– И еще разожги камин и прикажи убрать ванну. – Только теперь герцог почувствовал холодную промозглость комнаты и обратил внимание на непрекращающийся дождь за окном.
– Что-нибудь еще, сэр?
Неожиданно Уилл вспомнил, что явился домой не один.
– Где Колин и Сэм?
– Его светлость герцог Ньюарк удалился в голубую комнату, а его светлость герцог Дарем устроился в зеленом салоне. Оба хорошо поели и теперь, по-видимому, отдыхают.
Уилл кивнул:
– Понятно. Который сейчас час?
– Почти половина двенадцатого, ваша светлость. Господи, сколько же он спал?
– Спасибо, Уилсон. Пока это все.
Слуга поклонился и покинул комнату, а Уилл снова взглянул на Вивьен: она по-прежнему дышала глубоко и ровно, но ему показалось, что цвет ее лица немного изменился к лучшему.
Снова раздался стук в дверь, и Уилсон, войдя, объявил о приходе доктора, а затем подошел к камину, чтобы развести огонь.
Доктор Гилмор Брейтуэйт, с трудом протискиваясь в дверь, вошел следом. Хотя на его лице постоянно играла улыбка, взгляды окружающих в первую очередь притягивали завитые нафабренные усы.
При этом доктор не был фатом и большую часть времени проводил в Пензансе с женой и детьми. Он практиковал весьма скромно и вел спокойную домашнюю жизнь, но тем не менее его считали лучшим хирургом в Корнуолле.
– Добрый день, ваша светлость, – весело поздоровался Брейтуэйт, как только Уилсон удалился, закрыв за собой дверь. – Мне сказали, вам требуется моя помощь.
– Да, доктор, и пациент перед вами – это миссис Раэль-Ламонт. Она... – Он запнулся. – С ней произошел несчастный случай...
– И как долго она без сознания? – Взгляд доктора сразу стал серьезным. Он быстро направился к постели, сжимая в руках саквояж.
– Около восемнадцати часов.
Доктор поставил чемоданчик на покрывало.
– Ее рвало? – спросил он, касаясь лица Вивьен тыльной стороной ладони.
– Да, один раз.
Доктор кивнул.
– Сколько ей лет?
– Полагаю, тридцать пять.
– М-да.
Пока доктор осматривал Вивьен, в комнате царила тишина. Уилл был так взволнован, что не мог спокойно наблюдать за происходящим; подойдя к камину, он бездумно смотрел на красно-голубые угли, пытаясь успокоиться.
Только когда доктор с легким щелчком закрыл саквояж, Уилл обернулся и, сжав руки за спиной, пристально посмотрел на него.
– Она не должна умереть! – Его голос прозвучал непривычно громко в тишине комнаты.
Доктор, вздохнув, опустил закатанные рукава льняной рубашки и кашлянул.
– Сэр, рана ужасная, и я не поручусь за исход лечения. Последствия таких травм, – он покачал головой, – к сожалению, непредсказуемы.
На щеках Уилла заиграли желваки.
– То есть вы ничем не можете помочь ей?
– Я говорю только, – Брейтуэйт снова вздохнул и потрогал свои усы, – что каждое исцеление зависит от пациента. Физически пациентка сильная и здоровая, и я бы предположил следующее: скорее всего она через некоторое время придет в себя. Если же нет, здесь ни вы, ни я ничего не сможем сделать. Пробуждение, вероятно, произойдет через несколько часов, а пока вы должны позаботиться, чтобы ей было удобно и тепло.
Уилл судорожно сглотнул.
– Я все сделаю.
Брейтуэйт склонил голову набок.
– Извините, ваша светлость, но я не могу сделать большего; излечение мозга – тонкое и далеко не изученное дело. Обнадеживает лишь то, что у нее огромная шишка на голове. Это означает, что опухоль снаружи и на мозг оказывается меньшее давление. Когда она очнется, первые два дня я давал бы ей только бульон, чай и тосты. Больная может не хотеть есть, но ей необходимо поддерживать силы. Несколько дней у нее будут сильные головные боли, и я предложил бы настойку опиума, чтобы облегчить боль, но не давайте его слишком много, так как она опять может впасть в кому. Чтобы поправиться, ей нужно больше спать, но не столь глубоким сном, чтобы ее нельзя было разбудить.
– Это такой сон, как сейчас? – уточнил герцог.
– Да.
После продолжительного молчания Уилл резко выпрямился и кивнул гостю:
– Благодарю вас за откровенность, доктор.
Брейтуэйт ободряюще улыбнулся и подкрутил кончик уса.
– Если я вам понадоблюсь, сэр, пришлите за мной.
– Благодарю.
Доктор, щелкнув каблуками, подхватил свой чемоданчик и направился к двери. Открыв ее, он оглянулся.
– Желаю вам всего доброго, вам и вашей пациентке, ваша светлость. – С этими словами доктор вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Сидя перед камином, Уилл неподвижно смотрел на персидский ковер под ногами. Он совершенно ничего не чувствовал – ни надежды, ни отчаяния, возможно, потому, что слишком много пережил за столь короткое время.
Наконец, его взгляд обратился к Вивьен, беспомощно лежащей на его кровати. Он знал, что помочь ей не в его власти. Теперь она находилась во власти Божьей.
Сердце Уилла сжалось.
Прерывисто вздохнув, он поднялся и неловко сел в кресло-качалку возле кровати, прислушиваясь к медленному, ритмичному дыханию Вивьен, сопровождаемому шумом дождя за окном и ровным потрескиванием дров в камине. Ему вдруг показалось, что на земле, кроме них, больше никого нет.
Высвободив руку Вивьен из-под покрывала, Уилл нежно погладил ее, потом уткнулся лицом в подушку и закрыл глаза.
– Не умирай, Вивьен, пожалуйста, не умирай. Ты нужна мне. Очень нужна...
Не выпуская ее руки, он снова погрузился в сон, а когда спустя несколько часов вдруг проснулся, наступила глубокая ночь и дождь прекратился. Уилл торопливо выпрямился в кресле-качалке, и его охватило предчувствие, которого он никогда раньше не испытывал. Он посмотрел в сторону камина, в котором по-прежнему ровно горел огонь, а затем взглянул на Вивьен и замер.
На какую-то секунду ему показалось, что она умерла, но вдруг Вивьен моргнула, и его охватила безудержная радость.
Уилл осторожно сжал ее руку.
– Прости, что сомневался в тебе, дорогая, – прошептал он, – пожалуйста, прости...
В ответ он услышал слова, произнесенные едва слышным голосом:
– Я люблю тебя, Уилл...
Ему хотелось смеяться и кричать, но все же он сумел сдержаться; а когда она снова закрыла глаза, он увидел, как отблеск огня отразился в единственной слезе, скатившейся по ее щеке.
Наклонившись, Уилл поцеловал ее ресницы и ощутил на губах солоноватую влагу.
– Я тоже люблю тебя... – горячо прошептал он.
Глава 23
Жизнь Вивьен проплывала перед ней как в тумане. Она просыпалась и видела склонившегося над ней Уилла, говорившего ей нежные слова, которые она не совсем понимала, а в следующую секунду он пытался что-то влить ей в рот. Она давилась, но глотала, почти не чувствуя вкуса, однако догадываясь, что это куриный бульон. Иногда она слышала тихие голоса, и тогда кто-то давал ей настойку опиума, которую она выпивала с удовольствием, потому что после этого голова переставала раскалываться. Потом она снова засыпала и снова просыпалась в темной тихой комнате, где в камине все время горел огонь. Уилл всегда был рядом, и даже в полубессознательном состоянии она впервые в жизни испытывала чувство комфорта и полной безопасности.
Вивьен помнила почти все подробности своего похищения Стивеном: как ее держали пленницей в коттедже, как появились Уилл и еще двое людей, которые пришли, чтобы спасти ее. Однако последующие события сохранились крайне неясно и смутно в ее сознании, включая обратный путь и ее пребывание в большой кровати Уилла. Она отчетливо увидела его впервые после того, как пришла в себя; его лицо показалось ей усталым, когда он поцелуем убрал слезу с ее щеки и сказал, что любит. В этот момент ей стало ясно, что невзгоды, объединившие их, действительно закончились. После этого она засыпала и просыпалась, пила чай, как ей было сказано, пытаясь не двигаться, так как от этого у нее сильно начинала болеть голова. Дважды приходила молоденькая служанка, чтобы помочь ей воспользоваться ночным горшком, который стоял под кроватью. Боль медленно проходила, и постепенно в голове у нее прояснилось, а время, которое она проводила бодрствуя, все увеличивалось.
В этот день Вивьен впервые попросила приготовить ей ванну и зубную щетку. Служанкам потребовалось три четверти часа, чтобы искупать ее и одеть в чистую рубашку – это очень утомило ее. Однако когда все было закончено, и ее оставили одну в постели, Вивьен почувствовала себя замечательно, наслаждаясь теплом от горящих в камине углей. Ставни были закрыты, но свет от камина позволил Вивьен осмотреть спальню Уилла.
Спальня показалась ей огромной; обставленная мебелью красного дерева с искусной резьбой, эта комната удивительно подходила ему. Стены были оклеены обоями с лиственным узором, которые гармонировали с покрывалом, а бледно-зеленая ковровая ткань устилала темно-коричневый пол с разбросанными для контраста небольшими персидскими ковриками. Мебели было немного: помимо старого кресла-качалки, стоящего у кровати, туалет и гардероб около входа да зеркало в человеческий рост, в резной раме красного дерева, в углу возле камина.
На самом камине не стояло никаких украшений, не было их и на стене над ним. Вивьен с удивлением заметила, что обои в этом месте казались темнее, словно когда-то здесь висела огромная картина.
В целом Вивьен показалось, что комната лишена... чего-то личного, да и весь дом словно оформлен незаинтересованным лицом и лишен индивидуальности. Исключение составляла, пожалуй, только библиотека; вероятно, это было единственное место, где Уилл любил проводить время.
Пока Вивьен размышляла, прошло немало времени, и наконец дверь в спальню открылась. На пороге показался Уилл, сразу приковав ее взгляд к своей огромной фигуре. Вивьен с улыбкой вздохнула: она по-настоящему влюбилась в этого замечательного человека.
Заметив, что Вивьен наблюдает за ним, Уилл улыбнулся.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, закрывая за собой дверь.
– Гораздо лучше. Вот только голова все еще побаливает...
Герцог медленно приблизился к кровати и сел, поглаживая руками покрывало, которым были укрыты ее ноги.
– Вам что-нибудь нужно?
Она широко улыбнулась.
– Вы совсем как добрая няня.
Уилл добродушно пожал плечами.
– Я готов на все, чтобы помочь вам поскорее поправиться, моя дорогая леди.
Вивьен некоторое время наблюдала, как на его чистой гладкой коже отражается огонь камина; волосы, упав на лоб, касались его бровей.
– Как давно я здесь? – тихо спросила она.
– Почти пять дней.
Вивьен помолчала.
– Мне не следовало бы лежать в этой постели, ваша светлость.
Не сводя с нее глаз, Уилл глубоко вздохнул, затем откинулся назад.
– Откровенно говоря, более подходящего места, чем моя спальня, я не смог найти.
Его слова заставили ее заволноваться.
– Начнутся разговоры, и чем дольше я здесь...
Уилл решительно остановил ее.
– Не бойтесь, никто не знает, что вы в моей спальне, за исключением доктора и слуг, которым я полностью доверяю, – они ничего никому не скажут. К тому же я достаточно плачу им. Что касается остальных – они просто подумают, что вы остаетесь в комнате для гостей. Так думает и ваша домоправительница, которая два дня назад по моей просьбе принесла вашу одежду.
Вивьен потянулась и подложила руки под подушку, устроив голову как в колыбели.
– Вы, как всегда, все продумали.
Проведя пальцами по покрывалу, Уилл задумчиво посмотрел на Вивьен.
– Когда вы совсем поправитесь, мы обсудим, как дальше устроить наши дела.
"Как дальше устроить наши дела..."
У Вивьен что-то дрогнуло внутри, но она тут же решила, что ей надо избегать серьезных разговоров, пока она не начнет ясно думать и не сможет достаточно сосредоточиться. Поколебавшись, она попыталась сменить тему:
– Вы сами одевали меня?
Уилл усмехнулся:
– Нет, но раздевал я.
Вивьен почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Хотя они и были любовниками, герцог никогда не видел ее обнаженной, как и никто другой вот уже многие годы.
– И что же? – поинтересовалась она, словно защищаясь.
Он кашлянул.
– Вы все еще здесь; я все еще здесь; значит, обошлось. Я был не слишком шокирован и не слишком разочарован.
Вивьен вытащила руки из-под подушки и сложила их перед собой.
– А я полагаю, что вам понравилось увиденное, – довольно дерзко произнесла она.
Неожиданно Уилл лег рядом с ней на покрывало, положил руку на грудь и, уткнувшись лицом в шею, губами игриво потянул завязки на ночной рубашке.
– Очень понравилось. – Он пощекотал ее носом.
Вивьен засмеялась и тут же коснулась пальцами головы.
– Здесь все еще болит, когда я резко двигаюсь.
Уилл приблизился к ней.
– А теперь спите, – нежно сказал он. – Когда поправитесь, я снова рассчитываю увидеть вас обнаженной.
Вивьен свернулась возле него калачиком и, положив руку ему на грудь, закрыла глаза, наслаждаясь его близостью и теплотой, прислушиваясь к его ровному дыханию, пока снова не погрузилась в сон.
Глава 24
– Вы нужны мне...
Словно сквозь туман Уилл слышал ее голос, видел ее прекрасное лицо и ощущал запах роз, пока его разум лихорадочно работал, пытаясь отличить реальность от видения. Затем он почувствовал ее теплые губы на своих губах и медленно открыл глаза.
– Вивьен?
Она, улыбаясь, склонилась над ним, и ее длинные волосы нежно коснулись его щек.
– А вы ожидали кого-то другого? – лукаво спросила она и снова поцеловала его, на этот раз более настойчиво задерживаясь на его губах.
Неожиданно Уилл понял, что уснул возле нее, стянув с себя рубашку и забравшись под покрывало, чтобы быть ближе к ней. В комнате по-прежнему было темно, хотя света от огня в камине вполне хватало, чтобы отчетливо увидеть ее, лежащую рядом.
– Я так рад, что это вы, а не сон, – прошептал он, бережно взяв ее лицо в ладони.
– Я тоже не сразу поняла, что вы рядом, когда проснулась. – Вивьен положила теплые ладони на его обнаженную грудь и, внимательно посмотрев ему в глаза, смущенно заметила: – Даже толком не поблагодарила вас за то, что спасли мне жизнь.
Герцога охватила волна раскаяния: ведь это он оставил ее один на один с подонком.
– Не благодарите меня, я так виноват перед вами...
– Ш-ш-ш. – Прижав пальчик к его губам, Вивьен заставила Уилла замолчать. – Вы были великолепны, – прошептала она. – Вы были нужны мне, и вы оказались там ради меня. Вы всегда останетесь самым главным мужчиной в моей жизни, мой дорогой герцог.
Уилл взглянул ей в глаза, обнял и притянул к себе.
– Этот тип... касался вас? – спросил он, и у него перехватило дыхание.
Вивьен вздохнула, не сводя с него глаз.
– Положим, нет. Ну а если бы это произошло?
Уилл думал, что ответить ей, а она наблюдала за ним. Морщинка у нее на лбу говорила о ее тревоге.
Пропустив ее волосы сквозь пальцы, он уверенно произнес:
– Что бы ни случилось с вами в том коттедже, это никогда не изменит моих чувств к вам, Вивьен. Никто не сравняется с вами храбростью. Но я не хочу причинять вам физическую боль, если он...
Вивьен остановила его, поцеловав в губы.
– Он мне ничего не сделал, – прошептала она, поглаживая кончиками пальцев его грудь.
Облегчение, нежная ласка и исходящее от нее тепло, наконец, успокоили его.
– Вивьен, вам пора отдыхать.
Она нежно рассмеялась, глядя ему в глаза.
– Я отдыхаю уже пять дней. Больше всего сейчас мне нужны вы.
– А ваша голова?
– Ну, в ней что-то немного стучит, – честно ответила Вивьен. – Но мое неутоленное желание причиняет еще большую боль.
Уилл не мог поверить, что она произнесла это вслух. Мгновенно его плоть стала твердой, и он тоже испытал боль.
– Думаю, после такого признания я не в состоянии отказать вам, – нехотя признался он.
Вивьен села в постели и опять улыбнулась.
– Вам хочется снова увидеть меня обнаженной?
Уилл кивнул:
– Не только увидеть, но и почувствовать тебя обнаженной, любовь моя.
Глаза Вивьен удивленно блеснули; она прерывисто вздохнула и хрипло прошептала:
– А я хочу ощутить тебя глубоко в себе.
Уилл посмотрел в ее прелестное открытое лицо, затем погладил большим пальцем ее щеку, рот, легко коснулся шишки на лбу. Нежно притянув к себе голову Вивьен, он осторожно поцеловал ее. Некоторое время они неподвижно лежали в объятиях друг друга. Потом Вивьен начала понемногу отвечать на его прикосновения, ее ладони заскользили по его груди к шее, пальцы перебирали его шелковистые волосы, губы приоткрылись, чтобы встретить его поцелуй.
Уилл нежно проник языком в ее теплый сладкий рот, играя и дразня ее, а она следовала за ним, радостно отвечая ему. Забывая обо всем на свете, Вивьен прижалась к нему, касаясь его груди своей грудью; одна ее нога лежала у него на бедре, и она чувствовала его возбуждение.
Когда они окончательно освободились от одежды, Уилл склонился над Вивьен, и его губы обожгли ее. Она почувствовала горячее желание еще до того, как он тронул ее тело.
Наконец, словно ощутив молчаливое томление, он оторвался от ее губ и сел, чтобы взглянуть на прекрасные формы своей возлюбленной, слабо освещенные светом от камина. Ее волосы рассыпались по подушкам, оттеняя прекрасные глаза; в их глубине таилось чувственное желание. Ноги Вивьен, длинные и изящные, живот плоский, груди отличались прекрасной формой – нежно-округлые, с розовыми сосками, уже затвердевшими от возбуждения.
– Господи, как ты прекрасна, – произнес герцог шепотом, и его пальцы медленно заскользили вверх по ее бедру.
– Самая прекрасная женщина из всех, кого ты видел? – с улыбкой подсказала Вивьен.
Уилл нагнулся и поцеловал сосок, что заставило ее удивленно вскрикнуть.
– Не помню никаких других женщин, – уверенно сказал он, глядя ей в глаза. – Да и были ли они?
Вивьен засмеялась, и он коснулся другого соска, взял его в рот, покусывая и посасывая, и она изогнула спину в ответ на его ласку.
– У меня от тебя дрожь по телу, до самых кончиков пальцев...
После нескольких секунд пленительной пытки Уилл заглянул ей в глаза.
– Ты вызываешь во мне дрожь до... – Он улыбнулся, когда ее глаза расширились в ожидании. – Тоже до самых кончиков пальцев.
Ее взгляд на мгновение затуманился. Подняв руку и проведя кончиками пальцев по его подбородку, Вивьен нежно прошептала:
– Спасибо за заботу.
Уилл судорожно сглотнул. Эти простые слова подтверждали ее благодарность и восхищение, он решил показать ей, что чувствует в этот момент его душа. Взяв ее руку, Уилл поднес ладонь к губам и, осторожно перевернув ее, неторопливо поцеловал нежную гладкую кожу. Вивьен прерывисто вздохнула, когда он двинулся по ладони к ее пальчику, взял в рот его кончик и начал нежно посасывать. Потом он положил ее ладонь себе на грудь и прошептал:
– Мое сердце бьется только для вас, дорогая...