- Да, сэр.
- Я сам жил здесь в детстве. А на подоконнике, вон там, у меня были расставлены деревянные солдатики. По ночам, когда все в доме спали, я любил болтать с ними. Они всегда были очень внимательными слушателями. Где они сейчас? Наверное, свалены где-то на чердаке. Если хочешь, я мог бы поискать их и…
Она продолжала молча смотреть на него.
Дант улыбнулся:
- Впрочем, что это я? Разве маленькие девочки играют с солдатиками?
Она не ответила. Тогда Дант решил сразу перейти к делу:
- Феба, ты, наверное, не совсем понимаешь, почему тебя привезли сюда?
- Вы мой отец, - просто ответила она.
- Да, это верно. Но ты понимаешь, что это значит?
- Да. Тот человек, за которого мама вышла замуж, на самом деле не был моим отцом. Мама иногда рассказывала мне про вас. Она говорила, что вы настоящий джентльмен. Но я не должна была никому говорить… Это была наша с мамой тайна. Но мама не смогла ее скрыть.
Дант пораженно уставился на нее:
- Ты не по годам смышленая, Феба.
- Мама говорила, что не хочет, чтобы я росла так же, как она. Вот я уже умею читать и могу написать свое имя. Меня мама научила. А еще я умею немного считать. Мама говорила, что девочек никогда ничему не учат, потому что люди не хотят, чтобы они были умными. Мама говорила, что это неправильно и что она не хочет, чтобы я росла такой.
- Твоя мама была очень умной женщиной. Но ее нет, и остался я, твой отец. Поэтому теперь ты будешь жить здесь, со мной. Ты не хочешь?
- Мисс Стаутвел говорила, что вы, скорее всего, отправите меня в закрытый пансион. А еще она говорила, что если вы папист, то отправите меня в мона… в мона…
- В монастырь?
- Да. Она сказала, что такие мужчины, как вы, не любят возиться с маленькими детьми. Они отсылают их в монастырь, где те живут, пока не подрастут и пока отцы не выдадут их замуж за тех, кого подобрали для них. Вы скоро отправите меня в монастырь, сэр?
Дант нахмурился:
- Нет, Феба, не скоро. Точнее, я тебя вообще никуда не отправлю. Во-первых, я не католик, хотя среди моих друзей есть и католики. Все они очень милые люди. Вера не может сделать человека плохим.
- А мисс Стаутвел говорит, что паписты злые.
- Мисс Стаутвел ошибается как в этом вопросе, так и во многих других. Что еще она тебе говорила?
- Она говорила, что моя мама - блудница, а вы - повеса, который соблазнил мою маму и жил с ней, когда она была чужой женой.
"Боже мой, воистину мегера!"
Дант был искренне рад, что отправил эту несносную мисс Стаутвел, ибо, если бы она сейчас еще находилась в Уайлдвуде, он пошел бы к ней и задушил ее голыми руками.
- Она говорила, что я неза… незаконно…
- Незаконнорожденная, - договорил за нее Дант.
- Да, и что это позор. Что я никому не буду нужна такая. Она говорила, что, если я буду плохо себя вести, вы меня побьете. Она требовала, чтобы я была тише воды, ниже травы и подавала голос только тогда, когда меня об этом попросят. И тогда я вырасту и стану гувернанткой, как она.
"Вот уж нет, черт возьми!"
Дант глубоко вздохнул и медленно выпустил из себя воздух. Не сделай он этого сейчас, то через секунду уже засадил бы кулаком в стену.
"Нет, задушить ее мало. Ей самое место в аду за то, что она вбила в голову ребенка весь этот бред!"
- А теперь, Феба, послушай меня, пожалуйста, очень внимательно. Тебе нечего стыдиться себя и своей матери, потому что она, как и ты, была очень хорошим человеком.
- Мама рассказывала мне по ночам сказки.
Дант вдруг представил себе Элизу, сидящую у кроватки Фебы, как вот он сейчас сидит, и рассказывающую засыпающей дочери сказки. Элиза всегда любила их, верила в рыцарей. Поразительно, как ей удалось сохранить все это в своем сердце, живя рядом с таким мужем…
- А мисс Стаутвел говорила, что сказки - это творение дьявола, - сказала Феба, выведя его из состояния задумчивости.
- Мисс Стаутвел - сама творение… - Он вовремя спохватился. - Феба, мисс Стаутвел - плохая женщина, раз говорила тебе такое. Все это неправда. Мисс Стаутвел совсем не такая, какой была твоя мама, поэтому и врала тебе. Она тебя когда-нибудь наказывала?
- Однажды она ударила меня по руке тростью. За то, что я взяла на кухне сладкий пирожок. Я заплакала. А мисс Стаутвел еще лишила меня ужина.
- Ты любила свою маму, Феба?
- Да, сэр, очень. Она была совсем не такая, как мисс Стаутвел. Она говорила, что мисс Стаутвел - сухарик…
- Как? - недоуменно переспросил Дант. Феба встряхнула кудряшками и поправилась:
- То есть сухарь. А как это?
- Когда человека называют сухарем, Феба, это значит, что он не обращает внимания на то, что своими словами или поступками причиняет ближним боль.
- Прямо как мисс Стаутвел.
- Именно. И поскольку она сухарь, ты не должна придавать значения всему тому, что она тебе наговорила. Она плохая женщина, и поэтому я выгнал ее.
- Я рада, что вы ее выгнали. Мама тоже хотела это сделать, но он не дал ей.
- Маркиз? Феба кивнула.
- Ты должна всегда так думать о своей маме, девочка, как сейчас думаешь.
- Она играла со мной и с моими куклами. И еще пела.
- Всегда помни об этом. Но забудь все, что тебе говорили про нее мисс Стаутвел и маркиз, ибо они ее не знали, как мы с тобой знаем.
Феба нахмурилась, потом тоненько проговорила:
- Я скучаю по маме.
С этими словами она вытянула перед собой руку и разжала кулачок. Дант увидел маленький медальон на тонкой золотой цепочке. С медальончика смотрел портрет Элизы.
Он грустно взглянул на ее лицо.
- Я знаю, что ты скучаешь по ней, Феба. Держи медальон при себе, и мама всегда будет рядом. Всегда. - Он сделал паузу. - Хочешь еще что-нибудь спросить у меня?
Он готовился к вопросам о своих отношениях с Элизой. Почему не забрал ее от плохого мужа? Почему отпустил ее от себя тогда, в Лондоне? Почему с тех пор больше не пытался увидеться с ней? Дант сам сейчас задавал себе эти вопросы. Феба подняла на него глаза и спросила:
- А как вы называли своих солдатиков? Дант улыбнулся:
- Роялистами.
- Роя-лис-тами?
- Да, потому что они сражались за короля Карла I.
- Которому отрубили голову?
- Да. Его солдаты носили длинные волосы и красивые плащи. Они искусно владели шпагой. Я всегда хотел быть одним из них.
В глазах Фебы появился живой интерес.
- А вы сражались со шпагой, как они?
- Нет, я был слишком молод. Впрочем, обращаться со шпагой я научился.
- А вы покажете мне?
- Но девочкам разве… - Он запнулся. В самом деле, почему бы не показать дочери, как обращаться со шпагой? Элиза была бы не против. - Конечно, Феба, я покажу тебе… но сейчас уже поздно. Ты устала. Тебе пора спать.
Феба легла, и Дант укрыл ее одеялом. Девочка сжимала в маленькой руке медальон на тонкой цепочке. Когда они в последний раз встретились взглядами, Дант готов был поклясться, что глазами ребенка на него взглянула Элиза. Он улыбнулся.
- Спокойной ночи, малышка.
- Спокойной ночи, сэр. Дант пошел к двери.
- Сэр?
- Да, Феба?
- А вы завтра поищете своих солдатиков на чердаке?
- Пойдемте, - проговорил Дант, поднимая Беатрис с кресла. Книга, которую читала девушка, упала на пол.
- Что случилось? - встревожено воскликнула она. - Феба убежала? Может, ее выкрала эта ужасная мисс Стаутвел? Что с Фебой?
- Все в порядке. Мы мило поговорили, и она сейчас спит.
- Тогда в чем дело?
- Беатрис, нам предстоит кое-что сделать. Дант взял со стола у двери подсвечник и направился к лестнице. Поднявшись на третий этаж, он провел Беатрис по коридору и остановился около узкого пролета, шедшего наверх, к маленькой дверке в потолке.
- Куда это вы идете?
- Мы, Беатрис, идем на чердак. Мы! Только сейчас вспомнил, что во время нашей экскурсии совсем запамятовал познакомить вас с этой частью дома.
Беатрис недоуменно посмотрела на него. Может, он сошел с ума?
- Но это не обязательно.
- Пойдемте, пойдемте, бояться нечего. Привидения все давно повывелись, если не считать, правда, герцогини.
- Герцогини?
- Да, говорят, она была здесь в качестве гостьи на балу, который давал мой дед, первый граф Морган. По крайней мере, так считается, что она была здесь. Так вот, обнаружили ее на чердаке с отрубленной топором головой. Причем голову так и не нашли. С тех пор она время от времени появлялась там. Искала свою голову, как утверждают. Впрочем, наверняка никто не знает.
Беатрис посмотрела на Данта:
- Так почему бы вам просто не спросить у нее самой?
- Значит, вы все-таки не верите, Беатрис? Очень хорошо. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. - Он передал ей подсвечник. - Подержите, а я пока открою дверцу.
Они вместе поднялись по узкой лесенке. Дант снял железный засов, и дверка распахнулась, стукнувшись о потолок. Дант пролез в образовавшееся темное отверстие в потолке, затем забрал у девушки подсвечник.
- Давайте руку, - проговорил он, усмехнувшись. - Обещаю, что верну ее. Он помог ей взобраться наверх.
Потолок был низкий, и Данту временами приходилось нагибаться. Беатрис из-за своего небольшого роста не испытывала подобных неудобств. Неверный огонь свечей отбрасывал на стены танцующие тени. Чердак был завален старыми дорожными сундуками и всевозможной мебелью.
- Что мы, собственно, ищем? - спросила Беатрис и всмотрелась в темный угол, где как будто закопошились крысы.
- Игрушечных солдатиков. Я обещал Фебе достать их, но завтра утром у меня свидание в поселке с одним из местных землевладельцев, так что времени не будет.
Беатрис улыбнулась. Дант мог бы послать на чердак за солдатиками слугу, но он предпочел сделать это сам, что Беатрис очень понравилось.
- Где мы начнем искать? Дант огляделся по сторонам.
- Я пойду вон туда, а вы посмотрите где-нибудь здесь. Далеко от выхода не отходите. - Он усмехнулся. - На тот случай, если вдруг герцогиня все же решит нанести сюда визит.
- В таком случае, может быть стоит сразу послать за чаем? - тем же тоном ответила Беатрис. - Впрочем, прошу прощения, у нее же нет головы и принять наше угощение ей будет несколько затруднительно.
Дант фыркнул.
Беатрис тем временем подняла крышку сундука, стоявшего рядом. В нем оказались пачки писем, все аккуратно перевязанные тесемкой. Она увидела, что все послания адресованы графине, матери Данта. Сложив их обратно, она закрыла крышку и перешла к соседнему сундуку. В темноте что-то упало с громким стуком, и Беатрис невольно вздрогнула.
- Ага, - донесся до нее голос Данта. - Может быть, это герцогиня? Явилась за своей головой?
Беатрис нахмурилась. Она не собиралась признаваться ему в том, что у нее душа едва не ушла в пятки от этого звука.
- Не говорите глупостей. Никаких привидений здесь нет. Просто темно… и эти тени…
Ухмыляющийся Дант выглянул из-за большого шкафа. Он, конечно, догадался, что эти слова Беатрис адресовала не столько ему, сколько себе самой.
- Ищите, ищите, - сказала она ему и подняла крышку второго сундука.
Он был доверху набит одеждой, причем детской. Беатрис достала оттуда маленький камзольчик. В темноте трудно было определить его цвет, но она заметила, что один рукав был порван у самого плеча. Под камзолом была пара таких же миниатюрных штанишек с протертыми коленями. - Это ваше? Дант вновь выглянул из-за шкафа:
- Если рваное и протертое, то мое. Мой братец был весьма щепетилен в вопросах своего внешнего вида. Он всегда гулял по хоженым тропинкам, никуда с них не сворачивая. В то время как я предпочитал бродить по грязным лужам и забираться в ручьи.
- А, ну да, так, конечно, гораздо интереснее, - усмехнувшись, сказала Беатрис, аккуратно сложила камзольчик и положила его обратно. Опустив крышку сундука, она продолжила поиски. К низкому шкафчику с выдвижными ящиками был прислонен какой-то плоский квадратный предмет, прикрытый материей. Беатрис сняла ее и обнаружила, что это картина, на которой были изображены два мальчика и огромный волкодав. Беатрис поднесла свечу поближе, чтобы лучше рассмотреть.
Один мальчик стоял около собаки, небрежно положив руку ей на голову. У него были песочного цвета волосы и мягкие голубые глаза. Другой мальчик сидел перед псом на земле, скрестив ноги. Волосы его были черны как смоль, а в глазах поигрывали золотистые искорки.
- По-моему, несложно догадаться, кто из этих двоих я, верно? - вновь подал голос Дант, который совершенно неслышно подошел к Беатрис сзади.
- А это ваш брат Уильям?
- Точно. Уже тогда он выглядел как будущий граф. Смотрите, какая у него осанка, какой уверенный вид. Не то что у меня, правда? Сорвиголова, как говаривала всегда миссис Лидс.
- Между прочим, мне известно, что миссис Лидс вас очень любит. Она рассказала мне о вашем благородном поступке. Я имею в виду отправку запасов провизии в тот поселок, где свирепствует чума.
Внезапно снаружи донесся порыв ветра, и стропила потолка протяжно застонали.
- Похоже, герцогиня не очень-то разделяет мнение миссис Лидс обо мне, - проговорил Дант тихо. Беатрис вновь прикрыла картину тканью.
- Зачем вы меня дразните, милорд? - Она зашла за высокий гардероб. - Разве так поступают настоящие джентльмены…
Беатрис застыла на месте, открыв рот. Впереди, у чердачного окошка, освещенная бледным светом луны стояла чья-то безголовая фигура.
Глава 11
Дант немедленно подбежал к Беатрис, привлеченный ее сдавленным возгласом.
- Что такое? Вы поранились? Что случилось? Беатрис не ответила. Она лишилась дара речи. И не могла даже пошевелиться. Просто неподвижно смотрела на тот страшный силуэт, а ветер пел за окном, словно заблудшая душа.
Или, может, это пела потерянная голова?.. Дант фыркнул, но не остановился на этом, а разразился в следующую секунду поистине гомерическим хохотом. Его веселье наконец вывело Беатрис из состояния немого оцепенения. Она резко обернулась и с подозрением посмотрела на него, будучи не в силах поверить, что он смеется над ней.
- Да это всего лишь муляж белошвейки, - проговорил Дант, поднося свечу ближе к страшной фигуре.
При свете вся картина мгновенно преобразилась и перестала быть пугающей. Беатрис почувствовала, что попала в глупое положение.
- Это принадлежало моей матери, - сказал Дант, все еще не оправившись от смеха. - А вы, Беатрис, конечно, подумали, что герцогиня явилась за своей головой?
Беатрис захотелось ударить его. И она даже толкнула его рукой, когда он повернулся обратно к ней, но промахнулась.
- Чепуха! Просто я вздрогнула от неожиданности. И потом, чего вы ждали от меня, после того что наболтали тут про всякие привидения? - Сердце все еще гулко билось в ее груди. Она вздернула подбородок и обошла вокруг Данта. - Вы все еще не оставили надежды отыскать своих солдатиков, милорд?
Он направился от нее в противоположную сторону.
- Нет, я знаю, что они где-то здесь. Мать никогда ничего не выбрасывала. А раз Феба попросила найти их, я их найду. Между прочим, может, они здесь?..
Он не договорил. Раздался ужасающий треск ломающегося дерева. В следующее мгновение Дант исчез из виду. А еще через секунду внизу раздался звук шумного падения. После этого наступила тишина.
Беатрис схватила подсвечник.
- Дант? Где вы? Ответа не было.
- Если это очередная из ваших шуточек, я просто не знаю, что сделаю с вами…
Она вглядывалась в то место, где он только что стоял. Подойдя поближе, девушка увидела, что пол чердака был проломлен и в нем зияла большая дыра.
- О Господи!..
Беатрис бросилась к выходу и торопливо спустилась по лесенке вниз. Там, на лестничной площадке, заваленный кусками сломанных деревянных досок, в облаке пыли растянулся на спине Дант. Он был неподвижен. Беатрис испугалась. "Только бы он был жив!" - промелькнула в голове отчаянная мысль.
- Дант? Вы меня слышите? Он застонал.
- О, слава Богу! - приближаясь к нему, выдохнула Беатрис.
- За что это вы, интересно, благодарите Бога? За то, что я свалился с чердака? - проговорил Дант, потирая затылок. Он попытался сесть. - Наверное, это мне наказание за то, что я посмеялся над вами.
- Не двигайтесь! - обеспокоено вскрикнула Беатрис и, навалившись на него сверху, заставила вновь лечь. Дант не ожидал подобного нападения, и голова его гулко ударилась о деревянный пол. Он застонал громче. - Дайте я посмотрю, может, вы что-нибудь сломали себе!
- Теперь точно сломал.
Беатрис стала торопливо ощупывать руками тело Данта. Его руки, плечи, грудь, живот и дальше, к ногам. Когда ее руки коснулись его бедер, Дант вновь простонал.
- Что, больно? - спросила Беатрис, осторожно пытаясь нащупать своими тонкими пальцами поврежденное место. - Перелом?
Дант схватил ее за руку.
- Больно, да? О Боже, подождите, я сейчас сбегаю за помощью! Я…
Она осеклась, натолкнувшись на его пронзительный взгляд. Дант не двигался и не стонал больше. Он прожигал ее глазами насквозь.
- Нет, Беатрис, нога у меня не сломана, но если вы и дальше будете так дотрагиваться до меня, боюсь, нам потребуется нечто большее, чем просто помощь.
Только сейчас она поняла, о чем он. Тут же вспыхнула и отвернулась.
- О…
- В том-то и дело.
Наступила неловкая пауза, которая продолжалась несколько минут. Рука Беатрис по-прежнему лежала у Данта на бедре.
- По-моему, будет лучше, если вы подниметесь с меня, Беатрис.
- Да, вы правы, милорд.
Но она не двинулась с места и руку не убрала.
- И отпустите, ради Бога, мою ногу. Уверяю вас, с ней все в порядке.
Беатрис только сейчас осознала, что до сих пор не убрала свою руку с его бедра. Она немедленно отдернула ее и поднялась с пола. Девушка ждала, пока Дант последует ее примеру, смущенно глядя себе под ноги.
Дант поднялся и встряхнул головой.
- Вы в порядке? - спросила Беатрис.
- Да, шишку на голове набил, а так все нормально. - Он забрал из ее рук подсвечник и посветил им в потолок на зияющую черную дыру. - По-моему, будет лучше, если я все-таки пошлю завтра утром на чердак слугу, как вы считаете?
Беатрис молча кивнула.
Дант сидел в библиотеке. Огонь камина согревал теплом ноги, коньяк согревал тело. Было поздно. Половину первого ночи часы пробили уже давно. После этого Дант перестал обращать на них внимание. Он не чувствовал усталости, к тому же голова была переполнена разными мыслями, которые не давали заснуть. Дант нередко засиживался в библиотеке по ночам. В такие часы ему думалось лучше всего. В доме тихо, слуги спят - и никаких дел…