Глава 5
Войдя в спальню, Тристан осмотрелся: время от времени он бросал взгляды и на спутницу. Женевьева не сомневалась, что Тристан проверит, нет ли кого-то в комнате. Она нервничала, потому что Тристан заметил ее усмешку. В комнате никого не было, и все же он ожидал нападения.
Сложив руки за спиной, Тристан начал расхаживать по спальне, поражавшей воображение, как и весь замок Иденби.
В центре просторной комнаты на возвышении стояла широкая кровать. Полог и занавески, привязанные лентами к резным столбикам, были сшиты из дорогой парчи - желтой и зеленой. Изголовье кровати, украшенной резьбой, представляло собой настоящий шедевр. На нем была изображена сцена охоты - мчащиеся лошади, всадники в развевающихся плащах, ястребы и соколы с расправленными крыльями.
За кроватью, в уютном уголке, находился большой камин, особенно манивший к себе в прохладный день. Перед огнем стояли кресла с изогнутыми ножками. Здесь хозяин замка мог неспешно беседовать со своей женой или потягивать подогретое вино, глядя на огонь.
Стены спальни были побелены, дальнюю украшала роспись, подобная рисункам на гобеленах. Узкие высокие окна напоминали бойницы, но каменные карнизы создавали впечатление изящества и красоты. Вдоль стен стояли сундуки, у самой двери разместился массивный дубовый шкаф, а рядом с ним, между двумя сундуками - изящный резной дубовый туалетный столик с аккуратно разложенными на нем серебряными гребнями, костяными шпильками и флаконами. Здесь же Тристан заметил умывальник с расписным кувшином и тазом; на сиденьях стульев лежали мягкие подушки.
Тристан понял, что Женевьева Иденби привыкла к роскоши. Впрочем, каждая вещь здесь свидетельствовала о достатке и власти. Замок, построенный на вершине скалы, мог выдержать любую, даже самую ожесточенную атаку. Проезжая мимо внутренних укреплений замка, Тристан догадался, почему его обитатели так упорно не желали сдаваться. Они были вполне способны постоять за себя. Еще бы, ведь толщина стен замка достигала шестнадцати футов! Разрушить такую преграду немыслимо. Помимо каменных башен и стен, он увидел в замке множество деревянных построек: казармы для воинов, дома и мастерские кузнецов и ремесленников, кухни, покрытия над глубокими колодцами Над каменными стенами возвышалось семь оборонительных башен, а еще одна стена - из другого камня, сложенная в другое время, - окружала крестьянские дома. Осмотреть главную башню замка Тристан еще не успел. Он побывал лишь в большом зале и вот теперь - в спальне хозяйки, но ему уже было ясно: этот замок построили не только для удобства, но и для защиты. Старик сэр Хамфри рассказал Тристану, что часовня, прилегающая к большому залу, - настоящее произведение зодчества, с высокими витражными окнами, огромными арками, красными бархатными шторами, мраморным алтарем и громадной резной панелью с изображением святого Георгия, побеждающего дракона.
"И все это принадлежит мне", - вдруг с ликованием подумал Тристан. Вот она, награда! Замок перейдет к нему по закону, как только Генрих станет королем.
Однако радость сменилась привычной болью, и такой острой, что, будь Тристан один, он застонал бы. С какой радостью он отдал бы Иденби и все остальное за то, чтобы вернуть прошлое! Если бы Тристан мог отвоевать то, что принадлежало ему, спасти Лизетту…
Ему ничего не надо. Он не стремился подчинить себе этих людей, не желал им зла, не хотел видеть вокруг смерть. Но мысль завоевать замок Иденби казалась Тристану заманчивой. Появись у него новый дом, ему не пришлось бы возвращаться на север, в Бедфорд-Хит, туда, где погибла Лизетта.
Поэтому неприступная крепость на берегу моря была для пего желанной добычей. Здесь он мог бы жить, пожалуй, даже обрести покой. Тристан не сомневался, что Генрих выиграет борьбу за престол, а народ вскоре привыкнет к нему и смирится. Люди ко всему привыкают. Тристан не убивал Эдгара - тот погиб в бою, отстаивая свои убеждения. Благородная; смерть. А что касается дочери Эдгара…
Тристан стиснул зубы, и с внезапным отвращением уставился на женщину, молча стоящую рядом. Ее серебристые глаза блестели упрямо и вызывающе, но нежности в них не было, и даже когда голос Женевьевы звучал сладко, слова жгли, как каленое железо. Эту редкостную красавицу природа одарила невероятным изяществом и грацией. Волосы она не заплела и не уложила, и они рассыпались по плечам, обещая неведомое блаженство. Тем не менее Тристан до сих пор считал, что ей нельзя доверять. Он видел, что она нервничает: пальцы ее были стиснуты так, что костяшки побелели. Но, судя по тому, как высоко Женевьева держала голову, гордости и надменности у нее ничуть не убавилось. Пламя тлело в ее серебристых глазах под длинными ресницами. Нежные щеки слегка разрумянились. Несмотря на вызывающую манеру держаться, она была порядком смущена.
Тристану хотелось дать этой особе пощечину, чтобы не видеть больше холодного вызова и надменности в ее глазах, и вместе с тем он жаждал нежных и страстных прикосновений, мечтал насладиться ее прелестью и забыть о боли. Ему не терпелось проверить, прав ли он был, заподозрив, что в этой женщине таится неистовая страсть.
Жаль, что ей нельзя доверять. Какая досада, что она так двулична! Тристан уже предупредил Джона о возможной опасности и отослал половину капитанов отрядов назад к воинам - на случай нападения. Женевьева завораживала его, манила к себе. Он не знал, что ощутит в ее объятиях и сумеет ли овладеть ею… Да, сумеет.
"Если вы так настаиваете, миледи, я согласен. И все же дам вам последний шанс расторгнуть нашу сделку".
- Вам… нравится здесь? - спросила Женевьева.
- Очень. - Тристан подошел к креслу у камина и сел, опустив локти на резные подлокотники и сложив ладони в молитвенном жесте. Он слегка постукивал указательными пальцами по губам. Расположившись спиной к камину, Тристан мог следить и за Женевьевой, и за дверью спальни. Он запер ее изнутри, но пустота в спальне насторожила его. Тристан сидел неподвижно, не сводя с Женевьевы прищуренных черных глаз. Чем дольше он оставался в такой позе, тем сильнее сжимались пальцы Женевьевы. Наконец она не выдержала и снова заговорила:
- Милорд, вам наверняка не терпится избавиться от доспехов. Разве удобно сидеть, если на поясе висит меч?
- Мой меч? - удивился Тристан. Он настолько привык к нему, что не замечал мерных ударов ножен по ноге. - Это почти часть меня.
Женевьева смутилась и прикусила нижнюю губу мелкими перламутровыми зубами.
- Он беспокоит вас? - небрежно осведомился Тристан.
- Да. - Она мило улыбнулась, но не подошла ближе. Казалось, девушка не прочь пококетничать, но боится пробудить в собеседнике зверя.
- Почему же?
- Видите ли, лорд Тристан. - Она наивно захлопала ресницами. - Меч - боевое оружие, он напоминает о крови и смерти. Возможно, именно им был убит…
- Я не убивал вашего отца, миледи, - перебил ее Тристан. - Я сразу понял бы, что мой противник - хозяин замка, но этого не случилось. Я не видел его герба, стало быть, мои руки чисты.
- Но вы объявили ему войну…
- Нет, я пришел просить еды и ночлега! Только и всего. Затем я вернулся и потребовал, чтобы он отказался от присяги на верность, которую дал убийце короля. Однако Эдгар не сделал этого. Как и подобает рыцарю, он погиб в бою, вот и все.
Пламя гнева взметнулось в глазах Женевьевы, розовые губы побелели и сжались в прямую линию. Тристан приподнял бровь, удивляясь, куда девалось притворное смирение его собеседницы. Он любезно улыбнулся, и Женевьева опустила ресницы, а когда заговорила вновь, ее голос звучал вполне беспечно:
- Милорд, ваш меч внушает мне опасения. Я боюсь за себя…
- Я не воюю с женщинами.
- Но я же сторонница Йорков. - Женевьева подошла ближе к нему.
- И все-таки мне незачем убивать вас.
- В таком случае… - Она осеклась, глубоко вздохнула и нетерпеливо спросила: - Тогда почему же вы просто сидите? Вы привели меня сюда…
- Вы взволнованы, леди Женевьева? Неужели так стремитесь поскорее отдаться мне?
- Я стремлюсь покончить со всем этим!
- Как вы сказали? - Тристан умело изобразил обиду и удивление.
- Я…
- Если вы не рветесь ко мне в объятия, миледи, тогда ступайте.
- Что?! - ахнула она, изумленная его словами. - Я только хотела сказать… видите ли, я и вправду взволнована… Мне еще… - Она осеклась. Чем больше времени проходило, тем быстрее нарастал страх. Ей казалось, что над головой рокочет гром, хотя небо за окном было ясным. Тристан вел себя совсем не так, как предполагала Женевьева, она просчиталась. Будь этот человек очарован ею, он охотно снял бы меч и не стал осматривать комнату. Прежде она боялась, что не сумеет защититься, пока не подоспеет подмога, но Тристан к ней и пальцем не прикоснулся. Он казался невозмутимым.
Тристан был невозмутим, а вот она дрожала под его пристальным взглядом. От этого лукавого и настороженного взгляда предательский холодок пробегал по спине Женевьевы и сворачивался в тугой клубок внизу живота. Тристан сидел совсем рядом, и теперь вместо безликого ненавистного врага перед ней был живой человек. Женевьева не сожалела о том, что он умрет, но сомневалась, справятся ли с Тристаном ее слуги. Надо убедить его снять меч, и поскорее.
Он вновь улыбнулся - отчужденно, издевательски, и Женевьева осознала: Тристан презирает ее, угадав, что за внешней приветливостью кроется неукротимая ненависть.
И все-таки он не прибег к грубой силе, а позволил ей уйти. Вот если бы Тристан оказался жестоким, уродливым чудовищем, она возненавидела бы его по-настоящему и не приняла от него никаких подачек. Тогда ей не пришлось бы признаваться себе в том, что он немыслимо притягателен.
В этот момент взгляд Тристана стал особенно проницательным. Женевьева с трудом сглотнула, силясь представить себе умирающего отца. Опасаясь потерять самообладание, она хотела выбежать из комнаты, но не могла позволить себе этого. Поступив так, она предала бы самых верных своих сторонников. Если она уйдет отсюда, Тристан де ла Тер вскоре обнаружит Майкла и Темкина и убьет их.
- Куда завели вас мысли? - вдруг спросил он, должно быть, заметив страх Женевьевы. Тристан поднялся, и она попятилась, содрогнувшись от вида перекатывающихся под рубашкой мускулов.
"Все повторится", - в панике думала девушка. Он схватит ее за плечи, притянет к себе и обожжет рот своими губами. Ощутив его прикосновение, она вновь задрожит и растает, как масло в огне. Ей не хватит сил даже на то, чтобы удержаться на ногах, не говоря уже о борьбе. И даже когда все будет кончено, на ее губах навечно останется клеймо его поцелуя…
Но Тристан не подошел к Женевьеве. Облокотившись на каминную полку, он уставился в огонь.
- Вы на редкость загадочное существо, леди Женевьева. - Тристан так неожиданно окинул ее взглядом, что она чуть не вскрикнула. - Хотел бы я знать, что движет вами?
- Желание спасти своих подданных.
Тристан направился к ней, и она сжалась. Он коснулся пряди волос, упавшей на щеку, приподнял шелковистый локон и обвил его вокруг пальца. Каким-то чудом Женевьева удержалась на ногах, хотя и боялась лишиться рассудка. Близость Тристана привела ее в полное замешательство. Она заметила, что от него исходит чистый и свежий запах - он явно вымылся и побрился. Вдруг Тристан посмотрел на нее в упор, и Женевьева почувствовала себя его пленницей.
Затем он отпустил ее локоны, словно утратив к ней всякий интерес, не спеша вернулся к огню, поставил ногу на каминную решетку и снова облокотился на полку.
- Итак, - произнес он, не сводя с нее глаз, - вы намерены сдержать свое обещание?
- Какое? - растерялась Женевьева.
Тристан скривил губы в усмешке и приподнял бровь.
- Обещание развлекать меня. И угождать мне.
- Да, конечно.
Он улыбнулся:
- Предупреждаю вас заранее, миледи: нарушить это обещание вам не удастся.
Ее обдало могильным холодом. Да, она солгала - ну и что из того? Через несколько минут все будет кончено. Это война, сражение, где любые средства хороши. На мгновение Женевьева лишилась дара речи.
- Клянусь Богом и всеми святыми, миледи: вы сдержите свое обещание. Даю вам последний шанс. Уходите немедленно или запомните, что отныне я считаю ваше обещание священной клятвой. Вы исполните ее? - вкрадчиво осведомился он.
Господи, когда же это кончится?
- Да, да! - нетерпеливо выкрикнула Женевьева.
Последовала томительная пауза. Напряжение в комнате нарастало, как перед грозой. Наконец Тристан заговорил:
- Можете начинать. - Заметив недоумение Женевьевы, он пояснил: - Угождать мне.
- Но я… я не… Что вы хотите этим…
- Я хотел бы увидеть редкостный дар, который мне преподнесли. - Женевьева ахнула. - Надеюсь, теперь вы все поняли? Или я выразился слишком витиевато? - Тристан слегка поклонился. - Будьте добры раздеться, миледи.
Он усмехнулся. Ошеломленная Женевьева вдруг заметила, что глаза у него не черные, а синие. Такого глубокого, темного оттенка синего цвета она еще не видела. Ей хотелось броситься бежать в слепой панике, но ноги словно приросли к полу. Положение становилось отчаянным.
Надо что-то предпринять, и поскорее - убедить его снять меч и повернуться спиной к потайной двери. Не раздумывая Женевьева метнулась к Тристану, упала перед ним на пол, обхватила его колени и запрокинула голову.
- Лорд Тристан! - взмолилась она, поняв, что застала его врасплох. Он попытался поставить ее на ноги. - Милорд, я сдержу обещание - иначе мне не спасти своих людей. Я дала вам клятву! Но умоляю вас, снимите меч и позвольте мне потушить свечи! Будьте снисходительны!
В порыве жалости Тристан взял ее за подбородок. "Как она прекрасна, - думал он, поглаживая большим пальцем нежную щеку. - Прекрасна как солнце, особенно в эту минуту, когда волосы расплескались по ее спине, точно сияющий плащ, а глаза наполнились мольбой. Они вовсе не холодные и серебристые; у них легчайший фиолетовый оттенок". Руки, обхватившие его колени, были хрупкими и тонкими, изящными и женственными. От внезапно вспыхнувшего желания кровь застучала у него в ушах. Тристан почти забыл, что перед ним - опасный противник, ибо она могла утолить терзавший его голод. Если он овладеет ею, у него на время притихнет боль в сердце…
- Встаньте, - мягко начал Тристан, но вдруг услышал странный шум. Оглядевшись, он отстранил Женевьеву, бросился к потайной двери, которая начала приоткрываться, и рванул ее на себя. Из-за дубовой панели выскочил Майкл с мечом в руках.
- Майкл! - предостерегающе крикнула Женевьева, но было уже поздно. Ошеломленный Майкл попятился и занес меч над головой. Женевьева побледнела, увидев, что губы Тристана плотно сжались, а лицо побагровело от ярости.
- Брось меч! - приказал он. Майкл вздрогнул. Тристан с лязгом выхватил меч из ножен и нанес стремительный, молниеносный удар. Вместо крика с губ Женевьевы сорвался вздох.
Великан Майкл рухнул на пол, его взгляд остановился, и кровь хлынула из рассеченной шеи.
- Нет! - выдохнула Женевьева, и Тристан обернулся к ней. Никогда в жизни она не видела столь гневного и презрительного взгляда. Она отошла к стене и попыталась подняться на ноги. Тристан медленно приближался. Женевьева следила за ним с отчаянием, близким к безумию, напряженно думая о том, что случилось с Темкином. Оглядевшись, она вдруг увидела чугунную кочергу, но испугалась, что не сумеет нанести верный удар.
Между тем Тристан с мечом в руках приближался к ней. И тут вновь послышался скрип. Тристан быстро обернулся и увидел Темкина, выходящего из другой потайной двери. Темкин, готовый к встрече с врагом, держал меч наготове.
Мечи лязгнули, искры посыпались по комнате. После первого удара враги отскочили друг от друга.
- Женевьева! - вскрикнул Темкин, рухнув на колени от следующего удара Тристана. Он попытался встать, но был сражен очередным взмахом меча. Сердце девушки замерло. Она поняла, что в этом поединке победит Тристан. Темкин бросил на нее беспомощный и отчаянный взгляд. В пылу сражения Тристан забыл о пленнице. Потянувшись, она схватила кочергу, крепко сжала ее в кулаке и начала подкрадываться к Тристану, увлеченному схваткой. Мечи врагов вновь скрестились.
Тристан вдруг почувствовал, что его силы иссякают. Казалось, теплый прилив омывал его тело и утекал вместе с жизненной энергией. Почти готовый бросить меч, Тристан замотал головой, стараясь стряхнуть оцепенение, и вдруг с болезненной ясностью осознал, что его опоили. Мало-помалу вино или яд делали свое дело. Значит, он был недостаточно осторожен и хотя не доверял хозяйке замка, но не думал; что она способна…
Меч становился все тяжелее, Тристан едва поднимал его. Пора прекратить поединок, пока не слишком поздно. Хорошо еще, что он велел Джону быть начеку. Надо крикнуть, позвать своих воинов, предупредить, что они в ловушке.
В последний раз Тристан с трудом вскинул меч. Его противник, искусный воин, намеревался сражаться до конца. Однако Тристан отразил его удар и выбил из его рук меч, с грохотом отлетевший в глубь комнаты.
Женевьева поняла, что другого шанса ей не представится. В удар следовало вложить всю силу. Стиснув кочергу обеими руками, она обрушила ее на голову Тристана.
Он выронил меч, схватился за голову и пошатнулся. Ужаснувшись, Женевьева попятилась. Тристан обернулся и устремил на нее взгляд, полный боли и горечи.
Она думала, что он бросится к ней, схватит за горло и задушит. Но Тристан только молча смотрел на нее. Он понял, что Женевьева обманула и предала его, именно она нанесла роковой удар.
Слезы душили ее: Тристану было суждено умереть. Женевьева отчетливо слышала, как хрустнули кости черепа, видела струящуюся кровь.
Взгляд Тристана был зловещим и пристальным, он словно обещал мстить ей даже после смерти.
- Будь ты проклята, - хрипло выговорил он. - Будь ты проклята, тварь из Иденби, предательница, блудница! Молись, чтобы я умер!
- Нет… - Женевьева покачала головой, с трудом сдерживая слезы.
Но Тристан уже отвернулся, шатаясь прошел мимо застывшего от неожиданности Темкина, поднял засов и медленно направился в коридор.
- Надо остановить его! - опомнилась Женевьева. - Он переполошит всех! - Она бросилась за Тристаном. Ее охватил ужас при мысли, что придется нанести еще один удар. Темкин схватил упавший меч и устремился вслед за ней. Но было уже слишком поздно.
- Мы в ловушке! - взревел Тристан, остановившись на верхней ступени лестницы. Его крик разнесся по замку. - Тревога!
Он вдруг упал на колени и схватился за голову. Внизу поднялся шум, но Женевьева ничего не замечала. Не отрываясь, она смотрела на кровавый след, тянущийся за Тристаном по коридору.
Внезапно, к ее огромному облегчению, Тристан повалился ничком, глухо ударившись о каменный пол. Она замерла, не смея даже дышать. Темкин тоже молчал. Им не верилось, что Тристан наконец повержен.
Однако он не шевелился. Кровь струилась из раны на голове, заливая волосы. Лицо его стало пепельно-бледным. Тристан не дышал.
- Он умер… - в ужасе прошептала Женевьева. - Господи! Это я убила его!
Она задрожала. Темкин бросился к ней, встряхнул за плечи и заглянул в глаза.
- Вы спасли мне жизнь. Останьтесь здесь, будьте осторожны, а мне пора вниз.