* * *
Между Еленой и Мэтью зародились особые отношения. Он спас ее и не мог не испытывать некую удовлетворенность. Любой чувствовал бы себя вознагражденным спасением чьей-то жизни, но Мэтью сделал предназначением своей жизни приходить на помощь людям, а случай с Еленой подтвердил это.
Он много говорил ей о своей цели жизни. Я часто находила их сидящими в том укрытии; обычно говорил он, а она неотрывно смотрела на море. Не знаю, слушала ли она его, но молча сидела, пока он говорил.
Мы сошли на берег в Кейптауне всей компанией, как в Мадере. Было чудесно после столь долгого пребывания в бурном море снова оказаться на твердой земле, купаться в солнечном тепле. Кейптаун навсегда останется для меня одним из самых прекрасных городов в мире. Наверное, потому, что я была очень счастливой в тот день.
Я чувствовала неимоверное облегчение оттого, что не сбылись мои мрачные предчувствия в отношении Елены. Если бы она осуществила свое намерение, я не смогла бы этого перенести. В глубине души я винила бы Джо и никогда бы не смогла забыть, как он стоял тогда, складывая бумаги. Я всегда бы думала, что он и дядя разбили жизнь Елены и я сыграла роль в этой драме, невольно став помощницей Джо.
Но ее вовремя спас Мэтью, и впредь я должна была быть особенно внимательна. Я смотрела на голубые воды, на большую гору, прекрасный залив и впервые за долгое время чувствовала себя спокойно.
День прошел очень быстро, и мы опять вышли в море. Сейчас мы находились в теплых водах Индийского океана, и прекрасная погода, казалось, оказывала на нас свое воздействие.
Елена сказала мне:
- Я бы хотела так плыть всегда, чтобы это никогда не кончилось. Но этому скоро придет конец, и тогда…
- Помни, что мы с тобой и, когда родится ребенок, все будет хорошо.
- Обещай, что не покинешь меня. Обещай, что будешь со мной всегда.
- Я буду с тобой до тех пор, пока ты будешь нуждаться в моей помощи.
Она улыбнулась и в этот момент казалась счастливой.
Вскоре все были потрясены неожиданной новостью.
Когда мы, поужинав, встали из-за стола, Мэтью сообщил:
- Мы с Еленой собираемся пожениться.
Все уставились на них. Мы не замечали раньше никакой особой симпатии между ними. Конечно, они много беседовали, но Мэтью говорил с каждым, кто его слушал.
Несколько секунд все молчали. Джекко очнулся первым:
- Прекрасно, мои поздравления. Говорят, что такие вещи случаются на кораблях.
- Мы с Еленой вместе приняли решение, - сказал Мэтью. - Мы поженимся, как только прибудем в Сидней.
Мама поцеловала Елену, а я сказала:
- Я надеюсь, что ты будешь очень счастлива, дорогая Елена.
- Это надо отметить! - воскликнул отец, - Интересно, что здесь могут нам предложить?
Елена покраснела, и необычный для нее румянец сделал ее очень привлекательной. Мэтью казался довольным, его лицо излучало добродетель, и мне в голову пришла мысль, что предложение было еще одним из его добрых дел. Он казался очень молодым, и я подумала: "Достаточно ли он благороден? И понимает ли он, что это значит?"
Елена стояла, держа под руку Мэтью. В ее глазах проскользнуло выражение, которое я заметила во время шторма: она была похожа на тонущего, судорожно вцепившегося в плот. Я почувствовала сильное беспокойство.
Отец говорил:
- Я что-нибудь организую, мы должны за это выпить. Пойду посмотрю, что можно достать, и попросим капитана присоединиться к нам через полчаса в нашей каюте.
Мы оставили Елену и Мэтью прогуливаться по палубе и спустились в каюту родителей.
- Да, сюрприз, - сказала мама.
- Я думаю, что Мэтью совершает еще одно доброе дело, - вставил Джекко.
- Я боялась этого, - добавила мама.
- Он действительно такой добрый, - сказала я, - и, в самом деле, хочет всю свою жизнь помогать другим.
- Восполняя то, чего им не достает, - задумчиво обронил отец. - Чего больше всего сейчас не достает Елене? Мужа. И вот Мэтью предлагает себя.
- А Елена, о чем она думает, интересно? - сказала мама.
- Елена в такой растерянности, - заметила я, - так напугана, что готова опереться на любого, кто предложит помощь.
- Это особый вид помощи, - произнесла мама. - И, я надеюсь, что для них это обернется счастливо.
- Он должен серьезно подумать оставшееся время пути, - напомнил нам отец. - Может быть, все произошло под влиянием минуты? Не исключено, что пока мы доберемся до Сиднея… Они легко смогут пожениться в Сиднее, если не передумают Там не придерживаются обычных церемоний Там так привыкли: девушки приезжают, чтобы выйти замуж, и проделывают это с величайшей поспешностью.
- Елена беспокоилась о ребенке, - пояснила я. - Вот для чего она это делает.
- Я понимаю, что для нее это важная причина, - вставила мама. - Что же касается Мэтью, мне кажется, у него слишком упрощенные представления о жизни.
- Подобное можно сказать о многих, - ответила я.
Отец посмотрел на меня и улыбнулся:
- Так говорит наша мудрая дочь. А теперь послушай меня: это их дело. То, что мы думаем о поспешной женитьбе, не имеет никакого значения. Они должны решить для себя сами: им жить.
- Вполне возможно, что все будет хорошо, - сказал Джекко, - хотя Мэтью кажется мне беззаботным, как никто.
- Пока он остается в рамках своего жизненного предназначения, - сказал отец, - и Елена знает его только с этой стороны. Их знакомство было коротким.
Давайте пожелаем им удачи и будем надеяться, что у них все будет хорошо.
- Нам ничего не остается делать, - заметила мама. - Они уже решили. Елена, я думаю, потому, что ее ребенку нужен отец, а он потому, что ему необходимо приносить себя в жертву ради добрых дел.
А я думала: "Неужели это достаточные основания для женитьбы?"
Капитан пришел с двумя бутылками вина, которые, как он сказал, хранились у него для особых случаев.
Миссис Превост хохотала, и даже мистер Превост, казалось, перестал на время думать о земле. Капитан произнес небольшую речь о том, что это не первая романтическая история на его корабле и что нет ничего лучше корабля для подобных знакомств Елена и Мэтью, стоя, принимали поздравления: Елена все еще румяная и казавшаяся счастливой, а может, это было просто облегчение. На лице Мэтью сияло выражение удовольствия, источником которого могло быть только сознание своей собственной добродетели.
Он был славный молодой человек, и я чувствовала, что готова полюбить его за то, что он спас Елену от самоубийства, а потом дал возможность избежать положения, которое было для нее таким невыносимым.
* * *
Дни проносились очень быстро. Скоро мы готовились покинуть замкнутый мирок судна, в котором провели столько недель.
Настроение людей изменилось. Превосты стали рассеянными, в глазах Джима появилась легкая тревога. Он волновался, сможет ли найти в Австралии то, что хочет. Что касается его жены, она казалась грустной. В конце концов, это непростой шаг - отправиться в другую страну и начать новую жизнь. Я могла понять ее чувства.
А Мэтью? Он становился все более и более возбужденным при мысли, что скоро найдет материалы для своей книги. В его глазах появилось мечтательное выражение: он женится на Елене, которая потом станет помощницей в его делах. Он смотрел на свою будущую жизнь просто. Елена тоже изменилась. Возможно, это было связано с ожиданием ребенка. Я думала, часто ли она вспоминает Джона. Вероятно, она все еще была в растерянности, но я верила, что она счастлива, потому что нашла человека, который станет отцом ее ребенка.
Что касается меня и нашей семьи, то тут все было по-другому. Для нас это было просто путешествие, и; когда оно кончится, мы все вернемся к прежней жизни.
Только отец был молчаливее, чем обычно. Наверное, он вспоминал о том времени в своей жизни, когда прибыл сюда узником на семь лет. И мать разделяла его настроение: ведь их жизни были так тесно связаны.
Ведь будучи еще ребенком, она уже знала его. Джекко же переполняли эмоции: он жаждал увидеть новое.
Путешествие было для него волнующим и интересным, так же, как и для меня, несмотря на проблемы, связанные с Еленой.
И вот мы прибыли в Сидней. Я находилась на палубе, когда мы приблизились к бухте, которую называли самой прекрасной на земле. Наступило раннее утро, солнце только вставало, и море было нежно-аквамариновым, спокойным и величественным. Отец стоял рядом, взяв меня под руку. Я повернулась к нему и увидела мечтательное выражение в его глазах.
Поняв, что он вспоминает о прошлом, я перевела взгляд на величественную бухту с извилистой береговой линией, окаймленной зеленью и многочисленными песчаными пляжами.
Мама поднялась на палубу и присоединилась к нам.
Прошло некоторое время, прежде чем мы смогли сойти на берег. Мы попрощались с капитаном и членами команды, с которыми успели подружиться. Превосты покидали корабль одновременно с нами. Они сказали, что нам надо поддерживать связь, и отец объяснил, что мы остановимся в "Гранд Отеле" Сиднея, а потом отправимся в наше имение, в нескольких сотнях миль к северу, известное просто как имение Кадорсонов. Он добавил, что будет рад помочь им советом в любое время. Превосты немного приободрились, но было совершенно очевидно, что сейчас, когда они достигли цели своего путешествия, их все больше мучили опасения и страхи.
Елена и Мэтью временно оставались с нами. Я знала, что Елена хочет быть рядом со мной, а Мэтью жаждал отправиться на поиски своих материалов при первой же возможности. Но пока мы все остановимся в отеле, так как мой отец должен разузнать о своем имении. Мы выехали в отель, наняв экипаж, и, пока ехали, мой отец не переставал удивляться переменам, происшедшим в Сиднее с тех пор, как он видел его в последний раз.
- Это совершенно другой город, - говорил он. - Когда я был здесь последний раз, узкие улочки таили в себе опасность для прохожих из-за свиней, собак, коз, которые то и дело оказывались под ногами. Дома были просто хибарами. Сейчас улицы стали шире, а дома…
- Прошло двадцать лет, - сказала мама. - Ни с чем не сравнимое ощущение - вернуться после стольких лет…
Он кивнул:
- Да, возвращаются воспоминания. Я словно вижу, как стоял тогда на палубе, полуослепший от яркого света после стольких дней темноты, проведенных в трюме корабля. Но все в прошлом: сейчас я здесь со своей семьей, и скоро мы увидим имение, которое мне удалось приобрести, несмотря на то, кем я сюда прибыл.
- Тебе есть чем гордиться, - сказала мама. - Немногие на это способны.
- Многие, уверяю тебя. Ты посмотри на Сидней.
Он вполне может сойти за провинциальный английский город. Видишь, что можно сделать, благодаря энергии, целенаправленности и подневольному труду.
Я никогда бы не мог представить.
Мы прибыли в "Гранд Отель", который хотя и не совсем соответствовал своему названию, но был все же довольно комфортабельным. Везде на окнах висели красные шторы, которые раздвигались при помощи латунных цепочек, что придавало освещению приятный оттенок.
- Люди в фойе отеля смотрели на нас с некоторым любопытством, но, полагаю, они привыкли к приезжим из Англии, потому что многие прибывали сюда, как Превосты, привлеченные дешевизной земли и подневольным трудом, что означало незначительное начальное вложение капитала.
Отец договорился, что большая часть нашего багажа останется в порту до тех пор, пока не будет отправлена прямо в имение.
Таким было наше прибытие в Австралию.
В АВСТРАЛИИ
Дни после прибытия были заполнены новыми впечатлениями. Елена и Мэтью сочетались браком, родители с Джекко отправились в имение, которое находилось в нескольких сотнях миль к северу от Сиднея. Я хотела ехать с ними, но Елена так боялась отпустить меня, что я решила побыть с ней. Идея моего отца состояла в том, что они с мамой "произведут разведку" и выяснят, каковы условия жизни в имении. Он знал, что там есть жилой дом, но хотел убедиться, что удобства не слишком примитивны, и все подготовить, прежде чем туда переедем мы.
Управляющий имением приехал в Сидней, чтобы встретиться с нами. Это был загорелый мужчина примерно тридцати лет, с резкими чертами лица и темными курчавыми волосами. Его простое обхождение показалось нам несколько вызывающим, но я решила, что, должно быть, это естественно для здешних людей.
У меня возникло ощущение, что некоторые относились к нам даже с презрением из-за наших вежливых манер и утонченной речи. Грегори Доннелли был типичным представителем этой страны: сильный, бескомпромиссный, независимый, презирающий всех, кто не под стать ему, человек, которого никакие трудности не застанут врасплох, способный выпутаться из любого положения. В первый же день я почувствовала к нему антипатию.
- Приветствую. Ну и дела! - сказал он. - Значит, вы прибыли, сэр Джейк? Я ждал вас долгие годы. Нам есть что показать вам.
- Моя жена, - представил отец.
- Леди Кадорсон? - произнес Грегори Доннелли, склонив голову с деланым почтением.
- Мой сын, моя дочь.
Показалось ли мне, или его глаза действительно задержались на мне с интересом? Я почувствовала, как жар разливается по моему телу под его испытующим взглядом. Он слишком многое пытался разглядеть во мне, как-то слишком непристойно оценивал меня.
- Так каковы ваши планы, сэр Джейк?
- Я собираюсь взглянуть на имение. С нами еще двое: родственница моей жены и человек, который недавно стал ее мужем. Мы не ожидали, что они поедут с нами, и я не знаю, сможем ли мы все там разместиться. Именно это я и собираюсь выяснить в первую очередь.
- Помещение найдется: рядом с домом есть хижина, в которую я могу перебраться. Обычно там живут сезонные рабочие, но сейчас она пустует.
- Мы поедем и разберемся на месте, - сказала мама.
- Отлично, леди Кадорсон, но я не обещаю дамам, что они найдут там все, к чему привыкли.
- Думаю, что мы сможем приобрести кое-какие вещи в Сиднее, предположила мама - Надеюсь, с этим проблем не будет: Сидней - славный город. Каждый раз, приезжая, обнаруживаешь здесь что-то новое. Дома растут, как грибы, работы не убавляется. Скоро понадобится очередное грузовое судно.
На лице матери изобразился ужас, когда она поняла, что грузовое судно и живые люди, хотя бы и преступники, для него не имеет значения.
Грегори Доннелли остался с нами обедать, за едой обсуждали все, что нам может понадобиться Ему представили Елену и Мэтью. Заметив, что Елена ему не понравилась, я разозлилась. В нем чувствовалось высокомерие, которое меня определенно раздражало.
Мэтью очень заинтересовался им, и было видно, что он готов задать ему тысячу вопросов.
Джекко спросил его, сколько времени займет путь в имение.
- На хороших лошадях можно добраться за два дня. Вы можете взять экипаж По пути находятся два постоялых двора, где можно остановиться на ночь, я же ночую обычно прямо в пути. Я знаю местность: не первый год езжу в Сидней и обратно.
- Если верить вам, все выходит очень просто, мистер Доннелли, заметил Джекко.
- Меня зовут Грег, - ответил он. - Мы здесь обходимся без церемоний. Договорились, Джекко?
- Договорились, - заявил Джекко, и Грегори перевел взгляд на меня.
- Так удобнее, - продолжал он и, словно оправдываясь, посмотрел на моего отца. - Лучше для общения с коренными жителями, легче найти общий язык.
* * *
С тех пор он стал для нас Грегом. Самая приятная черта характера в нем была гордость за свою страну.
Он говорил о ней с восхищением:
- В этом городе многое появляется прямо на ваших глазах. Здесь жили люди, которых никогда не забудут в Сиднее, хотя их самих уже нет, в их честь названы наши улицы. Когда думаешь, что еще совсем недавно здесь ничего не было. А сейчас сюда приезжают поселенцы. О нет, мисс… Аннора, теперь здесь не только осужденные.
- Нам это известно, - резко ответила я. - С нами на корабле были двое. Они приехали сюда, чтобы приобрести землю.
- Которая здесь слишком дешевая, да? Что ж, почему нет? Приехать на все готовое Макартур завез сюда овец. Мы называем его "отцом овцеводства", и сейчас нам уже есть чем похвастать. Мы производим шерсть, у нас есть мясо. Почему некоторые сорта шерсти называют "Ботани-Бей"? Потому что именно сюда привезли первую партию заключенных: при виде прекрасной бухты они решили остаться именно здесь и назвали это место по имени одного известного английского джентльмена.
- По имени виконта Сиднея, - уточнила мама.
- Он был славный парень, но именно Маквари сделал город таким, каким вы его видите. Он сказал, что именно этот город станет столицей мира, и, поверьте мне, так оно в скором времени и будет. Он построил улицы, дома, мосты, фактории. У нас есть даже собственная газета. Да, "Сидней-газет". Там можно прочитать обо всем, что здесь делается.
Мэтью сказал:
- Меня интересуют заключенные. Я пишу о них книгу и приехал, чтобы собрать нужные материалы.
- Отлично, но воспользуйтесь моим советом, Мэтью.
Только сделайте так, чтобы они не знали, что то, о чем вам рассказывают, пойдет в книгу, иначе вы не вытянете из них ни слова. Вы должны добиться, чтобы они говорили естественно, тогда нужное вам вы почерпнете в непринужденной беседе. Я познакомлю вас с несколькими людьми в имении, которые охотно поговорят с вами.
- Это чудесно! - воскликнул Мэтью.
- Я вижу, вы и на меня смотрите с надеждой?
Вынужден вас разочаровать: я не из их числа. Мой отец был поселенцем, родом из Йоркшира, а сэр Джейк сделал его управляющим имения. Он умер пять лет назад, и я принял его обязанности на себя. Я не родился здесь, но, в конце концов, кто из нас здесь родился? Но я сросся с этой землей, это моя страна, и я горжусь ее успехами.
Он много говорил о городе и об имении, о ценах на шерсть, о засухах, нашествиях насекомых и лесных пожарах, которые были постоянным источником беспокойства в летние месяцы.
Я обнаружила, что слушаю его с интересом, и подумала о том, как же относится к нему мой отец.
Все выяснилось в тот же вечер.
- Грег определенно высокого мнения о себе, - сказал Джекко.
- Я думаю, мы здесь без труда найдем большое количество ему подобных, - заметил отец.
- А мне кажется, что Грег - единственный в своем роде, - вставила мама. - Действительно, он дышит силой… демократичностью, как бы он это назвал, столь часто настаивая на удобстве и точности имен.
- Я подумала, что твой управляющий мог бы вести себя поскромнее, сказала я.
- Мы не можем подобного ожидать от них здесь.
Они не придают никакого значения положению в обществе. Таков дух этой страны.
- Он слишком самоуверен! - выпалила я.
- Мне кажется, что ты относишься к нему слишком неприязненно, - сказал мне Джекко.
- А мне показалось, что ему следует проявлять больше уважения по отношению к папе.
- Ну, он вовсе не вел себя неуважительно, - стал защищать его отец. Это обычно называют "проявлением мужского достоинства".