- Я и не собиралась пререкаться, - тихо ответила Авриль, отводя взгляд в сторону. Эти черные волосы и карие глаза… Гастон так похож на своего старшего брата, что порой ей больно смотреть на него. - Я собиралась лишь поблагодарить тебя за то, что ты так трогательно обо мне заботишься.
Во внешнем дворе замка царила суета - слуги продолжали грузить поклажу в экипаж, который должен был везти ее на север, а также подарки новобрачным и друзьям, которых Авриль не видела уже несколько лет. Пока запрягали лошадей, ее задушевная подруга детства, леди Жозетт де ла Валентэн, болтала в стороне с женой Гастона - Селиной. Жозетт приехала из Бретани накануне, чтобы сопровождать Авриль.
А после свадьбы их общей подруги Авриль предстояло сопроводить Жозетт домой, в Бретань.
- Я все еще надеюсь, что ты изменишь свое решение, - сказал Гастон, немного смягчаясь. - Что касается меня, то я снова и снова заявляю: замок Жерара и все его имущество принадлежат тебе до конца твоих дней. Ты знаешь, что мы будем очень рады, если вы с Жизель поселитесь в нем. Ведь мой брат построил тот замок для тебя.
- Да, это правда. И в каждой комнате все напоминает о нем. Я не могу всегда жить прошлым, Гастон. Я больше не могу там оставаться. - Она снова встретилась с ним взглядом. - Думала, ты обрадуешься, братец: ведь в конце концов я признала, что ты прав. Недавнее нападение фламандцев доказало справедливость твоих слов: замок расположен слишком близко к границе и представляет собой весьма лакомый кусочек для разбойников, если в нем нет мужчины - хозяина и защитника. А твои здешние владения все-таки расположены слишком далеко, чтобы ты мог вовремя прийти нам на помощь.
- Я никогда не считал, что тебе следует уехать из этих мест и вернуться в свое родовое имение в Бретани. - Гастон опустил на землю сынишку-непоседу. Малыш быстро побежал к абрикосовым деревьям, под которыми Жизель играла с выводком черно-белых котят. - Мы с Селиной счастливы, что имеем возможность заботиться о тебе и Жизели.
- И я бесконечно благодарна вам за вашу доброту, - со вздохом ответила Авриль, поправляя выбившуюся на ветру из-за уха прядь волос. - Однако замок и земли Жерара принадлежат тебе по праву наследования, Гастон, и пора мне вернуть их тебе…
- Но ты можешь остаться здесь…
- Нет, не могу. - Авриль кивнула в сторону шпиля, верхушка которого виднелась над стеной замка, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, добавила: - Здесь все так напоминает о нем!..
Она бросилась бежать, но Гастон догнал ее и схватил за руку:
- Но почему ты не считаешь возможным позволить кому-нибудь позаботиться о тебе?
Авриль задумалась, перед тем как ответить, и в этот момент к ним подошли Жозетт и Селина.
- Кажется, все готово, можем ехать. - Голубые глаза Жозетт сверкали от возбуждения, она отчаянно пыталась водворить на голову сорванный ветром капюшон дорожного плаща, сшитого из восхитительной - однако не слишком практичной - фиолетовой парчи и отделанного белым шелком. - Хотя, боюсь, эта непогода доставит нам больше неприятностей, чем любые лесные разбойники, которых мы можем встретить. - Отчаявшись справиться с капюшоном, она сдалась и позволила ветру беспорядочно трепать блестящую, словно соболиный мех, густую массу вьющихся волос.
Авриль улыбнулась. Им с Жозетт обеим был присущ дух приключений, поэтому они и дружили с раннего детства, хотя Жозетт слыла более любезной и очаровательной, в то время как Авриль отличалась прямотой и своеволием.
- Ты объяснила Жизели, как долго будешь отсутствовать? - На холодном утреннем ветру щеки Селины пылали почти так же, как огненно-рыжие локоны. Гастон обнял жену за плечи и поцеловал, уткнувшись носом в эту полыхающую копну.
- Я пыталась, - Авриль бросила взгляд туда, где играли дети, - но не уверена, поняла ли она, что значит десять дней. Поэтому я испекла для нее десять пирожков с изюмом и велела съедать по одному каждый день. "Когда съешь последний, мама вернется", - сказала я.
- Как мило ты это придумала!
- Спасибо, Селина. Надеюсь, это поможет. Она очень любит бывать у вас и, вероятно, сочтет, что просто в очередной раз приехала в гости. Я думала о том, чтобы взять ее с собой, но…
- Ты совершенно правильно решила, Авриль. Здесь ей будет хорошо: им с Сореном всегда так весело вместе. А мы о ней позаботимся.
- Я знаю. - Авриль улыбнулась своей невестке. - Она вас обоих очень любит. Но даже с теми, кого любит, Жизель порой бывает довольно упряма.
- Интересно, от кого она унаследовала эту черту характера? - сухо-иронично заметил Гастон. Еще раз обняв жену, он отпустил ее. - Если позволите, дамы, я сделаю последние наставления караулу, прежде чем ваш веселый караван двинется в путь.
Наблюдая, как он идет к своим солдатам, Селина одной рукой взяла под локоть Авриль, другой - Жозетт:
- А я, если не возражаете, хотела бы присесть. Я не хотела тревожить Гастона - а то он остаток дня будет виться надо мной, словно большая бабочка, - но что-то у меня сегодня все утро кружится голова.
- О, Селина, прости! Мне следовало бы подумать об этом, назначая отъезд на столь ранний час. - Авриль увлекла невестку в тень абрикосовых деревьев, в глубине души снова ощущая укол зависти, впервые испытанный накануне вечером, когда Селина поделилась с ней радостной новостью: она ждет второго ребенка. - Как ты себя чувствуешь?
Они уселись на траву в нескольких шагах от детей.
- Гораздо лучше, в самом деле лучше, чем тогда, когда носила Сорена. В общем-то я чувствую себя превосходно. - Наблюдая за тем, как ее сын гоняется среди деревьев за своей кузиной, она выглядела совершенно счастливой. - Чуть подташнивает по утрам, но зато я могу под этим предлогом подольше поваляться в постели. Лежу, смотрю на новую колыбельку, которую мастерит Гастон, и испытываю блаженство…
Встретившись взглядом с Авриль, Селина осеклась:
- О, Авриль, прости меня! Я не хотела…
- Нет-нет, все в порядке, - поспешила успокоить ее Авриль, удивляясь тому, как сильно она, оказывается, могла завидовать. - Просто иногда мне не хочется… - Она перевела взгляд на Жизель, на маленькое чудо, которое создали они с Жераром, чудо, излучающее любовь, веселье и своенравие.
- Тебе не хочется, чтобы Жизель росла единственным ребенком в семье, как это случилось с тобой? - тихо закончила за нее Жозетт.
Авриль кивнула и опустила глаза. Какое-то время был слышен лишь шум ветра в кронах деревьев.
- Но это совсем не обязательно, - прошептала Селина. - Ты еще так молода. - Она склонилась к ней поближе и взяла за руку. - Ты однажды сказала мне, что, если бы встретила любовь, вцепилась бы в нее обеими руками и ни за что не выпустила бы. - Она посмотрела в ту сторону двора, где стоял ее муж, и в глазах ее засветилась нежность… - И это очень правильная мысль.
- Я помню, - после недолгой паузы ответила Авриль. пожимая руку Селины. - Но я… я не могу себе представить, чтобы кто-то сумел занять место Жерара в моем сердце. Долгое время я думала, что буду счастлива уже тем, что останусь в нашем замке и сохраню там все, как было. Что я… смогу каким-то образом сохранить Жерара. Я всегда верила; что для каждой женщины существует только один мужчина… и Бог уже ниспослал мне моего. Недолгий, но восхитительный период времени у меня была любовь, какую не всем дано познать. Я не настолько алчна и эгоистична, чтобы ждать, что Он ниспошлет мне здесь, на земле, еще одну.
- Я единственная незамужняя среди вас, - вступила в разговор Жозетт, - и не смею претендовать на то, что понимаю больше, но не думаю, что Бог настолько скуп на любовь.
Свободной рукой Авриль благодарно погладила руку милой Жозетт и улыбнулась ей:
- Вы обе так добры ко мне! Мне действительно очень повезло, что у меня есть такие подруги. В самом деле я счастлива. У меня есть все вы и Жизель, а вернувшись в Бретань, я снова окажусь среди двоюродных братьев, сестер и остальных родственников. Чего еще может желать женщина? Какой еще любви мне нужно? Я…
Внезапно перед ее мысленным взором мелькнул образ незнакомца из последнего сна.
Она никому не рассказывала о страстных видениях, которые тревожили ее по ночам, даже Селине и Жозетт.
- Я… думаю, нам пора ехать, - завершила она неловко. - Посмотрите, как высоко уже взошло солнце.
Гастон, похоже, закончил наставлять своих людей и направлялся к ним через двор. Дети побежали к нему навстречу, Жизель опередила маленького Сорена. Гастон подхватил ее на руки и подбросил высоко над головой, отчего она в восторге завизжала.
- Ну-ка скажи, кто твой любимый дядя, малышка? - Он прижал ее к груди.
Девчушка сомкнула пухлые ручонки у него на шее.
- Дядюшка. Гастон! - закричала она.
- А теперь Сорена! - потребовал ее черноволосый кузен, поднимая ручки над головой. Личико двухгодовалого малыша выражало откровенную обиду оттого, что такое внимание уделялось его кузине.
- Надеюсь, это у него пройдет, - вздохнула Селина. - Сейчас он настоящий маленький тиран.
- Интересно, от кого он унаследовал эту черту? - улыбнулась Авриль и встала, намереваясь избавить деверя от необходимости делать выбор между детьми.
- А теперь Сорена! - повторил малыш, топая маленькой ножкой.
Гастон наклонился и поднял его, а Авриль взяла на руки дочь. Жизель, хохоча, стала играть с локоном матери:
- Мамочка, ты привезешь мне хорошенького волчика?
- Да, любовь моя. - Авриль крепко прижала девочку к груди. - О, как я буду по тебе скучать!
- А волчик? - переспросила Жизель, озадаченно глядя на мать.
Авриль улыбнулась:
- Это Жизель так называет волчок. - Она потерлась носом о носик дочурки. - Конечно, мама привезет тебе хорошенький волчок, Жизель. Ты помнишь, куда мама едет?
- К подруге.
- Правильно. Я еду навестить подругу, которая выходит замуж в большом городе возле моря. Помнишь? Жизель энергично кивнула.
- А через десять дней - когда ты съешь последний пирожок с изюмом - я вернусь. И мы отправимся в наш новый дом в Бретани.
- Где мамочка жила, когда была маленькой девочкой?
- Правильно. Где мама жила, когда была маленькой девочкой. Но пока я буду в отъезде, ты можешь выполнить мою просьбу? Пообещай мне во всем, во всем слушаться тетю Селину и дядю Гастона.
- Обещаю! - Жизель стала чмокать мать в щеки и нос. Наконец все направились к экипажу, но Авриль не знала еще, какую боль ей предстоит испытать через несколько мгновений, когда она будет целовать дочь в последний раз и передавать ее на руки Селине.
- Я скоро вернусь, моя крошка. Я тебя люблю!..
- И я тебя люблю, мамочка. - Пока Гастон помогал Авриль и Жозетт взобраться в экипаж, девчушка, растопырив пальчики, махала ручкой.
Хлестнув вожжами, кучер тронул лошадей. Заскрипели колеса, зацокали копыта, и карета, миновав ворота замка, выехала на подвесной мост, перекинутый через ров. Машущие руками и выкрикивающие пожелания доброго пути родственники остались позади.
- Вот мы и отбыли, - прошептала Жозетт.
- Ты кажется, встревожена? Тебя беспокоит, что нас сопровождает столько стражников, Жозетт?
- Нет, я… Это, наверное, просто потому, что я неважно спала. Ты… - Она запнулась. - Ты заметила, какой странный туман был сегодня ночью вокруг замка?
Авриль почувствовала легкое покалывание в затылке и отвела взгляд. Он упал на часовню в глубине леса, сиявшую в ореоле восходящего солнца.
- Да.
- Заметила? А остальные даже не поняли, о чем я говорю, когда утром им об этом рассказала. Я подумала, может, здесь, в Артуа, такое не редкость? Этот туман просочился сквозь ставни прямо в мою комнату и… - она закашлялась, - разбудил меня. Я потом так и не смогла больше уснуть.
- Наверняка это просто причуды погоды. - Авриль снова повернулась к подруге. - Беспокоиться совершенно не о чем, Жозетт. Нам ничто не грозит. Мы же едем не в Барселону, не в Марсель или какое-нибудь другое дикое место. - Она ободряюще улыбнулась. - Мы едем в Антверпен.
Глава 3
- Морван, - беззаботно сказала Авриль, подозвав командира стражи, сопровождавшей их с Жозетт в Антверпен, - думаю, пора отправить кого-нибудь со всем этим добром в замок барона Понтье. Не таскать же покупки за собой!
- Да, миледи. - Темноволосый воин подошел и принял из рук Авриль миниатюрный Ноев ковчег, стараясь не уронить фигурок, лент, ожерелий из нежно-голубых бусинок и пушистого игрушечного ягненка, которыми и без того уже были заняты его руки. С мучительным вздохом он передал это последнее приобретение одному из своих людей.
Авриль подавила улыбку, опасаясь, как бы их с Жозетт не разобрало от смеха при виде выражения его лица. Сегодня у шести закаленных в боях гвардейцев, которых Гастон отрядил сопровождать женщин в путешествии на север, были весьма необычные заботы.
Караул прекрасно справился со своей задачей - доставить подопечных в Антверпен целыми и невредимыми. Они прибыли к месту назначения раньше всех других гостей. И когда Жозетт услышала, что в городе как раз проходит ярмарка, она уговорила Авриль побродить по ярмарочным рядам и полюбоваться товарами.
Они шли по улицам, запруженным людьми, послеполуденный воздух оглашали голоса купцов, говоривших на французском и итальянском, арабском и русском, местном фламандском и еще полудюжине языков, даже названия которых были Авриль неизвестны. Дворцовые слуги отчаянно торговались с негоциантами из-за цен на посуду, лимоны, персидские шелка. Слуги чертыхались, отгоняя бродячих собак, вертевшихся под ногами. Богато одетые члены гильдий и капитаны кораблей толковали о дрессированных медведях, борцовских состязаниях, предсказателях судьбы и мелькавших повсюду карманных воришках. Жозетт приходилось почти кричать, чтобы быть услышанной в этом гаме.
- Тебе полезно поразвлечься! - радостно воскликнула она, подхватив Авриль под локоть.
- О да! Да, мне это полезно. - Авриль так же радостно улыбнулась подруге. Она уже и не помнила, когда проводила день вот так, беззаботно разглядывая головные уборы и душистое мыло, пробуя пироги с разными начинками, которые разносили коробейники, нюхая экзотические духи. Они с Жозетт решились даже испытать на себе мастерство цирюльника, орудовавшего раскаленными чугунными щипцами для завивки волос и втиравшего в волосы какие-то редкие благовония с пряными ароматами. Вдыхая их, Авриль невольно улыбалась.
Взглянув на розовые полоски, прочертившие небо на горизонте, она даже пожалела о том, что примерно через час зайдет солнце.
Когда они остановились возле очередного торговца, предлагавшего обувь, она услышала тяжелый вздох Морвана у себя за спиной и поняла, что тот не разделяет ее восторгов. Авриль улыбнулась и бросила взгляд через плечо. Она не могла удержаться от того, чтобы не поддразнить капитана гвардейцев, потому что, казалось, ему были доступны лишь два состояния: угрюмое или непреклонное.
- Да, миледи? - устало спросил он, подергивая усами и с ужасом ожидая, какое еще унижение обрушится на его широкие мужские плечи. - Мы в вашем распоряжении.
- Тогда, после того как отнесете все эти свертки в замок барона Понтье… может быть, вы со своими людьми отдохнете и повеселитесь на ярмарке? Вы достаточно помогли нам сегодня и заслужили награду.
Ей удалось вызвать улыбку на его каменном лице:
- Ребята будут очень благодарны вам, миледи. Авриль открыла бархатный мешочек, прикрепленный к поясу, и начала отсчитывать серебряные монеты:
- Тогда дайте каждому по десять ливров, и желаю вам приятного вечера.
Морван раздал деньги солдатам и велел одному из них неотступно сопровождать дам, пока те не захотят вернуться в замок.
Когда пятеро стражников удалились, внимание Авриль привлек проходивший мимо торговец.
- О, Жозетт, посмотри сюда! - Она указала на мужчину, который нес шест с перекладиной, унизанной маленькими деревянными игрушками, и на ходу дудел в дудочку. - Интересно, есть у него волчки? Я обещала Жизели привезти волчок.
- Беги спроси у него, Авриль.
- Ты не возражаешь, если я тебя на минутку оставлю? - Жозетт кивнула в сторону прилавка с блестящими шелковыми туфельками:
- По-моему, я нашла себе занятие по меньшей мере на час, а то и на два. Иди же.
- Мне сопровождать вас, миледи? - спросил стражник.
- Нет, зачем? Оставайтесь с госпожой Жозетт, пока я не вернусь. - И, стараясь разглядеть, куда направился торговец игрушками, она углубилась в толпу.
- Кел, если ты умудрился забыть, зачем сюда пришел, постарайся хотя бы не дать себя убить, - сказал Хок, выдергивая друга из-под копыт бешено мчавшегося навстречу коня.
- Да, постараюсь, - рассеянно ответил Келдан. Рот у него был набит маринованными фазаньими яйцами - одиннадцатым или двенадцатым кушаньем, отведанным им за день. Хок уже и счет потерял.
Проталкиваясь через толпу, заполонившую антверпенские улицы, Келдан с трудом тащил на себе три мешка, набитых подарками. Вертя головой направо и налево, удивленно таращился но сторонам широко открытыми карими глазами, стараясь рассмотреть сразу все: необычные для него уличные сценки, запахи н звуки. Он остановился, чтобы поглазеть на группу мужчин в развевающихся черных балахонах и странных прямоугольны шляпах:
- Это кто такие?
- Профессора здешнего университета. А эти, - предупредил Хок следующий вопрос Келдана, - христиане-пилигримы. Вон те, в домотканых коричневых рубищах с большим крестами на шее. Они идут от города к городу, заходят в храм и поклоняются могилам местных святых.
- А кто такие святые? И что такое университет?
- Это слишком долго объяснять. - Хок подтолкнул его вперед. - Кел, ты ведь должен…
- Как ты думаешь, сколько это стоит? - спросил Келдан и через несколько шагов остановился возле продавца, торгующего экзотическими деревянными фигурками. Отправив в рот по следнее фазанье яйцо, он облизал пальцы.
- Не важно, сколько это стоит. Если ты еще что-нибудь съешь или купишь, наш корабль потонет, не доплыв до дома. У тебя уже и так обуви, книг, фляг и всякой еды больше, чем ты можешь донести. А вот чего у тебя до сих пор нет, так это женщины. И если позволишь заметить, - сухо добавил Хок, - тебе будет трудно унести ее, поскольку у тебя заняты руки.
- Я ничего не могу с собой поделать. Я ведь никогда не видел такого… такого… - Келдан замолчал, так как в этот момент заметил проносившихся мимо бродячих акробатов.
- За два дня, проведенных здесь, ты видел лишь лучшее, что есть в этом городе, Кел. Большинство этих людей живут в мерзости, буквально на головах друг у друга. Борются друг с другом, чтобы выжить. Убивают друг друга из алчности. - Он не раз обращал внимание Келдана как на крестьян, так и на людей благородного происхождения, на безруких или безногих, с почерневшими зубами и сифилитическими язвами на коже. - Насилие и болезни - неотъемлемая часть здешней жизни, которой ты так восторгаешься.
Келдан остановился и, неожиданно посерьезнев, посмотрел Хока. Толпа обтекала их шумной, плотной рекой. - А мы можем им помочь?
Горестная улыбка искривила губы Хока. Келдан спросил так серьезно, словно ему первому из обитателей Асгарда пришла в голову такая мысль:
- Нет, мой юный друг, не можем, - покачал головой Хок. Келдан был еще так наивен и мягкосердечен. - Не можем же мы всех их взять с собой. Только в этом городе - тысячи людей. И это лишь один город. А таких по свету разбросаны сотни.