Вполне естественным было вернуться и заявить права на владения Дули, пока не появилась Дэнси. Нет, он ни минуты не сомневался, что она говорит правду о том письме, в котором Дули все оставляет ей, и он мог бы это принять, как бы ни был разочарован. И может быть, после всего, что было сказано и сделано, ему следовало просто уехать. Этому бы многие обрадовались. Но теперь уже поздно. Он расспросил других девиц в заведении Суини, выслушал их истерические рассказы о налете клана: люди в остроконечных капюшонах и белых балахонах, с факелами, ружьями и пистолетами, стреляющие в воздух, выкрикивающие ругательства и угрозы в адрес Лайлы Коули, требующие, чтобы она покинула город…
С каждым словом Клинта все больше и больше одолевала злость. Все они заканчивали одним и тем же вопросом: почему именно Лайла?
У Клинта были свои предположения, но он не имел никаких доказательств, поэтому молчал. Но когда явился шериф Кокс и начал расспрашивать, где он был в ту ночь, он разозлился. Спрашивается, с какой стати ему было добиваться, чтобы Лайла выехала из города, если он был одним из ее постоянных клиентов? Кокс напомнил, что перед этим они с Лайлой подрались, в ответ Клинт послал его к дьяволу и потребовал, чтобы его оставили в покое.
Ему не понравилось, что Лайла не обратилась к нему за помощью, а безропотно уехала из города. Пусть он не любил ее по-настоящему, но он, черт побери, считал ее своим другом и был готов перевернуть весь мир, чтобы выручить ее из беды. А сейчас его беспокоит то, что Дэнси рискует нажить серьезные проблемы с кланом. Он сразу увидел, что это такая же упрямая, горячая голова, какой она была в детстве. Если Дэнси начнет нанимать бывших рабов, то нарвется на большие неприятности.
Но есть у него еще одна забота, которую никак не обойдешь. Его с каждым днем все сильнее влечет к Дэнси, а ему только этого сейчас и не хватало – серьезной связи с женщиной! Времена настали опасные, скудные, голодные времена, и, если бы ему и пришла в голову блажь жениться, надо быть последним дураком, чтобы взять девушку, выросшую где-то в городе.
Конечно, Дэнси поработала в поле рядом с ним и даже волдыри натерла на своих прелестных ручках, чтобы доказать – и она на что-то годится. Неизвестно только, кому она это доказывала – ему или себе самой. Все равно она шла на это, чтобы в конечном счете дождаться того дня, когда все за нее будет делать кто-то другой, а она будет сидеть в прохладной тени и раздавать приказы направо и налево.
Властная. Деспотичная. Вздорная. Характер непредсказуемый, взрывной, как ружейный порох. Бедным будет тот человек, который возьмет Дэнси О'Нил себе в жены. Пытаться ее приручить – это все равно что лезть в гнездо к наседке и…
У Клинта перехватило дыхание, он инстинктивно попятился от края обрыва и спрятался за выступающую скалу. Здесь его никто не увидит, зато у него отсюда прекрасный обзор, и, черт побери, ему нравится то, что он видит!
Дэнси вышла из зарослей терновника, обнаженная, и медленно подходила к отражающей небо воде.
Клинт окинул ее быстрым, жадным взглядом с головы до ног. Она была само совершенство. Он смотрел, как ее большие, прекрасной лепки груди, чуть вздернутые кверху, соблазнительно подпрыгивали с каждым шагом, – и его захлестнула горячая, душная волна. Тоненькая талия гибким стеблем поднималась от круглых, как чаши, ягодиц, невинно и дразняще покачивающихся на ходу.
Войдя в воду, она поплескала на себя, черпая ладошками отражение облаков, потом сильным броском нырнула в кристальную глубину и вынырнула уже на середине озера. Перевернувшись на спину, она подняла к солнцу мокрое лицо и вытянулась, блаженствуя на зыбких волнах.
Клинт наблюдал за ней, зачарованный, долгие, томительные минуты, пока это не стало невыносимо, тогда он начал спускаться вниз.
Дэнси отдалась воле волн, разбегающихся от струй водопада.
Она провела еще одну беспокойную, бессонную ночь, прислушиваясь, не приехал ли Клинт, и браня себя за то, что ей это небезразлично. Затем, уже утром, собралась съездить в город и договориться с Джорданом относительно займа, но сначала решила искупаться и немножко поплавать. Сказано – сделано: взяв мыло и полотенце, Дэнси отправилась к озеру, надеясь вспомнить дорогу, знакомую с детства.
Тропинка заросла бурьяном и кустарником, но все-таки она узнала некоторые приметы из тех, которые дядя Дули показывал ей много лет назад. Плакучая ива разрослась до неузнаваемости, но, к счастью, все еще стояла, обозначая место, где надо свернуть, чтобы выйти к извилистой речушке, текущей от водопада. Дальше надо было следовать вдоль нее.
Вскоре Дэнси услышала шум падающей воды. Ускорив шаг, она поднималась среди скал вверх, на плато, к ожидавшему ее озеру, горя от нетерпения.
Нет, жизнь тут будет замечательной – обещала она себе, раздеваясь. Только не надо забивать себе голову всякими романтическими бреднями о Клинте Мак-Кейбе или еще о ком-нибудь. Слишком много работы впереди, если хочешь превратить мечту в действительность.
Надо проведать Эдди – неизвестно почему, ей хотелось помириться с этой женщиной. Может быть, это был только порыв – неосуществимый, потому что эта неуживчивая леди считалась неукротимой, но Дэнси помнилось и другое: как терпелив и терпим был дядя Дули во всем, что касалось Эдди. Даже тогда, ребенком, Дэнси никак не могла понять, почему он с таким сочувствием относился к женщине, которая явно презирала его, и почему мать тоже была неизменно доброжелательна к мисс Эдди и никогда не разрешала Дэнси дурно говорить о ней. Было тут что-то странное, и она должна в этом разобраться.
Клинт вошел в воду бесшумно, без единого всплеска, и погруженная в свои мысли девушка его не заметила, но минутой позже, ощутив чей-то взгляд, открыла глаза и увидела, что уже не одна. Задохнувшись от удивления, она нырнула, нахлебалась воды и тут же выскочила на поверхность, фыркая и отплевываясь.
– Как ты смеешь за мной подглядывать? – крикнула она, убедившись, что из воды торчит только ее голова.
Клинт усмехнулся. Это привело ее в еще большую ярость.
– Я думал, ты надеялась – авось я случайно проплыву мимо.
Ударив ладонями по воде, она обдала его лицо целым фонтаном брызг.
– Ты не имеешь права…
– Замолчи и лучше поцелуй меня, Дэнси!
Ища губами ее губы, он сжал ладонями груди, поддерживая ее на плаву, затем скользнул руками вниз по спине и прижал к твердому, пугающему и желанному.
Переплетясь телами, они погрузились в воду. Дэнси была бессильна противиться страсти, внезапно захватившей ее в плен, как сомкнувшаяся над их головами вода.
Озеро было неглубоко, и пальцы ног, коснувшись дна, тотчас оттолкнулись, посылая тело наверх.
Дэнси не отдавала себе отчета, как случилось, что руки ее охватили его плечи и тело прижалось к его телу, в упоении ощущая, как соприкасаются их языки, как наливается жаром низ живота и как упругий, разбухший стебель вкрадчиво протискивается между ее ног.
На секунду они оторвались друг от друга, глотнули воздуха; их взгляды встретились, спрашивая и отвечая, и, снова сплетясь руками и ногами, они слились в жгучем поцелуе.
Задыхаясь, Клинт вытащил ее из воды на траву и растянулся рядом. Какие-то долгие, жаркие минуты они лежали молча, не шевелясь, созерцая друг друга сквозь зыбкое забытье. Потом пальцы его медленно заскользили по ее плечу и вниз по руке, достигли изгиба бедра, двинулись дальше, назад, стиснули прохладные округлости и крепко прижали.
Дэнси почувствовала, как тысячи мотыльков забились, затрепыхались в ее венах. Руки, помимо ее воли, сами по себе принялись исследовать его твердую, как камень, грудь, путаясь пальцами в густой поросли волос. Она тихо застонала, когда он опустил голову и стал целовать ее шею, нежно покусывая, порой останавливаясь, чтобы лизнуть и ощутить восхитительный вкус ее теплой кожи.
Ее пальцы впились в его плечи, Дэнси растворилась в благоговейном наслаждении, в расцветающих в ней незнакомых ощущениях. Она чувствовала, как твердое и горячее пульсировало, касаясь ее живота. Клинт легонько раздвинул ее ноги, так что оно проскользнуло между ними, вперед и назад, еще и еще.
Потом неизведанное исступление вспыхнуло в ней и устремилось жидким пламенем ему навстречу. Охваченная жгучим желанием, она прижалась к Клинту еще теснее.
Вся ее недавняя решимость растаяла, как иней на солнце. Она хотела его, и никуда от этого не деться – как будто она только для того и родилась, чтобы отдаться этой буйной, всепоглощающей страсти, просто гипнотической в своем накале. Все ее существо жаждало свершения и отказывалось противиться тому, что должно было свершиться.
Клинт перекатил ее на спину и, оторвавшись от шеи, цветущей следами его поцелуев, приник губами к соскам, поочередно, то к одному, то к другому, сжимая бедрами, как коня, ее бока, сковывая ее мягкими оковами желания. Внезапно он поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и прошептал:
– Я ничего не могу тебе обещать, Дэнси, – ничего, только блаженство этого мгновения. Больше ничего…
В ответ она только еще крепче стиснула его в объятиях, потому что бороться с нахлынувшей страстью было так же бесполезно, как пытаться обратить вверх струи водопада.
Клинт без усилия развел ее ноги, пригнув колени к груди. Инстинктивно понимая, что он у нее первый и ей будет страшно и больно, он входил в нее осторожно, стараясь грубым толчком не причинить ей боль.
Дэнси затаила дыхание, поражаясь, как ее тело могло принять в себя нечто такое большое, потому что она видела это, поразилась его размеру и, да, страшилась, несмотря на проснувшийся в ней голод.
Высоко над ними ястреб описал круг, с любопытством разглядывая происходящее внизу, а затем полетел дальше, как будто подхваченный легким ветерком, охлаждающим их разгоряченные тела.
Наконец он вошел в нее, и Дэнси охватила дрожь, когда он начал толчками двигаться в ней взад и вперед. Обняв ногами его поясницу, она впилась ногтями в его твердую, как камень, плоть. Ей казалось, что каждый нерв ее восхитительно обнажен и молит, чтобы это мгновение никогда не кончалось.
Все в ней начало содрогаться, сначала медленно, потом стремительно и наконец взорвалось чувством, не похожим ни на что, испытанное когда-либо раньше, – чувством потрясающим, почти пугающим своей сладостной силой, – и Дэнси не могла сдержать дикий вопль восторга, вырвавшийся, казалось, из самой глубины ее естества.
И тогда Клинт оттолкнулся и, забыв о нежности, стал с бешеной яростью тереться об нее бедрами, а когда это безумие завершилось, он стиснул ее в объятиях еще крепче, они сомкнулись и слились воедино, паря в неведомом пространстве.
Долгие-долгие минуты они лежали молча. Никогда, ни с одной женщиной, не было Клинту так хорошо.
…Потом наконец Клинт спохватился, что Дэнси, должно быть, неудобно, и перекатился на бок, не отпуская ее. Медно-рыжая голова легла ему на плечо.
Смущенная, растерянная, Дэнси попыталась шуткой сгладить неловкость.
– Если вы так собираетесь зарабатывать свой хлеб, мистер Мак-Кейб, я не против, но боюсь, что мы не много наработаем.
– Не бойся.
Он игриво шлепнул ее пониже спины, понимая, что должен положить конец нависшему между ними напряжению. Если он даст волю овладевшему им чувству, оно заведет их невесть куда – надо поскорее сдать назад! Легонько оттолкнув Дэнси, он вскочил на ноги.
– Давай искупаемся – и за работу.
Дэнси глядела ему вслед, пока он шел к воде, и совершенство его обнаженного тела наполняло ее трепетом. Она думала, ей будет стыдно, но стыдно не было – разве может быть плохо то, что так чудесно! Теперь ей казалось – с той самой ночи, когда она приехала домой, сама судьба вела их к тому, что свершилось. Это должно было случиться.
Она присоединилась к Клинту, они плавали и плескались, опьяненные прелестью этого сине-золотого дня и тем, что только что открыли и познали друг друга.
Когда наконец они вылезли из воды, вытерлись и оделись, Дэнси не утерпела и спросила о Лайле.
– Она уехала, – ответил он, не желая обсуждать этот вопрос.
Но Дэнси настаивала:
– Почему кому-то нужно было, чтобы она уехала из города?
Клинт не мог скрыть раздражения.
– Откуда, черт побери, я знаю! Она была проституткой. Может быть, чья-нибудь жена заплатила клану, чтобы ее как следует припугнули и выгнали из города.
– Видишь ли, – нерешительно заметила она, – я думаю, ты должен знать, что некоторые считают, будто ты к этому причастен. В конце концов, она ведь не единственная проститутка, работавшая у Суини. Они думают, что тебе надо было убрать ее на время, пока ты сумеешь уговорить меня уехать, чтобы я не путалась у тебя под ногами…
– Прекрати!
Она замолчала, испуганная силой его гнева.
– Я никакого отношения не имею ни к клану, ни к тому, что они сделали с Лайлой Коули. Это Джордан вдолбил тебе в голову, разве не так? Он сказал тебе, что считает, будто я в этом замешан.
– Он просто предположил, вот и все, но я не согласилась и только потому тебе об этом сказала, чтобы ты знал, что другие тоже могут так думать.
– Мне нет дела до других, но Лайла – мой друг, и мне не все равно, что с ней. Я хочу поехать в Нэшвилл – постараюсь найти ее и убедиться, все ли в порядке. Она как-то говорила, что у нее там сестра. Наверное, поехала к сестре.
– Ты привезешь ее обратно? – спросила Дэнси, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало волнение.
– Нет. Там ей будет лучше. По-моему, люди просто еще не понимают, каким опасным становится клан. И не только здесь. Он распространяется повсюду. Я вернусь, как только смогу. – Он повернулся, чтобы уйти, но заколебался: как бы она отреагировала, если бы он сделал то, чего ему так хочется сейчас? Если бы он взял и поцеловал ее? – Послушай, Дэнси, то, что сегодня случилось… – Он запнулся, любуясь ее прелестным лицом и чувствуя, как в нем снова закипает желание. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто я каждый раз буду приходить и залезать к тебе в постель. Этого больше не случится, если только ты сама не захочешь. Запомни это.
Подавив поднявший вихрь эмоций, Дэнси возразила с принужденной, но вызывающей улыбкой:
– Я и не беспокоюсь, Клинт, потому что этого не случилось бы, если бы я сама этого не хотела. Ты это запомни!
С этими словами она повернулась на каблуках и пошла прочь. Озадаченный Клинт последовал за ней.
…Ах, как это было чудесно! Дэнси все еще трепетала с головы до ног при воспоминании о его сильных, властных руках, о том неописуемом ощущении, какое она испытала, когда все взорвалось в восхитительном экстазе. Клинт пообещал ей только блаженство того момента, но он оставил ей еще и великолепное самосознание.
Да, пообещала она себе по дороге домой, ничего страшного в том, что он на какие-то минуты овладел ее телом: главное – не допускать его в сердце!
А это, она знала, будет очень трудно.
…Клинт стоял, упершись руками в бока и расставив ноги, недоумевая, как это ей удается одним взмахом шелковых ресниц переключаться от пламенной страсти к сдержанности и равнодушию.
Дэнси – во всех отношениях настоящая женщина, и с ней надо быть начеку, а то околдует!
Получается, что она фактически владеет его землей, и надо поскорее выдворить ее из своей жизни, пока она не завладела и сердцем!
13
Приехав в Пайнтопс, Дэнси тотчас направилась в магазин. Ей нужно было новое платье, чтобы можно было показаться в банке, и Дэнси была уверена, что Эмметт позволит ей переодеться в подсобке, если она найдет что-нибудь подходящее.
Привязав коня к столбу возле магазина, Дэнси хотела было войти, но остановилась на пороге, чтобы дать глазам привыкнуть к освещению внутри. Как раз поступила новая партия товара, и несколько женщин собрались у стола, заваленного рулонами хлопка. Интересно, подумала Дэнси, есть ли у них готовое платье? Ей очень не хотелось тратить время и ехать в Нэшвилл.
Чувствуя, что все взгляды обращены на нее, Дэнси вошла и с облегчением увидела в глубине магазина вешалку с одеждой. Она выбрала мягкое синее платье и, приложив к себе, убедилась, что это как раз ее размер.
– Могу ли я вам помочь?
Женщина смотрела на нее с явной враждебностью, но Дэнси решила держаться дружелюбно.
– Надеюсь, – сказала она бодро. – Я хотела бы купить это платье, но так, чтобы сразу его и надеть. Как видите, я в таком наряде… – Она жестом указала на свое платье.
– Да уж куда хуже. А как вы намерены за него платить? Лучше повесьте его на место, пока не замусолили.
Дэнси видела, что другие женщины тоже смотрят на нее отнюдь не дружески.
– Видите ли, мистер Мак-Кейб там, в банке, распорядился, чтобы мне открыли здесь кредит. Мое имя Дэнси О'Нил.
Она оглянулась в надежде увидеть Эмметта – уж он-то, наверное, узнает ее.
– Я прекрасно знаю, кто вы такая, – процедила женщина с презрительной ухмылкой, скрестив руки на груди. Остальные столпились за ее спиной. – В городе каждая собака знает, ты живешь во грехе с этим паршивым предателем, Клинтом Мак-Кейбом.
Дэнси инстинктивно сделала шаг назад, в то же время пытаясь повесить платье на место, но то ли в спешке, то ли от волнения выпустила его, и оно упало на пол. Женщина проворно его подхватила.
– Видишь, что ты наделала? Если только ты его испачкала, ты за него заплатишь!
Другая хихикнула.
– Может, теперь, когда та его шлюха сбежала из города и ему не надо ей платить, он станет тебя содержать, так что ты сможешь купить себе пару приличных платьев.
– Нет, мадам, этого не будет, – ответила спокойно Дэнси, дав себе слово не раздражаться. – Видите ли, все не так, как вы думаете. Дело в том, что я унаследовала дом и землю моего дяди, Дули О'Нила, а Клинт у меня работает. Спит он в сарае, а сейчас уехал на несколько дней. Я знаю, многим это может не понравиться, но у меня нет выбора.
Она продолжала, видя, что некоторые женщины обмениваются недовольными взглядами. Конечно, все думали, что Дэнси уйдет в слезах, и уж никак не ожидали, что она не спасует перед ними.
– Я стараюсь наладить хозяйство, и мне, как каждому здесь, на Юге, кроме тех, кому повезло и у кого есть деньги, нужна помощь.
Обернувшись к женщине, которая первой с ней заговорила, она вежливо попросила:
– Если вы мне скажете, где найти Эмметта, я надеюсь, он с радостью запишет это платье на мой счет.
– Ну, знаете, – под квохтанье своих приятельниц возмутилась женщина, – к вашему сведению, маленькая выскочка, я – миссис Эмметт Пибоди, и я смею вас заверить, тут у вас нет никакого счета. А теперь убирайся отсюда, нахалка!
– Ты тут не ко двору, поняла? Так же, как твой покойный дядюшка, этот прихвостень янки, вам обоим тут не место! – выкрикнула какая-то из женщин.
Дэнси поняла, что потерпела поражение, и собралась было временно отступить, как вдруг с улицы раздался знакомый голос:
– Что тут происходит? Из-за чего шум?
Прокладывая себе дорогу зонтиком, в дверях возникла Эдди Мак-Кейб. Увидев Дэнси, она изрекла:
– Ну что ж, я знала, что рано или поздно черти тебя снова принесут. Что ты натворила в этот раз?
– Ей, видите ли, нужен кредит – вот что ей нужно, – сообщила Дороти Пибоди и принялась подробно излагать ситуацию.