К несчастью, Джон не успел увернуться, и завязалась драка. У Виолетты от страха едва не остановилось сердце. Она думала только о том, что перила лестницы, возле которой, пыхтя, боролись мужчины, могут не выдержать и рухнуть вниз, в вестибюль. Почувствовав опасность, дерущиеся джентльмены сами откатились к стене, не отвечая на призывы толстяка прекратить драку. Борьба приняла угрожающий оборот. Фрэду удалось схватить Джона за грудки и снова прижать его к перилам. Казалось, он не остановится ни перед чем, даже если его противнику будет угрожать опасность, проломив перила, свалиться вниз, в фойе. На лице Джона появилось выражение смертельного ужаса.
- Нет, пожалуйста, нет! - закричала Виолетта.
Но было поздно. Раздался треск дерева - впившись в выломанные деревянные перекладины, громко крича, оба джентльмена рухнули вниз.
Часть 3
Женщина-убийца
Глава 19
Двери в библиотеку были крепко заперты. За дверями собралась вся семья Хардингов, Катарина, герцог Рудерфорд, его сын Дом и приглашенный к Джону врач. Джона привез домой брат. Фрэд Стэнхоуп был мертв.
Под дверью рыдала Виолетта. Прислонившись к стене, она заливалась слезами. Плача, она страстно молилась, чтобы Господь оставил Джона в живых. Обращение к Господу было необходимо, потому что не в силах человеческих перенести такой удар и выжить. В вестибюле особняка Рудерфордов осталась лужа крови. Бал завершился сразу же после несчастного падения. Потрясенные гости спешно покинули дом.
В конце коридора появилась Анни Сент-Джордж. Она была бледна, ее гладкое лицо казалось покрытым сеточкой морщин. Она подошла к дверям библиотеки и кивнула Виолетте.
- Скажите, что там происходит? Я должна знать, - смахивая слезы, спросила леди Гудвин.
Виолетту преследовало лицо Джона, искаженное страхом. Страшное предчувствие появилось у нее прежде, чем мужчины рухнули вниз. Навязчивое воспоминание стало для нее мучительной пыткой.
Падение Джона - это ее вина. Виолетта закрыла глаза, пытаясь отодвинуть от себя воспоминание о случившемся. Анни с состраданием наблюдала за девушкой. Виолетта не осмеливалась находиться там, где собрались все Хардинги, включая Блэйка. Она боялась посмотреть в глаза родственникам человека, который получил из-за нее смертельную травму. Господи, сделай так, чтобы Джон остался жить!
Анни ободрила Виолетту улыбкой и открыла дверь. Виолетта заглянула в библиотеку: на диване плашмя лежал Джон. Глаза его были закрыты. Он был белее снега. Над Джоном склонился высокий человек в темном костюме. Очевидно, это был врач. Залитые кровью рубашка и фрак валялись на полу. Блэйк стоял на коленях возле Джона и держал брата за руку. Виолетта видела только напряженную спину Блэйка. В головах у Джона стояли граф и графиня. Лорд Хардинг обнимал супругу, бессильно прильнувшую к нему, за плечи. Напротив старших Хардингов стояли Дом и его отец и внимательно наблюдали за процедурой врачебного осмотра.
Собравшись с мужеством, Виолетта вслед за Анни вошла в библиотеку. Она приблизилась к Катарине, и девушки молча обнялись.
- Господи, - прошептала Катарина. Почувствовав присутствие Виолетты, Блэйк весь напрягся. Взгляд у него стал холодным и твердым.
"Блэйк никогда не простит мне смерти брата", - думала девушка. Мысль эта легко читалась в глазах молодого человека.
Доктор выпрямился и отошел от дивана, и Виолетта смогла получше рассмотреть Джона. Голова его была перевязана. Там, где бинты успели намокнуть, повязка стала темно-розовой. Обнаженная грудь Джона тяжело поднималась и опускалась. Виолетта принялась плакать. На сей раз это были слезы облегчения. Слава Богу, Джон жив!
К доктору подошел старший Хардинг:
- Вы ни слова не сказали о состоянии моего сына. Насколько серьезна его рана? - Лицо графа было землистого цвета. За последний час он, казалось, состарился лет на десять.
- Мне не хотелось бы обнадеживать вас, граф, - мрачно ответил доктор. - Рана чрезвычайно серьезна. У вашего сына перелом позвоночника. Я намерен послать в клинику за своими ассистентами и распорядиться, чтобы они привезли с собой необходимое медицинское оборудование. Операция продлится всю ночь. Если к вечеру завтрашнего дня состояние лорда Фарлея стабилизируется, мы сможем перевезти больного в ваш дом. После этого начнется долгий период выздоровления.
- Он останется жить? - строго спросил граф. - Я хочу знать правду.
- Ваш сын молод и, кажется, силен. Он получил сильный ушиб головы, но не это тревожит меня более всего. Угрозой здоровью является сломанный позвоночник. Ваш сын вынослив, и, я надеюсь, он выживет.
- Так мой сын не умрет?! - шепотом выкрикнула графиня.
- Я надеюсь, что он стойко перенесет операцию и победит болезнь, - спокойно ответил доктор. - Все преимущества на стороне молодого организма. Однако послеоперационный период будет сложным, и, возможно, - доктор откашлялся, - полного выздоровления не наступит.
Блэйк, казалось, нервничал больше всех.
- Больной может восстановить свое здоровье полностью, а может - лишь частично. Операции на позвоночнике отличаются большой сложностью. Даже если она будет проведена блестяще, мы не можем объективно оценить степень поражения спинного мозга. Повторяю, двигательная способность может восстановиться полностью, а может лишь частично.
- Каков самый печальный исход операции? - спросил граф.
- Если спинной мозг сильно поврежден, то возможен паралич, полный или частичный.
- Паралич? Полный или частичный? Что вы, черт возьми, имеете в виду? - Блэйк был вне себя.
Катарина, оставив Виолетту, бросилась к Блэйку и обняла его за плечи. Она плакала молча.
- Не могу в точности указать степень возможной обездвиженности, - ответил врач. - Он может быть парализован полностью с сохранением единственной функции - речи; он может сохранить подвижность верхней части тела; если произойдет чудо и спинной мозг окажется не поврежденным, Джон излечится полностью.
В библиотеке воцарилось мертвое молчание. Графиня закрыла лицо руками и стала всхлипывать. По лицу Виолетты потекли слезы, которые она не стала утирать. Ясно было одно: Джон будет здоров, если случится чудо.
Граф обнял свою супругу. Графиня рыдала, спрятав лицо на груди мужа.
Виолетта поймала на себе взгляд Блэйка, полный горьких обвинений. Не в силах вынести незаслуженного упрека, она выбежала из библиотеки.
Два дня спустя Блэйк сидел возле кровати Джона. Сквозь распахнутое окно спальни в комнату струились яркие солнечные лучи. Доктор Браман с двумя ассистентами оперировал Джона всю ночь. Вечером того же дня молодого человека перевезли в Хардинг-Хаус. Время от времени Джон просыпался, но никого не узнавал.
Блэйк не отходил от брата. Он пристально всматривался в лицо Джона. Даже сквозь двухдневную щетину проступала безжизненная бледность. Блэйк почти не сомневался в том, что Джон полностью преодолеет свой недуг. Всем сердцем он желал брату выздоровления.
Время от времени молодой лорд вспоминал о Виолетте, и всякий раз на него накатывала волна злобы и раздражения.
Дверь в спальню Джона тихонько отворилась, и в комнату скользнула Катарина. Она устроилась на кровати в ногах больного. Едва улыбнувшись Блэйку, девушка погрузилась в созерцание Джона.
Катарина выглядела очень уставшей. Под глазами ее лежали темные тени, спутники тревоги и недосыпания. Она не покинула Хардинг-Хаус и упорно несла вахту возле Джона наравне с его родными. Блэйк вспомнил, что Катарину поселили в одной из комнат для гостей на третьем этаже.
- Пару часов назад он открыл глаза и посмотрел на меня, - тихо сообщил Блэйк девушке. В кладбищенской тишине спальни голос его прозвучал неожиданно громко.
- Он узнал тебя?
- Надеюсь, но не уверен. Он смотрел мне в глаза не более минуты.
На глаза Катарины навернулись слезы, она поднесла руку Джона к губам и поцеловала ее. Потом она положила безжизненную кисть себе на колено и замерла. Блэйк в сотый раз принялся внушать себе, что Джон непременно выздоровеет. У него просто нет другого выхода. Он наклонился и запечатлел на лбу Джона, чуть ниже края повязки, поцелуй. Блэйк прикасался к брату нежно, как к маленькому ребенку.
Джон вздохнул. Катарина и Блэйк напряглись.
Джон приподнял веки и устремил взгляд на Катарину. Неожиданно он улыбнулся.
- Привет, - раздался голос Джона. - Это просто возмутительно, что юная леди находится в спальне джентльмена, более того - прямо у него в постели.
Слова слетали с его уст небрежно, словно он выходил из состояния тяжелого похмелья.
Катарина прижала руки к груди, слезы закапали прямо ей на подол.
- Не означает ли твое появление в моей спальне, что я должен поступить как порядочный джентльмен?
Из глаз Катарины безостановочно текли слезы. Даже у Блэйка глаза стали влажными. Джон с удивлением взглянул на брата:
- Что это вы вздумали реветь вдвоем? - Улыбка его внезапно потухла. - Я что, пьян? Я чувствую себя как после хорошей попойки. Что происходит?
- Тебе ввели большую дозу морфия, ты и должен так себя чувствовать, - утешил брата Блэйк.
- Морфия? - переспросил Джон. - У меня такое ощущение, словно я плаваю. Я вижу кровать, но совершенно ее не чувствую.
- Не волнуйся. Скажи лучше, ты хорошо помнишь, что случилось?
Джон беспомощно переводил взгляд с Катарины на брата и обратно.
- Боже милостивый! Да ведь… перила второго этажа рухнули, и мы с Фрэдом полетели вниз, в вестибюль!
- Да, - подтвердил Блэйк, - так оно и было на самом деле. Стэнхоуп скончался. Твое счастье, Джон, что ты остался в живых. Ты ударился головой, поэтому-то она и забинтована. Но ты также ударился позвоночником, и тебе делали операцию.
- У меня сломана спина? - Джон был потрясен.
- Не унывай. Ты уже на пути к выздоровлению. - Блэйк светился счастьем.
- Вы что… хотите сказать, что сломанная спина это ерунда? - Джон с удивлением посмотрел на брата и подругу.
- Нет, конечно, период выздоровления будут долгим и тяжелым, - серьезно ответил Блэйк.
Джон смотрел теперь только на брата. В глазах его была тоска.
- Джон, скажи лучше, как ты себя чувствуешь? - стараясь быть беззаботной, спросила Катарина и тут же вскрикнула, потому что Джон крепко, как тисками, сжал ее руку.
- Джон?
Лицо брата показалось Блэйку лицом чужого, незнакомого человека.
- Головой я чувствую подушку, спиной я чувствую постель, но я вовсе не чувствую собственных ног.
Блэйк замер. Лицо Катарины покрылось смертельной бледностью.
- О Боже! - воскликнул Джон и отдернул руку. Он провел рукой по бедрам. - О Боже! У меня есть ноги, но я их не чувствую! Я не могу двигать своими собственными ногами! Блэйк!
От ледяного холода каменного пола у Виолетты ныли колени. Два дня она провела в маленькой старинной церкви двенадцатого века в непрестанной молитве о полном выздоровлении Джона.
Виолетта была измучена и измождена молитвой. Накануне вечером, молясь, она даже заснула, не поднимаясь с колен. Она так окоченела, что боялась, что не сможет подняться.
Внезапно девушка осознала, что больше не молится. Перед ее глазами застыли образы Джона и Блэйка. Последний молча укорял ее в болезни брата. У Виолетты сосало под ложечкой. Последние ночи ее мучили кошмарные сны. Ей мерещилось, что она снова стала бездомной, голодной, одинокой. Во сне она умоляла Блэйка позволить ей сесть в его экипаж, но он немилосердно оставлял ее одну на улице. Это видение то угасало, то с новой силой вставало перед ее внутренним взором. Виолетта отмахнулась от безжалостного видения и с новой силой принялась молиться:
- Отче наш, Иже еси на небесех…
- Простите, может быть, вам нехорошо? - раздался из-за спины девушки приятный мужской голос.
Виолетта слегка повернула голову и увидела священника в темной рясе.
- Спасибо, святой отец, со мной все хорошо.
Слова Виолетты не соответствовали действительности. Она была слаба, измождена и едва не теряла сознание. Девушка была раздавлена чувством собственной вины.
- Так ли это? - усомнился священник. На нее с сочувствием смотрели глаза пожилого человека, знающего цену добру и злу. - Не желаете ли вы побеседовать со мной? Я знаю, что вы провели здесь весь вчерашний день и первой из прихожан ступили в церковь сегодня. Не могу ли я облегчить ваши страдания?
Старик помог девушке подняться.
- Мой знакомый болен. Я прошу Господа послать ему здоровье. Я умоляю Спасителя не дать ему умереть, - прошептала Виолетта, не в силах избавиться от воспоминаний о Блэйке и о том, что он мысленно винит в случившемся ее. - Я прошу у Господа чуда, я хочу, чтобы больной выздоровел.
- В таком случае я присоединю к вашей молитве свою. Но помните: у Господа есть веские причины делать то, что он делает. И если ваш друг покинет этот мир или не сможет излечиться окончательно… на все воля Божья.
- Я была бы вам признательна, если бы вы сами вознесли молитву Творцу.
Виолетта снова опустилась на колени. Сколько времени прошло с тех пор, как Джон чуть не расстался с жизнью? Виолетта не помнила. Ах, нет, две ночи и два дня. У девушки болело все тело - это было напоминанием о том, что часть минувшей ночи она провела в молитвенном бдении.
Виолетта покинула церковь. Мир вокруг казался ей нереальным, выдуманным. День был пасмурным и хмурым. Ее знобило. Выходя из церкви, Виолетта поняла, что у нее нет с собой ни пальто, ни шляпки, ни перчаток.
Домой, в квартирку, которую она делила с Ральфом, идти не хотелось. Куда же ей отправиться?
Мимо девушки медленно катился наемный экипаж. Неожиданно для себя, еще не отдавая себе отчета в том, что она делает, Виолетта подняла руку и отчаянно замахала.
- Куда вам, леди? - спросил кучер.
- Хардинг-Хаус, - незамедлительно отозвалась девушка. Пульс у нее сильно частил.
По мере того как Виолетта поднималась по широкой лестнице, мужество медленно оставляло ее. Во рту у нее пересохло. Дыхание стало прерывистым. Осведомиться о здоровье Джона она намеревалась у прислуги, потому что опасалась встретить кого-либо из семьи Хардингов, особенно Блэйка.
Слуга распахнул перед девушкой дверь, и сей же час в вестибюле появился дворецкий. Лицо его было суровым.
- Леди Гудвин, добрый вечер, - поприветствовал ее дворецкий.
- Талли, скажите, как здоровье лорда Фарлея?
- Он уже пришел в сознание, но еще не встает с постели.
- Что сказал хирург? - с дрожью в голосе спросила Виолетта.
- Доктор Браман сегодня еще не навещал больного, но лорд Джон, придя в сознание, поговорил с леди Катариной и лордом Блэйком.
- Не кажется ли вам, Талли, что лорд Фарлей пошел на поправку?
Талли смягчился.
- Мне трудно ответить утвердительно, леди Гудвин. Все мы денно и нощно молимся о здоровье сэра Джона. Но пока он не чувствует собственных ног и не может двигать ими.
Виолетта пошатнулась и чуть не упала. Чтобы удержаться, она была вынуждена ухватиться за плечо дворецкого.
- О Боже, что вы имеете в виду, говоря, что лорд Фарлей не чувствует ног?
- Именно это я и имею в виду, - строго ответил Талли.
Виолетта отвернулась. В глазах ее стояли слезы. Так значит… он парализован. А что если… это навсегда? Это она во всем виновата.
- Что, черт возьми, тут происходит? - раздался требовательный голос Блэйка.
Виолетта резко повернулась и увидела, что Блэйк спускается по лестнице в вестибюль. На нем были помятые брюки и несвежая рубашка. Лицо его было каменным, глаза ледяными. Он направился прямо к незваной гостье. Виолетта неподвижно ждала его приближения.
- Что вы здесь делаете? - гневно спросил Блэйк.
- Я… я только хотела узнать, как чувствует себя Джон, - прошептала Виолетта.
- Я бы не хотел видеть вас в этом доме. Думаю, что никто этого не хочет.
Виолетта застыла на месте. Она не могла вымолвить ни слова.
- Блэйк! - наконец воскликнула девушка. - Я так виновата! Мне так жаль! Пожалуйста, скажите мне, что с Джоном все будет в порядке.
На самой высокой ноте у нее оборвался голос.
- Мой брат чувствует себя скверно. Он парализован. Вся нижняя часть его туловища обездвижена.
Виолетте не требовалось ломать себе голову над тем, что думает о ней Блэйк. Было совершенно ясно, что в случившемся он винит ее.
- Я тоже молюсь за него, - дрожа всем телом, вымолвила Виолетта.
- Как будто это имеет какое-то значение, - сумрачно процедил Блэйк. - До свидания, леди Гудвин. Полагаю, настало вам время вернуться туда, откуда вы появились в нашей жизни.
Виолетта медленно попятилась. Потом она развернулась и бросилась прочь из Хардинг-Хауса.
Глава 20
- Каковы ваши прогнозы? - спросил Джон.
Доктор Браман выпрямился. Он только что завершил осмотр больного. Джон настоял, чтобы во время обследования и последующей беседы в спальне не было никого из членов его семьи.
- Я буду откровенен с вами, сэр. Я сомневаюсь, что вы когда-нибудь сможете встать на ноги и пойти.
Джон побледнел.
- Ниже пояса ваше тело совершенно потеряло чувствительность. Должен признаться, что после травмы такой сложности, которую получили вы во время падения, ни один из моих пациентов не излечился полностью.
Джон молчал. В ушах у него стучало. Фигура доктора расплывалась у него перед глазами. Джон повернул голову и бросил взгляд в окно. Шел дождь. Небеса были темно-серого, почти черного цвета. Время словно остановилось для Джона. В мозгу вертелась одна мысль: он калека. Он больше не мужчина. Не человек. Калека.
- Сэр, вы должны быть счастливы уже тем, что остались в живых, - участливо сказал врач. - Стэнхоуп, например…
- Только не говорите о том, что мне повезло! - взорвался Джон. - Прочь отсюда! Сейчас же покиньте эту комнату!
На висках у Джона вздулись вены. Лицо его стало красным.
В одночасье он потерял все: надежды, мечты, любовь.
Доктор поспешно удалился. Дверь отворилась, и в спальню вошли Блэйк, граф и графиня.
- Джон… - начал граф.
- Все… подите прочь… Мне надо побыть одному! - раздраженно выкрикнул Джон.
Вперед протиснулась Катарина.
- Она здесь?! Пусть сейчас же выйдет! - взорвался Джон.
Катарина замерла на месте.
- Сынок, позволь мне посидеть возле тебя, - ласково попросила графиня.
- Нет. - Джон отвернулся. На виске его отчаянно билась налитая кровью жилка. Все, что раньше радовало Джона и составляло удовольствие его жизни, теперь превратилось в смерть.
- Давайте уйдем и оставим его одного, - прошептала Катарина. - Пойдемте. Джону надо побыть одному.
Лорд Фарлей не взглянул ни на родных, ни на Катарину.
Он слышал, как они тихо и виновато вышли. Он слышал, как скрипнула дверь. Тогда Джон протянул руку, взял с тумбочки фарфоровую лампу и со всей силы швырнул ее в противоположную стену. Ударившись о стену, лампа с грохотом разлетелась на мельчайшие кусочки.
За лампой последовала ваза со свежесрезанными цветами.
Родные Джона собрались в библиотеке. Граф сидел, уныло глядя в пол. Рядом с ним, беспомощно бросив руки на колени, застыла графиня. Возле окна, наблюдая, как дождь прибивает к земле садовые растения, стоял Блэйк. На стуле у стены заливалась слезами Катарина. Доктор Браман только что вышел.
- Я не верю, - мрачно произнес Блэйк. - Он будет ходить.