Я очутилась в объятиях Хессенфилда, и его руки крепко сжали меня. Он целовал меня снова и снова, и так яростно, что я начала задыхаться.
- Глупец! - воскликнула я. - Прийти сюда! Разве ты не знаешь, что за тобой повсюду охотятся?
- Милая моя, за мной всегда ведут охоту…
- И ты хочешь закончить свою жизнь на плахе?
- Нет, на подушке, рядом с тобой.
- Пожалуйста, выслушай меня! - Нет, это ты должна меня послушать…
- Я слышала, как упоминали твое имя. Стоит Кому-нибудь узнать тебя, и тебе конец.
- Значит, мы должны уехать отсюда как можно быстрее.
- Естественно, так ты и должен поступить.
- Не я, а мы. Я приехал за тобой, Карлотта.
- Ты сошел с ума!
- Да, - согласился он, - я действительно схожу с ума по тебе.
- Столько лет…
- Четыре года! - воскликнул ой. - Слишком большой срок без тебя, и никто больше мне не нужен. Я это понял.
- Но ты приехал за мной не один?
- Я совмещаю дело с удовольствием.
- Ты долго ждал!
- Я не понимал, насколько важна ты для меня.
- И ты думаешь, что, как только ты приедешь и попросишь, я брошу все и помчусь за тобой? Ты считаешь себя каким-то божеством, а меня - своим верным последователем?
- С чего ты это взяла? Может, оттого, что тебе кажется, что так все и есть?
- Ерунда! Я должна идти. Я заметила тебя в окно. Было глупо приходить сюда. Кто-нибудь мог заметить тебя, могли спустить собак. И я вышла предупредить - вот и все.
- Карлотта, ты красивее, чем когда-либо, и ты лжешь так красноречиво. Тебе понравился тот случай на дороге? Ведь ты же не сразу узнала меня, а? А потом… потом ты узнала меня… и все было, как в старые времена…
- Глупые шутки! Тебя могли схватить там, на дороге, и повесить как вора.
- Милая Карлотта, я живу опасной жизнью. Смерть постоянно подстерегает меня, она может подловить меня в любой момент, у нас такая игра. Я с нею уже настолько на короткой ноге, что она даже отказалась от своих стараний напугать меня.
- Совсем другое дело будет, когда ты очутишься в зловонной темнице Тауэра.
- Но я же не там, и в мои планы это не входит. Кстати, кто выиграл ту партию в шахматы?
- Мой муж.
- Значит, ты говорила мне не правду, Карлотта.
- Я вышла за него замуж из-за тебя. Он сжал мою руку.
- Я была беременна, и это было самым простым выходом из положения.
Он глубоко вздохнул и произнес:
- Так значит, то очаровательное дитя…
- Кларисса? Да, ты ее отец.
- Карлотта! - громко воскликнул он.
- Тихо! Ты хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал?
Он прижал меня к себе и поцеловал.
- Наше дитя, Карлотта! Моя дочь! Она дала мне хвостик своего сахарного мышонка. Скажи ей, что я буду хранить его вечно.
- Скоре всего, он просто растает, - возразила я. - И я, конечно же, ничего ей не скажу: я хочу, чтобы она поскорее забыла об этом случае.
- Моя дочь Кларисса… Я полюбил ее с первого взгляда!
- Хочу сказать, что ты очень легко влюбляешься.
- Ты едешь со мной… И ты, и твоя дочь. Я не успокоюсь, пока мы не будем все вместе.
- Неужели ты, действительно, думаешь, что мы так легко можем сорваться с места?
- Так или иначе я сделаю то, что сказал, - твердо произнес он.
- Со мной это не получится.
- Один раз получилось. Ах да, но тогда ты этого хотела, не так ли? Какие времена были! Помнишь, как мы стояли там, у моря, и тех всадников?
- Я пошла в дом. Мое отсутствие заметят.
- Бери девочку и едем со мной.
- Ты, действительно, сумасшедший! Девочка уже в постели и крепко спит. Неужели ты считаешь, что я подниму ее и просто так уйду из дома своего мужа?
- Это не так уж и невозможно.
- К сожалению, ты ошибаешься. Уезжай, возвращайся к себе и продолжай играть в свои тайны, в свои якобитские заговоры, но меня в это не втягивай. Я за королеву.
Он громко расхохотался.
- Да тебе все равно, кто на троне. Но, думаю, тебе не все равно, с кем ты делишь свою жизнь. Я не отступлю, без тебя я из этой страны не уеду.
- Спокойной ночи и подумай над моими советами! Уезжай побыстрее и больше не возвращайся сюда! Я попыталась отстраниться от Хессенфилда, но он удержал меня.
- Одну минутку, но как мне добраться до тебя?
Как мне связаться с тобой? Нам надо назначить место встречи.
Я подумала о Бенджи и твердо сказала:
- С этим все кончено, и я хочу забыть, что мы когда-либо встречались. Судьба была неблагосклонна ко мне: ты вынудил меня стать своей любовницей.
- Это было самое счастливое время в моей жизни, и я не принуждал тебя.
- Это ты так думаешь, - парировала я.
- А результатом всего этого явилась эта девочка. Мне нужна она, Карлотта! И ты тоже, вы обе мне нужны!
- Еще несколько дней назад ты даже не подозревал о ее существовании.
- И сейчас я жалею об этом. Ты уедешь со мной?
- Нет, нет и нет! - сказала я. - У меня хороший муж, и никогда снова я не предам его…
Я осеклась, но он, казалось, ничего не заметил. Мне вновь вспомнилось лицо Бенджи, когда я вернулась. Как нежен он был со мной, - он даже ничего не подозревал, наделя меня качествами, которыми я никогда не обладала. Мне тогда было так стыдно, что я решила стать такой, какой он меня считает.
Но вспоминала я и Хессенфилда, и те волшебные мгновения, что провели мы вместе, и я ждала, чтобы меня забрали, увезли, совсем как в тот раз.
- Может, мне вдруг придется срочно связаться с тобой, - сказал он. Как это можно сделать? Есть ли поблизости такое место, где я мог бы оставить записку?
- Там, неподалеку от кустарника, лежит старое дерево. Когда я была еще ребенком, мы часто оставляли там записки друг другу. Пойдем, я покажу тебе.
Он последовал за мной сквозь заросли кустов.
- Если ты зайдешь с задней стороны дома, - сказала я, - тебя вряд ли заметят, но ни в коем случае не приходи сюда днем.
Я показала ему дерево. Это был дуб, который много лет тому назад свалил удар молнии. Все говорили, что надо бы его разрубить на дрова, но никто так и не сделал этого. Когда-то я называла его "почтовым ящиком", потому что в стволе было дупло.
- А теперь уезжай! - взмолилась я.
- Карлотта!
Он заключил меня в свои объятия и поцеловал. Я почувствовала, что слабею. Я ненавидела себя, но чувства мне были не подвластны.
Собрав всю свою волю, я освободилась из его объятий.
- Я вернусь за тобой! - прошептал он.
- Ты зря тратишь время. Уезжай… и, пожалуйста, не возвращайся.
Я кинулась сквозь кустарник назад, к дому. Облегченно вздохнув и убедившись, что никто не заметил моего отсутствия, я скинула плащ.
Поднявшись в комнату Клариссы, я открыла дверь и заглянула внутрь. На цыпочках я прокралась к постельке. Дочь мирно спала и выглядела такой невинной и прекрасной.
- Что-нибудь случилось? - спросила меня Джейн Фармер, ее нянька, добрая и умелая женщина, которая всей душой была предана Клариссе.
- Нет, я зашла посмотреть, все ли в порядке. Если Джейн и удивилась, то этого не показала.
- Она быстро заснула, - прошептала она. - Она засыпает сразу, как только ложится. В ней столько жизненных сил! Она очень устает за день, но когда просыпается, то снова полна жизни. Что ж, это естественно, но она самая резвая девочка, что я когда-либо видела.
Я кивнула:
- Я не побеспокою ее.
И тихонько вышла. Его дитя! Как бы мне хотелось, чтобы она поближе познакомилась с ним! Я была совсем не удивлена, а даже немного горда тем, что она так понравилась ему.
Внутри меня бушевали чувства. Мне надо было побыть одной, чтобы подумать.
Но это было невозможно.
Я пошла в спальню, и спустя несколько минут туда вошел Бенджи.
Я сидела возле трюмо и расчесывала волосы. Он вошел и остановился за спиной, наблюдая за моими руками.
- Порой я думаю, что же я такого сделал, что заслужил тебя?
Я сгорала от стыда.
- Ты так прекрасна! - продолжал он. - Я никогда не видел такой изумительной женщины! В свое время моя мать была настоящей красавицей… Но ты… ты - самое прекрасное существо, что когда-либо рождалось под этим небом!
Я подняла руку и коснулась его.
- О, Бенджи! - воскликнула я. - Как бы мне хотелось, чтобы я была… хоть чуточку лучше! Как бы мне хотелось быть достойной тебя!
Он рассмеялся, опустился на колени и прижался лицом к моей груди.
Я погладила его волосы.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - сказал он. - Это тот дьявол… отец Клариссы. Я все понимаю, Карлотта. Ты не должна винить себя за это, ведь ты ничего не могла сделать… Ты должна была спасать себя. И не думай, что я когда-либо буду попрекать тебя за это. Кроме того, у нас есть Кларисса.
- Я так люблю тебя, Бенджи! - промолвила я.
На следующий день меня ожидало еще одно потрясение.
Было утро. Кларисса училась ездить верхом. Конечно, она была еще очень маленькой, но Бенджи купил ей крошечного шотландского пони, и ей разрешали ездить по двору, пока пони ведут на веревке. Она обожала это занятие и много говорила о Шоте, своем пони, выдумывая истории о том, как он разговаривает с ней, и о невероятных приключениях, что ждут их обоих в будущем.
Только я спустилась в зал, как из дверей зимней гостиной появилась Харриет.
- У нас гость, Карлотта!
Мое сердце громко забилось. На какое-то мгновение я подумала, что это Хессенфилд осмелился навестить нас.
Я вошла в гостиную. Из кресла поднялся Мэтью Пилкингтон и направился ко мне, чтобы поцеловать руку.
Кровь бросилась мне в лицо.
- Но… - запинаясь, проговорила я. - Я… так неожиданно…
- Я остановился в "Приюте скрипача" на несколько дней, - произнес он.
"Приют скрипача" была старой гостиницей примерно в миле от Эйот Аббас.
- И подумал, - продолжал он, - что, будучи в этих местах, я не могу не навестить вас.
- Столько… сколько времени прошло, - услышала я свой ответ.
- Пойду прикажу принести вина, - сказала Харриет.
И она оставила нас.
- Я должен был приехать, Карлотта! Я много раз собирался, но…
- Может, было лучше не приезжать совсем?
- Ты виделась с Дамарис?
- Да, я недавно вернулась из Эверсли. Это был первый раз, когда…
- И как она?
- Она очень больна. Какая-то таинственная лихорадка, которая полностью изменила ее, она стала почти инвалидом.
Некоторое время он молчал, уставившись в пол.
- Я часто думал, что никогда не смогу простить себя. Не могу простить себя и сейчас, - сказал он, наконец. - Но… но… я знаю, что, если я смогу вернуться, все пошло бы по-старому. Но я постоянно думал и о тебе. Никогда я не смогу быть счастлив без тебя…
- Пожалуйста, - перебила я его, - я не хочу слушать этого! Ты видишь, я здесь, у меня есть муж, ребенок…
- У тебя был муж… и ребенок, когда… - начал было он.
- Я знаю, но во мне есть что-то испорченное, я эгоистка, действую импульсивно… я совершаю поступки, которые ранят моих ближних и меня, и совершаю их, абсолютно не думая. Но я стараюсь сейчас исправить свою жизнь. Ты должен уехать, Мэтью, тебе не следовало приезжать.
- Я должен был, Карлотта! Я боялся приехать сюда… но я должен был поговорить с тобой. Я видел тебя вчера…
- Где? - воскликнула я.
- Я был… рядом с домом и увидел, как ты въезжаешь во двор на лошади. Это было днем… и стоило мне тебя снова увидеть, как…
- Послушай, Мэтью, то, что было между нами, закончилось. Это был какой-то приступ безумия с обеих сторон. Это было не правильно… было плохо. Я так виню себя за это! Дамарис любила тебя, а когда она увидела нас там… Она отсутствовала всю ночь, всю ту ночь она провела в саду, под этой ужасной грозой. Ее все так искали! Она бы умерла, не найди ее тогда отец, и мы в этом были бы виноваты, Мэтью. Мы чуть не убили ее. Все, хватит… Мы не должны больше встречаться. Я продаю Эндерби-холл. Я не вынесу, если еще хоть раз мне придется поехать туда. Как, впрочем, и Дамарис, я уверена… хотя она и не может этого сделать… Когда мы ездили в Эверсли-корт, ей пришлось помогать. Только представь себе это. Дамарис, которая все уголки в округе объездила на своем Томтите! Это невыносимо! Только так мы можем покончить со всем этим - постарайся все забыть.
Вернулась Харриет.
- Вино несут, - объявила она. - А теперь расскажи нам, чем ты занимался с тех пор, как покинул Грассленд? Думаю, ты сейчас в отпуске, прямо из армии? Насколько я помню, ты был военным, сейчас всех заставляют служить, в связи с этими победными боями на континенте.
- Да, - ответил Мэтью. - Я в армии.
- Но скоро возвращаешься в свой полк? Надеюсь, герцог Мальборо вскоре закончит эту глупую войну. А как твоя мать?
- С ней все хорошо, благодарю вас.
- Надеюсь, она теперь счастливо живет в Лондоне после того, как попробовала немножко сельской жизни?
- Да, думаю, город ей больше по душе. Харриет вздохнула.
- В городе хорошо… Часто ли она ходит по театрам? - Она повернулась ко мне, по-видимому, заметив, что я необычно молчалива. - Ты знаешь, во Франции театры отнюдь не процветают. Мадам Мантенон сделала из бедного старого Людовика настоящего святошу. По-моему, на старости лет она раскаялась и закрыла большинство театров, будто бы это обеспечит ему местечко в раю! Обещаю вам: он эту войну не выиграет. Наилучший способ ускорить свое поражение - это закрыть театры.
- О, Харриет, - сказала я с принужденным смешком, - что за странные выводы!
- Да, моя дорогая, это действительно так. Людей надо подбадривать, особенно в военное время, а самый лучший способ повергнуть их в мрачное настроение - это лишить развлечений. Ты согласен? - улыбнулась она Мэтью.
- Вы абсолютно правы.
- Это естественно! - воскликнула она. - Люди с такой радостью приветствовали возвращение короля Карла только потому, что устали от пуританских законов. Я хорошо помню ликование, когда снова вернулись веселые деньки. В то время я была очень молода…
- Конечно, Харриет! - Я решила ей польстить.
- Интересно, помнит ли твоя мать, как мы играли вместе?
- Да, - сказал Мэтью. - Она упоминала об этом.
- Вскоре после этого я покинула театр, но актриса всегда остается актрисой. Признаюсь вам, огни рампы никогда не перестанут ввергать меня в сладостную дрожь.
В таком духе продолжался разговор и дальше, но, по-моему, ни я, ни Мэтью особенно не прислушивались к ее словам.
Когда Мэтью уезжал, Харриет спросила, когда он будет в Лондоне. Он ответил, что, может быть, он еще пробудет в "Приюте скрипача". Ему понравилась эта гостиница, да и местность была очень привлекательной. Ему нравилось ездить по округе.
- Если хочешь, заходи к нам еще, - сказала Харриет.
- О, благодарю вас! - горячо ответил Мэтью. Больше случая остаться наедине нам не представилось, но по его пылкому взгляду я поняла, что он еще вернется в Эйот Аббас.
* * *
Немного позже ко мне с тревожным видом подбежала Джейн Фармер. Она интересовалась, не со мной ли Кларисса?
Я была удивлена. Обычно в это время Кларисса играла в саду, а потом она отдыхала. На этом, как правило, настаивала Джейн, хотя Кларисса частенько бунтовала. Но Джейн была непреклонна, и каждый раз Кларисса приходила к решению, что лучше подчиниться ей.
- Я сидела в беседке, - сказала Джейн, - и шила, как обычно, а Кларисса играла неподалеку с воланом. Она подбрасывала его, то и дело окликая меня, - одним словом, все шло, как обычно, но вдруг я поняла, что уже долгое время ничего не слышу. Я тут же отложила шитье в сторону и пошла посмотреть. Ее нигде не было. Я подумала, что она пошла в дом, к вам.
- Нет, - ответила я. - Ее не было со мной.
- Она говорила о вас, что покажет вам новую ракетку… так что я подумала…
Во мне проснулась тревога.
- Она - разумная девочка. Ей не раз говорили, чтобы она никуда не уходила.
- Мы были только в саду. Я думала, что она могла пойти к вам…
В моей голове мелькнула невероятная догадка, но я тут же от нее отказалась.
- Мы должны немедленно найти ее! - сказала я.
В комнату вошла Харриет, я рассказала ей, что произошло, и пошла в сад.
"Она должна быть где-то здесь", - думала я. Я хорошо помнила случай, когда она спряталась, чтобы подразнить нас, и другой случай, когда она заснула в зарослях кустарника.
Джейн все больше беспокоилась и винила себя, но я-то знала, что Кларисса такая непоседа, что просто невозможно углядеть за ней.
Мы обыскали каждый уголок, но прошел час, а мы не нашли ее. Теперь все уже были напуганы по-настоящему.
Приехали Бенджи и Грегори, уезжавшие по делам поместья, и присоединились к поискам. Именно Бенджи и обнаружил в кустарнике зеленое перышко. Мы сразу узнали его: оно выпало из воланчика Клариссы.
Вот тогда и я действительно испугалась.
- С ней наверняка все в порядке, - заявила Харриет. - Это напоминает мне тот случай, когда ты потерялась и мы нашли тебя в Эндерби-холле.
Мне не хотелось снова вспоминать Эндерби-холл, и я очень беспокоилась за Клариссу.
К этому моменту мои страхи начали приобретать конкретную форму. "Он не мог, - думала я. - Он бы не сделал ничего подобного!" Но я знала, что он способен на все.
Я пошла к старому дубу, о котором рассказала Хессенфилду, сунула руку в дупло. Внутри лежала записка. Дрожащими руками я развернула ее и прочитала:
"Дорогая моя, не беспокойся. С девочкой все в порядке. Ты должна присоединиться к нам. Встретимся на этом самом месте в полночь. Я буду ждать тебя.
X."
Я стояла и мяла в руках эту бумажку. Я не могу описать свои чувства: облегчение, что Кларисса вне опасности; гордость, что Хессенфилд так нуждался в ней, что рискнул своей жизнью ради нее; волнение при мысли, что я снова буду с ним, и некую отчаянную решимость с этого момента быть преданной Бенджи. Внутри меня кружился вихрь чувств. Я была безумно счастлива и в то же самое время глубоко опечалена. Мои мысли то и дело возвращались к нему - снова увидеть его, бежать с ним… куда? На побережье, конечно. Я знала, там нас будет ждать лодка, я знала, что с этой ночи у меня начнется новая жизнь, полная радости и счастья. Я вновь буду с моей девочкой, которая с каждым прожитым днем значила для меня все больше. Я буду с моей девочкой и ее отцом.
Этого я хотела больше всего на свете. Что было проку отрицать свои желания? Унылая деревенская жизнь не для меня, пусть Дамарис наслаждается ею. Но Дамарис была отвергнута, а какой бы счастливой она могла быть, выйдя замуж за Мэтью! Но я все испортила, и мне так легко испортить сейчас жизнь Бенджи… но я этого не сделаю. На моей совести и так уже достаточно грехов.
Что же мне делать?