Дэмиан решил, что в данных обстоятельствах, пока опасность не окончательно миновала, ему не помешает посетить пару-тройку светских торжеств. Однако он не сомневался, что ему недолго придется мучиться на этих унылых собраниях. Сегодняшний инцидент заметил практически весь зал. Дэмиан мог поздравить себя. Он не представлял, что за причина могла сподвигнуть Мартина на такие резкие действия, но должен был признать, что, если брат хотел нанести удар леди Уолфорд, он сделал это очень умело. Леди Рочестер все еще стояла немного особняком, стараясь делать вид, будто Мартин Уиллисден действительно заинтересовался ею. Однако в это никто не верил. Ощутив неожиданное сочувствие к брату, Дэмиан решил оказать ему милость.
Он подошел к ее светлости, дождался, когда стареющая кокетка, склонившаяся у нее над ухом, отошла, и приветственно поклонился ей:
– Очень любезно с вашей стороны протянуть руку Мартину.
Серена бросила на него сердитый взгляд:
– Что вы имеете в виду, сэр?
Ее раздраженный тон пробудил в Дэмиане черта.
– О, я думал, вы в курсе. – Он смотрел, как багровеет лицо леди Рочестер. – Как знать? – продолжил он, не дожидаясь, когда она взорвется. – Возможно, теперь, когда Мартин порвал свою связь с леди Уолфорд и больше не собирается поддаваться ее чарам, он еще скажет вам спасибо.
Глаза Серены округлились.
– Вы хотите сказать… – Она перешла на многозначительный шепот.
Дэмиан сделал удивленный вид:
– Разве вы не знали? Я думал, уже все знают. Ну да ладно. – Он пожал плечами. – Все равно все станет известно, верно? – С этими словами он отошел в полной уверенности, что предупредил леди Рочестер. Уж если Мартин сумел соблазнить и погубить такую женщину, как леди Уолфорд, с такой, как леди Рочестер, он сможет расправиться без труда.
Оставшись в одиночестве, Серена предалась долгим размышлениям о том, как извлечь наибольшую пользу из того, что она только что услышала. Она прекрасно понимала, что Мартин пригласил ее на вальс только для того, чтобы задеть Хелен Уолфорд. Поскольку этот негодяй толком даже не взглянул на нее, она бросила попытки привлечь его внимание. Но она не могла поверить, что он окончательно порвал с этой красивой вдовой. С того места, где она стояла, было ясно видно, что он все еще увлечен леди Уолфорд. У Серены не возникало никаких конфликтов с Хелен Уолфорд, во всяком случае, пока та не вышла замуж за Мартина Уиллисдена. У нее самой не было никаких иллюзий по поводу того, что она может претендовать на это. Но ей претила мысль о том, что Мартин будет наслаждаться жизнью со своей женой. Пусть уж лучше это будет кто-нибудь другой, только не леди Уолфорд. Слух, который распространял Дэмиан, независимо от того, правду он говорил или нет, лишит леди Уолфорд этой возможности. А если Мартин действительно влюблен в Хелен Уолфорд, в чем Серена не сомневалась, такой исход сильно опечалит и его.
Леди Рочестер холодно улыбнулась. Никто лучше ее не знал, что обвинение в изнасиловании против Мартина Уиллисдена не имело под собой никаких оснований. Никто лучше ее не знал, в какое бешенство привело ее то, что он все отрицал и предпочел изгнание женитьбе на ней. Время отчасти залечило раны, но Серена не видела никаких причин, чтобы не поспособствовать распространению слуха, пущенного Дэмианом.
Охваченная приятным чувством злобного озорства, она двинулась в гущу толпы, чтобы посмотреть, что ей удастся сделать.
Мартин с мрачным видом прошел в свою библиотеку. Решительно хлопнув дверью, он подошел к серванту и налил себе добрую порцию бренди. Потом резким движением опустился в кресло перед камином.
Как же так? Что могло заставить его совершить такую ужасную ошибку? Никогда прежде он не поступал так опрометчиво. Он позволил гневу взять над собой верх и тут же сбился с пути. Потеряв самообладание, он поплыл по течению.
Со стоном отчаяния он поставил бокал на стол перед собой и потер руками лицо. Он обидел Хелен. Да будь оно все проклято! Ведь он хотел сделать эту женщину счастливой. Вместо этого он сделал несчастными их обоих. Желание броситься на Хаф-Мун-стрит и стучать в ее двери до тех пор, пока она не впустит его, росло с каждой минутой.
Мартин с трудом подавил этот порыв и потянулся за бокалом.
Довольно истерик. Он и без того чувствовал себя хуже некуда. Он был достаточно взрослый, чтобы понимать это.
А если уж говорить о понимании, то неужели он на самом деле хочет жениться на женщине, которая позволила себе поддаться соблазну, заведомо не собираясь выходить замуж за своего соблазнителя? Трудный вопрос, учитывая, что он был этим соблазнителем и никогда прежде не был женат. Мартин поморщился и сделал большой глоток бренди. Несмотря на то, как это выглядело со стороны, несмотря на те слова, которые она говорила, он знал, как может знать только истинный ловелас, что Хелен Уолфорд не была легкодоступной женщиной. Тогда почему она отказала?
Мартин долго смотрел на огонь, слушая тиканье высоких напольных часов. Безотчетная ярость, охватившая его, когда он понял, что Хелен собирается снова отказать ему, когда он понял, что женщина, которую он хотел видеть у своего очага, может встать из его постели и уйти ни минуты не раздумывая, все еще бурлила в нем, вызывая сумятицу в мыслях.
Мартин в отчаянии тряхнул головой. Плохо. Эта сумятица лишала его способности ясно мыслить. Лучше всего уехать, убраться отсюда, пока не уляжется злость и он не сможет спокойно все обдумать. Сейчас Мартину казалось, что, кроме этого, ему ничего не нужно. И лучший способ – остаться одному. Поверенный прислал письмо из Мертона, прося его приехать. Ремонт дома шел полным ходом, превращая его мечту в реальность, и Мартину стоило взглянуть, как идут дела. Может быть, в Эрмитаже он сможет разобраться во всем, понять, что с ним и чего он хочет.
Приняв решение, Мартин встал и осушил бокал. Какое-то время он стоял неподвижно, глядя на догорающие в камине угли. Потом швырнул бокал в очаг. Бокал с нежным звоном разбился, разбрасывая в воздухе стеклянные брызги.
Стиснув зубы, Мартин повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
* * *
Первое ощущение, что все плохо, посетило Хелен спустя два дня, когда она наконец очнулась от своей летаргии и в компании Сесили Фэншоу поехала на прогулку в парк. Это был ее первый выезд после того кошмара, который случился на балу у Бэрхемов. К счастью, Сесили из-за нездоровья пропустила этот бал. Как всегда бурля энтузиазмом, она без конца болтала, предоставляя утомленному сознанию Хелен прекрасную возможность для отдыха.
Хелен чувствовала себя бесконечно усталой, подавленной, обиженной и разбитой. Видеть, как Мартин танцует вальс с леди Рочестер, оказалось гораздо больнее, чем она могла себе представить. Понимая, что это неизбежно, она думала, что со временем сможет вынести нечто подобное. Но в тот вечер она оказалась совершенно не готова. Хелен понимала, что его поведение, как и ее уход, вызовет пересуды. Поэтому, заметив их первые признаки, она не придала им значения.
Но к тому времени, когда они с Сесили проехали полкруга, Хелен поняла, что в воздухе витает нечто более серьезное. Ее окружала атмосфера холодности. Несколько матрон с незамужними дочерьми в ответ на ее улыбку отвернулись.
Ее подозрения подтвердил Ферди. Стоя на обочине в самом оживленном месте маршрута, он помахал им рукой. Когда карета остановилась, Ферди открыл дверь.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал он Хелен. Поклонившись Сесили, с которой был хорошо знаком, он залез к ним в карету. – Мне кажется, вам пора отвезти Хелен домой. Я должен поговорить с ней наедине.
Сесили нахмурилась:
– Но мы же только что приехали.
– Это не важно. Позволю себе предположить, что у вас дома найдется масса неотложных дел, которыми можно заняться.
Сесили возмущенно уставилась на Ферди. Ферди ответил ей бесстрастным взглядом. Сесили не выдержала первой.
– Ну ладно! – Она наклонилась к кучеру, называя ему адрес.
Хелен не предполагала, что ее сердце может упасть еще ниже, но, пока Ферди развлекал их какой-то легкой беседой, она почувствовала, что свинцовая тяжесть, давившая ей на грудь, опустилась до самых пяток. Тем не менее она не собиралась выдавать своего волнения, по крайней мере до того, как услышит то, что собирался сказать Ферди.
Сесили доставила их на Хаф-Мун-стрит, беспечно отказавшись от предложения выпить чего-нибудь прохладительного.
– Надеюсь, я в состоянии понять, когда мое присутствие нежелательно, – сказала она, пристально глядя на Ферди.
Ферди усмехнулся:
– Думаю, вам еще рановато ворчать. То, что вы замужем, не делает вас старше.
Сесили вздернула носик и, надув губы, уехала.
В гостиной Хелен обнаружила, что ее дожидается еще один визитер. Перед пустым камином вышагивала Доротея.
– Слава богу! – воскликнула она. – Я надеялась, что мне не придется долго ждать.
Увидев вошедшего следом за Хелен Ферди, она с облегчением поздоровалась с ним:
– Вы именно тот человек, который нам нужен.
Ферди спокойно воспринял это неожиданное приветствие:
– Правда, мне пришлось отделаться от вашей сестры. Я сомневаюсь, что она сможет все правильно понять. Никогда не знаешь, что может прийти ей в голову.
– Вы совершенно правы, – сочувственно согласилась Доротея.
– Может быть, – сказала Хелен, опускаясь в кресло, – вы расскажете мне, в чем, собственно, дело? – У нее было самое неприятное предчувствие, но она хотела услышать все своими ушами.
Казалось, этот простой вопрос поставил обоих гостей в тупик. Они посмотрели на Хелен, а потом в некотором смущении уставились друг на друга.
Хелен вздохнула:
– Это касается меня и Мартина Уиллисдена?
Доротея опустилась на диван:
– Да. – Она подождала, пока Ферди придвинет еще одно кресло и усядется. – По всему городу ходят слухи. Возможно, после бала у Бэрхемов этого следовало ожидать. Но то, что я услышала сегодня утром, похоже, переходит все границы допустимого. – Она подняла на Хелен свои большие изумрудные глаза, в которых застыл немой вопрос.
Несколько мгновений Хелен выдерживала взгляд Доротеи, потом со вздохом посмотрела на Ферди:
– Вы тоже это слышали?
Ферди с непривычной серьезностью кивнул:
– В клубе "Уайтс".
Хелен закрыла глаза. "Уайтс". Это означало весь город.
– Ходят разговоры, – начала Доротея, – что ты… была… любовницей Мартина Уиллисдена. – Она ждала, но Хелен не открывала глаз. – Это правда? – тихо спросила она.
– А это имеет значение? – уходя от ответа, произнесла Хелен и презрительно подняла брови.
На вопрос Доротеи ответил Ферди:
– По правде сказать, нет. – Помолчав, он продолжил: – Сейчас наше дело – решить, как их опровергнуть.
– Да, – согласилась Доротея. – И еще я очень боюсь, Хелен, что тебе самой придется держать ответ. Марк в бешенстве. В конце концов, ты познакомилась с Мартином в нашем доме. Все, что я смогла сделать, – это убедить его ничего не предпринимать, пока он не поговорит с тобой.
Хелен пришла в ужас. Хейзелмер против Мартина? По правде сказать, она не могла предположить, кто выйдет победителем из этой схватки. Они оба обладали исключительной силой во всех отношениях. Однако на стороне Хейзелмера были большее влияние в свете и Доротея. Хелен резко привстала в кресле, положив руку на рукав Доротеи:
– Ты должна пообещать мне, что возьмешь с Марка слово не делать ничего – совсем ничего, – пока я сама не поговорю с ним. – Хелен с надеждой посмотрела на Доротею. – Обещаешь?
Доротея озабоченно наморщила лоб:
– Я обещаю попытаться. Но ты не хуже меня знаешь, что бывают случаи, когда Марка невозможно уговорить.
Хелен понимала, что Доротея говорит правду, поэтому кивнула подруге, соглашаясь с ее предложением. Она снова утонула в кресле:
– Мне надо подумать.
– Самое лучшее, что можно сделать, – это вести себя как будто ничего не случилось, – сказал Ферди. – Мертон должен и дальше играть свою роль. Если ни один из вас не станет раздувать скандал, все обойдется.
Хелен печально кивнула:
– Да. Думаю, это верно. – Она с видимым усилием постаралась преодолеть подавленность и улыбнуться своим гостям. – С такими друзьями, как вы, я уверена, что мы справимся.
Доротея встала, расправляя свои юбки:
– Ну что ж, не буду тебя утомлять. Если понадобится помощь, можешь приезжать к нам, когда захочешь. А мы тем временем сделаем все, что можно, чтобы успокоить любопытных.
Хелен с благодарностью кивнула.
Ферди тоже поднялся.
– Я поеду с вами, – обратился он к Доротее. – Повидаюсь с Хейзелмером. Возможно, это пойдет на пользу.
И Доротея, и Хелен с радостью восприняли это великодушное предложение.
Проводив гостей, Хелен вернулась в свою маленькую гостиную и в изнеможении упала в кресло. Она попыталась понять, что происходит. Как случилось, что история о ее пребывании в доме Мартина получила огласку? Никто не видел, как она уезжала оттуда. Его заботливый дворецкий специально проследил за этим. Кроме того, вопреки приказанию своего хозяина, он отправил ее домой в одной из карет Мертонов, только неприметной, без герба на двери.
Неужели Мартин сам пустил этот слух, чтобы сделать ей больно? Вспомнив, как он намеренно и демонстративно постарался задеть ее, вальсируя у нее перед носом с леди Рочестер, выбрав из всех женщин именно ее, Хелен не без основания решила, что он способен на все. Неужели, понимая, что положение в обществе – это единственное, что у нее осталось, он вознамерился лишить ее даже этого? Хелен прикусила губу. Отвратительное чувство, что ее предали, грозило захлестнуть ее с головой. Полная решимости разобраться во всем до конца, она заставила себя обдумать все как следует и, в конце концов, пришла к тому, что не может поверить в предательство Мартина. В гневе он мог обидеть ее, как сделал у Бэрхемов, но пытаться унизить ее, обнародовав то, что произошло между ними в тот день, было бы поступком, недостойным джентльмена. А Мартин Уиллисден, несмотря на все повадки ловеласа, был джентльменом до мозга костей.
Память Хелен хранила немало доказательств этому. Достаточно вспомнить, сколько стараний он приложил, чтобы обезопасить ее от других и от себя самого во время их невероятного путешествия в Лондон. Любой не слишком разборчивый в средствах соблазнитель не преминул бы воспользоваться обстоятельствами. Возможностей было более чем достаточно. Хелен вспыхнула, вспоминая ночь, которую они провели в Холдертоне.
Нет. Кем бы ни был тот, кто распространил слухи о том, что произошло в доме Мартина, это не мог быть он сам. И все же сомнение еще одним тяжким грузом легло на истерзанное сердце Хелен.
Проведя полчаса в болезненных раздумьях, она пришла к убеждению, что должна увидеть Мартина, чтобы обсудить, как им быть дальше. Слухи наверняка уже добрались и до него.
Хелен неохотно встала и подошла к небольшому секретеру, стоявшему у окна. Опустившись на стул, она положила перед собой чистый лист бумаги. Очинив перо, Хелен еще пятнадцать минут беспомощно смотрела на него. Наконец она заставила себя встряхнуться и, не давая себе времени задуматься, быстро написала записку графу Мертону.
Через два часа пришел ответ. Как сообщал секретарь графа Мертона, его хозяин уехал в свое поместье. Когда он вернется назад, неизвестно. Но как только он появится, ее письмо будет передано ему без промедления.
Хелен смотрела на записку, перечитывая три простых предложения снова и снова. Прошло десять минут, потом двадцать. Наконец, когда свет за окном начал гаснуть, она очнулась. Скомкав записку, она бросила ее в камин. Потом медленно подошла к двери и поднялась по лестнице в спальню.
Лежа на кровати, Хелен смотрела в потолок. Она осталась одна. Такое случилось с ней не впервые, но на этот раз все было гораздо тяжелее. С той самой первой встречи в лесу Мартин постоянно присутствовал в ее жизни. А теперь, в то самое время, когда он был нужен ей больше всего, он исчез.
Что делать? Этот вопрос снова и снова повторялся у нее в голове. Тени стали длинней, за окном опустилась тьма. И столь же беспросветным представлялось Хелен ее будущее. Она понимала, что в отсутствие Мартина не сможет смело взглянуть в лицо сплетникам, положить конец слухам, просто отрицая их правдивость. Вдвоем они могли достаточно быстро справиться с этим, хотя, учитывая нынешнюю ситуацию, это потребовало больших усилий от них обоих. Без Мартина у нее не хватит сил, чтобы высоко держать голову, дожидаясь его возвращения. И кто знает, когда он может вернуться назад?
Что еще она могла предпринять? Хелен прикусила нижнюю губу и нахмурилась. Если она уедет из города до окончания сезона, есть вероятность, что разразится какой-нибудь другой скандал, который затмит их историю. Она понимала, что Хейзелмер не одобрил бы такого поведения, поскольку оно означало молчаливое признание обоснованности скандальных слухов. Но Хелен была не юной девицей, а вдовой двадцати шести лет. На подобные истории свет склонен был смотреть сквозь пальцы, если только связь не выглядела слишком демонстративной. В их случае произошло именно это. Самым простым способом обеспечить себе приемлемое будущее было отсидеться в деревне. Хелен почти не сомневалась, что уже в следующем году сможет вернуться в Лондон и принять участие в сезоне, как будто ничего предосудительного не произошло.
Решено, она поедет в деревню. Но куда? Хелен невидящим взглядом уставилась в темноту. Она знала, что двери всех поместий Хейзелмера всегда открыты для нее. Однако, учитывая, что он был против ее отъезда из города, она сочла такое решение не совсем удобным. Оставался, конечно, Хелиотроп-коттедж – единственное из сохранившихся у нее поместий. Всего пять акров земли на западе Корнуолла. Коттедж был совсем крохотным, но в нем хватило бы места для нее и Джэнет. Хейзелмер всегда возражал против того, чтобы Хелен оставалась там без мужской защиты.
От Корнуолла до Лондона достаточно далеко. Может быть, оказавшись одна в этой глуши, она сможет быстрее залечить свои сердечные раны?
Хелен со вздохом села на кровати и свесила ноги на пол. Дальнейшие раздумья не имели смысла, других вариантов у нее не было. Пусть будет Хелиотроп-коттедж. Она встала и потянула за шнурок звонка. Если Джэнет успеет собрать вещи сегодня, то завтра утром она сможет закрыть дом, нанять экипаж и уехать. Тогда через три дня она будет уже далеко от Лондона, далеко от тех серых глаз, которые не давали ей спать спокойно.
Поздно ночью, закончив все дела и раздав все указания, Хелен легла в постель и закрыла глаза. Она решила никому не сообщать о своих планах. Друзья непременно стали бы возражать, а Хелен не хотелось ни с кем спорить. В то же время, увидев, что дверной молоток исчез, а вместе с ним и Джэнет, все поймут, что она уехала, и успокоятся. Самые близкие из ее друзей, те, чьим мнением она дорожила, достаточно хорошо знали Хелен, чтобы с уважением отнестись к ее желанию уединиться. После Рождества, когда Доротея приедет в Хейзелмер, Хелен могла бы навестить ее.
С легким вздохом она постаралась расслабиться, надеясь, что сон успокоит ее, и невольно подумала, сколько должно пройти времени, прежде чем она уснет и снова увидит во сне серые глаза.