыхание и сердце сладостно заныло.
- О, она прекрасна!
- Густые черные волосики, как у синьоры, - кивнув, согласилась няня.
Кетлин промолчала. Темные волосы и голубые глаза были даром отца девочки, Эррола Петтигрю, барона Лисси.
- Ей надо поесть.
Няня быстро распеленала малышку и положила ее так, чтобы Кетлин удобнее было дать грудь. Едва она дотронулась соском до щечки новорожденной, как та, повернув головку, с жадностью вцепилась в него и принялась сосать.
- Она будет сильной и волевой девочкой, - одобрительно прокомментировала повитуха, обращаясь к одной из горничных. - А теперь иди! Прочь!
Когда все ушли, а повитуха отошла в тень, Кетлин огляделась.
Она находилась в просторной, похожей на пещеру комнате. Тонкой работы мебель сверкала позолотой даже в слабом свете двух свечей. Между роскошными коврами виднелись блестящие полосы мраморного пола. Это был дворец.
До Кетлин донесся отдаленный звук пианино. Теперь она все вспомнила. Хозяином дворца был граф Франкапелли, известный композитор, автор симфоний и опер.
Они познакомились на корабле, плывшем из Марселя в Неаполь. Она неожиданно упала в обморок. Он проявил исключительную доброту: предложил свою каюту, настоял, несмотря на ее сопротивление, чтобы она пользовалась его гостеприимством до конца путешествия.
Возможно, болезни, а может, и страшная усталость помешали ей сохранить свою тайну. Как бы то ни было, этот добросердечный человек выведал у нее историю ее жизни. А потом предложил сделку.
Он хотел, нет, ему нужно было получить наследника, не осложняя свое существование поисками невесты. Она приедет в Неаполь и поселится у него. Ее представят как английскую графиню. Если она родит сына, они официально оформят свои отношения и будут вместе растить ребенка.
Но она родила не сына. Младенец, который лежал у нее на руках и к которому так стремилось ее сердце, оказался девочкой. Кетлин прижалась губами к влажной щечке дочери и прошептала:
- Не знаю, какая судьба занесла нас так далеко, моя ненаглядная, но клянусь, что сделаю все, чтобы тебе было хорошо.
Глава 18
Шотландия, ноябрь 1815 года
Одетая в платье из ирландского поплина с длинными рукавами и четырьмя рядами вышивки по подолу, Кларисса Роллерсон в изящной позе сидела на ярко-синей атласной кушетке в большой гостиной деревенского особняка лорда Мейна. Ее золотистые волосы были собраны на макушке и украшены темно-синей лентой. На лоб и на щеки ниспадали локоны, выбившиеся из прически.
Чуть в стороне, возле окна с бархатными шторами, стояла Кларетта. Она была одета в простое муслиновое платье с табачного цвета спенсером. Наряд не красил Кларетту, на его фоне ее черные волосы казались блеклыми и скучными, как древесная кора. Она из окна следила за мужчинами, которые шли по высокой траве к окутанному туманом лесу. В их руках поблескивали стволы мушкетов. На поводках бежали собаки. Шествие возглавляли загонщики, готовые в любой момент вспугнуть фазанов и заставить их покинуть свои гнезда. Итак, мужчины отправлялись на утреннюю охоту.
- Ненавижу охоту! - с пренебрежением заявила Кларетта. - Надеюсь, все птицы разлетятся или погибнут от ранних заморозков!
- Какая жестокость, дорогая! - Леди Грифоне, еще одна гостья лорда Мейна, спокойно поправила лежавшие на коленях пяльцы. - Тогда мужчинам будет испорчен весь праздник.
- Более того, - вмешалась леди Стэнхоуп, - они отправятся искать развлечения в другом месте.
- Ну и хорошо, - тихо пробормотала Кларетта.
Неужели она единственная во всей компании, чьи мысли дергаются и извиваются, как форель на крючке?
Если учесть, что за последние две недели она почти не виделась с Джейми, то он вполне мог остаться в Лондоне. А она бы лучше поехала домой, в Сомерсет, где могла бы проводить время на конюшне. Однако она уже уяснила, что в аристократических кругах безраздельно правит протокол.
К примеру, она и другие дамы недавно вернулись с неторопливого завтрака на десятерых, то есть для половины гостей, приглашенных лордом Мейном. Теперь дамы были обязаны весь день просидеть кружком. Ожидалось, что они с сестрой, слишком юные, чтобы принимать участие в беседах, сдобренных городскими сплетнями и скандалами, будут рисовать, шить или писать письма менее удачливым подругам. Мучившаяся от скуки Кларетта не могла придумать, кому бы написать.
- Похоже, будет дождь. Как вы думаете, они вернутся рано? - обратилась она к присутствующим.
- Ничто не заставит лорда Грифонса вернуться прежде, чем он убьет свою куропатку, - со смехом заявила леди Грифоне.
- Моя сестра хандрит, потому что охота отняла у нее господина Хокадея, - съязвила Кларисса.
- Некоторым из нас больше повезло с поклонниками. - Кларетта отвернулась от окна. Хмурое выражение мгновенно исчезло и на ее лице появилась улыбка, когда она обнаружила, что один джентльмен снизошел до их общества. - Значит, охотники возвращаются, лорд Мейн?
- Нет, мисс Кларетта. - Лорд Мейн был чрезвычайно влиятельным джентльменом, но почему-то чувствовал неловкость, приближаясь к девушкам. - Я не пошел с ними.
- Вы не одобряете охоту, лорд Мейн? - Кларисса предприняла одну из своих редких попыток завязать беседу.
- Признаться, нет, - ответил лорд Мейн. Он выглядел хмурым, но в его глазах было нечто, что в менее официальной обстановке можно принять за лукавый огонек. - Я избаловался. За последние месяцы я вволю поохотился. - Он сел рядом с Клариссой на стул времен Людовика XIV.
Кларетта, которой надоело разглядывать окрестности, переключила свое внимание на лорда Мейна. За две короткие недели лорд Альфред Мейн превратился в самого настойчивого поклонника сестры. Старше остальных воздыхателей - ему было тридцать восемь, - он всегда отличался внешним спокойствием. Его темные, чуть вьющиеся волосы уже тронула седина на висках. У него был длинноватый нос и широковатый рот. Казалось, что его глубоко посаженные серые глаза под нависающими бровями все время остаются в тени. Впрочем, его нельзя назвать некрасивым, решила Кларетта. Столь различные черты прекрасно дополняли друг друга. Возможно, его слегка надменный вид, по мнению Джейми, объяснялся тем, что ему жмут туфли. "Все к лучшему, - подумала девушка. - Клариссе нужна твердая рука, чтобы управляла ею".
Конечно, ходили всякие слухи о характере лорда, из-за которого последние два года он провел в Шотландии в ожидании королевского прощения и разрешения вернуться в Лондон.
Естественно, Кларетта не принимала участия в обсуждении сплетни, превратившей лорда Мейна в притчу во языцех. Ей потребовалась неделя на то, чтобы лестью вытянуть подробности из Джейми. Помогла мелочь. Вчера, как и три вечера подряд, Кларисса за ужином сидела рядом с лордом Мейном, и Джейми, мучимый ревностью, наконец-то согласился рассказать о "том отвратительном деле".
В конечном итоге Кларетта, считавшая лорда Мейна занудой, пересмотрела свое мнение о нем и сочла его ужасно романтичным. Не каждый джентльмен осмелится назначить дуэль под стенами Уайтхолла и тем более убить члена парламента, оскорбившего его прежнюю жену. Корону покоробило место проведения дуэли, но среди двора нашлись сочувствующие и решили, что для гордого Мейна высылка из Лондона предпочтительнее заключения в Тауэр.
Прощение было получено два года спустя, в конце этого сентября, поэтому лорд Мейн пригласил Роллерсонов и других гостей поохотиться. Деревенская жизнь пошла ему на пользу, с озорной улыбкой заключила Кларетта. По нему нельзя было сказать, что, по словам Джейми, первые полгода после смерти жены он пил не просыхая: одну часть этого времени он пребывал в полубессознательном состоянии, а другую - в бессознательном. Щеки лорда Мейна не обвисли, его лицо покрывал загар, летом он обычно рыбачил в ледяных горных ручьях. Его тело, хоть и более плотное, чем у молодых щеголей, сохранило былую силу.
Однажды Кларетта услышала, как одна из гостивших дам заявила другой, что такая выносливость объясняется его повышенным интересом к противоположному полу. Тем же самым объяснялся и интерес вышеназванных дам к нему. Он олицетворял собой, заключила девушка, образ нового романтика: красивый, ранимый и безрассудный дворянин, мечтающий о любви доброй женщины.
Увы, кажется, эти качества растрачивались впустую. Кларетта снова нахмурилась. Как утверждала Кларисса, она терпела - нет, благосклонно принимала - общество лорда Мейна просто потому, что он не манерничал, не заикался и не проливал чай в ее присутствии.
Кларетта подозревала, что лорд Мейн, достаточно здравомыслящий и сообразительный человек, догадывается об отношении к нему сестры и терпит его, чем дает пищу для сплетен дамам, вынужденным искать себе развлечения, пока мужчины охотятся.
Кларетта подошла к портрету одного из предков лорда Мейна. На нем в полный рост был изображен шотландец в килте и тартане. Хорошо бы Кларисса остановила свой выбор на Мейне! Джейми, осознав, что Кларисса утеряна для него, бросился бы к Кларетте за утешением, и она бы открыто призналась ему в своей давней любви.
Кларетта прикусила губу. Уже два с половиной месяца, с той ночи на балу у Эверхартов, когда она хитростью добилась от Джейми поцелуя, он сторонится ее. Она не раз замечала, что он задумчиво смотрит на нее, когда считает, что она его не видит. Самое ужасное заключалось в том, что она не знала где ошиблась. Хотя это не имело для нее особого значения. Как бы то ни было, но Джейми поцеловал ее, и кровь все еще бурлила, как шампанское, от этих поцелуев! Ей хотелось снова пережить такие же ощущения и испытать нечто большее. Неужели он не догадывается о ее чувствах? А если догадывается, почему не отвечает взаимностью? Ах, если бы их оставили наедине, она бы открыла ему глаза! Но окружающие, точнее папа, отлучаются лишь на время.
Дважды ей удалось помешать отцу надавить на Джейми, чтобы тот назначил дату свадьбы. Однако на охоте у мужчин обязательно возникнет возможность для приватного разговоpa. А это подвергнет опасности ее мечты. Джейми уже два раза обвинил ее в том, что она недостаточно усердно завлекает поклонников. Надо что-то придумать, и побыстрее, пока Джейми не разорвал их договор и она не потеряла его окончательно.
Неожиданно Кларетта повернулась спиной к портрету.
- Лорд Мейн, кажется, в окрестностях есть развалины римских построек?
- Вы правы, мисс Кларетта. Здесь много памятников древности. Например, рядом находится знаменитый "Камень Брюса". Он лежит в том месте, откуда Роберт Брюс в тысяча триста шестом году начал свой поход против англичан, которые разбили лагерь на склонах Муллдоноха. Семь лет спустя, после окончания войны, он был коронован королем Шотландии.
Кларетта захлопала в ладоши.
- Замечательно! Знаю, мои слова могут прозвучать нелояльно, но меня восхищают истории о ваших отважных шотландцах. - Она посмотрела на сестру. - Они такие романтичные.
Лорд Мейн загадочно улыбнулся:
- Тогда, возможно, вы позволите мне когда-нибудь показать местные достопримечательности?
- А почему бы не сегодня? - Кларетта покраснела от собственной смелости, но продолжила: - Конечно, если у вас нет других дел.
- Нет, во всяком случае сейчас. - Он повернулся к Клариссе, и Кларетта воспряла духом. - Надеюсь, ваша сестра согласится присоединиться к нам.
- Уверена. - Кларетта поспешно подошла к сестре. - Кларисса любит Шотландию даже сильнее, чем я, не так ли, дорогая?
Озадаченная странным интересом сестры к Шотландии, Кларисса пробормотала:
- Да, но…
- Ну, конечно же, любишь! Не смущайся. - Кларетта схватила сестру за руку и заставила ее встать. - Кларисса все время читает Роберта Бернса. Процитируй что-нибудь для лорда Мейна.
Зардевшись, Кларисса прошептала:
- Хорошо. "Вы, кого водили в бой Брюс, Уоллес за собой, - вы врага ценой любой отразить готовы".
Заметив, что лорд Мейн как-то странно смотрит на сестру, Кларетта мысленно похвалила себя за находчивость. Понадобится совсем немного усилий, чтобы подтолкнуть этот прелестный роман.
- Молодец, сестричка! - Кларетта потащила ее к двери. - Мы только наденем шляпки и захватим накидки. Встретимся через четверть часа в конюшне. Если вам удобно, лорд Мейн, - добавила она, сообразив, что своей напористостью может спугнуть его. Лорд Мейн встал.
- Буду счастлив, - официально произнес он и поклонился. - Оденьтесь потеплее. В это время года в Шотландии погода непредсказуема.
- Очень надеюсь на это, - буркнула себе под нос Кларетта. Ей нужен любой предлог, чтобы подтолкнуть сестру и лорда Мейна к объятиям.
- Ты же знаешь, как я ненавижу памятники, - запротестовала Кларисса, когда сестры грациозно выплыли из гостиной.
- Тебя ничего не интересует, кроме нарядов и сплетен. Как ты собираешься привлечь внимание подходящего жениха, если не считаешь нужным проявлять хоть какой-нибудь интерес к занимающему его вопросу?
Кларисса посмотрела на нее взглядом раненого Купидона - такой взор заставил бы ее поклонников отказаться от своих слов.
- Сомневаюсь, что это справедливо.
- Может, и нет, - сухо признала Кларетта, подгоняя сестру. - Хотя и близко к истине. - Опасаясь, что сейчас та заупрямится, она продолжила: - На прогулку можешь надеть новое красное пальто из левантина с отделкой из кремового пуха. Цвета лорда Мейна красный и кремовый - помнишь? Уверена, он заметит. Шотландский берет из черного плюша с красными лентами и перьями сделает твои наряд восхитительным. Не забудь светлую муфту с горностаевыми хвостиками.
Кларисса так и засияла: в нарядах она отлично разбиралась. - Да, великолепно. А что наденешь ты? Ой, у меня есть то что тебе надо. Лимонно-желтое шерстяное пальто. Этот цвет оттенит твои волосы. Можешь позаимствовать у меня шляпку с гербом принца. Клетка на шотландке сочетается с желтым, а плюмаж придаст тебе лихой вид. Лорд Мейн придет в восхищение от нас обеих.
Кларетта сомневалась в том, что ей нужно выглядеть лихо, но промолчала. Когда лорд Мейн увидит Клариссу с разрумянившимися щечками и растрепавшимися волосами, он не заметит, во что одета ее сестра, даже если на той будет наряд из коры и мха.
Так как в фаэтоне не было места для трех пассажиров и кучера, лорд Мейн решил править сам, и Кларетта заключила, что ей крупно повезло. Груму предстояло ехать верхом на старой кляче, которая смогла бы поспеть за легким экипажем с огромными колесами только в том случае, если бы он еле плелся, против чего обязательно возразили бы возбужденные прогулкой пассажирки.
Усадив девушек и заботливо накрыв их колени шкурой, лорд Мейн направил фаэтон на узкую аллею, шедшую через хвойный лес к обманчиво пологому склону Глен-Трула. На самом же деле местность была дикой и гористой. Вдали гранитные пики гордо высились над мшистым горным кряжем. К радости Кларетты, кляча грума потеряла подкову на каменистой почве, и он вынужден был вернуться в конюшню за новой лошадью. Таким образом, граф получил возможность ехать с любой скоростью.
Кларетту восхищала его резкая и стремительная манера править лошадьми. Кларисса же то и дело испуганно охала и он переводил свою серую пару с легкого галопа на шаг.
Кларетта любезно предложила сесть с краю, чтобы Кларисса оказалась посередине, а потом, пользуясь любой возможностью, стала придвигать сестру к лорду Мейну.
Если бы она не была твердо уверена в том, что лорд Мейн слишком стар и полон достоинства, чтобы идти на какие-то уловки, она бы обратила внимание на то, что он поворачивает фаэтон направо гораздо чаще, чем нужно. Кларисса изредка протестовала, вынуждая сестру отодвинуться, но фаэтон снова делал правый поворот, и девушка опять съезжала к лорду Мейну.
Впрочем, никакие неудобства не мешали им наслаждаться красотой дня. Обрывки облаков зацепились за горные вершины и предоставили редкому осеннему солнцу полную свободу. Голубое небо отражалось в спокойной глади озера.
Когда они проехали по мосту и углубились в извилистое ущелье, Кларетта почувствовала, что больше не может сдерживать восторг.
- Как здесь чудесно! - крикнула она ветру, который попытался сорвать с нее шляпку.
- Эта дикая природа довольно мила, - поддержала её Кларисса.
Лорд Мейн покосился на нее:
- У вас не вызывает благоговения величие этого дикого и сурового края. Шотландия может показаться пустынной и скучной человеку, любящему Лондон.
- Полагаю, такое возможно, - согласилась Кларисса. Она задумалась, и от этого ее изящные бровки сошлись на переносице. - И все же я имею склонность к деревенской жизни.
Дабы помешать сестре объяснить свои предпочтения - Кларисса ненавидела Лондон, потому что там ей страшно докучали многочисленные поклонники, - Кларетта вмешалась в беседу:
- Вы умело управляетесь с вожжами, лорд Мейн!
Он улыбнулся и кивнул ей в знак благодарности:
- Два года назад я выиграл бега в Камдене. Держу конюшню и собственного жокея для ежегодного участия в дерби.