- Что с ними делать? - спросил Джон.
Томас был молчалив и неподвижен. Рядом с телами невестки и брата Тристана он нашел труп своей жены - милой, безобидной дурнушки, подарившей ему прекрасного сына.
- Пощадите! - выкрикнул один из пленников.
Тристан обернулся, не в силах слышать это слово.
Но ему не понадобилось даже вынимать меч из ножен: Томас заколол пленника, и тот умер, захлебываясь собственной кровью. В живых осталось еще двое. В сердце Тристана не осталось места милосердию.
- Мы будем держать их в плену, пока не…
Внезапно один из пленников упал на колени перед Тристаном:
- Не убивай меня! Это Дрю ворвался в дом, Дрю изнасиловал твою жену! Я ее и пальцем не тронул! Он бросил ее поперек колыбели…
Пленник вдруг осекся, поняв: Тристан заметил, что его одежда пропитана кровью, но не из ран. Если бы он не прикасался к Лизетте, то не знал бы, что ее бросили на колыбель.
- Я не убивал ее, не убивал! Это Дрю…
Дрожащий от страха Дрю перебил его:
- Врешь, ты был первым! Ты первым взял ее! А теперь валишь все на меня! Нет, это ты…
Тристан отвернулся; ему хотелось вспороть пленникам животы, заставить их умирать в тяжких муках. Впервые в жизни он ощущал такую ярость и тошноту.
- Они убийцы, Тристан, - тихо промолвил Джон, - Кара за убийство - смерть.
"В таком случае они слишком легко отделаются", - подумал Тристан и пошел прочь, бросив через плечо:
- Повесить их.
Тристан молча скакал во главе отряда, возвращающегося домой. Нет, в поместье, в замок, во владения - только не домой.
Когда он вернулся, кровавые лужи уже исчезли. Тела его родных заботливо обмыли, и священник приготовился к заупокойной службе.
Джон и Томас не отходили от Тристана всю ночь. Он не ел, не пил, не мог заснуть и не проронил ни слезинки. Ненависть и жажда мести клокотали в нем.
На рассвете Тристан поцеловал отца, брата, его жену и ребенка, прикоснулся губами ко лбу бедной жены Томаса.
Лизетту он долго держал в объятиях, приказал, чтобы ее похоронили рядом с младенцем, так и не узнавшим отцовской любви…
На похороны Тристан не остался. Присматривать за поместьем поручил Томасу, а Джона и воинов взял с собой.
Приняв решение еще ранним утром, он направился в Бретань, где Генрих Тюдор, претендент на престол из рода Ланкастеров, собирал войска, готовясь отнять корону Англии у Ричарда III.
Генрих Тюдор наверняка примет его с распростертыми объятиями.
Глава 1
15 августа 1485 года.
- Проклятие! - Эдгар швырнул письмо в огонь и гневно посмотрел на гонца, доставившего его. - Ты хочешь, чтобы я накормил и приютил изменников, стремящихся свергнуть моего короля? Ну уж нет! Только через мой труп! Я сам готов встать под знамена противников этого выскочки Тюдора! Так и передай своему господину, лорду де ла Теру! И пусть от этого замка не останется камня на камне, а грифы выклюют мне глаза! Ступай вон!
Побледнев от страха, гонец поспешно ретировался. Эдгар Левеллин, хозяин замка Иденби, заметил, что дочь удовлетворенно усмехнулась.
- Как жаль, что гонцы неприкосновенны! - язвительно сказал он.
Женевьева, которая сидела перед большим камином в зале, поглаживая по голове огромного пса, негромко вздохнула. Мельком взглянув на свою тетку Эдвину и жениха Акселя, она снова посмотрела на отца.
- Отец, - решительно заговорила она, - пусть все останется, как было. Самые влиятельные герцоги, эрлы и бароны этой страны предпочитают не ввязываться в войну. По-моему, это самое благоразумное решение - затаиться и подождать…
- Подождать? - возмутился Эдгар, уставившись на дочь. Этот рослый белокурый мужчина с чуть тронутыми сединой висками был исполнен сил и рвения, но знал, что дочь не испытывает страха перед ним. Как и он, Женевьева никогда не сдавалась без боя. - А как же честь? Я присягнул Ричарду, когда он взошел на престол, поклялся оставаться на его стороне! И сдержу клятву. Через несколько дней мы присоединимся к королевской армии и вызовем на бой мерзавца Тюдора!
Женевьева, почесывая пса за ушами, снисходительно улыбнулась и иронически переглянулась с женихом. Аксель знал, что Женевьева всегда с удовольствием подтрунивала над Эдгаром.
- Отец, на знамени Генриха красуется алый уэльский дракон! Мы совершаем…
- Нет! Далеко не все уэльские лорды присягнули ему на верность, детка. И не смей дразнить меня!
Аксель, расположившийся у камина, подмигнул Женевьеве. Она ответила ему тем же. Статный, образованный и учтивый, Аксель почтительно обратился к будущему тестю:
- Милорд Эдгар, моя очаровательная невеста сделала разумное замечание. Право, сэр, вспомните Генри Перси, эрла Нортумбрии! Его прадед погиб в бою, выступив против Генриха IV, отец был убит в сражении, а его наследники лишились титула! В 1470 году им вернули титул и владения. И тем не менее сейчас Перси заботится прежде всего о своем роде - независимо от того, кто будет королем!
- Перси встанет на сторону Ричарда, - возразил Эдгар.
- Да, но будет ли он сражаться? - насмешливо осведомилась Женевьева.
- Черт возьми, детка, напрасно я посвятил тебя в тайны политики! - с досадой заметил Эдгар и взглянул на сестру Эдвину со смущенной улыбкой. Он гордился Женевьевой, своей дочерью и единственной наследницей.
Эдвина, не имевшая ни малейшего понятия о политике, растерянно улыбнулась и снова склонилась над гобеленом. Она вышивала его, чтобы украсить спальню дочери.
Женевьева находила, что ее тетка наделена своеобразной красотой. Всего десятью годами старше ее, Эдвина рано овдовела и после смерти мужа переселилась к брату Эдгару. Женевьева полюбила тетку, видя в ней если не мать, то старшую сестру, преданную подругу и олицетворение уюта.
Эдгар фыркнул:
- Генрих Тюдор не стоит и…
- Эдгар! - одернула брата Эдвина.
- …ломаного гроша! - закончил тот. Приблизившись к дочери, он погладил ее по голове и подхватил прядь густых длинных золотистых волос. Серебристо-голубые глаза напоминали лунный свет и сверкали, как звезды. На миг у Эдгара перехватило дыхание: Женевьева выросла поразительно похожей на свою мать, умершую вскоре после ее рождения. Эдгар знал, что дочь не просто красива, но горда, добра, умна и беззаветно предана долгу.
Он склонился над дочерью:
- Женевьева, ты же сопровождала меня, когда я ездил в Лондон, чтобы присягнуть на верность Ричарду. Неужели ты заставишь меня нарушить клятву?
- Ни в коем случае, отец. Но я сказала правду: большинство благородных семейств не присоединяются к враждующим сторонам. Если эта война затянется, в стране не останется ни единого дворянина!
- Нового короля это не смутит, - вмешался Аксель. - Он раздаст титулы своим сторонникам.
- Детка, давай прекратим этот бесконечный спор, - проговорил Эдгар. - Я поклялся сражаться на стороне короля Ричарда. И если дал слово, обязан сдержать его. Аксель, когда придет время, я встану во главе отряда из Иденби и присоединюсь к королевской армии. И ты, разумеется, последуешь за мной.
Аксель кивнул. Сделав нелестное замечание о предках Генриха Тюдора, Эдгар покинул зал. Эдвина вздохнула, разложила гобелен на столе и сообщила, что пойдет проведать свою пятилетнюю дочь Анну. Аксель и Женевьева ненадолго остались вдвоем.
Женевьева украдкой разглядывала Акселя, который смотрел на огонь. Она была глубоко привязана к жениху. Излагая свои взгляды, он говорил взвешенно и не забывал об учтивости. Женевьева знала, что Аксель много размышляет и не довольствуется поверхностными суждениями. Аксель не скупился на улыбки, был всегда готов выслушать невесту и оценить ее мнение - словом, жизнь с таким человеком представлялась ей безмятежной и размеренной. Кроме того, Женевьева гордилась Акселем, снискавшим славу опытного воина. У него были темно-карие глаза и волосы цвета спелой пшеницы. Рослый, статный, светлолицый, он проявлял деликатность, свойственную людям образованным, знал толк в математике и имел способности к языкам.
- Тебя что-то тревожит? - спросила Женевьева, заметив странное выражение лица Акселя.
- Не будем об этом, - ответил он и указал на Грисвальда, который пришел зажечь в зале свечи. Зашуршав шелковыми юбками, Женевьева поднялась, приблизилась к старому слуге, попросила принести им вина и лукаво шепнула, что хотела бы остаться наедине с Акселем.
После того как Грисвальд принес вино и бесшумно удалился, Аксель и Женевьева сели за стол. Она прикоснулась к загорелой руке жениха, побуждая его заговорить.
- Я не стану перечить твоему отцу, Женевьева, тем более что тоже принес присягу Ричарду, но судьба маленьких принцев до сих пор тревожит меня. Достоин ли уважения король, способный убить своих родственников, к тому же беззащитных детей?
- Аксель, вина Ричарда в смерти детей никем не доказана, - возразила Женевьева. - Неизвестно даже, мертвы ли они на самом деле. - Она умолкла, припомнив встречу с Ричардом в Лондоне. Он произвел на нее неизгладимое впечатление. Несмотря на худобу, Ричард был привлекателен, а его глаза обладали какой-то особой притягательной силой. Весь облик этого человека свидетельствовал о том, что он осознает лежащую на нем ответственность. Женевьева была убеждена, что Ричард вовсе не захватил престол - вся Англия ополчилась против Вудвиллов, родственников законного наследника короны, сына родного брата Ричарда. Жители страны, в том числе и лондонские купцы, обратились к Ричарду с просьбой взять бразды правления в свои руки, восстановить закон, порядок и торговлю. Женевьеве не верилось, что этот сдержанный, уравновешенный человек способен совершить убийство.
Отец прав: она тоже принесла присягу королю. Теперь уже ничего не изменится, - по крайней мере до тех пор, пока вина короля не будет доказана.
- Узнаем ли мы когда-нибудь правду? - задумчиво, проговорила Женевьева.
Аксель пожал плечами, взял руку невесты, повернул ее ладонью вверх и, печально улыбаясь, провел по ней пальцем.
- Какая разница? Ричард все равно останется королем. Да, Генрих Тюдор выступил в поход, но даже уэльские лорды, присягнувшие ему, пока не спешат собраться под его знамена. Войско Ричарда почти вдвое превосходит армию Тюдора. Впрочем, не будем об этом. Мне бы не хотелось докучать тебе…
- Ты же знаешь, подобные разговоры мне не могут наскучить, - перебила его Женевьева.
- И мне тоже, но теперь, когда о нашей помолвке объявлено, а свадьба уже не за горами, я предпочел бы узнать, как выглядит твое подвенечное платье.
- Оно серебристо-серое. И роскошное. Эдвина сплошь расшила его жемчугом. Ничего подобного ты еще никогда не видел.
- Неужели?
- Честное слово, оно…
Аксель поцеловал ей руку.
- Охотно верю, что платье восхитительное. Но убежден: под ним скрывается нечто более прекрасное, чем самый дорогой мех, бархат или шелк.
Женевьева рассмеялась и, порывисто поцеловав Акселя, сказала, что никто не умеет польстить даме лучше, чем он. Поболтав с ним еще несколько минут, Женевьева вдруг подумала, что ее ждет на редкость удачный брак. Они с Акселем нравились друг другу, он охотно поверял невесте самые сокровенные мысли. Разумеется, ее жених мечтал не только о щедром приданом, поскольку сам был богат. По-видимому, Аксель высоко ценил ее практичность и не собирался безраздельно претендовать на наследство Женевьевы. Им предстояло вдвоем управлять своими владениями, а она хорошо знала, что так случается отнюдь не всегда.
В конце беседы Аксель сказал, что ему пора разыскать Эдгара: перед отъездом из замка следовало о многом позаботиться. Женевьева мечтательно улыбнулась и подставила жениху щеку для прощального поцелуя. Он вышел, а она села перед очагом и устремила взгляд на огонь. На губах ее блуждала улыбка. Отец! Как непоколебимы его убеждения! Добрая половина лордов Англии поджала хвосты, узнав о том, что Ричард намерен вступить в схватку с противником, но только не Эдгар!
Внезапно на ум Женевьеве пришла страшная мысль, от которой она похолодела: ее обожаемый отец, самый родной человек на свете, может погибнуть!
Нет, этого не случится: сражаться предстоит не ему, а молодым воинам! Война наверняка скоро завершится. Ричард оттеснит Генриха Тюдора к берегам Англии и обратит его в бегство!
А если… Женевьева затрепетала и зябко закуталась в плащ при мысли, что со смертью отца ее жизнь потеряет всякий смысл. Он еще довольно молод и привлекателен, мало того - добр и великодушен. А когда Эдгар рассказывал Женевьеве о ее матери, его голос звучал мягко и нежно, в глазах сияла любовь. Слушая отца, она мечтала, что когда-нибудь ей тоже посчастливится стать любимой.
- Грезишь наяву? Что-то ты не похожа сама на себя!
Услышав насмешливый голос Эдвины, Женевьева обернулась.
- Просто мне вдруг стало страшно, - призналась она.
Эдвина вздрогнула, и Женевьева поняла, что тетку давно не покидает страх - с тех самых пор, как над страной нависла угроза вторжения Генриха Тюдора.
Эдвина подошла к очагу, обняла племянницу за плечи и прижала к себе.
- Эдгар, Аксель, сэр Гай и сэр Хамфри собрались во дворе. Ох уж эти мне мужчины! Я наблюдала за ними в окно. Они только что отправили двести воинов к Ричарду. Уверена, Эдгар вскоре сам последует за своим отрядом.
- Эдвина, я только сейчас подумала, что могу потерять отца. Я так люблю его, Эдвина! Для меня он - весь мир! И если…
Эдвина слегка сжала плечо племянницы.
- С твоим отцом ничего не случится - Ричард позаботится об этом. Но запомни: если уж Эдгар рвется в бой, его ничто не остановит. Мужчинам не пристало забывать о чести и долге.
- А женщинам?
Эдвина улыбнулась:
- Честь - почти непозволительная роскошь.
- О чем ты говоришь? - изумленно воскликнула Женевьева. - Ты же сама учила меня беречь честь как зеницу ока!
- Да, и я сама поступаю точно так же. - Эдвина налила себе вина, подняла свой кубок и посмотрела на портрет Эдгара, висящий над очагом. - Но все дело в том, что любовь превыше чести. Я всем сердцем люблю свою дочь. И если бы ради спасения жизни Анны пришлось пожертвовать честью Эдгара, я заплатила бы такую цену. Ты поймешь меня, Женевьева, когда у тебя появятся дети.
- Я знаю, что такое любовь, - тихо отозвалась девушка.
- Ах да - Аксель! Тебе удалось перемолвиться словечком со своим влюбленным пастушком? - Тон Эдвины изменился, голос вновь зазвучал иронично и беспечно. Женевьева насторожилась: ведь еще минуту назад в словах тетки сквозила горечь. Или ей почудилось?
- Пастушком? - засмеялась она. - Аксель прекрасный, образованный человек, и тебе это известно!
- Вот теперь я слышу преданную невесту! Твоя свадьба будет великолепна. Ты волнуешься, Женевьева?
- Пожалуй…
- Но, надеюсь, ни в чем не раскаиваешься? О, дорогая, как я рада за тебя! Твой отец сделал верный выбор.
- Нет-нет, мне не о чем жалеть! - горячо откликнулась Женевьева. - Просто… - Румянец залил ее щеки, и она смущенно засмеялась: с кем еще поделиться сокровенными мыслями, если не с Эдвиной? Взяв со стола кубок с вином, Женевьева закружилась в танце перед очагом. - Мы с Акселем - идеальная пара! Наши мысли часто сходятся, у нас много общего. Он уважает меня, а я восхищаюсь им! Мало того - я люблю его, люблю всей душой. Представляю, как мы будем вместе потягивать вино перед камином, смеяться во время рождественских представлений, сидеть за обеденным столом. Вот только…
- Ну, ну! Говори.
- О, не знаю, не могу объяснить! - Женевьева подбежала к Эдвине. - А как же то, о чем слагают сонеты, прекрасные стихи, французские баллады? То, о чем писал Чосер и древние греки? Где это чудесное, таинственное чувство, где стремление умереть за один поцелуй, за одно лишь прикосновение?
- Женевьева, да ты влюблена в предчувствие любви! - догадалась Эдвина. - Сама любовь - это совсем другое дело. Она глубже, спокойнее и может продолжаться вечно. А то, о чем говоришь ты…
- Что же это?
- Страсть, - смущенно пробормотала Эдвина. Она вновь присела перед своим гобеленом, взяла иглу и устремила взгляд вдаль. - Женевьева, не стремись к страсти. Она больно ранит тех, кто гонится за ней, и даже тех, к кому приходит нежданно. Радуйся тому, что вы с Акселем - взрослые люди, что он добр и внимателен, что…
- Эдвина, значит, вот что случилось с тобой! - Женевьева присела у ног тетки. Та взглянула в умоляющие, огромные глаза племянницы - серебристые, мерцающие, завораживающие и вздохнула, поняв, что Женевьева не станет довольствоваться недомолвками, а также, что племянницу охватило беспокойство. На миг Эдвина усомнилась в том, что Аксель для нее достойная пара. Конечно, он порядочный человек, но скорее ученый, чем рыцарь, и пожалуй, слишком мягок, чтобы совладать со своевольной невестой.
- Была ли в моей жизни страстная любовь? - Эдвина усмехнулась. - Дорогая, узнав вкус страсти, я долго недоумевала: откуда же взялись все эти возвышенные поэмы о любви? А потом…
- Потом ты все поняла? После свадьбы? - настойчиво допытывалась Женевьева. - О, Эдвина, как я мечтаю об этом! Какое счастье - встретить мужчину, который любил бы меня, как Ланселот - Джиневру, как Парис - Елену!
- Такая любовь губительна.
- Нет, романтична! Но как же это случилось, Эдвина? Любовь пришла к тебе после свадьбы?
Ну что могла ей ответить Эдвина? Нет, любви она так и не дождалась - по крайней мере такой любви, которая вдохновляла поэтов, лишала сна и аппетита, заставляла дрожать от предвкушения.
И все-таки она узнала другую, более мирную любовь и обнаружила, что она отнюдь не холодна и бесстрастна. Сочетавшись браком, Эдвина и ее муж испытали удивление - и радость. А потом Филипп умер, а молодая вдова познала всю горечь одиночества.
Эдвина сделала вид, будто поглощена вышиванием.
- По-моему, ты неравнодушна к Акселю. Вы созданы друг для друга. А теперь…
Дверь вдруг распахнулась. В зал ворвался Эдгар, за ним следовали Аксель, сэр Гай и сэр Хамфри.
- Клянусь Господом, я этого так не оставлю! - бушевал Эдгар, побагровевший от ярости. Швырнув перчатки на стол, он громогласно приказал Грисвальду принести мяса и эля, да побольше.
- Отец, в чем дело? - Женевьева вскочила и бросилась к нему. Она перевела взгляд на сэра Хамфри, давнего и преданного друга ее отца, и на молодого красавца сэра Гая, близкого товарища Акселя.
- Помяните мое слово: Тристан де ла Тер еще горько пожалеет о том, что появился на свет! - воскликнул Эдгар. - Женевьева, ты только посмотри, что он мне прислал!
Аксель кивнул, передавая невесте письмо. Мельком взглянув на взломанную печать, Женевьева развернула лист бумаги. Почерк показался ей весьма изысканным, а само послание - оскорбительным и напыщенным. Отец разбушевался не зря. Письмо предназначалось Эдгару Левеллину, герцогу Иденби.
"Сэр, я, Тристан де ла Тер, преданный вассал Генриха Тюдора, настоятельно заклинаю вас отказаться от своих намерений, дабы сохранить титул, владения и честь, и, приложив все силы, оказать помощь вышеупомянутому Генриху Тюдору. Если вы, сэр, прикажете своим воинам сдаться, клянусь вам, что ни ваши владения, ни ваши подданные не пострадают и не лишатся собственности.