Кэл был поражен, когда почувствовал у себя меж ребер кончик собственного ножа. Он глянул в ее сверкающие глаза и угрожающе ухмыльнулся.
- Одно неверное движение, сладкий мой, и я кое-что тебе обкорнаю, - рявкнула Тори с угрозой.
Застыв, как камень, Кэл ждал, пока девушка заберет его пистолеты. Конфисковав оружие, она отступила назад и удовлетворенно улыбнулась… Но тут же спросила сама себя, а что делать дальше? Пристрелить его? Или связать? Развернуться и убежать? Проклятие, а что бы Дру сделал в такой ситуации? Он, скорее всего, вообще ни во что подобное бы не влип, решила она. Дру обычно всегда находит компромисс, вместо того, чтобы потом расхлебывать кашу…
Хриплый вскрик сорвался с ее губ, когда невидимая рука обхватила ее сзади и швырнула наземь; грудную клетку придавило, будто камнем. В руках у Тори было столько оружия, что она в итоге не смогла ничем воспользоваться.
Когда Кэл попытался удрать, щелчок курка, раздавшийся в молчании, заставил его содрогнуться и застыть на месте.
- Двинешься - и ты мертвец. - Зловещий тон, каким это было сказано, мог загнать разъяренного льва в его убежище.
"Ну вот, попала из огня да в полымя", - подумала Тори. Этот голос она узнала бы из тысячи других. Черт побери, как это Дру выследил ее? Она изо всех сил пыталась оторваться от него, изменив маршрут. Но как бы ни старалась она покинуть его, вот он, здесь. У этого мужчины нюх, как у охотничьей собаки, и глаза, как у орла.
Кэл, которого переполняло бешенство, прикидывал, как бы удрать.
- Послушайте, мистер, вам надо бы поспешить отсюда. У меня тут поблизости двое друзей. - Ухмылка перекосила его опухшую от виски рожу. - И чтобы вы знали, они запросто испробуют вашу спину в качестве мишени.
- Нет, не испробуют. - Дру улыбнулся такой мертвящей улыбкой, что у Кэла слова застряли в горле. - Они так и не узнают, кто пристрелил их. - Он взмахнул стволом пистолета как раз над плечом у Тори. - Ляжь, дружок…
- Ляг… - автоматически поправила его Тори, вздрогнув от его рыка.
Дру и так уже был взбешен из-за Тори. Теперь он окончательно вышел из себя и так встряхнул ее, что у нее лязгнули зубы.
Кэл сделал, как было ведено. Огонь мщения, пылавший в его душе, оказался слишком слаб, чтобы вдохновить его на борьбу. Ведь если соплячка смогла обезоружить его, то этот гигант запросто пристрелит, а это Кэлу совсем ни к чему!
Не спуская зорких глаз с бандита, Дру отступил к лошадям; все оружие, что было недавно в руках у Тори, оказалось теперь у него за поясом. Перекинув ее поперек седла, словно мешок, он вскочил на ту же лошадь. Понукая вторую лошадь и мула, Дру поскакал прочь.
Тори благодарила судьбу, что не успела поесть, иначе ее от дикой тряски, конечно, вывернуло бы. Кровь прилила к голове, и череп готов был расколоться.
Дру не замедлял ужасного галопа до тех пор, пока лошади не устали. Безумный темп, что он задал лошадям, причинял Тори невероятные мучения. Дру хотел таким образом наказать ее за побег. Мул, не выдерживая скорости, еле плелся сзади.
- Мне плохо, - жалобно простонала Тори, чьи ребра были изрядно намяты седлом.
- Скажи об этом кому-нибудь другому, - насмешливо фыркнул Дру.
- Ты не должен быть таким жестоким, - взмолилась Тори. - Я виновата лишь в том, что убежала. Я для тебя просто обуза. Ты должен быть благодарен, что я тебя покинула.
Дру заскрежетал зубами.
- Что за идиотская мысль задумать такое. Тебя бы могли изнасиловать - или даже убить.
- И тогда бы я точно никогда больше не попала в твои руки, - отпарировала она.
- Сбавь-ка тон, Чикаго, - оборвал ее Дру. - Я чересчур зол, чтобы сейчас спорить с тобой.
Тори замолчала. Было ясно, что Дру не в настроении. Ей было непонятно, отчего он так подавлен. Она пыталась сделать как лучше для себя и для него, но только этот осел ничего не понял.
Тори мотало из стороны в сторону, она никак не могла осмотреться. Дорога была не особенно радостной. И всякий раз, когда она пыталась принять более удобное положение, Дру возвращал ее к исходному, обходясь с ней, словно с упрямым мулом, с которым ему пришлось возиться эти два полных треволнений дня.
Глава 15
Вонг был рад опять увидеть Дру, но его изумило появление растрепанной молодой женщины, визжащей и брыкающейся, которую втаскивал в дверь гостиничного номера мускулистый гигант. Дру крепко держал Тори своими ручищами, заставляя ее стоять смирно, и в этот момент Вонг вежливо поклонился и негромко произнес слова приветствия.
- Мистер Сарриван, я так рад видеть вас снова, - пробормотал он, искоса взглянув на Тори.
Тори прекратила сопротивление и недружелюбно уставилась на китайца, который был всего лишь на пару дюймов выше ее самой. К ее удивлению, китаец поклонился и ей.
- Рад познакомиться с вами, мистер Фремминг. Чем я могу быть вам порезен?
Едкая усмешка промелькнула на губах Дру.
- Послушай, Чикаго, не хотела бы ты заняться произношением Вонга? Он постоянно говорит "р" вместо "л".
Тори метнула на Дру испепеляющий взгляд.
- Ему простительно. А тебе нет, - язвительно заметила она и снова начала судорожно вырываться из его объятий.
Дру опять пришлось утихомиривать ее.
- Мне тоже не посчастливилось получить хорошее образование, - кисло возразил он.
- Нам пора собираться, мистер Сарриван, когда мы сможем пойти? - полюбопытствовал Вонг. - Я уже купир биреты дря нашего возвращения домой, как вы просири, - сказал он и снова поклонился. Тори была поражена услужливостью Вонга. Ее раздражало, что китаец обращался к Дру как к королю и был предан ему, этой грязной и подлой крысе!
- Мы только что вели войну за освобождение рабов, - объявила она, презрительно глядя на Дру. - Ты помнишь эту войну, Монтана, правда? Об этом писали все газеты. Ведь в вашей невежественной провинции, из которой вы прибыли, есть хоть одна газета?
Дру, казалось, готов ударить ее.
- Не испытывай моего терпения! - грозно прорычал он.
Тори отвесила низкий поклон.
- Простите меня, ваше превосходительство, я не хотела оскорбить вас, - запричитала она панически, издеваясь над Дру.
- Прекрати! - кинулся он к ней.
- Ты таскаешь меня повсюду, словно пойманного преступника, уже два дня, - проворчала Тори, сверкая аметистовыми глазами. - Я подумала, что именно такого обращения к себе ты ожидаешь от своих слуг.
- Он два раза спас мне жизнь. - Вонг все больше смущался по мере того, как наблюдал ссору между Дру и Тори. - Я очень обязан… - Он поспешно вынул из кармана носовой платок, чихнул в него и высморкался. - Я признателен мистеру Сарривану.
- Он спас твою жизнь и загубил мою, - запричитала она трагически, вызывающе глядя на своего мучителя. - И я ничем не обязана ему.
Решив убраться подобру-поздорову, пока и ему не досталось, китаец низко поклонился и направился к двери.
- Сейчас я принесу ваш обед, мистер Сарриван!
- И чтобы никакой фасоли, - крикнула Тори вслед Вонгу, удирающему в холл.
Вонг вернулся и просунул голову в дверь, глядя на молодую женщину со светлыми волосами, растрепанными, как после циклона. Затем он вопросительно посмотрел на невозмутимого Дру.
- Не надо фасоли, Вонг. - Лед в голосе Дру начал таять. - Леди не любит ее. Принеси этой царственной особе самую лучшую еду, которую найдешь в городе, чтобы она могла достойно попировать перед нашей свадьбой.
Вонг оперся о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах после такого заявления.
- Вы женитесь? - выдавил он, вытаращив глаза. Взгляд Тори выражал стремление рвать и метать, но она сдержала себя и дождалась, пока Вонг наконец поклонился и отправился выполнять поручение.
- Мы ведь не собираемся делать этого? - проворчала она нерешительно. - Зачем тебе жена, когда у тебя есть Вонг, каждую минуту сгибающийся в поклонах и готовый целовать тебе ноги?
На эту колкость Дру ответил твердо и спокойно:
- Ты хорошо знаешь, почему мы женимся. Опять это преувеличенное чувство ответственности! Тори хотела, чтобы ее любили такой, какая она есть. А эта сумасшедшая идея о свадьбе возникла у Дру скорее от чувства долга, чем от любви. Тори не дура. Она понимала, что Дру не слишком нуждается в жене, имея такого преданного слугу, как Вонг. Дру Салливан может обойтись без жены, потому что стоит ему улыбнуться, и женщины слетятся к нему, как мухи на мед. Доказательство тому - мгновенное увлечение Анджелы Стип.
- Не пытайся быть излишне благородным, - продолжала она. - Вспомни, это я соблазнила тебя! У тебя нет никаких обязательств передо мной. Я решила найти работу, чтобы зарабатывать на жизнь и содержать себя, а прожить свою жизнь я собираюсь на задворках цивилизации.
- И что же ты будешь делать? Учить всех грамматике? - Он натянуто улыбнулся. - Подумай как следует, Чикаго, ты подходишь для жизни на Западе, как маргаритки для зарослей одуванчиков.
- Я постараюсь приспособиться! - Тори повысила голос.
- Ты слишком притягиваешь мужчин, - грубо фыркнул он. - Кто-то должен охранять тебя. Я думал, после того, как ты дважды чуть не попала в беду, ты кое-чему научилась.
Он начал медленно приближаться к ней, не оставляя пути для отступления. Его глаза блуждали по изгибам и выпуклостям ее соблазнительной фигурки, не упуская ни малейшей детали.
- Ты сказала, что любишь меня. - Его голос звучал низко, с ласковой хрипотцой. - И мы хорошо подходим друг другу…
Тори была сбита с толку такой быстрой сменой его тона. Она не хотела менять мнение об этом нелепом браке, призванном спасти ее репутацию, которая для нее значила не больше, чем кучка бобов.
- Я внимательно выслушала тебя и думаю, что ты прав. Я не люблю тебя, - сказала она, уклоняясь от его поцелуя. - Это было всего лишь глупое романтическое приключение. Я приняла увлечение за любовь, только и всего.
Как она ни пыталась напускной холодностью воздвигнуть стену между ними, Дру это не остановило. Любит она его или нет, она выйдет за него замуж. Он так решил, и ничто не изменит его решения.
- Я хочу, чтобы у нас с тобой все было так, как раньше, - прошептал он, и его рука коснулась ее атласной щеки. - Я не знаю, Чикаго, что это и как называется, но это здорово, и тут уж ты не поспоришь.
Тори почувствовала, как покоряется этому хриплому голосу и соблазнительному блеску голубых глаз. Но тут ее норов пришел на помощь и уберег от позорного поражения.
- Это была просто похоть, - отрезала она. - Ты оказался моим первым опытом со страстью. И действительно, я ожидала большего, чем испытала на самом деле. Но это была всего лишь страсть ради удовлетворения желания. Я чувствовала бы то же самое с любым другим мужчиной.
Дру захотелось задушить ее за такие слова. Он с отвращением представил эту потаскуху в чужих руках. Ведь она даже не способна понять, что происходившее с ними было так хорошо, насколько это вообще возможно. В отношении Тори Дру стал таким собственником, что не желал слышать ни о каких закончившихся опытах.
- Мы все равно поженимся, Чикаго, даже если мне придется связать тебя и нести к алтарю на руках, - пробормотал он в волнении.
Будь она проклята, он никогда раньше не делал предложение ни одной женщине! И вот впервые решился на это, пусть даже только по обязанности, а она отвергла его. "Женщины! Как они бывают несносны порой! Особенно Тори, - размышлял Дру. - Она меняется каждый день, каждую минуту. Какова стерва, - подумал он с горечью. - Вначале сказала, что любит, а через день захотела избавиться от меня, как от изношенного белья". Она стала настолько непредсказуемой, что он не мог угадать, что она скажет или сделает. Он хотел научить ее выживать в этом жестоком мире, формировал по своему образу и подобию, но непостижимым путем она превратилась в чудовище! Чикаго, ставшая независимой, бросила ему вызов как начинающему и неопытному игроку и забавлялась с ним из чисто спортивного интереса!
- Если ты продолжаешь настаивать на нашей свадьбе, я сделаю твою жизнь адом, - пригрозила Тори.
- Ты и так уже сделала, - помрачнел он, - я предпочел оказаться дома больным в постели.
- Предпочел бы, - поправила она его. - Сослагательное наклонение.
- Нет, страдательное наклонение. Ты меня до этого довела. - Он замолчал, потому что Вонг с полным подносом еды стучался в дверь, тем самым прервав их спор.
- Фасоли нет, - улыбнулся китаец, указывая на забитый до краев поднос.
Тори решила прекратить спор ради удовлетворения своего аппетита. Ей надо было питать свои разочарования, и она питала их до тех пор, пока чуть не лопнула от сытости. Сочный кусок мяса и жареная картошка были просто восхитительны.
Она жадно поглощала пищу, не обращая внимания на Дру, и подшучивала над Вонгом, над его поездкой в Америку, цыганской жизнью, с вечными скитаниями от одного золотого прииска к другому. Вонг поведал ей, что около года работал в Сан-Франциско в прачечной, которой владел его родственник, а затем ему удалось открыть свое дело на заброшенных золотоносных участках. На ломаном английском Вонг рассказал, как вмешался Дру, когда пьяные старатели пытались обмануть Вонга и не заплатить ему, утверждая, что его работа некачественна. Когда он не поддался, они выволокли его на улицу, чтобы высечь. Вонг пожаловался, что китайцы считаются людьми второго сорта, и он был не единственным пострадавшим от жестокости старателей. Дру появился вовремя и выхватил кнут у одного из мерзавцев, уже успевшего один раз ударить Вонга. Шрам на спине китайца напоминает постоянно о том, как Дру спас ему жизнь.
- Мистер Сарриван очень хороший человек, - сказал в заключение Вонг. - Вам очень повезло, что он будет вашим мужем.
- Это уж точно, черт меня возьми. - Тори изобразила саркастическую ухмылку. - Я бы предпочла, чтобы меня выпороли.
Разящий сарказм Тори был плохо воспринят. Дру, сжав зубы, теребил свой серебряный брелок, сдавливая его так, словно это была тонкая шея Тори. Все из-за его покладистости! Если бы он сидел дома, не влип бы в историю с этой бабой, которая не может вернуться в Чикаго и, вероятно, никогда не приспособится к жизни в Вирджиния-сити.
После трапезы Дру велел Тори переодеться, пока они с Вонгом побудут снаружи за дверью. Она мылась и переодевалась, а Дру перетряхивал свой багаж, отданный на хранение Вонгу. Найдя костюм, приличествующий жениху, он вышел в холл показаться своей строптивой невесте.
Взгляд Тори выразил восхищение, когда она увидела чудно сидящие на нем черную куртку и бриджи, в которые облачился Дру. Хотя он невозможный человек, в хорошо организованной жизни которого нет места любви, но когда он хочет произвести впечатление на женщину, надо сказать, ему это удается. Дру выглядел весьма привлекательно: черные волосы, голубые глаза и атлетическое телосложение. Под внешним лоском скрывалась могучая и предприимчивая личность, человек, похитивший ее невинность и сердце, хотя она никогда больше не скажет об этом вслух. У Дру было все, что она мечтала найти в муже. Он имел только два, но простительных недостатка - не любил ее и не нуждался в ней. У него в сердце было место для любви к бродячим собакам, несчастным китайцам, безнадежным делам, он имел чувство долга перед своими друзьями и семьей. Он имел более чем достаточно, и Тори никогда не будет играть значительной роли в жизни Дру, даже если станет его женой.
Тори, напротив, провела жизнь в тепличных условиях, ей говорили, что и как надо делать. И теперь, изведав независимость, она не хотела, чтобы кто-то вновь обрел власть над ней. А с таким самолюбивым человеком, как Дру, они были обречены на постоянные стычки.
Этот брак мне не подходит, рассуждала про себя Тори, суетясь в холле, подгоняемая Вонгом и Дру. Рано или поздно ее любовь к Дру увянет и умрет, потому что он не сможет удержать ее. Они возненавидят друг друга, и даже страсть, разгоревшаяся между ними, не сможет спасти их брак. Если Дру не сможет предложить ей своего сердца, их семейная жизнь будет обречена на неудачу. Тори чуть было не вступила в брак без любви с Хубертом, и ей не хотелось ошибиться еще раз.
Не успела Тори опомниться, как уже стояла рядом с Дру в мэрии, а мировой судья барабанил традиционные слова, которые он, очевидно, повторял уже не одну сотню раз до этого. Церемония прошла довольно быстро и безболезненно, за исключением момента, когда она отказалась повторить слова клятвы и Дру чуть не вывихнул ей руку.
Когда Вонг поклонился и поздравил их. Тори заставила себя улыбнуться. Показная вежливость и приличие лучше всего скрывали ее настроение. Она совсем не была счастлива, зная, что находится в конце длинного списка благородных дел Дру.
Остаток дня они провели, покупая Тори обновки. Им предстояло путешествие в фургоне через Орегон и Бозмэн-Трэйл в Вирджиния-сити. Тори тщательно выбирала платья, и ее очень раздражало, что теперь Дру платил за каждое ее приобретение. "Исполняет одну из своих обязанностей перед женой", - думала она тоскливо.
- Будь добра, покупай то, что тебе нравится, - проворчал Дру, заметив, как Тори присмотрела себе голубое сатиновое платье, но тут же повесила его обратно на вешалку, взглянув на цену. - Хотя я и не так богат, как твой отчим, но я и не нищий.
- До тех пор, пока я не найду работу и не смогу сама платить за свои платья, я не коснусь твоих денег, разве только не возникнет крайняя необходимость, - твердо заявила Тори.
- Работу? - недоверчиво воскликнул Дру.
- Не думаешь ли ты, что я всю жизнь только и буду делать, что слоняться вокруг твоего дома? - уколола она. - У тебя есть Вонг для исполнения лакейских обязанностей. Почему я все должна делать?
Он обворожительно улыбнулся уголками рта.
- Вонг не может выполнять все, что мне нужно, Чикаго…
Эти слова показались ей неуместными и привели ее в ужасное раздражение. Ведь он лишний раз подтвердил, что она будет полностью зависеть от него.
Тори схватила четыре самых дорогих платья и швырнула их на прилавок. Черт бы его побрал! Он дорого заплатит за свои слова. В этот момент Тори увидела у прилавка три тончайших халата, более подходящих для проститутки. Раз уж ей уготована именно такая роль в жизни, она должна посмотреть на них повнимательнее. Будь он трижды проклят!
Дру с улыбкой наблюдал, как Тори мечется по магазину, скупая тряпки. Его слова достигли желаемого результата. Он сумел разозлить ее как следует. Вначале она не желала тратить деньги, несмотря на все его уговоры. Она была чертовски сумасбродной, но все-таки наконец купила несколько платьев, якобы на свои деньги.
Когда они вышли на улицу, Дру хотел было взять ее под руку, но она отпрянула, как ужаленная.
- Не прикасайся ко мне до наступления ночи, когда я буду обязана удовлетворить твою похоть, - ядовито прошипела она.
Дру предоставил ей бушевать, шествуя впереди него. Боже, она превратилась в ураган! Она отыгрывается за те годы, когда ей приходилось держать свой норов в узде. Дру удалось заставить ее делать то, что ему необходимо, но он уже понял, что заплатил за это слишком дорого. На каждом шагу она будет злобствовать и делать все ему назло - он уже предчувствовал это.