- Лорда Айвана, - поправила Эвви, подражая интонациям сестры.
Лиза вздрогнула от неожиданности, потом вдруг рассмеялась.
- У меня и в самом деле был такой злой голос? - поинтересовалась она.
- Как тебе сказать… - уклончиво начала сестра, сдерживая смех.
- Ну, хорошо, - вздохнула Лиза. - Итак, Айван может прийти сюда за своими собаками. А если он явится, когда мы будем резать торт, то ради приличия, и ему можно будет дать маленький кусочек, не так ли?
Лиза не забыла, как она перенесла первый визит Айвана, ну, а после того, что две недели назад произошло между ними в конюшне, она избегала его, однако ради Джорджа надо было смириться.
- Думаю, что дать ему кусочек было бы по-христиански, - одобрила Эвви. Взяв полотенце, она подошла к плите, достала противень с тортом и сказала:
- Теперь он готов.
Около часа девушки занимались тем, что готовились к визиту гостя: вытирали пыль, взбивали подушки, переодевались в нарядные платья.
Постепенно у Лизы улучшилось настроение. Вспоминая об Айване, она тут же переключала внимание на своего нового кавалера. Этого молодого человека звали Альберт Руни, и он был настоящий маменькин сынок. Лиза была знакома с ним уже года три, но лишь совсем недавно она заметила, что этот юноша глазеет на нее всякий раз, как только его мамаша отвернется. В позапрошлое воскресенье они случайно встретились по дороге в церковь, и Лизе удалось дать понять Альберту, что она относится к нему благосклонно. Вскоре девушка была приглашена на ужин в имение Руни, и сама планировала пригласить Альберта на чай после дня рождения Джорджа: Лиза чувствовала, что нравится Альберту все больше. Сам же он хотя и был угловатым и болезненно худым, но отличался любезностью, послушанием, а главное, был богат. Отец оставил ему три ткацких фабрики в Манчестере и спичечную фабрику в Лидсе. У этого юноши вовсе не было чувства юмора, но Лиза прощала ему этот недостаток, особенно когда узнала, что он владеет еще и небольшим золотым рудником в Австралии.
Конечно, Альберт был вовсе не таким человеком, о котором мечтала Лиза, зато он был достаточно богат, чтобы обеспечить достойную жизнь для всей их семьи. И Айван Трамор не мог ему повредить. Еще во время первого ужина в доме у Альберта Лиза завела разговор об азартных играх, и он тут же разразился тирадой о том, какую опасность представляют они для современного общества.
Лиза отвлеклась от приятных размышлений об Альберте Руни, вспомнив о том, что пора идти вниз: вот-вот может явиться гость. Ее страшно раздражало, что Айван постоянно вмешивается в их жизнь. До сих пор ему удавалось выходить победителем, но теперь должно быть по-другому. Теперь она ни в коем случае не покажет Айвану, что боится его. В общении с ним она останется любезной и гостеприимной, но холодной и уверенной в себе. Она выдержит его общество столько времени, сколько этого потребуют приличия, после чего Айван уйдет домой. Приняв такое решение, Лиза спустилась в гостиную.
Лакей бежал по занесенной снегом дороге, которая вела к имению Руни. Сейчас бежать было трудно из-за толстого слоя снега, но он спешил поскорее доставить письмо хозяевам имения.
Остановившись у дверей особняка, он постучал, после чего стал потирать руки, чтобы согреться. Когда дворецкий отпер дверь, лакей быстро вручил ему письмо для хозяев и тут же поспешно удалился.
Когда дворецкий вошел в гостиную, миссис Руни, сидевшая в кресле-каталке, подняла голову и спросила:
- Что там такое, Брикенс?
- Записка для мистера Руни, мадам, - ответил дворецкий. Подойдя к хозяину, он вручил ему записку, на которой было написано имя "Альберт".
- Кто принес ее? - спросила властная дама.
- Курьер, мадам. Не могу сказать, из какого он имения, так как на нем не было ливреи. - Старший слуга подождал немного, не будет ли новых приказаний. Не дождавшись их, он удалился.
Развернув письмо, Альберт довольно улыбнулся.
Видимо, оно было для него приятным сюрпризом. Он прочел:
"Альберт, мне необходимо поговорить с вами, и потому я прошу вас сегодня прийти к нам ровно в четыре часа. Но я прошу, чтобы вы не говорили никому о моем приглашении. Искренне ваша, Лиза".
- Ну, что там, сынок? Надеюсь, нет никаких дурных новостей? - Суровая вдова посмотрела на сына.
Альберт быстро спрятал записку в карман.
- Это просто напоминание, мама, - уклонился он от ответа. - Я обещал одному из друзей сегодня зайти на чай.
- Смотри, не опоздай на ужин. Я велела Дэми приготовить фаршированную куропатку. - Миссис Руни явно была недовольна тем, что сын не прочел ей письмо.
- Конечно, мама. - Альберт подошел к креслу-каталке, согнулся и поцеловал мать в лоб. - Я вернусь вовремя.
- В карете укройся покрывалом, - продолжала она. - Ты же знаешь, как ты подвержен простудам.
- Хорошо, мама. - Альберт взглянул на часы, после чего удалился, стараясь не показать волнения.
Ровно в три часа раздался стук в дверь. Хотя Лиза ждала визита, она невольно вздрогнула. Тревога не покидала ее все это время. Но, взглянув на брата, который не скрывал своей радости, услышав этот стук, она овладела собой. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, она осталась довольна. В темно-зеленом шелковом платье с простым белым воротником у нее был суровый, даже немного пуританский вид.
Набравшись храбрости, Лиза подошла к входной двери и отворила ее. Как и следовало ожидать, перед ней стоял маркиз. Снег запорошил его черные волосы, и пальто его также было в снегу. Как всегда, он выглядел отчужденно-высокомерным, но на этот раз Лизе показалось, что Айван не так самоуверен, как обычно, словно бы он опасался, что его могут принять не слишком радушно.
Лиза слегка кивнула в знак приветствия и пригласила Айвана войти, сохраняя холодную вежливость. Но, посмотрев в глаза Айвану, она почувствовала, что ее решимости быть холодной в обращении с ним хватит ненадолго.
- Лорд Айван, как я вам рада! - услышала она голос Эвви, которая вышла встретить гостя.
Маркиз дружески приветствовал ее. Джордж открыл дверь кухни, и оба мастиффа с восторгом бросились навстречу хозяину. Глядя на все это, Лиза поймала себя на мысли, что эта сцена выглядит как-то по-семейному. Глядя со стороны, можно было бы подумать, что все они здесь - одна семья, а Айван - глава семьи, которого с нетерпением ожидали домочадцы. Все здесь были рады видеть его. "Все, кроме меня", - подумала она.
Взяв у гостя пальто, Лиза повесила его на вешалку у двери и предложила Эвви проводить маркиза в гостиную. Когда Лиза тоже вошла туда, то увидела идиллическую картину. Оба пса сидели у ног хозяина уселась на диван напротив гостя и улыбалась; видимо, он только что сказал ей какой-то комплимент. Джордж сидел на корточках рядом с мастиффами и с обожанием смотрел на Айвана. Неожиданно Лиза почувствовала себя лишней в этой компании.
- Я принесу чаю, - поспешно проговорила она и ушла на кухню.
Когда девушка вернулась с подносом, Эвви, Джордж и Айван оживленно обсуждали снегопад. К тому времени, когда Лиза разлила чай, все они согласились, что глубина снега не достигнет шести дюймов. Лиза налила Айвану первому, потому что он был гостем. Однако сразу после этого Джордж и Эвви умолкли. Лиза, которая и так все время была напряжена, едва не уронила чашку с чаем, которую она передавала маркизу.
- Может быть, мне принести торт? - предложила Эвви.
- Нет, нет, я сама, - воскликнула Лиза, радуясь возможности снова уйти на кухню.
Доставая блюда из буфета, она пыталась успокоить себя. Чего ей бояться? Маркиз никак не сможет помешать ее взаимоотношениям с Альбертом. Немного успокоившись, Лиза вернулась в гостиную. Блюдо с тортом она поставила рядом с именинником. К удовольствию сестры Джордж очень обрадовался и невольно облизнул губы.
Но торт привлек не только его внимание. Один из псов, Финн или Фений (Лиза их всегда путала), встал со своего места, принюхался, поднялся на задние лапы, к ужасу Лизы, и сбросил торт со стола. Тут же к нему присоединился второй мастифф, и они вдвоем набросились на угощение.
- О Господи! - Айван вскочил, чтобы оттащить собак. Это ему удалось, но торт был уже съеден почти весь, а к ковру прилип большой кусок крема.
- Это непростительно, - заговорил Айван. - Поверьте, я возмещу вам ущерб. - Услышав его голос, псы внимательно посмотрели на хозяина, но он бросил на них недобрый взгляд, и они снова повесили головы.
- О Боже! Неужели торт?! - Эвви ощупала стол, чтобы убедиться в пропаже.
- Боюсь, что да, - ответила Лиза. Наклонившись к Джорджу, который слегка оторопел, увидев эту сцену, успокоила его: - Обещаю, что завтра я испеку тебе новый. И в следующий раз мы непременно закроем собак на кухне.
- Ничего, я мужчина и могу обойтись без тортов, - стоически проговорил Джордж. Материнская заботливость сестры сейчас, в присутствии маркиза, смущала мальчика. Повернувшись к Айвану, он сказал: - Прошу вас, не наказывайте собачек, лорд Айван. Они ведь нечаянно, правда.
Айван недовольно посмотрел на него.
- Я ведь сказал, чтобы ты называл меня просто "Айван".
- Да, милорд, только… - Джордж умолк и посмотрел на Лизу. Поглядел на нее и Трамор.
Лиза решила снова уйти на кухню и стала собирать грязную посуду. Она хотела также заняться уборкой в гостиной.
Лиза пробыла на кухне, казалось, не больше минуты, но когда она собиралась вернуться в гостиную, то увидела, что Айван, стоявший в дверях, загородил ей дорогу.
- Ваша сестра и Джордж уже занимаются уборкой, - произнес он, когда она попыталась пройти.
- Уборкой после того безобразия, которое натворили ваши псы, - уточнила Лиза.
- Я возмещу Джорджу эту потерю, - сказал маркиз, по-прежнему стоя в дверях. Он явно не намеревался пропустить Лизу.
- В чем дело, Айван? Прошу вас объясниться, прежде чем мой брат явится, чтобы защитить мою честь.
Трамор усмехнулся.
- Он явится, это уж точно.
- Так давайте закончим с этим. - Лиза взяла деревянное корыто для мытья посуды. Не то чтобы ей хотелось мыть посуду при Айване, но надо было чем-то заняться. Пока он был здесь, она должна была сохранять бдительность, не доверяя ни ему, ни даже себе.
- У Джорджа в школе дела, как я понял, идут лучше, - заметил Трамор.
Подойдя к столу, он облокотился о спинку стула и снова уставился на Лизу. Дорогой костюм Айвана выглядел на этой скромной кухне достаточно стран но. Глядя на Трамора, Лиза пожалела о том, что стол у них такой старый и обшарпанный, а стены давно не белили. Ей захотелось, чтобы они продолжили разговор не здесь, а в гостиной.
- Да, трудности уже позади, - ответила она, продолжая мыть посуду на кухонном столе.
- Но мальчик ненавидит свою школу, - продолжал маркиз.
- Да, - согласилась она, не поднимая головы. - Что поделать, Ноддинг Нолл есть Ноддинг Нолл
- А ведь он заслуживает чего-то лучшего. Он мог бы учиться в любой школе Англии, даже, например, в Итоне.
На этот раз Лиза посмотрела на Айвана.
- А вы-то, отчего об этом беспокоитесь? - спросила она едва слышно.
Он продолжал, не отвечая на ее вопрос:
- Джордж очень способный мальчик. Он мог бы учиться в самой лучшей школе. А я слышал, в Итоне именно такая.
- И Джордж когда-нибудь будет учиться в Итоне, - произнесла Лиза.
- Каким образом?
Услышав этот вопрос, девушка невольно вздрогнула и занозила палец.
- Джорджа пошлет учиться в Итон мой муж, - сказала она.
Айван выпрямился.
- Конечно, - заговорил он. - Этому молокососу Альберту Руни будет нетрудно отправить мальчика в любую школу.
- Откуда вы узнали? - только и спросила Лиза.
Закончив мыть посуду, она вытерла палец, на котором выступила кровь. Как он мог узнать об Альберте? Неужели опять виноваты деревенские сплетни? Когда уже она избавится от всего этого?
Айван между тем стал рядом с Лизой, и она с трудом подавила в себе желание убежать.
- Это хорошо, что вы уже подумали об Итоне. Именно там Джорджу и следует учиться, - продолжал маркиз, словно не замечая ее состояния.
- Я стараюсь думать обо всем необходимом. Но с вашей стороны очень благородно, что и вы беспокоитесь об этом, - проговорила она холодно-вежливо.
- Ну, я бы не сказал, чтобы вы думали обо всем, - заметил Айван - Случаются вещи неожиданные. Например, кто мог знать, что собачки слопают ваш торт?
- Я вовсе не удивлюсь, если узнаю, что вы сами их научили подобным вещам, произнесла Лиза.
Маркиз криво усмехнулся.
- Смею вас заверить, что Финна и Фения я учил более достойным вещам, нежели воровать у детей лакомства.
Лиза невольно улыбнулась и тут же мысленно обругала себя за это. Она вспомнила, как оба мастиффа пожирали торт, предназначенный Джорджу, и эта сцена показалась ей теперь очень забавной. И подумать только, эти смешные псы принадлежат такому жесткому и замкнутому человеку, как Айван! А вдруг их хозяин суров только с виду? Тут взгляд Лизы снова упал на шрам на его щеке, и она сразу посерьезнела.
- Странно, что вы такая чопорная, дорогая моя, - заметил Айван. - Кажется, именно вам должно быть особенно по душе озорство.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - сказала Лиза, не глядя на него.
- Да нет, понимаете.
- Послушайте, Айван, все это было так давно!
- Не так уж давно. Кажется, всего шесть лет назад ваши родители устроили пикник, на котором вы были в центре внимания.
- Это уже все в прошлом.
- Я иногда так вспоминаю об этом, будто это было вчера, - заметил маркиз. - Помните, Эвви тогда еще не была слепой?
Лиза молча кивнула.
- И вы с ней были не в восторге от тех напыщенных господ, которых ваши родители пригласили на пикник, не так ли?
Лиза погрустнела. Она не любила вспоминать об этом времени.
- Да, нам было нелегко. Папа и мама всегда забывали приглашать молодежь.
Вообще-то Лиза считала, что родители ее в душе были добрыми людьми, но всякая суета, все эти вечеринки, игры, путешествия мешали им уделять должное внимание Эвви, Джорджу и ей самой. Теперь, став взрослой, Лиза понимала даже, что родители ее и сами не очень хорошо представляли себе, что делать дальше с детьми, которым они дали жизнь. Поэтому родители смотрели на детей как на своеобразное украшение своей жизни и оттого не задумывались о том, нужны ли детям друзьям, и не учитывали их интересов, общаясь с людьми.
- Это был славный денек, помните? - снова заговорил маркиз.
- Да-да. День был теплый, ясный. Гости всей толпой направились к Серебристому пруду.
- А вам с Эвви было очень скучно, и вы пошли в конюшню посмотреть на лошадей, - напомнил Айван.
- Да, притом в нарядных платьях, - улыбнулась она.
- На вас было синее, - заметил Айван.
- Верно, - проговорила Лиза. - Я даже позировала в нем, когда писали мой портрет, тот, что потом папа продал.
Лизе стало снова грустно, едва она вспомнила о портрете. Уже несколько лет она даже не думала о нем. Где-то он теперь? Портрет этот был продан с аукциона, когда распродавалась обстановка дома Альсестеров, и с тех пор, вполне возможно, не раз переходил из рук в руки. Даже если бы у нее сейчас были деньги, едва ли она могла бы найти нынешнего хозяина портрета.
От этих грустных размышлений ее отвлекли слова Айвана:
- И даже в этом красивом платье вы решились залезть на дуб, который растет у пруда.
- Эвви тоже на него залезала, - напомнила Лиза.
- Эвви тогда было тринадцать лет, а вам - шестнадцать.
- Ну, еще не совсем шестнадцать.
- Все равно, достаточно взрослая для того, чтобы лазить по деревьям.
- Вы правы, - улыбнулась Лиза.
- А помните, что случилось потом? Лиза кивнула:
- Ветка обломилась, не под Эвви, а подо мной.
- И вы упали в пруд.
- А вы меня вытащили.
- Да, на глазах у двухсот оторопевших гостей. А Джордж, которому тогда было года четыре, захлопал в ладоши.
Лиза засмеялась и коснулась руки Айвана.
- А об этом я забыла, - призналась она.
- А знаете, что мне хотелось сделать после того, как я вынес вас на берег? - спросил маркиз.
Лиза сжала его руку. Она ничего не ответила, только покачала головой.
- Когда вы лежали передо мной, вся мокрая и еще не совсем пришедшая в себя? - продолжал он.
Лиза снова покачала головой. Прежде чем она успела опомниться, Айван привлек к себе ее голову и нежно поцеловал в губы. Она испуганно вздрогнула и отвернулась от него, но Айван стал уговаривать ее, и голос его звучал одновременно нежно и властно:
- Нет, нет, Лиза, не надо…
Всхлипнув, она снова повернулась к нему лицом, и он вновь поцеловал ее.
Лиза не могла понять, как такой холодный человек был способен целовать ее с такой нежностью. Закрыв глаза, она полностью отдалась переживаемому ею удивительному ощущению. И ей показалось, что их поцелуй продолжался меньше одного мига.
Айван посмотрел ей в глаза, и она сильно стиснула его руку.
- Все, Лиза, - прошептал он.
Она замерла, не ответив ему. Но ее молчаливое согласие было красноречивее слов. Его новый поцелуй также был нежным, но и требовательным. Лиза ответила на его поцелуй. Она знала, что в глубине Души ее всегда влекло к нему, и сейчас у нее не было сил бороться со своими чувствами. Конечно, Айван был не тем человеком, который имел на это право, вернее, Лиза считала себя не вправе принадлежать ему. И он сам, конечно, это чувствовал, а потому ему Мало было подчинить эту молодую женщину своей воле. Ему надо было добиться ее доверия, и в эту минуту, когда он страстно целовал и ласкал Лизу, Айван, пожалуй, как никогда, был близок к своей цели.
- О Айван, - простонала Лиза.
Он поцеловал ее снова, но теперь уже скорее жадно, чем нежно, так, словно хотел утолить жажду… и крепко обнял.
Словно во сне Лиза услышала, как кто-то постучался в дверь домика. Но она не в силах была прервать то удивительное наслаждение, во власти которого сейчас находилась, тем более что не очень верила в возможность нового визита. Кто еще явится к ним в такую холодную погоду и в снегопад?
Забыв обо всем, Лиза отвечала на ласки Айвана. Она нежно гладила его шею и хотела погладить его ужасный шрам, который был для нее напоминанием о прошлом этого человека.
- Что это значит? - услышала Лиза чей-то возглас и словно очнулась от сна. Вырвавшись из объятий Айвана, она снова оказалась лицом к лицу со своими бедами и напастями, которые преследовали ее со времени того скандала.
В дверях кухни стоял Альберт, а по обе стороны от него - Джордж и Эвви. Конечно, если не считать Эвви, все они видели, как Лиза целовалась с Айваном. А по лицу Эвви можно было догадаться, что она все поняла, хотя ничего и не видела.
Лиза невольно коснулась своих губ, еще горевших от поцелуев. Стараясь удержаться от слез, она хотела отвернуться, но Айван обхватив ее за талию, силой повернул лицом к двери.
- Что привело вас сюда, Руни? - спросил Трамор, не отпуская Лизу.
Лиза понимала, что без борьбы ей не вырваться. Сейчас она даже горела желанием подраться с Айваном, так как была уверена, что он все это подстроил. Но и предыдущая сцена была достаточно позорной для нее и ее родных, а потому ни к чему было увеличивать этот позор.