Майлз хотел отказать. Она поняла это по тому, как вспыхнули его глаза. Все же он открыл дверь и пропустил жену в комнату. Она сделала несколько шагов, затем обернулась и посмотрела на мужа.
- Я не хочу быть назойливой, - быстро сказала она, - но я подумала, что мы можем… поговорить.
- Вас что-то тревожит, Виктория? Она нервничала. Майлз уже переоделся. На нем был халат темно-бордового цвета. Взору девушки предстала его обнаженная грудь. Ее охватила дрожь. Она поняла, что под халатом на нем ничего нет. И тут же промелькнула мысль: "Неужели Майлз спит обнаженным? Интересно, какой он? Волосатая грудь - это видно. А руки и ноги? И все-таки, наверное, без одежды Майлз такой же красивый, как и в своем самом элегантном костюме…" Виктория неуверенно заговорила:
- Я знаю, что наш брак начался неудачно. Но с некоторых пор - не так давно - мне стало казаться, что это не такая уж большая ошибка. - Виктория сделала паузу, но Майлз молчал. "Статуя, как же тебя оживить?" Виктория перевела дыхание и заставила себя продолжить: - В самом деле, Майлз, мне… мне казалось, что мы понимаем друг друга. Я… я думала, мы по-другому стали относиться друг к другу. Тот день… за городом, когда вы… вы меня поцеловали. Или, - голос Виктории звучал еле слышно, - вы забыли?
- Я стараюсь забыть, - резко ответил Майлз.
Все надежды Виктории рухнули. Она с трудом удержалась, чтобы с плачем не броситься вон из комнаты.
- Почему? Вы… вы так себя ведете, как будто стыдитесь того, что произошло.
- Этого не должно было произойти, Виктория. Неужели вы не понимаете?
- Нет, - сказала она с вызовом. - Нет! Почему вам нельзя желать меня? Целовать меня? Обнимать? Майлз, я… я не понимаю. - Голос Виктории прерывался. - Мне… мне хотелось, чтобы вы меня целовали, Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения. Я хотела… по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я… я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!
"Нет, это каменное изваяние ничем не разжалобить!"
- Вы забыли, Виктория. Если бы я не остановился, тогда нельзя было бы расторгнуть наш брак. Вы этого не понимаете?
Девушка смотрела на графа. У нее так дрожали губы, что она едва могла говорить.
- Так вот в чем дело! Вы все еще хотите расторгнуть наш брак?
Майлз ничего не сказал. Виктория упорствовала.
- Вы хотите расторгнуть наш брак, Майлз? Да?
В напряженной тишине она слышала, как бьется ее сердце. А Стоунхерст молчал.
- Да, вы хотите расторжения брака. Вы это хотите, но у вас не хватает мужества сказать мне. Посмотрите на меня, черт вас побери. - В ее глазах заблестели слезы. - Посмотрите на меня скажите мне!
Майлз взглянул на Викторию. Их взгляды встретились. У девушки замерло сердце… То, что она увидела в его взгляде, а вернее, то, чего она не увидела там, лишило ее самообладания.
Ему нет необходимости ей говорить. Все кончено, в отчаянии думала Виктория. Она ничего для него не значит. И никогда не значила…
Никогда не будет ничего для него значить!
Виктория бросилась прочь. Ее единственной мыслью было: "Бежать!" Ей никак не удавалось открыть дверь. Она дергала ручку, дверь не открывалась…
Он внезапно оказался рядом и дотронулся до ее руки.
- Виктория…
- Не прикасайтесь ко мне! - завизжала она, развернулась и накинулась на графа с кулаками. Неожиданно ее пыл иссяк. Виктория опустила руки. - Оставьте меня в покое, - прошептала она. - Вы слышите, Майлз Грейсон? Оставьте меня в покое!
Дверь открылась. Девушка устремилась через холл в свою спальню. Она бросилась на кровать, сердце ее обливалось кровью.
Утром подушка Виктории была мокрой от слез.
Но больше она не плакала. Виктория думала: теперь она отвергнутая женщина, женщина, которая не будет снова себя предлагать. Нет, она не будет просить или умолять… У нее тоже есть гордость. И она не будет страдать.
Наступил четверг. Девоны давали бал. Пытаясь поднять свое настроение, Виктория сшила новое платье. И с большим удовольствием сообщила портнихе, что счет следует отправить ее мужу.
Виктория ожидала в вестибюле, когда подадут карету. В этот момент появился Майлз. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на жену. Только несколько минут назад ее горничная сказала, что никогда не видела свою хозяйку такой обворожительной. Платье из белого атласа было прострочено серебряными нитями. Открытые плечи, очень смелое декольте.
Сердце Виктории учащенно забилось. Как ни было сильно ее отчаяние, она надеялась. И молилась. Каждую ночь молилась, чтобы Майлз разрушил стену между ними.
Но Грейсон лишь сказал:
- Уезжаете на бал, графиня?
Виктория сжала кулаки.
- Да. Если вы помните, нас пригласили к лорду и леди Девон. Вы сказали, что не поедете.
Майлз не ответил, но Виктории показалось, что он недоволен.
Она вздохнула.
- Вам не нравится, что я еду одна, Майлз?
- Вы не в первый раз едете. Почему же мне;;должно не нравиться?
Но по выражению его лица было видно, что он думает иначе.
Какой-то бес вселился в Викторию. - Между прочим, - она мило улыбнулась, - пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно. Виктория ощутила какое-то мстительное удовольствие, увидев, как моментально изменилось выражение лица графа. Она заставит его снять маску равнодушия. Если не так, то иначе. И там будет видно, чья возьмет.
- Черт побери! - воскликнул Майлз и ото - шел от письменного стола. Последние несколько часов он просматривал счета. По крайней мере пытался это делать.
Майлз налил себе бокал портвейна. Несомненно, Виктория веселится как никогда. Майлзу не составило труда представить сцену, которая наверняка сейчас происходит на балу у лорда и леди Девон. Безусловно, его жена сидит в окружении полудюжины молокососов, которые жаждут ей услужить. А может быть, она с этим хамом, графом Дефазио!
Мысль о том, что Дефазио сейчас развлекается с Викторией, заставила Майлза стиснуть зубы. Он не мог обвинять этого льстивого итальянского распутника. Когда сегодня вечером графиня спускалась по лестнице, у Майлза было такое чувство, будто ему нанесли удар ниже пояса. Она выглядела восхитительно, и Майлзу захотелось попросить ее остаться. Но он заставил себя промолчать.
"Верно, ты глупый осел, - насмешливо сказал внутренний голос. - Она твоя. Так почему ты не с ней?"
Губы Майлза искривились. - Действительно, почему? - сказал он вслух. Ему некого винить, кроме себя. Он мог бы быть с ней сейчас, в этот самый момент. Он должен быть с ней. Более того, он хочет быть с ней.
Но это не так легко. Майлз не знал, как поступить. "Вы хотите расторжения брака, Майлз? Да?"
Боже правый, он не может сказать "да". Он не может сказать этого. Но как он скажет ей "нет"?
"Мне… мне хотелось, чтобы вы меня целовали Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения, я хотела… по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я… я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!"
Воспоминания о той ночи все еще преследовали Грейсона. Он все еще слышал ее голос, в котором звучали боль и страдание. И он не мог забыть, как Виктория пытается сдержать слезы.
У Майлза сжалось сердце. Он не хотел ее обидеть. Господи, если бы он только мог помириться с ней…
"Ты был уверен, что она легкомысленна и тщеславна, - напомнил он себе. - Но ты был не прав. - И ты это знаешь!"
Стоунхерст сжал бокал. Он был глупцом. Виктория - решительная, энергичная, даже немного своевольная, но не сумасбродная. И она очень наивная. И еще у нее такой же вспыльчивый характер, как у него.
Она не похожа на Маргарет. Нет, не похожа! t После случая с Маргарет Майлз настороженно относился к женщинам. И именно это сдерживало его. На карту было поставлено так много - слишком много, чтобы допустить еще одну ошибку.
Майлза охватило чувство вины, когда он поду - мал о Хитер. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как он уехал из Линдермер-Парка. Пора возвращаться домой, в Ланкашир. К Хитер. Конечно, он посылал письма и подарки. Но он знал, как сильно Хитер по нему скучает.
Майлз попал в замкнутый круг. Что ему делать с Викторией? Взять ее с собой в Линдермер? Или оставить здесь, в Лондоне? Все в Майлзе восставало против того, чтобы оставить Викторию в Лондоне. Но его жена не привыкла жить в глуши. И как же Хитер? Что Виктория подумает о ней? Это больше всего его беспокоило - он не мог допустить, чтобы Хитер снова обидели. Как это сделала Маргарет.
Ему нужно было рассказать Виктории.
Майлз взглянул на часы. Был двенадцатый час ночи. Бал сейчас в полном разгаре. Виктория еще очень не скоро вернется домой… Что это она сказала?
"Пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно".
Господи, она была так холодна… но не более холодна, чем он.
Вдруг Майлз испугался.
Неужели он ее потерял? "Ты глупец. Ты сам толкнул ее к этому негодяю Дефазио. И тебе некого винить, кроме себя".
Нет. Нет. Он не может ее потерять. И он не потеряет.
Майлз поставил бокал на стол, вышел в коридор.
- Нельсон!
Появился дворецкий.
- Да, милорд?
- Пожалуйста, распорядитесь, чтобы достали мой вечерний костюм. Я поеду на бал к лорду и леди Девон.
- Слушаюсь, милорд. - Нельсон исчез.
В помещении для прислуги заключали многочисленные пари.
Нельсон догадывался, что скоро выиграет довольно кругленькую сумму…
Викторию не волновало, рассердила она Майлза или нет. Однако спустя несколько часов на смену напускному безразличию пришло совершенно иное чувство. О, Виктория танцевала и смеялась, непринужденно беседовала и улыбалась. Но это был еще один скучный вечер. Молодая графиня сказала по секрету Софи, что осталась на балу только из-за нее.
Кто-то дотронулся до ее плеча. Это был граф Антонио Дефазио.
- Потанцуйте со мной. - Он подхватил Викторию и увлек ее В центр зал
- Я скучал по вас, дорогая.
- Да? - "Кажется, я учусь превращаться в статую", - подумала Виктория. Она даже не улыбнулась своему кавалеру.
- Да, дорогая. Я никогда не чувствовал себя таким одиноким! Неужели вы не слышали, как мое сердце взывает к вам?
Одиноким? Какую чушь он несет! Должно быть, он думает, что она попадется на эту удочку!
- Ну, хватит обо мне. Где вы были все это время?
- Представьте себе, - Виктория говорила очень сдержанно, - я провела много восхитительных вечеров дома с мужем.
Граф засмеялся.
- Я могу сделать вас гораздо счастливее, чем он. - Дефазио крепче прижал ее к себе. - Я могу заставить вас забыть любого мужчину, Хотите, дорогая?
Виктория онемела. Как она могла считать этого человека обаятельным? Очевидно, этот хам убежден, что она лжет! Его надо проучить.
- Вздор, - убежденно сказала она. Граф заморгал:
- Извините?
- Вздор, - повторила Виктория. - Видите ли, граф, только один человек может сделать меня счастливой. И, конечно же, этот человек - не вы.
Виктория оставила своего партнера посреди бального зала. Ошеломленный, Дефазио смотрел ей вслед.
Девушка хорошо понимала, что ее поведение не заслуживает одобрения. Несомненно, ее имя будет у всех на устах до конца бала и весь следующий день. И все же это стоило сделать. Пусть Антонио научится разговаривать с дамами. Это не уличные девки. И Виктория улыбнулась сама себе.
Кто-то снова коснулся ее плеча. Думая, что это Антонио, графиня резко повернулась.
- Разве я не ясно сказа… - Слова застряли у нее в горле. Это был совсем не Антонио… Майлз?! В то же мгновение он закружил ее в танце.
- Вы не должны выглядеть такой потрясенной, графиня. - Взгляд Грейсона был хмурым, но в его голосе звучала радость. - Одному Богу известно, какую пищу для пересудов вы только что дали сплетникам. Мне бы не хотелось, чтобы у них был еще один повод посудачить.
- Вы как раз высказали мою мысль, милорд, - еле слышно отозвалась Виктория.
Она сгорала от любопытства - что же Майлз здесь делает?
Дефазио, набычившись, смотрел на них, потом повернулся к ним спиной.
- Надо полагать, у вас сегодня язычок острый, как бритва. Умоляю, не направляйте его против меня сегодня ночью.
Майлз склонил голову и поцеловал Викторию в шею.
- Сегодня ночью? - спросила она, слегка заикаясь.
- Да, любимая, - нежно сказал Майлз. - Сегодня ночью. - А затем он произнес слова, которые она никогда не надеялась услышать: - Вы были правы, графиня, я действительно ревновал, ревновал к Дефазио. Но недавно вы сделали один совершенно неправильный вывод. - Майлз посмотрел в глаза жене. - Я не хочу расторгать наш брак, Виктория. Ни теперь. Ни когда-либо в будущем.
Виктория будто приросла к месту. Неужели она грезит? Такого просто не может быть!
Граф поцеловал жену в щеку.
- Вы меня слышали, любимая?
Виктория смотрела на мужа. Его взгляд был таким любящим, его слова такими нежными. Девушка кивнула.
- Прекрасно, - тихо сказал Стоунхерст. А теперь давайте танцевать, голубушка.
Душа Виктории пела. И все же она не могла поверить.
- Вы… уверены? - спросила она.
- Конечно. - Майлз говорил серьезно. Но с Викторией творилось что-то невообразимое. Панический страх охватил ее. Ей стало трудно дышать.
- Почему, - еле слышно проговорила она, - Почему?
- Все очень просто, Виктория. Я ваш муж.
- Муж по принуждению, - неуверенно сказала она. - Вы сами мне это объяснили. Совсем недавно. Я… я противна вам.
Майлз крепче прижал жену к себе.
- Нет, графиня. Я никогда не считал вас противной. Никогда.
Но девушка не могла забыть обиду. У нее сердце разрывалось от боли.
- Какой тогда, если не противной? Вы не хотели иметь со мной ничего общего. Вы сказали;
"Так… так не годится".
- А что, если я был не прав? Что, если я был глупцом? Что, если я скажу, что хотел вас тогда? Что хочу вас сейчас? Что вы нужны мне?
Мир перестал существовать для Виктории. Она видела только Майлза. Его взгляд пылал. Его ноздри раздувались. Его губы шептали что-то. Только, Виктория не слышала слов. I
- Вы должны это доказать, - прошептала она И Майлз доказал.
Они остановились. Майлз склонился к Виктории.
Граф целовал свою жену на виду у всех. Время для них остановилось. Виктория не в силах была пошевелиться. Майлз обладал необъяснимой властью над ней. Прикосновение губ этого мужчины казалось ей волшебным.
Когда Грейсон отстранился от жены, у нее кружилась голова.
В зале стало тихо. Музыканты перестали играть, а все взгляды были обращены на них.
Виктория не знала, смеяться ей или плакать.
- О Боже, - прошептала она и закусила губу. - Будет еще один скандал. Ее мужа это позабавило.
- К черту скандал. Мне бы очень хотелось убежать от этой толпы и увезти жену домой - если, конечно, она согласна.
Виктория подняла сияющий взгляд на графа.
- Я согласна, милорд. Я согласна.
Майлз прижал руку Виктории к своей груди.
- Тогда пойдемте, графиня, - произнес он. Они вместе подошли к дверям. Майлз вдруг остановился, взял два бокала шампанского у проходившего лакея.
Не обращая внимания на устремленные на них взгляды, он поднял бокал.
- За мою прекрасную жену, - во всеуслышание заявил Грейсон, - и за наш долгий и счастливый брак.
Майлз улыбнулся Виктории. Их захлестнула горячая, обжигающая волна. Но теперь слова Май прозвучали только для Виктории:
- И за ночь впереди…
Глава 7
Дверь спальни Грейсона тихо закрылась. Виктория остановилась посреди комнаты. Она одарила мужа улыбкой, но Стоунхерст знал, что она волнуется. От него не укрылось и то, что Виктория поглядывает на кровать. Майлз посмотрел туда, где над кружевами лифа Виктории видна была бархатистая кожа ее грудей. В нем забушевала кровь, воспламеняя его, возбуждая мучительное желание.
Но Майлз постарался сдержать себя. Он может подождать. Он должен подождать, потому что очень хорошо знает, что Виктория девственница. Он не хотел ее пугать.
Граф поднял руку.
- Подойдите сюда, - тихо сказал он.
Виктория подошла, протянула ему свою руку;
Она была холодна как лед.
Майлз провел пальцами под подбородком Виктории. Очень спокойно он сказал:
- Вы ведь знаете, чем это кончится, да? После этой ночи мы не сможем расторгнуть брак. Виктория не отрываясь смотрела на мужа.
- Я… я знаю, - прошептала она.
- И вы этого хотите? - Он внимательно всматривался в ее лицо.
Девушка дрожала, но взгляда не отвела.
- Да, - сказала она, задыхаясь. - Однако я все же хочу знать, милорд, уверены ли вы в том, что вы этого хотите.
Приведя Викторию сюда, Майлз понял, что он принял не одно, а два решения. Во-первых, он хотел по-настоящему сделать ее своей женой. Он так этого жаждал, что мог даже мысленно представить себе их близость. Что касается другого…
Майлз больше не мог скрывать правду от Виктории. Но он расскажет ей о Хитер потом, чуть позже. Потому что сейчас он хотел, чтобы эта ночь принадлежала только им двоим. И не желал больше ни о ком думать.
- Не сомневайтесь во мне, Виктория. Я сделал выбор, поэтому и приехал за вами. Я ни о чем не жалею и надеюсь, что вы тоже не будете раскаиваться.
Слабая улыбка тронула губы графини.
- Я уже давно знаю, чего я хочу, милорд. Я здесь… и я ваша.
Майлзу не нужно было больше слов. Он подхватил Викторию и понес к кровати. Положив жену на постель, Майлз прижал ее к себе, затем приблизил ее губы к своим. Как изголодавшийся на пиршестве, он упивался ее поцелуями. Пальцы его нежно перебирали волосы Виктории. Густые, Тяжелые и шелковистые, они ласкали его руки.
Майлз наконец оторвался от губ Виктории. Он стянул с себя смокинг, жилет и рубашку.
Грейсон заметил, как у Виктории широко открылись глаза. На ее щеках расцвел яркий румянец. Граф чувствовал нерешительность своей жены, но она уже начала расстегивать платье.
Стоунхерст задержал ее руку, покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Позвольте мне.
Он снял с Виктории все, кроме сорочки, такой прозрачной, что под ней ясно были видны очертания ее тела. Майлз крепко прижал жену к себе, давая ей возможность привыкнуть к его телу, затем снова начал целовать ее.
Внезапно Виктория отпрянула и уткнулась лицом в плечо мужа.
Он погладил ее по голове.
- Что, Виктория? Что случилось? Она прерывисто дышала.
- О, я понимаю, это глупо, но… я… я же ничего не знаю. Я боюсь сделать какую-нибудь глупость. Вдруг я сделаю что-то неправильно?
Майлз поднес к губам руку Виктории.
- Не нужно беспокоиться, дорогая. Вы безупречны. Во всех отношениях. А сейчас, любимая, - Майлз положил себе на плечи руки Виктории, - мне бы очень хотелось, чтобы вы меня поцеловали.
Виктория подняла голову. Теперь в ее прекрасных голубых глазах светилось лукавство.