Глава 19
Музыканты играли вальс, хотя полной уверенности в этом не было, потому что мелодия все время менялась. Драмма никогда особенно не волновали такие развлечения, но сейчас он не мог дождаться, когда же войдет в зал. Это было блестящее зрелище. Зал так ярко освещался множеством свечей в старинных канделябрах, что Драмму приходилось щуриться, казалось, все предметы искрятся. Собралось очень много народу, но все расступились, когда он вошел. Драмм шел так, будто с ним никогда ничего не происходило. Ноги были сильными и здоровыми, каждый мог сказать это, поскольку на нем были нарядные панталоны до колена и шелковые белые чулки. Драмм опустил глаза, увидел две идеальные ноги и решил, что этого достаточно для всех, потому что присутствующие кланялись ему или приседали в реверансе.
Он искал глазами свою партнершу. Ее оказалось трудно найти, поскольку танцоры все время превращались то в нищих, то в уток, но потом, как это водится в снах, снова становились людьми. Наконец он увидел Александру, она стояла перед ним, улыбаясь и дожидаясь, когда он пригласит ее на танец. Он подошел к ней, хотя для этого ему пришлось подниматься в гору, а она все время куда-то уплывала.
Она была одета в ярко-розовое платье. Иногда оно становилось пурпурным, потом снова розовым, и Драмм ощущал тепло в сердце и внизу живота от одного только взгляда на девушку. Он подошел к ней и поклонился. Она засмеялась, глядя на него снизу. Снизу? Он прежде никогда не стоял с ней рядом и от удивления чуть не проснулся. Но было так чудесно смотреть в ее глаза, а еще лучше обнять ее. Драмм вздохнул от удовольствия.
Александра была небольшого роста. Еле доставала ему до подбородка. Она прильнула к нему, ее теплое дыхание коснулось его шеи, а груди прижались к его торсу. Странно, что платье на ней вдруг оказалось совершенно прозрачным, но так было еще лучше. Его рука опустилась ниже, чтобы крепче обнять девушку, и сон чуть не превратился во что-то совсем другое.
Драмм повернулся в постели, и деревянная планка воткнулась ему в ногу, прогоняя прочь эротические фантазии.
- Мы танцуем! - с улыбкой проговорила она, напоминая ему, что с ногой у него все в порядке и они на балу. Он был очень горд.
- Я же говорил, что так и будет.
Они танцевали, медленно вращаясь, и Драмм переплывал из сна в темное, глубокое, лишенное образов наслаждение.
- Что ты делаешь? - спросил его отец.
- Танцую, - ответил Драмм, снова возвращаясь в сон.
- Очень хорошо, - сказал отец, и Драмм, опустив глаза, обнаружил, что теперь его партнерша - изысканная Аннабелл.
Она была прекрасна, вся в голубом, но ему внезапно стало так холодно, словно он танцевал с ледяной статуей. Драмм оглянулся в поисках Александры и увидел ее - танцующей в объятиях его отца.
- Прекратите! - закричал он. - Вы не можете этого делать. Она простолюдинка, отпустите ее.
Руки отца опустились, и, поскольку Александра кружилась, она не устояла на ногах и упала на пол.
В это мгновение ее лицо приобрело ужасное выражение, которое поразило Драмма в самое сердце, потому что на ее лице отразились вина и страх. Драмм замер.
- Я уже видел это выражение, - сказал он, - не помню, когда и где. Перестань, пожалуйста.
- Ты знаешь, когда, - сказала она, - и почему. - Он застонал, припоминая, побежал к ней, пытаясь помочь ей встать, но остановился и посмотрел вниз, потому что почувствовал боль. В его голень впилась крыса. Испугавшись, он сильно затряс ногой…
- Милорд? - послышался голос рядом с кроватью, Драмм открыл глаза. И снова зажмурился, потому что свет от лампы, которую держал Граймз, ослеплял его в темной комнате.
- Вы кричали, - сказал Граймз. - Вам больно? Нога болит?
- Болит, - ответил Драмм. - Посмотри, что там с ней?
Граймз поднял одеяло, поднес лампу ближе и тревожно свистнул.
- Планка из шины переломилась и впивается вам в ногу. Неудивительно, что вы закричали!
- Кровь есть? - спросил Драмм, морщась и поднимаясь на локте, чтобы взглянуть на ногу.
- Удивительно, крови нет. Щепочка небольшая, но колет, должно быть, болезненно. Похоже, вы стукнулись о стол или еще обо что-нибудь и расщепили дерево. Я говорил, что эти упражнения вам не подходят! Теперь придется каждый вечер проверять шины. Дерево стало непрочным, оно с самого начала было не лучшего качества.
- Я не думал, что стоило заказывать шину из красного дерева, - пробормотал Драмм.
- Лежите спокойно, милорд. Можно отломать этот кусочек и отшлифовать место разлома. Не думаю, что это нарушит прочность всей конструкции.
- Не надо человеку носить деревянную одежду, - проворчал Драмм. - Который час?
- Почти рассвело. Я обо всем позабочусь, и вы сможете снова заснуть.
- Какой смысл, - сказал Драмм, зевая. - Зажги лампы и отдерни шторы. Если бы я отправлялся на верховую прогулку, как привык, то уже все равно вставал бы. Проклятие! Не могу дождаться, когда меня освободят от этой клетки.
В комнате были зажжены все лампы. Раскрытые шторы позволяли видеть розовато-серый рассвет. Драмму вспомнился сон, таявший вместе с темнотой. Он не стал его удерживать, поскольку не хотел об этом думать. Он будет танцевать на балу на самом деле, Александра не упадет, а его отец… Это всего-навсего дурацкий сон. Наверное, ему приснилось такое, потому что он волнуется, как примет девушку общество. Хотя не стоит беспокоиться. Он позаботится о том, чтобы ее никто не обидел и не оскорбил. В конце концов, он ей обязан.
- Грир, Хендерсон, Коупли и Фитч? - мрачно повторил Драмм через несколько часов, сидя за завтраком. - И все они сейчас в Лондоне?
- И Нортон, - добавил его гость, подходя к буфету и накладывая себе еще яичницы. Драмм покачал головой.
- Нортон эмигрировал в прошлом году, как утверждают мои источники. Причина - кредиторы и разгневанная жена. Черт побери, Эрик, мы гоняемся за тенью. Война закончилась, Наполеон мертв. Все это не имеет смысла. По какой причине на меня напали? Может, вообще ни по какой. И нападут ли снова? Наши враги перековали мечи на орала. Если они все еще что-то замышляют, то делают это в служебных помещениях банков. Сейчас крупные финансовые мошенничества - единственный способ борьбы. Армии обеих сторон измотаны, устали и люди, и орудия. Время, когда говорили пушки, закончилось, даже сумасшедший знает об этом. Если хоть на минуту допустить, что в меня действительно стрелял враг, это произошло потому, что он случайно увидел меня и узнал. Если так, то все случилось под влиянием момента, и он наверняка об этом пожалел. Должно быть, потом он пришел в себя и сбежал, радуясь, что у него есть такая возможность. Признайся, сейчас никто не покушается на мою жизнь, кроме неутомимых мамаш, которые ищут себе богатого зятя.
- Правда? - спросил Эрик, подняв бровь. - И поэтому ты нанял соглядатая следить за твоим отцом? Он обнаружил слежку и рассказал мне перед отъездом, его это очень позабавило. Кажется, он нанял того же человека, чтобы присматривать за тобой.
- Вот жадный негодяй, хочет получать плату с двух сторон.
- Ничего он не получит. Я пошутил. Твой отец его прогнал. - Эрик снова сел за стол. - И сказал этому жадине, что тот может работать на тебя, если захочет, но он намерен сначала оторвать голову любому, кого заметит крадущимся за собой, а только потом поинтересоваться его документами.
- Он так и сделает, - слегка улыбаясь, сказал Драмм.
- Интересно, а ты утверждал, что не беспокоишься, - заметил Эрик.
- Я могу рисковать своей собственной жизнью, хотя не думаю, чтобы в этом был какой-то риск, - быстро добавил Драмм. - Но не могу ставить на карту жизнь тех, кого люблю. Не делай такое удивленное лицо. Может, я и заслужил репутацию бесчувственного, поскольку никогда не обмирал перед прекрасной леди, но это не означает, что я не могу любить своего отца.
- Я такого не говорил, - сказал Эрик. - И я тебя понимаю. Он выдающийся человек. Он очень похож на тебя и тоже кажется холодным, пока не узнаешь его поближе и не поймешь, что все совсем наоборот. Я рад, что за эти несколько недель узнал его получше. Я тоже восхищаюсь собственным отцом, - продолжил Эрик, и его вилка застыла в воздухе, пока он думал, - и люблю его. Это важно. Хорошая мать учит сына, как любить других женщин. А хороший отец учит его уважать женщин и является примером во всем. Мальчику нужен пример для подражания. Я знаю слишком много мужчин, которые боятся, презирают или даже стыдятся своих отцов. Нам с тобой повезло.
- Да, - согласился Драмм. - О маме я помню только, хорошее. Но поскольку она, к сожалению, умерла молодой, это лишь ощущения - тепла, уюта, и… красоты. Думаю, она была очень красива. И портрет это подтверждает. Ты бы ни за что не догадался, что она - моя мать. Но я вылитый отец. Ну и хорошо, думаю, мне не подошли бы маленький носик и губки бутончиком. Я знаю, все маленькие мальчики считают, что их матери - само совершенство. Как ты думаешь, они потом ищут в своих женах именно это? Если так, то я никогда не женюсь, потому что, как бы мне ни нравились дамы, я еще не встречал ни одной идеальной.
- Боже тебя упаси. Как можно жить с совершенством?
- Женщине, на которой я женюсь, придется этому научиться, не правда ли? - спросил Драмм.
Эрик ухмыльнулся, искоса взглянув на друга.
- Значит, ты уже нашел эту счастливицу?
- Пока нет и навряд ли найду, в таком состоянии, - задумчиво произнес Драмм. - Мысль о том, что я не могу охотиться за женой, еще несколько недель назад совсем бы меня не беспокоила. А сейчас беспокоит, потому что я начал ощущать, как бежит время. Ты говорил, мой отец умен, так оно и есть. Я не хочу быть слишком старым, когда стану качать на колене своих детишек.
- Охотиться? - фыркнул Эрик. - Да это на тебя охотятся. Весь дом каждый вечер заполняется твоими поклонницами.
- А я сижу, как чучело совы, и смотрю на них безразличным взглядом. Нет. Не так надо искать жену. Я должен погулять и поговорить с женщиной наедине, может, даже увлечь ее в темный уголок, чтобы немного проверить, подходим ли мы друг другу.
Эрик удивленно смотрел на него. Драмм рассмеялся.
- Я не какое-нибудь развратное чудовище. И ни одна из преследующих меня леди не является примером невинности, что бы ни утверждали их мамаши. По крайней мере ни одна из тех, кем бы я заинтересовался. Они все прекрасно знают, уж поверь мне, и во всем разбираются. Каждый хотел бы, чтобы его невеста оказалась девственницей, но совершенно неопытной - вряд ли. Да, есть, конечно, дамы, которые стараются женить на себе мужчину из-за единственного поцелуя украдкой, но таких я избегаю. И что плохого в том, чтобы узнать, как она целуется? Женщина, соответствующая всем требованиям жены лорда, может оказаться бревном в объятиях мужчины. И мужчина, красивый, как Адонис, в любви становится неуклюжим, как теленок. Как узнаешь, если не попробуешь, хотя бы чуть-чуть? Это единственный способ для принятия такого важного решения. Я должен как можно скорее устроить проверку одной даме, но пока не уверен… - Драмм замолчал и посмотрел на Эрика мрачными синими глазами. - Я спрашиваю тебя еще раз. Поскольку я не влюблен и никому ничем не обязан, но собираюсь искать себе пару, пожалуйста, предупреди меня, если я стану наступать тебе на пятки, - пока не поздно. Я, конечно, не смогу соперничать с таким викингом, как ты. Да и не захочу.
- Я не против, если мне на пятки будет наступать одноногий, - мягко ответил Эрик. - И меня не волнует, в какую сторону ты направишься. Я романтик, и верю во взаимность. Женщина, которой я буду нужен, не променяет меня ни на кого. Если ей нужен ты, то я не хочу, чтобы она удовлетворилась меньшим. Если моя избранница тебя не любит, но все равно намерена завоевать, тогда она и мне не нужна.
- И ее зовут?..
- Пока без имен, - улыбнулся Эрик. - Я подумаю.
- Это облегчает дело, - сказал Драмм. Он положил салфетку. - Теперь перейдем к более интересным вещам. Сегодня вечером я отправляюсь в Воксхолл. Не только потому, что путешествие по воде полезно для моего здоровья, там мы договорились встретиться с Джилли и Алли. Леди Аннабелл и обычная компания других молодых леди услышали о наших планах, начали аплодировать, а потом заявили, что встретят нас на лодке. Конечно, я светский человек, но не в состоянии один их всех развлечь. Ты не против присоединиться к нам? - Драмм заметил, как глаза Эрика внезапно сверкнули. - Это должно быть интересно, - добавил он, еще внимательнее наблюдая за другом.
Но к тому вернулось самообладание.
- Правда? - спросил Эрик, возвращаясь к завтраку.
- Да, - подтвердил Драмм, улыбаясь во весь рот. - Потому что это будет мой первый выход в свет на костылях.
Эрик удивленно поднял взгляд.
- Мечтаю о моменте, когда увижу их лица, - признался Драмм. - Я никому не говорил, но все время тренировался наедине, чтобы не устраивать комедии, свалившись при первых же шагах. Вначале я думал, что мне понадобятся шины и для подмышек. Чертовы костыли сильно натирают. Чему только не научишься, будучи инвалидом. Доктор сказал, что я привыкну. Я привык и теперь не дождусь, когда смогу отшвырнуть их прочь, как исцеленный паломник. Это будет скоро, хотя, к сожалению, еще не сегодня. Но я не буду жаловаться. В конце концов, я теперь могу выпрямиться, что уже большой шаг вперед. Ну как, пойдешь с нами?
- Ни за что не пропущу, - ответил Эрик, разламывая бисквит, чтобы промокнуть остатки желтка. - Наши леди смелые, и Граймз храбрец, но, сколько бы ты ни говорил по поводу того, как хорошо управляешься с костылями, должен же рядом быть кто-то, чтобы подхватить тебя, если ты просто хвалишься.
Александра откинула голову, наслаждаясь моментом. Лодка плыла не очень быстро - лодочник не мог грести с такой скоростью, как ей хотелось, но дул довольно сильный ветер, и Темза сверкала под лучами солнца, девушка уже несколько лет не ощущала себя такой юной и свободной.
- Должно быть, мой отец был моряком, - сказала она Джилли, с удивлением наблюдавшей за восторженным лицом подруги.
В самом начале визита она рассказала Джилли об обстоятельствах своего появления на свет, с тем, чтобы предупредить Далтонов, если они будут против гостьи такого низкого происхождения. Но Джилли заслужила ее вечную благодарность, заявив:
- Какая разница. Важно, не кто тебя сделал, а что ты сам сделал из себя, вот что я всегда говорю.
Ее муж согласился, и с тех пор Александра чувствовала себя очень легко в их компании.
Сейчас они сидели в длинной, плоской лодке, направляющейся к Воксхоллу. Обычно Джилли выходила из дома со слугой или горничной, но сегодня их сопровождал ее муж. Деймон Райдер не желал подвергать риску свою красавицу жену и решил взять на себя задачу присматривать за ней во время путешествия по воде.
- Я так рада, что мы плывем по реке, как в старые времена, вместо того чтобы ехать по мосту! - воскликнула Александра, улыбаясь и вдыхая солоноватый запах воды на Темзе. - Представьте себе! - мечтательно продолжала она. - Раньше так все путешествовали по Лондону. Только богачи имели кареты, они не доверяли такому способу передвижения. Так что на протяжении нескольких веков, если вам надо было куда-нибудь добраться, вы шли пешком, ехали верхом или плыли по реке. Почти всю ее гладь от берега до берега заполняли барки и баржи, ялики и паромы и лодки всех видов. Я видела на картинках! Когда я только приехала сюда, думала, что увижу то же самое, но оказалось, нет ничего подобного тому, что я себе представляла. Здесь повсюду шлюзы, и я удивлена, что люди сейчас почти ими не пользуются.
- Вы правы, - сказал Деймон Райдер. - Построено много шлюзов, и сейчас возводятся новые. Мы привыкли к удобствам. А экипаж - гораздо более быстрый, не сырой и более целенаправленный способ добраться куда надо.
Александра разглядывала старые дома, стоящие на берегу вплотную друг к другу.
- Во многих из этих домов были речные ворота, совсем как в Венеции. А теперь, я полагаю, их заложили кирпичом, - печально произнесла она.
Райдеры обменялись удивленными улыбками.
- Разумеется, - со смущенным смехом добавила Александра, - я не бывала в Венеции, но о многом читала, и вы не представляете, как волнующе увидеть все это своими глазами. Я очень люблю воду. Жаль, что возле нашего дома в деревне есть только пруд.
- Венеция действительно восхитительна, - сказал Деймон. - Мне надо будет когда-нибудь свозить тебя туда, - обратился он к жене. - Может, вы тогда присоединитесь к нам, Алли?
- Конечно, с удовольствием! - радостно ответила Александра.
А потом подумала, как глупо с ее стороны реагировать на простую любезность и не похоже, чтобы это приглашение прозвучало еще когда-нибудь.
- Значит, так тому и быть, - пообещала Джилли. - Когда мы покончим со вскармливанием, - добавила она. - Поскольку я не гонюсь за модой и не оставлю Аннализу с кормилицей до тех пор, пока ей не исполнится по крайней мере семнадцать!
Они шутили на эту тему, а лодочник медленно вез их по направлению к парку. Попав в течение, лодка набрала скорость, и Александра чувствовала, как все ее страхи и тревоги остаются позади вместе с удаляющимися лондонскими зданиями, а река плавно несла их за город. Хотя расстилавшийся вокруг пейзаж нельзя было назвать сельской местностью - уж она-то знала, девушка обхватила себя руками, словно стремясь удержать дрожь, а на самом деле обнимая и удерживая удовольствие от прогулки. Парк Воксхолл находился на небольшом расстоянии от самого сердца Лондона и был лучшим местом отдыха и развлечения во всей Англии, а может, и всей Европы.
Она читала о нем, видела иллюстрации в своем учебнике жизни, "Джентлменз мэгэзин". Там имеется ротонда, где играет оркестр, там проводятся выставки произведений искусства, и модной публики там больше, чем ей когда-либо доводилось видеть, все гуляют по парку, посещают различные гроты и другие тщательно спланированные потаенные уголки. Устраиваются всевозможные спектакли, и есть где пообедать, а если они решат остаться подольше и погода не испортится, к вечеру зажгутся тысячи фонариков, и можно будет танцевать при свете факелов и луны.
- Вот мы и прибыли! - сказал Деймон.
Александра увидела причал, откуда ступени вели к широким зеленым полянам. Причал был украшен яркими разноцветными флагами. Их лодка направилась к каменному спуску с набережной, обозначенному высокими полосатыми столбами, как те, что она видела на картинках, изображавших Венецию. Александра задержала дыхание. Это были незабываемые ощущения. Она сбережет их в те пустые дни, что ожидают ее впереди, когда в жизни не будет ничего интересного, она сможет посидеть и повспоминать, какую радость принесла ей эта поездка, и тогда можно будет жить дальше. Она решила наслаждаться каждым моментом сполна, зная, как непрочно и летуче время - словно уносимое прочь самой рекой.
Когда они причалили, Александра выпрямилась, прихорашиваясь. Она не могла дождаться, когда же ее увидит Драмм. Может, он и не вспомнит ее в будущем, но если вспомнит, то, она надеялась, именно в таком, сегодняшнем виде.