- Я хочу, я хочу, - передразнил ее Ник. - У вас всегда так: "Я хочу это, я хочу то". - Он прищурил глаза. - Позвольте мне сказать вам, чего хочу я.
- Меня не интересует, чего хотите вы, Мак-Кейб.
- Вы делаете ошибку, капитан. Большую ошибку. Я бы посоветовал вам проявить интерес. И побыстрее.
Кей наклонила голову.
- Проявлять интерес к тому, что хочет и чего не хочет пьяный владелец салуна? - скептически спросила она. - Вы, должно быть, шутите.
- Я не шучу, - произнес Ник с неожиданно твердыми нотками в голосе. - А теперь быстро поднимайтесь по этим ступеням. Я этого хочу. А я всегда добиваюсь своего.
Кей рассмеялась ему в лицо.
- Но не на этот раз, большой мальчик. Со мной это не пройдет. - Она спешно запихнула деньги в нагрудный карман его серого пиджака, предусмотрительно отступила назад и насмешливо добавила: - Единственный способ заставить меня подняться по этой лестнице, это собственной персоной… - И тут до Кей дошел смысл произнесенного ею, и она остановилась на полуслове.
Ник действовал так быстро, что у нее перехватило дыхание. В мгновение ока он подхватил ее на руки.
- Неплохая мысль, - пьяным голосом произнес он и начал подниматься по ступеням, держа ее на руках.
- Вы - бандит! Вы - животное! - кричала Кей, возмущенная тактикой пещерного человека. - Отпустите меня! Я не пойду с вами наверх!
- Ошибаетесь, - холодно сообщил ей Ник. - Вы пойдете именно наверх. И именно наверху вы останетесь до тех пор, пока я не разрешу вам уйти.
- Если вы не отпустите меня, я буду громко визжать, - предупредила Кей. Ник проигнорировал угрозу, продолжая ступать нетвердым шагом по устланным ковром ступеням; один раз он поскользнулся и чуть не упал. -
Я это сделаю, - уверила его Кей. - Я закричу так громко, что все услышат.
- Валяйте, - сказал Ник. - Ваш визг будет не первым женским криком, звучавшим в этих стенах.
- О-о!
Извиваясь и царапаясь, Кей через плечо Ника заметила Лин Тана. Слуга вошел в широкий коридор нижнего этажа, неся поднос с фарфоровым чайником и чашками.
- Лин Тан! - в отчаянии позвала она его. - Помогите! Помогите мне!
Худощавый слуга-китаец посмотрел наверх, увидел пару и чуть не выронил поднос. Он взволнованно поспешил к основанию лестницы.
- Босс, что-то случилось? Мисс капитан упасть и ушибиться?
Ник остановился, повернулся и посмотрел на Лин Тана прищуренными затуманенными глазами. Потом он оценивающе взглянул на Кей, продолжающую неистово сопротивляться в его руках.
- Нет. Нет, с ней все хорошо. - Он улыбнулся Лин Тану сверху вниз. Потом снова перевел взгляд на рассерженную Кей. - Ваш нимб пока не поврежден, капитан?
Кей визгливо закричала:
- Вы невоспитанный, презренный, непочтительный…
- Да, она в порядке, - снова уверил Ник обеспокоенного слугу и продолжал подниматься по лестнице. - Принеси чай капитана в мои апартаменты, - крикнул он слуге.
Разъяренная Кей шипела:
- Это преступление, Ник Мак-Кейб, гнусное преступление, наказуемое смертью! Это не что иное, как насильственное похищение!
- Вот как вы это называете. Я называю это "объяснить так, чтобы стало понятно".
- У вас ничего не получится, - взвизгнула она, когда он ступил на площадку второго этажа.
- Хотите пари? - живо откликнулся Ник, дойдя до двери своей квартиры и внося туда Кей.
Очутившись в уютной гостиной, Ник не отпустил Кей. Он продолжал крепко сжимать ее в объятиях. Он понес рассерженную, сопротивляющуюся Кей по толстому пушистому ковру к камину, отделанному серым мрамором.
И опять она с горячностью протестовала:
- Я уже наверху. Вы можете отпустить меня, вы добились своего.
- Нет, - сказал Ник. - Еще нет. После того как Лин придет и уйдет. Тогда я спущу вас на пол.
Слегка покачиваясь и расставив ноги, Ник стоял прямо перед отделанным серым мрамором камином, в котором ярко пылал огонь и потрескивали дрова. В топке плясали красно-оранжевые языки пламени, уносясь вверх, к широкой мраморной каминной доске.
Над каминной доской висело огромное, окантованное серебром зеркало, в котором отражались двое людей. Кей замолчала, увидев свое собственное отражение в зеркале.
Ее лицо раскраснелось, глаза дико блуждали, шляпки на голове не было. Густая прядь рыжих волос выбилась из узла на затылке и свисала вдоль левой щеки, а вьющиеся кончики веером рассыпались по шее. Серебряная буква "S" пропала с форменного воротничка, потерялась где-то в пылу потасовки. Две медные пуговицы на форменном жакете были расстегнуты, нескромно обнажая выпуклое начало бледной груди. Одной рукой она держала Ника за спину, яростно вцепившись в тонкую ткань пиджака. Другой она упиралась ему в грудь.
Кей была рада, что никто не видит диковатую женщину, отражающуюся в зеркале с серебряной оправой. Она ничуть не напоминала подтянутого, энергичного и сострадательного капитана Армии спасения.
Мужчина, непозволительно близко держащий ее в длинных сильных руках, был не менее растрепан, чем она. Прядь иссиня-черных волос упала на подбитый глаз Ника. На его щеке уже не видно было отпечатка ее ладони, однако на виске и подбородке красовалась пара царапин. Она знала, что виной тому ее острые ногти. Его смуглое лицо усеяно блестящими бисеринками пота, как от жары, а глаза под темными ресницами были холодными, как серебристый лед.
Яростно молотя кулаками по груди Ника, Кей нечаянно оторвала золотые пуговицы от его рубашки. От этого белая рубашка распахнулась, нескромно обнажая его смуглый торс с жесткими темными волосами, покрывающими его мускулистую плоскую грудь, сужаясь в хорошо различаемую линию, спускающуюся вниз по упругому животу.
Он был похож на пирата - смуглый и опасный. Ему недоставало только золотого кольца в ухе.
Увидев в зеркале эти бледные, отливающие серебром глаза, Кей вдруг с тревогой поняла, что ее рука лежит на его медленно, ритмично бьющемся сердце, а пальцы запущены во влажную упругую поросль на его груди.
Кей непроизвольно вздрогнула.
Ее вдруг охватило странное чувство, какого она никогда раньше не испытывала. Оно было совершенно незнакомым и пугающим, и к тому же удивительно волнующим. Она вся горела, как в лихорадке. В то же время она дрожала, как в ознобе. Она была в состоянии какой-то эйфории и все же испытывала необъяснимую тревогу.
Это приводящее в замешательство ощущение было совершенно новым для Кей, поэтому она не распознала его. Она знала только, что виной всему Ник Мак-Кейб.
Кей слишком быстро отдернула руку от его обнаженной груди и слегка отпустила его пиджак. Ее тело напряглось. Она заметила едва различимую усмешку. Ей пришлось смириться. Она поняла, что с ней случилось. Поняла, насколько сильно он действовал на нее.
- Я хочу, чтобы вы… - начала Кей, однако оборвала себя. - Мак-Кейб, пожалуйста, опустите меня на пол.
- Обещаете хорошо себя вести? Не бежать к двери?
- Да. Я хочу сказать, нет… о-о, вы понимаете, что я имею в виду.
- В таком случае… - Ник нарочито медленно опустил ее на пол, не снимая руки с ее тонкой талии. Кей почувствовала, как ее живот, бедра и ноги медленно соскальзывают вниз по его высокому твердому как скала телу. Беспокойно ища пальцами ног опору, она холодными влажными руками ухватилась за его бицепсы.
Она ощущала такую слабость и головокружение, что продолжала цепляться за Ника даже после того, как ее ноги твердо стояли на ковре.
В смятении Кей попятилась от Ника, когда в комнату с чайным подносом вошел Лин Тан. Беспокойно переводя глаза с Ника на Кей, слуга поставил поднос на круглый столик красного дерева и налил две чашки крепкого горячего чая.
- Нужно что-нибудь еще, хозяин? - почтительно спросил Лин Тан, примечая расцарапанный подбородок Ника, его расстегнутую рубашку. А также порозовевшее лицо Кей и ее растрепанные волосы.
- Нет, этого достаточно. - Ник быстро проводил Лин Тана до двери и запер ее за ним.
Кей напряглась.
- Расслабьтесь, - произнес Ник, все еще стоя к ней спиной. - Садитесь.
Кей продолжала стоять. Повернувшись, Ник подошел к ней.
- Пейте чай. - Он стащил с себя пиджак и жилет, бросив то и другое на спинку стула. - Похоже, я потерял пуговицы от рубашки. - Он развел полы расстегнутой белой рубашки, прибавив: - Если вы извините меня, я пойду переоденусь. Или, быть может, вас устраивает моя голая грудь…
- Пожалуйста, наденьте рубашку.
Она взяла с подноса чашку чая и уселась с видом побежденного, чья гордость была уязвлена. Как только он ушел, она отставила чашку в сторону и поспешно застегнула форменный жакет до самой шеи. Она привела в порядок волосы, разгладила юбки, поднялась и стала искать на ковре пропавшую букву "S", но так и не нашла.
Когда Ник вернулся, она уже снова сидела на длинном диване, прихлебывая чай. Его черные волосы были зачесаны назад, царапины на лице были очищены от крови. На нем была рубашка из темно-синего шелка и серые брюки от костюма.
В руке он держал стакан со спиртным. Кей бросила беспокойный взгляд на запертую дверь. Этот подвыпивший владелец салуна приводил ее в состояние опасного возбуждения. Кей сопротивлялась этому единственным известным ей способом - оскорбляя его.
- Снова пьем? - спросила она с ноткой презрения в голосе. - Вы и так совсем пьяны, Мак-Кейб.
- Да, я пью, - произнес он, - но это не означает, что я напьюсь.
- Вы выглядите пьяным. Вы ходите, как пьяный. От вас разит, как от пьяного.
Ник поднял стакан с выпивкой в шутливом приветствии, поднес его к губам и осушил одним большим глотком. Потом подошел к столику на колесиках и налил себе еще один стакан. Слегка покачиваясь, он подошел к дивану и рухнул на него рядом с Кей.
- И запомните, капитан, - слова прозвучали невнятно, - если я хочу пить, я выпью. Если я хочу напиться, я напьюсь. - Кей пожала плечами, сосредоточившись на темном чае в своей чашке. - Взгляните на меня! - произнес Ник, и его голос заставил ее резко повернуть голову. - В этом городе я делаю то, что мне нравится, и любой, оказавшийся на моем пути… - Он покачал головой и помолчал. - Вы на моем пути, капитан, и это начинает действовать мне на нервы.
- Вероятно, вы относитесь к тем мужчинам, которых легко вывести из себя, - сказала Кей, останавливая взгляд на его подбитом глазу. - Вас все еще забавляют кабацкие драки? Не пора ли вам отказаться от этих глупостей?
На лбу Ника забилась жилка. Каждый мускул его стройного тела напрягся.
- Однажды, когда вы скажете какую-нибудь дерзость, я забуду, что вы женщина.
- Я только указала на то, что…
- Указываю здесь только я, капитан, - прервал ее Ник, и его брови угрожающе сдвинулись. - Это вас мне надо благодарить за этот фонарь под глазом. Это вы уговорили Большого Альфреда уйти от меня и присоединиться к вашей банде ангелов. - Кей открыла рот, собираясь что-то сказать. Он остановил ее взглядом. - Вы думаете, мне нравится, когда из меня вышибают мозги? Уверяю вас, что нет, но у меня не остается выбора. Мне приходится защищать себя и салун.
- Мне жаль.
- Нет, вам не жаль. Вы забрали моего вышибалу, мою главную приманку, двух девушек из "Карусели". Вы были бы счастливы прикрыть мое дело. Но этого не случится. Вам не удастся подорвать бизнес в "Золотой карусели".
- Вероятно, нет. Полагаю, вы всегда были страшно умны.
- Это верно, капитан. Я умен. Дьявольски умен.
- Неужели? Тогда, думаю, у нас есть что-то общее.
- У нас много общего, - произнес Ник, взял стакан, перегнулся через Кей и с размаху опустил стакан на край стола. - Я вызволяю несчастных из темноты на свет и снимаю с них земные тяготы. Вы делаете то же самое.
- Кощунство! Бездны ада разверзнутся под вами, Мак-Кейб.
- Без сомнения, но аду придется подождать. Мне нравится здесь. Мне нравится моя жизнь. Больше всего я люблю свой салун. Этот салун означает для меня больше, чем что-либо. Или кто-либо.
- Ваш салун - кузница самого дьявола, - парировала Кей. - А вы, Ник Мак-Кейб, - дьявол!
- Вы говорите - дьявол? - произнес он с нехорошей ухмылкой и развязно придвинулся поближе. - Не хотите ли повстречаться с маленьким помощником сатаны? - Он взялся за пряжку своего ремня.
- О-о! - Кей задохнулась от ярости и вскочила с дивана. - Вы отвратительный, вульгарный, мерзкий…
- Негодяй? - Ник тоже поднялся с дивана. - Да, я такой, капитан. А вы распевающая псалмы зануда…
- Ник Мак-Кейб! - Кей с шумом выдохнула воздух. Она резко повернулась и поспешила к двери. Однако Ник опередил ее. Он прислонился мускулистым плечом к тяжелой двери, загораживая ей путь.
- Не смейте больше рыскать вокруг моих девушек и не пытайтесь увести их от меня. Если попробуете, наживете себе неприятности.
Заставив себя не мигая смотреть в эти отливающие серебром глаза, блестевшие от выпитого, Кей проговорила:
- Я не боюсь вас!
- Зато вы боитесь себя, - сказал он с язвительной . ухмылкой. - Помните, что произошло чуть раньше, когда я держал вас на руках перед камином?
Лицо Кей запылало.
- Ничего не произошло.
- Капитан, вы же знаете, что лгать - грешно. - Ник покачал головой и прибавил низким вкрадчивым голосом: - Сегодня ночью, лежа в постели в темной комнате, вы, сами того не желая, будете вспоминать это странное, восхитительное маленькое "ничего", случившееся сегодня здесь.
- Выпустите меня из этой комнаты!
- Идите. - Ник широко распахнул дверь. - Уходите с глаз моих. - Он взял ее руку в свою и вложил в ее ладонь серебряную букву "S": - Но сначала, капитан, заберите эту булавку и воткните ее прямо в…
- Ник Мак-Кейб!
- … в свой воротник.
Глава 18
- Вы меня здорово удивили!
- Вы о торговле детьми?
- Это не вполне законно. Даже можно назвать преступлением. - Мужчина с болезненным цветом лица облизал тонкую верхнюю губу. Его черные глаза-бусинки засверкали, когда он произнес: - Вы согласны?
- Согласен ли я? - эхом откликнулся тучный одноглазый человек, сидящий за огромным письменным столом из черного орехового дерева. - А что же, по-вашему, помогло мне разбогатеть?
Мужчины спокойно беседовали в огромном роскошном кабинете. Угловой кабинет был расположен на верхнем этаже самого высокого здания в финансовом районе Сан-Франциско. Из выходящих на север окон кабинета была видна широкая панорама залива.
Перед мужчиной, сидящим за столом во вращающемся кожаном кресле с высокой спинкой, открывался вид с высоты птичьего полета. Он мог развлечься, просто глядя в высокие окна с зеркальными стеклами. Если бы он хотел, то без труда мог бы наблюдать за работой всего делового порта. Он увидел бы буксиры, лавирующие в неспокойных водах гавани. Мог бы наблюдать, как огромные океанские суда величаво входят в порт. Он смог бы даже заметить небольшие парусные лодки, снующие туда-сюда и огибающие полуостров.
Столь живописный вид открылся бы взору любого гостя, сидящего напротив него в одном из легких кресел.
Но в это холодное, серое декабрьское утро ни со вкусом одетого одноглазого джентльмена за письменным столом орехового дерева, ни одетого с показным блеском мужчину, которому недоставало указательного пальца на правой руке, не привлекал этот живописный вид.
Совещание шло полным ходом. Эта встреча была назначена тучным одноглазым человеком.
На первый взгляд случайная и незначащая, эта встреча таковой не была.
Проводимое в ранний рассветный час секретное совещание было чрезвычайно важным. Решения, принятые в этом высотном офисе, могут навсегда изменить человеческую жизнь. Разрушить жизнь. Погубить жизнь.
Это было секретное совещание между преуспевающим сан-францисским адвокатом Дайсардом К. Лэвендером и одним из самых отвратительных подонков Барбари-Коуст, владельцем клуба "Цилиндр" Трехпалым Джексоном.
Казалось бы, у двух людей со столь различными биографиями и профессиями было мало общего. Но видимость бывает обманчива.
Дайсард К. Лэвендер, уважаемый адвокат, преданный муж, гордый отец, покровитель искусств, щедрый филантроп, и Трехпалый Джексон, презренный владелец борделя, трижды разведенный, бездетный и невероятно жадный, были партнерами.
Партнерами в весьма выгодном коммерческом предприятии, на котором богатый Дайсард К. Лэвендер зарабатывал сотни тысяч долларов, а Трехпалый Джексон - десятки тысяч. Партнерство было строго секретным. Как и подоплека самого предприятия.
Лэвендер был безоговорочно признан первым среди равных. И в самом начале их партнерских отношений он спокойно пообещал Джексону, что если их тайна когда-нибудь будет раскрыта, отвечать за это придется одному Джексону.
Трехпалый Джексон знал, что Лэвендер не бросал слов на ветер. Он до смерти боялся продажного, дородного адвоката, приходил в ужас при мысли о том, что правда может всплыть наружу и его обвинят. А потом накажут.
Ему бывало не по себе каждый раз, когда хорошо воспитанный адвокат заглядывал в его клуб "Цилиндр". Он предупреждал Лэвендера, что это опасно, что кто-нибудь может увидеть его там и смекнуть, что к чему. Однако Лэвендер не слушал его. Почитаемый высшим светом города и слывший тихим семейным человеком, Лэвендер иногда появлялся в "Цилиндре" с двумя элегантными дамами в поисках пьяных низкопробных развлечений.
Даже сейчас, на рассвете, в пустом казенном здании, Трехпалый Джексон дергался. Ему не терпелось закончить дело и удалиться, прежде чем кто-нибудь застанет его в офисе Лэвендера.
Трехпалый Джексон был свидетелем того, каким безжалостным может быть адвокат, поэтому он никогда не возражал против того, чтобы Лэвендеру доставалась львиная доля денег, при том что весь риск он брал на себя.
Глядя теперь на человека с толстыми щеками, двойным подбородком и черной повязкой на глазу, Трехпалый Джексон облизнул тонкую нижнюю губу и с нетерпением ждал его инструкций.
Дайсард Лэвендер развернулся в кресле, отъехав от стола. Он поднялся и подошел к низкому бюро в стиле жакоб. Потом встал на четвереньки у плинтуса и отодвинул потайную панель. Он просунул руку в сейф, встроенный в стену, и вынул оттуда стянутый шнурком шелковый мешочек, полный драгоценных камней.
Потом он достал из маленького мешочка бумажный розовый пакетик, вытряхнул из него изумруды и бриллианты, как будто они вызывали у него досаду. Он снова положил наполненный драгоценностями мешочек в тайник и поднялся на ноги. В руке он держал свернутый листок бумаги.
Лэвендер уселся на свое место и повернулся лицом к Трехпалому Джексону. Он не спеша развернул лист, на котором его характерным, неразборчивым почерком было написано несколько строчек, заканчивающихся цифрами. Широко открыв единственный глаз, адвокат стал читать сидящему напротив бледному владельцу салуна:
- "Полдюжины мальчиков в возрасте от 8 до 12 лет. Еще полдюжины - немного старше, но не старше 16. Дюжина девочек от 6 до 14". - Лэвендер поднял взгляд. - Думаю, вы сможете выполнить заказ, самое позднее, к пятнадцатому января?
Джексон нервно облизал верхнюю губу.